***
— Гарри, ты совсем спятил? То, что ты предлагаешь... — Сириус проводит рукой по спутанным волосам. — Ты осознаешь, насколько это опасно? Я просто не могу позволить... Гарри прерывает его: — Я не просил твоего разрешения, пап, и, честно говоря, оно мне не требуется. — Гарри... — Нет, — он поднимает руку. — Мне двадцать два года. Я взрослый человек и просто из учтивости сообщил, как планирую провести свои летние каникулы... как собираюсь закончить исследование для диссертации. Сириус тяжело падает в потрепанное кресло, заскрипевшее под его весом, и после долгого молчания пытается еще раз: — Да, разумеется, ты взрослый человек, но это обязательно должны быть гребаные Пожиратели Смерти? Конечно, они подобострастное и лицемерное стадо психованного пидора, что делает их идеальными объектами для твоих исследований, но это не значит, что сами они невинные овечки, — в голосе Сириуса звучит обычная бравада, но также проскальзывают нотки страха, которые Гарри не может проигнорировать. На секунду он почти чувствует себя виноватым. Почти. — Если тебе от этого станет легче, — говорит Гарри, — отправь со мной одного из своих старших журналистов. Так ты хотя бы получишь статью. — Он с самого начала планировал предложить это решение, но выжидал, желая представить его как компромисс. Сириус криво усмехается. — Верно. Эксклюзив от «Феникса»: «В сознании члена культа массовых убийств». Гарри пожимает плечами. — Членов культа, множественное число, но да, в основном верно. — Я не смогу тебя отговорить? — Нет, — Гарри принял решение несколько месяцев назад, когда на местах преступлений начала появляться метка и поползли первые слухи, что Том Риддл пережил ту ночь. Он машинально трет лоб и тут же резко отдергивает руку, но Сириус успевает заметить. — Вот почему ты это делаешь? — спрашивает отец, смягчая выражение лица. — Тебе не нужно бояться. Никто не знает, что ты выжил. Мы позаботились об этом. Гарри садится напротив Сириуса и задумчиво проводит рукой по подлокотнику кресла, очерчивая кончиком пальца резьбу на дереве. — Я не боюсь, — наконец отвечает он и добавляет в ответ на пристальный взгляд: — Правда. И я знаю, что оно того стоит. Не только из-за моих биологических родителей, это нужно мне самому.***
— Категорически нет, Блэк. Ни за что. — Я не спрашиваю, Снейп. Собеседник прожигает его злобным взглядом. — Уверен, мне не нужно напоминать, что в моем контракте прописана защита от абсурдных заданий. Я не обязан соглашаться на каждое предложение, и, уверяю тебя, на это я не согласен. Гарри сидит у открытой двери в кабинет отца. Сириус разговаривает с одним из своих журналистов, Северусом Снейпом, и в такой ситуации сложно не подслушивать. Сириус со вздохом откидывает волосы назад. Судя по напряженной спине и положению плеч, он явно раздражен. — Но я думал, что ты хочешь отвлечься от своих научных сенсаций. Заняться расследованием, не касающимся лабораторных крыс и похищенных коммерческих секретов. — Я не это имел в виду, — практически выплевывает Снейп. — И ты это знаешь. К Сириусу возвращается хладнокровие: — Нищим не приходится выбирать, не так ли? — Иди нахуй, Блэк. — Нет, спасибо. Кроме того, — хищно усмехается он, — ты наверняка почувствуешь себя как дома... — Прошу прощения, — прерывает его Снейп, — но я понятия не имею, о чем ты. Сириус закатывает глаза. — Конечно, нет. Уверен, тебе не хочется возвращаться к своим Пожирателям Смерти, когда ты знаешь, что Риддл все еще жив. В глазах Снейпа что-то опасно вспыхивает, и Гарри опускает голову. Он сидит в наушниках, играя с телефоном, но слушает лишь разворачивающийся в кабинете Сириуса