Самые скучные родители

Ноа любит своих предков, но это не мешает ему считать их просто до невероятия скучными. Ничего примечательно, двухэтажный дом в пригороде Нью-Йорка, воскресные шашлыки в компании друзей и чтение газет по утрам. Да они просто типичное американское семейство, если, конечно, исключить тот факт, что у Ноа два отца. И что один из них оборотень. В Нью-Йорке этим, знаете ли, никого не удивить. У Джона из его класса две мамы, у Лизы – два отца. И на параллели учится как минимум трое оборотней и одна ведьма. Родители приезжают за ними на крутых тачках, предупреждающе сверкают глазами и выглядят так, словно сошли со страниц комиксов. Папа ожидает Ноа у ворот школы. Выслушивает истории Элли о том, как она отличилась на занятиях, и довольно кивает, словно на свете нет ничего интереснее, чем младшая школа. Хотя папа учитель в университете и ему просто обязано было надоесть за день слушать глупые россказни. Ноа любит сестренку, но когда та все время говорит – «это ты еще не знал своего папу, когда тому было шестнадцать», - сообщает отец, когда Ноа жалуется ему за завтраком на раскалывающуюся от болтовни голову – ему хочется как можно быстрее оказаться в собственной спальне и закрыть дверь на замок. Когда ему исполнилось двенадцать, он повесил снаружи огромный плакат «не входить! частная собственность!», чем вызвал недовольство отца и безудержное веселье папы. Элли все время игнорирует предупреждающую надпись, и радостно визжит, когда Ноа гоняется за ней по всему дому. А после как мартышка забирается на плечи к отцу и корчит Ноа рожицы, зная, что тот никак не сможет ее достать. Элли считает родителей самыми лучшими – ну конечно, те же еще не запрещают ей приводить домой действительно классных друзей, тех, с кем запрещено водиться приличным парням. Когда Ноа впервые попробовал закурить, отец почуял запах сигарет – даже спустя пять часов! – и устроил Ноа настоящую взбучку. Оттаскал за уши, словно глупого ребенка, и отказывался разговаривать с ним целую неделю. Словно сам ничего такого не делал, когда учился в школе. Хотя, о чем это Ноа. Его родители, вероятно, в школе были одними из лучших учеников, заучками, которых любит каждый учитель. Ноа готов пари держать, что они познакомились на каком-то скучном воскресном пикнике, вот и не рассказывают ему об этом. Говорят, что интересного мало. Словно кто-то может сомневаться! Отец работает в полиции, одним из офицеров. Вот если бы Ноа был оборотнем, как он – обязательно стал бы супер-героем и покорял бы сердца девушек. Ну или разбивал, потому что папа и отец никогда не должны расстаться. А отец говорит, что привлекать к себе внимание неразумно, что нужно вести себя как можно тише и не нарываться лишний раз на неприятности. Если честно, иногда Ноа считает его трусом. Он знает, что это нехорошо, но все же не может ничего с собой поделать. Его родители – совершенно обычные и скучные, и никогда не поймут, каково это – желать приключений. Ноа мирится с этим каждый день. В конце концов, убеждает он себя, нет ничего плохого в том, чтобы быть простым преподавателем. Или в том, чтобы раздавать квитанции за парковку в неправильном месте. Ну и что, что его сверстники рассказывают о том, какие у них классные отцы и как хорошо они могут поставить на место зарвавшегося хулигана в супермаркете. Зато отец до сих пор приходит к нему по вечерам пожелать доброй ночи, а папа готовит его любимые оладьи, когда у Ноа плохое настроение. А Элли любит его больше, чем всех своих подружек и игрушек, вместе взятых. Они, в конце концов, среднестатистическая семья. С двумя отцами, один из которых оборотень, но даже это никак не влияет на их крутость. По крайней мере, Ноа так думает. И когда его засовывают в машину прямо на пути в школу, он думает лишь то, что похитители ошиблись, перепутали его с сыном какого-нибудь опасного бизнесмена или наркоторговца. Ноа так и говорит им – со всей убедительностью уверенного в своей правоте человека. И вспыхивает, когда слышит в