Двоемыслие: теория и практика

      Двоемыслие – придуманное Оруэллом понятие, означающее способность придерживаться двух противоположных убеждений одновременно. В романе «1984» двоемыслие представлено как заданная тоталитарным давлением извращённая норма мышления и языковой практики. Лозунги-парадоксы, построенные на принципах двоемыслия – «ВОЙНА ЭТО МИР», «СВОБОДА ЭТО РАБСТВО», «НЕЗНАНИЕ – СИЛА» – стойко опознаются как маркеры сферического деспотического режима в вакууме, а само двоемыслие понимается как возникающий у приспособленцев психологический выверт.       Образ настолько впечатляет, что многие уверены, будто явление двоемыслия имеет место в реальной жизни, при реальных режимах, которые кажутся схожими с описанным у Оруэлла.       Следует сказать, что в самом романе режим называл себя социалистическим (ангсоц), и литературный вымысел никак не является описанием какого-либо реального социального строя. По факту, в современной культуре закрепилась ассоциация «1984» именно с режимом стран Восточного блока времён холодной войны. Например: в инди-игре Лукаса Поупа «Papers, Please» события разворачиваются в 1982 году в выдуманной социалистической стране Арстоцке, явной отсылке к Океании из «1984», при этом сам КПП, на котором работает протагонист, создан под впечатлением от КПП на границе Восточного и Западного Берлина.       Опять же, ключевым элементом практики двоемыслия является постоянное редактирование истории, в качестве же примера реального такого редактирования легко вспоминаются фотографии товарища Сталина, изначально групповые, с которых в несколько этапов убирали фигуры ставших бывшими соратников.       Следует ли из этого, что двоемыслие существует?       Обратимся к цитате из «1984»:       «Двоемыслие означает способность одновременно держаться двух противоречащих друг другу убеждений. Партийный интеллигент знает, в какую сторону менять свои воспоминания; следовательно, осознаёт, что мошенничает с действительностью; однако при помощи двоемыслия он уверяет себя, что действительность осталась неприкосновенна. Этот процесс должен быть сознательным, иначе его не осуществишь аккуратно, но должен быть и бессознательным, иначе возникнет ощущение лжи, а значит, и вины. Двоемыслие — душа ангсоца, поскольку партия пользуется намеренным обманом, твёрдо держа курс к своей цели, а это требует полной честности. Говорить заведомую ложь и одновременно в неё верить, забыть любой факт, ставший неудобным, и извлечь его из забвения, едва он опять понадобился, отрицать существование объективной действительности и учитывать действительность, которую отрицаешь, — всё это абсолютно необходимо.»       Описанная способность разума одновременно и искренне верить в противоречивые установки действительно у людей есть, и называется она раздельное мышление (компартментализация): механизм психологической защиты, при котором человек перестаёт осознавать противоречия между каким-либо идеями, поведенческими установками и прочая. Человек в режиме раздельного мышления упорно игнорирует любые противоречия, придерживаясь всех необходимых ему установок сразу. И делает он это вполне искренне. Первое: защитный механизм психики существует для того, чтобы психику в стрессовых ситуациях сберегать, а вовсе не истощать. В случае с раздельным мышлением это именно так: если человеку по каким-то причинам необходимо держаться за обе противоречащих друг другу установки, то вместо того, чтобы погружаться в пучину рефлексии и каскада рационализаций, человек с раздельным мышлением просто действует, применяя обе ситуативно, и сохраняет при этом душевное спокойствие.       Второе: этот защитный механизм присутствует в психике любого человека. И включается этот механизм далеко не только под давлением тоталитарного режима. Мы с лёгкостью можем встретить нестыкующиеся установки в типичной обывательской картине мира, вне зависимости от социального строя, в котором находится её носитель, например гуманистические идеи и призывы к человеколюбию, сочетающиеся с жестокостью к семье, к детям.       При этом раздельное мышление отличается от двоемыслия как практики осознанностью: при защитном механизме человек не отслеживает, какие установки он подобрал с противоречием, часто они просто закладываются в процессе воспитания и остаются не отрефлексированными. А значит, их очень трудно скорректировать, если какие-то из них окажутся ошибочными.       Двоемыслие Оруэлла – полностью осознанно, рефлексируется, подбор установок принимается, исходя из рациональных соображений. И заменяется, если для адаптации необходимы другие. Это значит, что само по себе двоемыслие как практика – более продвинутый уровень защитного механизма, с возможностью «провести работу над ошибками».       И практика двоемыслия может быть полезна не только в ситуации постоянного давления. Вот примеры ситуаций, где она весьма к месту: А. Чтобы держать в голове одновременно две гипотезы       Существует проблема: предустановки исследователя влияют на результат исследования, так как если исследователь заранее считает одну из гипотез более вероятной, то он будет неосознанно обращать больше внимания на данные, её подтверждающие, и чаще отбрасывать опровергающие. Этот фильтр восприятия в определённых случаях не мешало бы отключить. Б. Когда необходима непредвзятость       Ещё одна проблема: как, хотя бы на время, перестать пользоваться стереотипами. Стереотип это способ мозга экономить ресурсы, и механизм стереотипного мышления существует в нашей психике не просто так: когда нужно быстро принимать решения в условиях ограниченной информации, мы оцениваем ситуацию, опираясь на стереотипы. Но ведь бывают ситуации, когда стереотипы оказываются не релевантны, а также когда решение необходимо взвешенное и непредвзятое, а не быстрое. Двоемыслие поможет отключать неподходящие ситуации установки тогда, когда они скорее навредят делу, чем помогут. В. Деловые переговоры       Способность вставать на место делового партнёра или оппонента дискуссии, учитывать не только свой, но и его набор данных, установки и цели – залог успеха. К слову, основа эмпатии – то же самое умение держать в голове не только своё убеждение, но и чужое, «что знает другой».       Итог: то, что некий элемент, описанный в художественном произведении, имел (и имеет) место в реальности, не значит, что весь механизм его возникновения и функционирования (в данном случае механизм работы психики) работает именно так, как показано у фантаста.