Верни меня к жизни

POV. Дилан Придя в себя, я ощутил тяжесть собственного тела. Давненько я не чувствовал этого. Единственное, что всплыло в памяти - голос медсестры: - Успокоительное внутривенно! – а после темнота. С протяжным мычанием я открыл глаза. Предметы вокруг казались расплывчатыми, как будто смотрел сквозь воду. Моргнул несколько раз, четкость картинки улучшилась, и я встретился взглядом с четырьмя парами любопытных глаз. - Дилан, мальчик мой, как ты себя чувствуешь? – донёсся до меня ласкающий слух голос мамы. - Голова гудит…, - отвечаю на автомате и чувствую как её тонкие, аккуратные пальчики сжимают мою ладонь. Я невольно улыбнулся, радуясь тому, что, наконец, могу ощутить это родное тепло. Мамино лицо светилось от счастья, и я был рад видеть, как она улыбается. Следующими, на кого я обратил внимание, были Шейн и стоящий за его левым плечом Эван, лицо которого как всегда украшала его фирменная улыбочка. Своим видом он походил на персонального демона Шейна. От такой ассоциации мне вдруг стало смешно, и я непроизвольно фыркнул. А друг тем временем расплылся в довольном оскале и провозгласил на всю палату: - С возвращением, дружище! - Шейн, ты идиот. Я уже несколько дней хотел тебе об этом сообщить, – ответил я хрипящим, еле слышным голосом, сопровождая свои слова недоброй улыбкой, а лицо Шейна недоумённо вытянулось. Он явно ожидал не такого приветствия. – Ты на хрена Эрику наговорил гадостей? – вижу, как лицо друга вытягивается ещё сильнее. И тут у меня окончательно проясняется разум, и я понимаю смысл только что сказанного, перед глазами всплывает картина лежащего без сознания на асфальте, окровавленного парня. Быстро оглядевшись, я нашёл взглядом врача и проговорил, дрожащим от подступающего ужаса голосом: - Эрик?! – врач добродушно взглянул на меня и улыбнулся, скрестив руки на груди. - Я знал, что Вы о нем спросите. Эрика спасло чудо, он почти не пострадал. Отделался небольшим сотрясением и ушибами, – у меня с души словно камень упал. Я не мог поверить своему счастью, но всё равно переживал, ведь удар был очень сильный. - Можно мне его увидеть? – с надеждой в голосе проговорил я, а врач на это только отрицательно покачал головой, вынося свой вердикт: - У Вас ещё слишком слабое тело. Надо проверить Ваши рефлексы и понять насколько атрофировались мышцы, чтобы составить план занятий по восстановлению функционирования опорно-двигательной системы. А Эрику нужно отлежаться денёк и тогда, я думаю, он сам к Вам заглянет, - я только кивнул ему в знак одобрения. – На этой замечательной ноте оставляю Вас общаться с родственниками, - и врач покинул палату. Всё присутствующие проводили его взглядом, а затем их внимание вернулось к непосредственному виновнику этого собрания, а именно ко мне. Мама, не выдержав, спросила первой: - А кто этот Эрик? – мы с Шейном переглянулись, затем я выдал то, что должно быть привело ее в замешательство, а дальнейший мой рассказ удивил уже и Шейна с Эваном. - Понимаешь, мам…, – неуверенно начал я, – Все эти полтора года я жил другой жизнью. Слышал всё, что ты рассказывала, блуждал по городу, занимался всем, что приходило мне в голову. Только вот было одно но, – я сделал паузу, окинув взглядом сначала Шейна, затем маму, и продолжил, – Никто из вас меня не видел и не слышал. Мистика прямо, да? А Эрик - это тот человек, с которым последнюю неделю я мог хоть как-то общаться. Он являлся ниточкой, соединяющей меня с реальным миром. Это он смог вернуть меня к жизни, и теперь из-за меня лежит в одной из палат этой больницы. Я снова резко перевёл взгляд на изумлённого Шейна и, уже обращаясь непосредственно к нему, прорычал как можно устрашающе: - Братик мой, иди ка сюда… Я тебе вмажу как следует! – Шейн на это только довольно усмехнулся и ответил: - Вот когда на ноги встанешь, тогда