ответ громкий смех. Ему не нравится, когда другие называют его родителей крысами, которых только огонь способен выгнать из нор. И еще больше ему не нравится, что оружие в руках у этих мужчин настоящее – отец научил его уважительному отношению к собственному табельному пистолету. Ноа дерется и кусается, пока ему не дают затрещину, от которой все плывет перед глазами. Смотри-ка, смеется кто-то, звереныш весь в отца. Ему тщательно связывают руки и затыкают рот, и Ноа чувствует, как сердитые слезы щиплют глаза. Он боится даже думать, что эти люди способны сделать с его такими обычными родителями. Ему больше не хочется приключений. Его пугают голубые глаза пары его похитителей так, как никогда не пугали красные отцовские. Папа говорил что-то об омегах, которые забредают в города и выискивают слабую добычу. Как, например, отца. Он ведь альфа, а если кто-то из них раздерет ему горло – мигом заберет это звание себе. И папа, конечно же, ничего не сможет сделать, потому что он, как и Ноа, простой человек. Солнце уже высоко – вероятно, папе уже позвонили из школы и сказали, что он не пришел на занятия, и тот сейчас злится, изо всех сил стараясь не сорваться на студентах. Или сообщили о прогуле отцу, и тот медленно закипает, как происходит с ним каждый раз, когда Ноа допускает какую-то глупость. Кавалерия приходит ближе к вечеру. Ноа знаком рык отца, но сейчас в нем столько гнева, что даже ему становится не по себе, а омег так и вовсе пригибает к полу. Но они все равно выходят в коридор, прихватив оружие, и Ноа мычит сквозь кляп, придумывая все новые и новые клятвы, выпрашивая у богов спасение для отца. От звуков выстрелов он крепко закрывает глаза и жалеет, что не может еще и уши заткнуть, и все думает – если папочка выживет, я никогда, никогда больше не буду искать приключений, ну пожалуйста. Один из похитителей хватает его за шиворот и ставит перед собой, словно живой щит, и все, что видит Ноа – папу с дробовиком в руках. Папа выглядит крайне недружелюбно, и кровь из разбитого носа лишь еще больше придает ему опасный вид. От того расслабленного мужчины, который впихнул в рюкзак Ноа бутерброды на завтрак, остался лишь накрашенный ноготь на указательном пальце, подарок от Элли. У тебя есть ровно минута, мягко говорит папа, чтобы свалить подальше от моей семьи. Мой муж не будет таким благосклонным. Не обращай внимания, говорит папа уже минуту спустя, когда ведет его, словно маленького, за руку мимо искалеченных похитителей. Они больше не выглядят самодовольными, и уж точно больше не считают папу или отца крысами. - Можешь зачеркивать свое «четыре года без происшествий», - первым делом сообщает папа отцу. Тот пожимает плечами и вытирает рукавом кровь с лица. – Разбирайся, а я домой. Элли, наверное, уже волнуется. Отец смотрит на Ноа так, словно он хочет обнять его, но не знает, может ли. Он весь измазан и выглядит не самым лучшим образом, но Ноа сам прижимается к нему, словно ему опять три года и приснившийся кошмар слишком реален. От отца, как всегда, пахнет лосьоном после бритья и немного кондиционером, который стоит у них в подвале. Лучше бы они и дальше оставались унылыми предками, думает Ноа. Скорее всего, после этого дня все изменится и никогда не будет прежним. Элли рассказывает о новых словах, которые выучила на уроке, о цветных стеклах в калейдоскопе, и папа кивает каждый раз, когда она делает паузу в разговоре. На сковороде шипят любимые оладьи Ноа. Перед сном отец заглядывает в его комнату, чтобы поправить одеяло и пожелать Ноа доброй ночи. Он задерживается в дверях дольше, чем обычно, и Ноа вдруг понимает, что его отец – его храбрый отец – сейчас боится, что Ноа его оттолкнет. - Расскажешь потом, как вы с папой познакомились по-настоящему, - просит он. – Держу пари, это было чем угодно, но только не скучной историей. Отец кивает, еще раз желает ему спокойной ночи и, наконец, уходит. Может, думает Ноа, ничего и не изменится. В конце концов, как оказалось, его родители всегда были такими.