разговор. — Осторожнее, Блэк, — ледяным голосом произносит Снейп. — На мгновение прозвучало так, будто ты предполагаешь, что один из твоих работников, сотрудник, которого ты лично проверил и нанял, был связан с известной преступной организацией. — Нет, нет, конечно, нет, — идет на попятную Сириус. — Я просто... — Мне будут выплачены сверхурочные за всю работу. Сириус не может скрыть удивления. — Заметано, — быстро говорит он. — И я хочу письменное подтверждение, что получу приоритет на любые дополнительные статьи и другие материалы, которые могут появиться в ходе нашего расследования. — Безусловно. Гарри поднимает взгляд и видит, как Сириус протягивает Снейпу руку. Тот какое-то время разглядывает его, прежде чем кивнуть: — Естественно, «Феникс» покроет все расходы на дорогу и проживание. — Естественно, — звучит так, будто произнесено сквозь стиснутые зубы, но Сириус держит лицо. Лишь тогда Снейп пожимает его руку.***
«Первое упоминание о культе, известном как „Пожиратели смерти“, появилось в Инвернессовском Курьере 23 октября 1970 года. Хотя, технически, Том Риддл собрал своих последователей за несколько лет до этого, в Итоне. Те, кто его знал и соглашался говорить об этом, неохотно использовали слово „культ“, описывая Риддла и его друзей детства, если, конечно, их вообще можно называть друзьями. Альбус Дамблдор, бывший главный констебль полиции Северной Шотландии, сказал: „Они были пестрой компанией: смесь из слабаков, искавших защиту, честолюбцев, стремившихся к славе, и подонков, тянувшихся к лидеру, способному показать им более изысканные формы жестокости“».***
Они едут в Инвернесс на поезде. Через семь часов после отправления со станции Кингс-Кросс они пересели на станции Эдинбург-Уэверли, и сейчас лишь одна остановка отделяет их от конечного пункта назначения в Хайленде. Напротив Гарри сидит Северус Снейп, одетый в белую рубашку с длинными рукавами и черные брюки; темные волосы стянуты сзади шнурком. Он полностью поглощен чтением «Файнэншл таймс», и тишину в купе нарушает лишь редкий шелест страниц. Гарри достает ноутбук, открывает свои закладки (полицейские отчеты и новостные статьи о недавних преступлениях, связанных с Томом Риддлом и его Пожирателями Смерти), но не может сосредоточиться. Поднимает взгляд на Снейпа, но почти сразу опускает обратно. С тех пор как Сириус вызвал их в свой кабинет, чтобы обсудить дорогу и придуманный план, Гарри и Снейп почти не разговаривали друг с другом. Его отец давно знаком с Северусом Снейпом. Они вместе посещали школу-интернат в Итоне, хотя, по утверждению Сириуса, никогда не были друзьями. — Снейп в основном жил в своих книгах, — сказал он, когда Гарри спросил его за ужином два дня назад. — И никогда не умел веселиться. В отличие от твоего старика, — добавил, смеясь и сверкая своей фирменной улыбкой. Гарри тоже засмеялся, но слегка принужденно. Он вырос на рассказах о школьных шутках и авантюрах отца. Они всегда звучали так эпично, что, будучи мальчиком, Гарри приходил в восторг от его безбашенного поведения. Однако в конце концов начал понимать, что сам больше похож на жертву этих шуток, чем на Сириуса. Снейп вырос в бедной семье в фабричном городке Ланкастер и поступил в Итон как королевский стипендиат — возможность, предоставляемая всего дюжине кандидатов. После пошел в аспирантуру в Оксфорде, посвятив себя изучению химии. В какой-то момент он считался одним из наиболее перспективных ученых страны. Но потом умерла его мать, и что-то изменилось. Он отказался от докторской программы, провел год за границей, а затем вернулся в Лондон и подал заявку на должность журналиста в газете Сириуса. — И