подойду и даже сопротивляться не буду, - и почему я не могу на него долго злиться? Этот человек вызывает тепло в моей душе, которое успокаивает и приятным покалыванием разливается по венам. Через некоторое время палата опустела. Шейн с Эваном, тихо переговариваясь на ходу, поспешили продолжить свое расследование, а мама, сказав, что зайдёт навестить кое-кого, ушла, пообещав прийти завтра. Я остался наедине со своими мыслями, не способный никуда уйти. Стены палаты бесшумно давили на меня, создавая некомфортное ощущение замкнутого пространства. Зачем больничные стены выкрашивают в такие унылые цвета – белый, бледно-голубой или бледно-зеленый? Они угнетают, от них становится тоскливо, или мне уже просто так кажется из-за количества времени проведённого тут? Хотя сейчас это все неважно, главное, что Эрик в порядке. Не знаю, как бы я смог жить дальше, если бы он умер из-за меня. Но долго поразмышлять на этот счёт мне не дали вошедшие в палату врач и медсестра, чтобы начать мучительные процедуры по восстановлению моего тела. POV. Эрик Темнота и жуткая головная боль. Тело болит, ужасно ноют все мышцы. Пытаюсь открыть глаза. Получается с первого раза, но всё что я вижу – это темнота. Несколько панических минут во тьме, и мир вокруг начал приобретать краски, а боль отошла на второй план. Я был один в каком-то помещении с бледно-голубыми стенами. Осмотревшись, я понял, где нахожусь, но не понял почему. Что произошло? Начинаю рыться у себя в голове, и память подкидывает картинки из прошлого. Чудесное пробуждение утром после приятно проведенного вечера, ощущение, что Дилан рядом со мной и его ласковое «Доброе утро», дорога в школу, потом фургон, тот самый фургон, в котором меня избили, затем дикая боль во всем теле и темнота. Сосредоточившись на своих ощущениях, я понял, что сейчас Дилана рядом со мной нет, чувствую только ноющую боль, но судя по тому, что на мне нет гипса, отделался я легко. Отвлек меня от размышлений тихий стук в дверь, затем она открылась, и на пороге появилась миниатюрная женщина, с чёрными немного вьющимися волосами и обворожительной, лучезарной улыбкой. - Можно? – робко спросила она и вошла в палату, а я лишь кивнул в ответ, о чем, конечно, тут же пожалел, потому что голову пронзила дикая боль. - Здравствуй, – поздоровалась она, улыбнувшись, и я просто не мог не улыбнуться ей в ответ, – я мама Дилана, - продолжила она, а мои глаза округлились от удивления. - Эрик…, - неуверенно протянул я, пытаясь сообразить, чем вызван этот визит. - Я знаю, Дилан о тебе рассказал…, - эта фраза удивила меня еще больше. - Как рассказал? Он же…, - но она не дала мне закончить фразу. - …пришёл в себя сегодня утром, но из-за того, что он был очень сильно чем-то взволнован, ему вкололи успокоительное, после которого он на несколько часов уснул. А после пробуждения рассказал нам с Шейном о тебе, и я пришла, чтобы поблагодарить, за то, что ты был с моим сыном и за то, что помог ему вернуться. Женщина действительно смотрела на меня с благодарностью и какой-то материнской теплотой. - Да нет, это я Вам должен сказать спасибо, – её взгляд стал удивлённым и непонимающим. - За что? – недоуменно спросила она. - За сына…, - ответил я, и моё лицо обдало жаром, видимо я покраснел. А она, просияв, сказала, выходя из палаты: - До свидания, Эрик. Ещё увидимся, скорее выздоравливай, Дилан ждёт тебя. Стоило ей скрыться за дверью, как я издал что-то похожее на радостный писк, напрочь забыв о причине своего пребывания в больнице. Меня накрыло волной дикого счастья и радости. Наконец-то я смогу нормально поговорить с моим Диланом. - Моим? - тут же переспросил я сам себя. Быстро же я его к рукам прибрал, даже разрешения не спросил. Это было странно для меня, я на протяжении всей своей жизни старался близко к себе никого не подпускать, а