fragile;

      Сердце бешено колотилось. Почему? Почему? Почему?       Ему хотелось закричать во все горло. Ему хотелось упасть на колени. Упасть на колени и закричать: «Почему?!»       – Почему ты сделала это? Почему ты так поступила со мной? – надрываясь в слезах твердил он, сидя на полу в ванной. Здесь всего было три жертвы: он, кухонный нож, сверкающий в свете содрогающегося пламени свечей не измаранной частью лезвия и жена, которую уже к жизни не вернуть. Все, на что сейчас был способен художник – забиться в дальний угол и плакать, как ребенок, у которого отняли самую дорогую и любимую игрушку. Он еще никогда не ощущал такую пустоту. Даже дочь, сидящая в своей детской на втором этаже наверняка испуганная криками отца, не казалось ему живой. Все, что у него было – все забрала она и больше уже не вернет. Это было чертовски несправедливо. Жизнь была слишком тяжелой для них в последнее время, но они обещали друг другу быть сильными.       – Почему…       Всхлипы, шепот и покачивание из стороны в сторону. Он больше не решался взглянуть на нее. Вернее, на то, что от нее осталось: просто тело. Просто груз. Больше ничего. Все вернулось на круги своя - художник вновь один.       Прошло полтора часа, прежде чем ему удалось успокоиться. Когда силы закончились даже на всхлипы, он был вынужден скорчиться на холодном полу уже не только от душевной боли, причиненной женой, но и от физической. Он довел себя до болей в животе, которые чувствовались как проколы насквозь в живот тупыми ржавыми прутьями, а горло раздирали не утихающие вопросы, норовившие отхаркнуться наружу в виде крови. Боль, причиненная любимой женой, не утихнет ни в ближайшие месяцы, ни в ближайшие годы. Никогда.       После получаса полудрема на полу ему пришлось подняться. Болело все, что только в нем было: от головы до пят, включая все его органы и каждый волосок. Если бы он мог сейчас рисовать, то непременно изобразил бы эту боль окровавленным портретом себя с огромными иголками по всему своему телу. Но сейчас ему было не до этого. В его списке дел на ближайший час было отнести все, что осталось от жены наверх, в ее комнату, напиться и в самый неподходящий момент забвения вспомнить о существовании дочери, наверняка чертовски напуганной.       Тяжело. Вместе с телом жены он нес пустоту внутри себя, а она была как никогда тяжелой. Ему было страшно возвращаться в тот некогда привычный ему мир одиночества и поиска музы. И алкоголь не поможет. Он не знал, сколько протянет в разжегшемся вокруг него аду. Но он не сдастся, он закончит картину, сделает невозможное, создаст шедевр. Не говоря уже о ней.Он осуждающе взглянул на бездыханное дело, которое только что некрасиво уложил на кровать. Какая к черту красота? Ей это уже не нужно. Ему это уже не поможет.       На кухне его ждала бутылка виски, единственное спасение, которое может помочь ему сейчас не сойти с ума и не начать крушить дом со злости и отчаяния. Вопросы без ответов, действия без цели, разговор с самим собой без цели получить удовлетворения на волновавшие вопросы. Он не сможет ответить за содеянное своей женой. Это будет ее ноша. Вернее, уже была.       Часы слишком громко отбивали ритм. Скоро двенадцать. Ох, уже двенадцать. Дом разразил жизнерадостный и важный звон часов. Что это значило?       – Пора в мастерскую.       Притворяться, будто ничего и не случилось, было в сотню раз легче, когда в него вливался алкоголь. Даже если уже не хотелось – нужно. Иначе не сможет работать. Иначе он вновь будет лежать около жены и рыдать, проклиная все на свете.       В мастерской его ждал холодный взгляд незаконченного портрета жены.       – Ч-что? Что ты так смотришь на меня? Ты уже никогда не будешь закончена. Это все ты виновата. Это только твоя вина.       Он вдруг рассмеялся. Смеялся так громко и так неуместно, что даже его отражение в зеркале посмотрело на него с опаской. Невозможно не сломаться после того, что с ним сделала любовь. Сумасшествие лишь с осторожностью положило свою руку ему на плечо. И он чувствовал это, знал, что больше не сможет вернуться в привычный нормальный мир. Его мир отныне – руины с тлеющими углями, с черными вязкими потеками на стенах его мастерской и каплями крови на полотне, означавшими его вину в произошедшем.       Смех перекатился в рыдания. Алкоголь больше не мог помочь ему забыться надолго. Лишь временно и с отголосками боли в голове. И очнуться от рыданий было сложно. Обнаружить себя уставившегося на холст, но в совершенно спокойном состоянии было невероятно приятно, хоть и стоило немалых усилий на достижение умиротворения.       – Милая? Как насчет сказки? В плане сочинительства, конечно, ты всегда превосходила меня. Но я постараюсь в этот раз побыть лучшим, – он рассмеялся. – В одной из холодных комнат замка жила принцесса. Ее родители не хотели выпускать ее до тех пор, пока прекрасный принц не придет за ней и не вызволит ее. Но принцесса всегда мечтала увидеть мир, прогуляться по лесу, что был виден из ее окна, взлететь в небо и потрогать пушистые облака, спеть морю свою грустную песню и сыграть ручью на арфе. С каждым днем она увядала. Ее мечты так и оставались храниться в ее голове. Однажды к ней прилетела злая ведьма. Она сказала принцессе, что та умрет в одиночестве, не зная, что значит быть любимой, что такое счастье услышать смех своего ребенка и что значит хранить любовь другого человека. Ведьма громко смеялась над ней, летая по комнате и царапая принцессу своими когтями, чтобы ее совершенно точно никто не полюбил, а после улетела прочь. Принцесса долго плакала и молила всех богов, чтобы злая ведьма больше не прилетала к ней. Так прошел месяц в одиночестве. Даже родители больше не приходили к ней, потому что перестали верить в нее и предпочли забыть о существовании своей дочери. Принцесса совсем отчаялась и хотела спрыгнуть из окна своей комнаты, но не решалась, потому что ее мечты так звонко и красиво пели в ее голове, что заманили ее потерпеть еще месяц, подождать принца. Не решившаяся на прыжок принцесса ждала принца месяц, два. Никого не было, а она уже переждала на месяц больше обещанного мечтам. Она совсем перестала верить в мир и отчаялась. Она знала, что никому не нужна. Никому не нужна принцесса с невероятными мечтами. Но на третий месяц ожидания около замка появился принц. Принцесса не могла поверить своим глазам. Казалось, что мир сжалился над ней и подарил ей возможность исполнить свои мечты. Принц освободил принцессу. Они влюбились друг в друга. Она и подумать не могла, что ее полюбят, ведь злая ведьма сказала, что этого никогда не случится. Принц любил принцессу и помог воплотить в жизнь все ее мечты, а принцесса помогла ему в обретении спокойствия. Но злая ведьма была права: принцесса никогда не сможет удержать в своих руках любовь. Как бы сильно не любила она принца…       – … Принц больше не любил принцессу.       Сказка была закончена совсем не им, а натурщицей. И когда оторопевший художник выглянул из-за холста, то никого не увидел. И больше не увидит. Потому что его музы больше нет. Потому что она предпочла оставить его.       Комнату наполнил шум глубокого вдоха.       – Закрой глаза. Глубоко вдохни. Ты сможешь.