то, что ты сказал Снейпу... — продолжил Гарри, — в твоем офисе. Я не хотел подслушивать, — быстро добавил он в ответ на поднятую бровь отца. — Конечно, — спокойно произнес тот. — Кажется, ты обвинил... Но Сириус поднял руку, останавливая его. — Нет, Гарри, это просто старое школьное соперничество. Может, мы со Снейпом и не ладим, но он один из лучших моих журналистов, и я бы не отправил его с тобой, если бы не доверял ему. Ты это знаешь, верно? — Мистер Блэк, я могу вам чем-то помочь? — голос Снейпа выводит Гарри из задумчивости. — Что? О, нет, я... — он и понятия не имел, что пялится, и быстро отводит взгляд, чувствуя, как горят щеки. — Я задумался. — Похоже на то, — произносит Снейп, ожидая продолжения. — Это просто, ну, вы ведь не были Пожирателем Смерти? Потому как… Снейп награждает его убийственным взглядом, и на мгновение Гарри кажется, что он совершил серьезную ошибку. В конце концов, если Снейп является Пожирателем, он вряд ли признается, и, хотя наверняка не убьет Гарри в поезде, следующие несколько недель они проведут практически наедине. Если Снейп захочет его прикончить, у него будет масса возможностей сделать это и избавиться от тела. Но тут Снейп разражается смехом, и Гарри выдыхает; он даже не заметил, как задержал дыхание. — Что ж, вижу, вы унаследовали тактичность отца. — Простите. Это было... — Неуместно? — заканчивает за него Снейп. — Да, — со стыдом соглашается Гарри. — Хотя это был бы интересный поворот, не так ли? — продолжает Снейп, и есть что-то в его голосе, что Гарри не может прочитать. — В конце концов, если бы я действительно был Пожирателем, это облегчило бы проникновение в их организацию. Однако, — добавляет он, удерживая взгляд Гарри, — в этом случае вы бы постоянно опасались, что я могу вас сдать. Уверен, Лорд Волдеморт не обрадуется роли лабораторной крысы в вашем маленьком эксперименте. Его слова тревожат, но Гарри сохраняет невозмутимость и спрашивает: — Почему вы его так называете? — Снейп хмурится. — Вы-знаете-кого, почему используете это имя? — Волдеморт? — с легкостью спрашивает Снейп, будто не произносит одно из самых страшных слов в Англии. — Он сам так себя называет, верно? — Да, но... — Гарри не знает, почему это его так беспокоит. — Мистер Блэк, имена не имеют силы, если вы сами не даете ее им. Конечно, Снейп прав. Все, что Гарри известно о лингвистической психологии, подтверждает это, но слово по-прежнему кажется неприкосновенным. В любом случае не следует потакать мании величия Риддла, используя его самопровозглашенное имя. — Просто кажется, будто вы даете ему то, чего он хочет. — Возможно, — признает Снейп. — Или, может, это вы даете ему то, чего он хочет, когда боитесь слова. — Я не боюсь его, — возражает Гарри, но не чувствует уверенности в голосе. — Тогда вы идиот, — отвечает Снейп, наклоняясь вперед и упираясь локтями в колени. — Теперь ваша очередь отвечать на вопросы. — Ладно. — Зачем вы это делаете? Гарри моргает. Он был уверен, что отец все объяснил. — Для моей диссертации. Снейп закатывает глаза. — Да, знаю. Но вы могли бы выбрать изучение аутичных детей в начальной школе или подростковой наркомании, но вместо этого решили исследовать самый опасный культ в современной истории. — Верно. Но меня больше интересует криминальная психология. Отсюда и решение сосредоточиться на преступниках, — Гарри не упоминает личную мотивацию, побудившую его выбрать именно этих преступников. Очень немногие знают, что он был тем самым ребенком, который пережил нападение Риддла в октябре тысяча девятьсот восемьдесят первого года. Его биологические родители, Джеймс и Лили Поттер, были убиты