тут вот так просто незнакомый человек за какую-то неделю стал для меня настолько родным. Хотя, почему нет? Наверное, хватит изображать из себя неприступную крепость, хотя бы для него. Нет, в отношениях я, конечно, бывал, но они оказывались, как правило, односторонними. Я действовал по принципу: «Один любит, а другой позволяет себя любить». Это обычно отталкивало от меня людей, но я же гений в своем классе, да и не только в своем, но и в младших, и даже в старших классах, поэтому я был востребован. Не знаю, что за чувство я испытывал сейчас, видимо мне просто было комфортно с Диланом не смотря на то, что я его не видел, зато прекрасно чувствовал. Пока я размышлял, время летело быстро и незаметно. На город медленно опустился вечер, и моя палата с каждой минутой всё больше погружалась в густую темноту. От этого меня неумолимо начало клонить в сон. Врач сказал, что уже завтра я смогу встать с кровати, но всё равно нагрузки строго запретил, а если я смогу встать, значит и смогу сходить навестить Дилана. От этой мысли стая мурашек пронеслась по моей спине, и с мыслями о предстоящей встрече я заснул. *** Проснулся я от солнечного света, который настойчиво пробивался сквозь сомкнутые веки. Первая мысль, которая меня посетила - нестерпимо хочется пить. За водой мне пришлось плестись в буфет. Передвигаться было тяжело, тело болело, а от каждого неосторожного движения голову пронзала тупая боль. Слегка улыбнувшись милой девушке за прилавком, попросил стакан воды, который мне тут же подали. Взяв его, я отправился назад в палату. Медленно бредя по коридору, я заметил на стене зеркало, и остановившись напротив него, уставился на свое отражение. Увиденное привело меня в ужас: голова перебинтована, скула разбита, огромные синяки под глазами, а на руке возле локтя ярким бордовым цветом налилась гематома. - Ну ничего, у некоторых дела и похуже обстоят…, - утешал я сам себя, рассматривая изрядно потрёпанное нечто в отражении. Постояв перед зеркалом еще пару минут, я двинулся дальше по коридору в сторону 217 палаты. Остановившись перед дверью, я пытался справиться с накатившим вдруг волнением, но желание увидеть Дилана было сильнее. Глубоко вздохнув, я открыл дверь и проскользнул внутрь. Парень тихонько посапывал, закрыв рукой глаза от настойчивого солнечного света. Я подошёл к нему, стараясь не создавать лишнего шума, присел на край кровати и посмотрел на полузакрытое лицо Дилана, губы которого тут же растянулись в ехидной улыбке. От этого я даже вздрогнул, а глаза сами собой округлились. Неужели он только притворялся, что спит?! - Привет, – услышал я мягкий, приятный голос. Раньше он звучал так тихо, что казался мне совсем другим. Теперь же я слышал его отчетливо и ясно. Сперва я растерялся, хотелось убежать, поджав хвост, но отступать уже было поздно. - Здравствуй, - нерешительно ответил я, пытаясь изобразить что-то вроде улыбки, но выходило плохо. А спустя мгновение на меня смотрели его светлые синие глаза, не голубые, а именно синие, с приятным фиолетовым оттенком. Они оказались настолько притягательными, что я просто потерял дар речи, утонув в их синей глубине. В палате воцарилась тишина, но она не напрягала, а, наоборот, казалась уютной. Мы продолжали неотрывно смотреть друг другу в глаза, но Дилан решил прервать эту идиллию, и его рука, ранее прикрывавшая глаза, потянулась к моему лицу, а я инстинктивно подался навстречу его ладони, вскоре накрывшей мою щёку. Большим пальцем он провел по ссадине на скуле и недовольно нахмурился. Затем его рука плавно скользнула на мою шею, притягивая ближе к себе, от чего я моментально залился румянцем. Прикрыв глаза, послушно подаюсь вперёд и чувствую, как моих губ коснулась почти невесомая, но такая знакомая прохлада. - Я люблю тебя, Эрик, – ласково прошептал Дилан в мои губы.