Новый гот

Казалось, это было совсем недавно — Новичок в своём готичном наряде учился уныло танцевать, выкуривал первую сигарету, прихлёбывая кофе… Да ладно, это действительно было недавно, буквально сегодня. И вот сейчас он со своими новыми друзьями штурмует школу, заходя с тыла, где должны поджидать другие новые друзья. Вообще-то у Дувакина почти весь городок — друзья, но эти были особенными. Эти впаяли ему квест, из-за них он оббегал половину Южного парка, несколько раз подрался, и это только для того, чтобы с ними заговорить. Неприступные ребята, ничего не скажешь. Да, впрочем, Новичок был парнем не из разговорчивых, а потому был бы рад влиться в их скромный и мрачный коллективчик. Наверно, стоило вовремя снять готскую одёжку — он терял веру в человечество с каждым ходом, и растерял слишком много. Человечество? Это вообще что такое? На ступеньках сидел Пит, ещё более тоскливый, чем когда его уламывали поиграть. Если бы в дело не встрял самый мелкий из четвёрки, Дувакину пришлось бы… Не бегать по городу, выполняя этот квест. Он даже не знал, радоваться ли, что в этом мелком проявилась типично детская любовь к заварушкам и играм. Пит же всем своим видом выражал, что играть он в это не хочет. А ещё жаловался на боль в лодыжке. Придётся натравить на гота верного паладина, который одним прикосновением исцеляет травмы лёгкой и средней тяжести. С Питом тоже сработало — тот шарахнулся от руки, хотя и поблагодарил. Новичок всегда искренне улыбался своему первому другу, когда тот целебно хлопал его по плечу, но прекрасно понимал чувства гота — отшатнуться от этого милого, но педиковатого мальчишки, действительно хотелось. Тем более, что готов тянуло к готике, а в Баттерсе от неё не было ровным счётом ничего. Дувакину, правда, было интересно, почему именно лодыжка. Подавать ради этого голос не хотелось, но он постарался выразить вопрос взглядом: — Как ты умудрился потянуть лодыжку? Агрессивно на них станцевал? — Я дрался, — так же без слов ответил ему Пит. — А почему всё прошло от целебного прикосновения? — Всё, лишь бы меня не трогал этот конформист, — этого он тоже не сказал вслух, но Дувакин всё-таки понял. Может, у этого гота были таинственные способности понимать молчащих людей. А может, что ещё более удивительно, он просто был адекватен и шёл с Новичком на контакт одновременно. Тем не менее, приключение продолжилось, а готы остались в сторонке. Пит сразу перебрался к своим. Странно, что те не помогли ему дойти до места сборов. Видимо, в их компании не поиграть в драматичное «бросайте меня и спасайтесь». Потому что бросят и спасутся. А ребят они раскидали знатно. Молодцы. Удобнее ведь шариться по карманам у тех, кто в отключке, а не вырубать их для этого. В перерывах между маленькими эпическими сражениями Дувакин продолжал залипать в телефон, читая сообщения на фейсбуке. Пит писал, что он здесь просто для того, чтобы всем доносить о страданиях. Ну, его дело. Больше удивил Фиркл, который сетовал, что в их игре нельзя убивать по-настоящему. Малыш, да тебя же в первую очередь зашибут, и никакой шлем не поможет. Хотя, пусть радуется. Он же предлагал научиться высасывать человеческие души… Да, полезный навык. Особенно для маленького растущего организма — пусть кушает. Ему стоило бы набрать массу. И рост. И возраст. А потом всё как-то совсем завертелось, и было даже не до чтения фейсбука. Иногда Дувакин замечал готов на периферии, и те либо уныло стояли, либо уныло сидели, либо уныло были где-то ещё. Ни одну драку Новичок так и не застал, увязнув в собственных. Не то чтобы он хотел помочь готам подраться — те, видимо, и без него прекрасно справлялись, но хотелось влезть. Раз уж он везде суёт свой нос, то и туда бы сунул. В конце концов нос пихать в дела лучше, чем себя в чужую жопу. Ну, погнали. Все остальные события казались очередным бредовым сном, и