Выборы

Гул нарастал, к нему тянулись руки и вокруг мелькали знакомые лица. Его звали, от него что-то требовали, его тормошили и тянули в разные стороны. «Выбери меня», «Ты можешь все изменить», «Вместе мы - сила», «Родина, честь, народ» - наперебой кричали ему голоса. И вот он видит перед собой эра Августа, строго и одновременно по-отечески тепло и проникновенно обращающегося к нему. «Мой мальчик! Пришло время возродить нашу Родину! Верни великую Талигойю, верни власть Людям Чести, прогони захватчиков, узурпировавших власть, земли и богатства! Голосуй за меня! Не позволяй далее обкрадывать свой народ! Мы должны прекратить противопоставлять себя другим цивилизованным государствам. Мы принесем мир стране, мы прекратим бессмысленные и кровавые войны, мы возродим истинные моральные ценности!» И все Ричарду нравилось, все вроде правильно, но не мог он полностью согласиться со старым больным человеком. Эру Августу хочется мира, а Дикон уже понял, что мира без войны не достигнешь. И потом, зачем тогда Талигойи будет нужен Первый Маршал (а на меньшее-то Ричард и не рассчитывал), если воевать будет не с кем? Потом перед ним возникает Фердинанд Оллар, но не один, а в сопровождении кардинала Сильвестра. «Безопасность границ и внутренняя целостность – вот наши приоритеты! Не дадим разорвать Талиг на мелкие кусочки, защитим наших подданных, сохраним и преумножим народное достояние! Сила наша – в единстве! Заставим весь мир уважать нас и бояться! Выбирай нас, если хочешь жить в стабильной, сильной и процветающей стране!». И опять все правильно. Ричард очень хотел жить в сильной и процветающей стране, чью безопасность он мечтал защищать на полях сражений. Да только вот, как не вспомнить свой разоренный Надор, двойные налоги, скудное детство и бедных соотечественников. Да и в Эпине, говорят, с процветанием не заладилось. Хоть и не понимал он ничего в экономике, но видел, что как-то неравномерно распределяются богатства и власть. Тем временем Оллара и его кардинала сменила королева Катари. Она смотрела на него полными печали и отчаянной решимости глазами, тонкие лилейные руки ее были прижаты к груди, непослушный белокурый локон выпал из строгой прически. «Долой дискриминацию! Почему в этом жестоком мире все решают мужчины? Почему женщины вынуждены смиряться и терпеть обиды и несправедливость? Даешь равноправие! Голосуй за меня, мой верный рыцарь! Спасай меня, спасай нашу страну от власти варваров и убийц! Я буду защищать права женщин и детей, я превращу Талиг в социальное государство! Детские пособия, бесплатная медицина, образование – вот наши истинные приоритеты!» Ах, как она была хороша. Только Ричард мало что понял, а за интересы менторов и врачевателей сражаться было так скучно. Внезапно он оказался в центре огромного зала, в руках у него была зажата бумага, которая называлась бюллетенем. Он понимал, что наступает решающий момент. Зал стал наполняться людьми, которые направлялись к нему со всех сторон. Вон одна группа, возглавляемая Штанцлером, вон другая во главе с Олларом и Дораком, а вон и третья с королевой. Круг сжимался, руки людей, тянущиеся к нему, постепенно удлинялись и на них вырастали когти. «Голосуй за нассс, за нассс» - неслось со всех сторон. Казалось, еще немного, и его разорвут на части. Ричард закричал, разорвал бюллетень и начал отбиваться, а его трясли, трясли… Его кто-то аккуратно встряхнул за плечи и убрал с лица волосы. - Юноша, вам что, твари закатные снятся? Вы же своим криком весь дом переполошили, – бархатный баритон, обеспокоенный взгляд синих глаз. Первый маршал опустился рядом, придерживая Ричарда за плечи. Они сидели на шкуре у камина, рядом лежала гитара и стояли бокалы с Черной кровью и бутылки. Неужели сон? А вдруг вещий… - Эр Рокэ, но мне никто не нравится, я ни за кого голосовать не хочу. Что же делать? Брови герцога Алвы поползли вверх, а в глаз заплясали смешинки. - Я думаю, юноша, вам надо меньше пить. И больше читать умных книг, а не Дидериха. А голосовать вы сможете только через год, когда вам исполниться восемнадцать. Будем надеяться, к тому времени появится достойный кандидат, в котором у вас не будет сомнений.