Томом Риддлом в их доме в Годриковой Лощине. Гарри тоже мог погибнуть, если бы пуля не прошла мимо и, отрикошетив от детской кроватки, не поразила бы самого Риддла. Полиция надеялась, что ранение было смертельным — осталось очень много крови, — но тела не нашли, и следовало соблюдать осторожность. Главный инспектор согласился с тем, что от общественности лучше скрыть тот факт, что Гарри выжил. Спустя несколько дней Сириус тайно усыновил своего трехмесячного крестника, изменив его имя. Все записи об этом засекретили. Неделей позже он опубликовал в своей газете статью о трагической гибели четы Поттеров и их ребенка. Коллегам и друзьям Сириуса сообщили, что Гарри — результат одной из его многочисленных интрижек (сын европейской красотки, не готовой к такой ответственности). Как любил говорить Сириус, пришло время остепениться и зажить нормальной жизнью. Итак, Гарри Поттер стал Гарри Блэком, и Сириус, без сомнения, был лучшим отцом из всех возможных. Тем не менее это не значит, что Гарри никогда не задумывался о том, какой могла быть его жизнь, если бы не погибли биологические родители. И когда стало известно, что печально известный лидер культа все еще жив, он не мог не заинтересоваться Пожирателями Смерти.***
Хогсмид — конечная остановка на линии, но вряд ли его можно назвать полноценной станцией. Это просто ветхая деревянная платформа с ржавым металлическим навесом, одной скамьей и билетным киоском. К тому же абсолютно безлюдная. Гарри накидывает на плечо ремешок сумки и следует за Снейпом к городу. Стоит тихий ясный вечер, освещенный лишь луной, бросающей на мокрую траву бледные тени. Они идут по липкой грязи, и Гарри старается не отставать от широких шагов Снейпа. Он бывал раньше в Шотландии, но не так далеко на севере — и рад, что захватил куртку, потому что, несмотря на июнь, на улице холодно. Они проходят больше километра, пока не достигают извилистого ряда коттеджей с соломенными крышами и ухоженными садами. Впереди виднеются огни Хогсмида — небольшого городка с одной главной улицей, двумя пабами, гостиницей и несколькими магазинами. В «Трех метлах» многолюдно; когда они идут мимо, из открытой двери доносятся музыка и смех. — Остановимся здесь? — спрашивает Гарри, глядя на вывеску с корнуэльскими пирожками. — Я голоден. — Перехватим что-нибудь в «Кабаньей голове», это дальше по улице, — первые слова Снейпа с тех пор, как они сошли с поезда. — Вы бывали здесь раньше? — уточняет Гарри, как будто это не очевидно. Тот лишь утвердительно хмыкает. Хоть это и кажется невозможным, интерьер «Кабаньей головы» оказывается еще хуже, чем вид снаружи. Это небольшое помещение с грязным каменным полом и барной стойкой вдоль стены. Большие окна настолько плотно покрыты грязью, что Гарри едва различает сквозь них улицу. Весь свет в помещении исходит от одинокой лампы за баром и огарков свечей на грубых деревянных столешницах. В углу поднимается лестница, ведущая, скорее всего, к съемным комнатам. У дальней стены двое мужчин играют в карты, на столе перед ними стоят ополовиненные кружки с пивом. Еще один посетитель — со скрытым капюшоном лицом — сидит за стойкой. Снейп устраивается на противоположном от него конце, и Гарри садится рядом, кладя сумку на пустой стул, а не на грязный пол. — Северус, — бармен приветствует Снейпа по имени, — Альбус говорил, что ты приедешь. Это высокий худой мужчина с длинными седыми волосами и бородой. Выражение его лица такое же угрюмое, как сам паб. — Да, — отвечает Снейп, — скорее всего, задержусь на несколько недель. — И твой... коллега? — Гарри не понимает подтекст, но Снейп, видимо, в курсе, потому что быстро