Все говорят, что пить нельзя

Тхурингветиль невозмутимо катила дубовую бочку по коридорам крепости, прямиком в кабинет Наместника. Проходящие мимо орки не раз предлагали помощь, на что Тхури показывала "шиш" и гордо катила дальше. И когда Саурон поверх очков следил за разворачивающимся в его кабинете действом, Тхурингветиль абсолютно обыденно доволокла бочку до дальнего угла, там её и оставив. — Это, позволь поинтересоваться, что? — Эль. Самый, мать его, лучший эль в Средиземье. — Мне кажется, или я запретил пить в стенах цитадели? — Но ведь никто и не узнал, что там. — Ну да, что может быть в бочке, самолично докатанной до кабинета Наместника его же Глашатой, как не выпивка. Орки не настолько тупые, Тхури. — Да плевать мне! Моя бочка и всё тут. Между прочим, — она обиженно насупилась, — я её тащила сюда для тебя, меня и Глаурунга. Мог бы и "спасибо" сказать, для приличия. — Хорошо, спа-си-бо, что поставила весь взвод орков на уши. — Мерзкий ты. — Ладно, — Саурон утомлённо стащил очки с переносицы и отложил документы в сторону, — иди и найди Глаурунга, а я достану нам тару для питья. Отвесив небольшой поклон Тхурингветиль радостно исчезла в неизвестном направлении. Пока Наместник приводил в порядок отрытые в недрах склада три пыльные пинты, его Глашатая успела оббежать всю цитадель и выдернуть Глаурунга из лона водных процедур. — Тхури, скажи мне, ты дурная? — Цыц! Иди оденься и тащи свою очеловеченную задницу в кабинет Саурона. Дракон раздражённо буркнул, посмотрел на горячую ванну с нежной грустью и поплёлся одеваться. *** Глаурунг стоял в дверях, спрятав чешуйчатые руки в рукава просторного одеяния и недовольно озирался по сторонам, силясь найти в кабинете что-то такое особенное, из-за чего его оторвали от повседневной ванны. И уткнулся взглядом в пыльную дубовую бочку: — Доставка свежего эльфийского мяса на дом? — Не угадал, — Глашатая довольно потирала руки. — Эль. "Самый, мать его, лучший эль в Средиземье". Тхури притащила, сказала, что это подарок, — Саурон говорил это настолько обыденным тоном, протирая при этом кружки тряпочкой, будто сейчас не установленный в цитадели закон должен был нарушиться, а вся троица умиротворённо засушивала цветочки в гербарий. — Но ведь вы сами запретили, о великий Наместник, — дракон при этом сардонически усмехнулся и вознёс руки к потолку. — Как будто я тут вообще что-то решаю. Мои подчинённые стали настолько самостоятельными, что сами выбирают, что и где им нарушить, — Саурон как-то по-отечески посмотрел на Глаурунга, который с непривычки чесал когтями остатки чешуи на предплечье, и Тхурингветиль, удовлетворённо поглаживающую бока бочки. Посмотрел и несильно хлопнул себя по лбу, пряча глаза в ладони, повторяя "Эру, кого я вырастил...". *** — За кого первый тост? — Пфф, за Владыку нашего Мелькора, конечно же. — Саурон, это тебе всё равно не зачтётся там, наверху...или внизу...или, ну, я не знаю. — Я от чистого сердца, между прочим. — Давайте выпьем за комфорт. — Глаурунг, примешь ты ещё свою ванну, не переживай. — Предлагаю за нас! — Не чокаясь... — Не смешно, вот совсем. — А кто тут смеётся! Тем временем бочка всё пустела и пустела, пока не осталась ровно половина. — Что-то мне так жарко, что и ванна уже не нужна, — змеиный язык Глаурунга порядочно заплетался. — Да какая, к гномам подземным, ванна, — Тхурингветиль пьяненько ухмылялась и ерошила длинные волосы дракона. — Какая-какая — глубокая, эмалированная, полная горячей как лава воды, — он мечтательно прикрыл глаза. — Кстати, а почему молчит Саурон? Глаурунг и Тхурингветиль синхронно повернулись в сторону молчаливого тела...которое умиротворённо спало с пустой пинтой в обнимку. — Умаялся совсем, — Тхури умилённо улыбнулась и тихонько вытащила кружку из рук. — Пора и нам, я думаю, — дракон осторожно накрыл босса пледом, загрёб в охапку сопротивляющуюся Глашатую и на цыпочках вышел из кабинета.