Дувакин даже не удивлялся, а стоял и думал, какой же отстойный этот мир, и как круто поскорее оказаться в постели подальше от этих придурков. Но он же тут самый главный боец, никто его не отпустит, пока он всем не наваляет. И он валял. Всю ночь валял, наблюдая за тем, как его напарники получают нелепые травмы. Нет, как Кайл подвернул лодыжку он понял. А что, Пит тоже запускал Фиркла в полёт? Если да, то, кажется, Новичок догадался, кого это хотел убить мелкий. Но всё прекрасное остаётся позади, и лучше, если во вчерашнем дне, а не в тылу и готовится атаковать со спины. Дувакину не улыбалось ещё раз дубасить ни приспешников Клайда, ни принцессу Кенни в любой из её ипостасей, и уж тем более хотелось выкинуть из головы старую волосатую мошонку того ненормального. Да и отцовскую — тоже. Вообще, много чего хотелось забыть, но Новичок одно знал точно — говно не тонет. Раньше он был уверен, что деревяшки тоже не тонут, но палка истины шла ко дну даже увереннее, чем это делал Титаник. Наверно, именно это сподвигло Дувакина открыть наконец-то рот не в сосредоточении или пылу от битвы, а чтобы что-то говорить. Что-то жизненное, неприятное и такое, после чего его вряд ли позовут играть. Оно и к лучшему. В этот момент он и ощутил себя готом. Те тоже молчали, думали всякие гадости и говорили их только когда к ним обращались. Вообще, на кладбище даже уютненько. Никаких зомби-фашистов, все тихо-мирно лежат под землёй, драться ни с кем не надо. Красота. Ну, а то, что от готской компании за километр несёт сигаретами, что перебивают даже запах кофе — это ничего. Когда тебя заставляют сражаться жопой, или бороздить просторы чужой жопы, а однажды даже пердеть на чьи-то яйца вопреки всем запретам — привыкаешь к сильным и резким запахам. Вернее, вообще перестаёшь их чувствовать, щёлкнув в мозгу выключателем. Так что готы не нервировали его от слова «совсем». И музыка у них ничего такая. Готичная. Ребята периодически чиркали зажигалками, но никто не просил у Дувакина огоньку. Каждый из готов прекрасно понимал, что перед ними, возможно, единственный человек, который всё делает через жопу не в переносном смысле. Они видели, как тот поддаёт огоньку. Готы же не эмо — они жить хотят, а потому избегают показывать Новичку, что огонь загорелся для него. Пускай Майкл и думал с досадой, что будь у них Дувакин на войне с позёрами — они бы не только Хот-топик уничтожили, но и весь конформистский торговый центр. Задница Новичка была бесподобным оружием, обращающим врагов в бегство, если нужно — насильно с помощью воздушного ускорения. Было ощущение, что из него так выходила душа — мрачная, зловонная и ужасно агрессивная… Дувакин посвящал бою всего себя, а особенно — свою филейную часть. Да и выглядела вроде ничего так… Генриетта попыталась прицениться — не орехи колоть, конечно, но кому вообще нужны орехи, расколотые таким образом? — Мир — это убогое место, где покоя могут не дать даже в могиле, — начала Генриетта. У них настало время обмена любезностями с безмолвным окружением. — Все мы когда-нибудь умрём, и это намного более радужное будущее, чем работать унылым клерком, чтобы платить за жильё для себя и своры детей, — подхватил Майкл. — Смерть не панацея от этой стрёмной жизни, и сначала придётся сполна насытиться болью, — кивнул Пит. — Все конформисты захлебнутся страданиями, и те кровью польются из их глаз и ушей, окропляя мёрзлую землю, — воодушевлённо залепетал Фиркл. Новичок промолчал. Готы переглянулись между собой, но на всякий случай согласно закивали. Мало ли о чём тот подумал, но по выражению лица было видно — мысль глубока и полна скорби. Да, Дувакин отлично вписывался в их компанию. Молчит, нагоняет тоску и смотрит пустыми глазами в бесконечность, пытаясь пережить всё, что произошло с ним ранее. А в перерывах затягивается сигареткой. К ним, оказывается, привыкаешь.