отвечает: — Аберфорт, это Гарри Блэк. Думаю, Альбус упомянул исследовательский проект, над которым мы работаем, — Снейп переводит взгляд на Гарри. — Аберфорт владеет этим прекрасным заведением. — Верно, — подтверждает тот. — Что будете пить? — Скотч, — говорит Снейп. — А ты? — Аберфорт смотрит на Гарри. — Э-э, сидр, пожалуйста, — бармен вытирает грязный стакан еще более грязной тряпкой и лишь потом наполняет. — И две порции рыбы с картошкой, — добавляет Снейп. Аберфорт кивает и уходит на кухню. Несколько минут они сидят в тишине. Гарри гадает, откуда Снейп знает бармена и почему тому было известно об их приезде. Когда Аберфорт возвращается с едой, живот Гарри урчит от аппетитного запаха. Он поливает картошку маринадом и отправляет кусочек в рот. Язык обжигает, но он так голоден, что ему все равно. — Вкусно, — замечает Гарри, не успев прожевать. — Да, — соглашается Снейп. Человек в капюшоне бросает несколько фунтов на стойку, встает и направляется к выходу. Снейп поворачивается, провожая его взглядом, потом снова смотрит на Аберфорта. — Значит, это правда? Они вернулись. — Боюсь, что так, сынок, — отвечает тот, собирая деньги и вытирая стойку. Снейп с мрачным лицом кивает. — Когда в Лондоне начала появляться метка, мы все поняли, но, признаться, я надеялся, что это подражатель. — Не ты один. Но их видели. Многих из них. И всего через неделю после убийства бедной Боунс здесь появился Малфой, — по лицу Снейпа скользит тень. — Люциус? Здесь, в Хогсмиде? Аберфорт кивает. — Ублюдок явился с таким видом, будто ему принадлежит это место, и начал выступать, рассказывая о мнимых недостатках моей коллекции скотча. У меня великолепный шотландский скотч. — Естественно, — соглашается Снейп, делая глоток. Когда он ставит стакан, слышится легкий звон от соприкосновения льда и стекла. — Люциус сказал, что он здесь делает? — Бизнес, — ворчит Аберфорт. — Как будто он ведет дела за пределами своего навороченного лондонского офиса. Нет, ясно, зачем он здесь. Риддл призвал своих лакеев домой. — Кто еще? — спрашивает Снейп, отодвигая тарелку. Аберфорт берет ее и выбрасывает остатки ужина в мусорное ведро. — Роза сказала, что два дня назад прогнала из «Трех Метел» младших Гойла и Крэбба. Значит, их папаши где-то неподалёку. — Скорее всего, — соглашается Снейп. — А что Альбус? Я знаю, он следит за ситуацией. — Пристальнее, чем следует человеку, утверждающему, что вышел на пенсию. Снейп допивает свой скотч, и Аберфорт, не дожидаясь просьбы, наливает еще. — Лестрейнджи в городе. Также Эйвери и Нотт. Крутятся вокруг этого гребаного замка. Снейп кивает, вертя в руках стакан. — А Волдеморт? Кто-нибудь видел его? Когда Снейп произносит это имя, Гарри переводит взгляд на Аберфорта, но тот даже не вздрагивает. — Однажды ночью, две недели назад, в город примчался местный парень примерно твоего возраста, — говорит Аберфорт, глядя на Гарри. — Он сказал, что был в лесу (бог знает, чем там занимался) и наткнулся на группу людей в плащах и масках. Они стояли вокруг костра. — Пожиратели Смерти, — говорит Снейп. — Да. Гарри дрожащей рукой поднимает стакан; часть сидра выплескивается и течет по стенкам. Он видел фотографии приверженцев культа и узнает большую часть упомянутых Снейпом и Аберфортом имен. И сейчас он впервые ясно осознает, во что они собираются ввязаться. Тревога свинцом оседает на дне желудка. — И Волдеморт был там? — продолжает Снейп. — Парень клялся, что да. Может, ты его знаешь — Седрик Диггори, мальчик Амоса. Снейп качает головой. — Как бы там ни было, он ворвался в город, крича, что видел, как Риддл с помощью мачете отрубил мужчине руку. У Гарри перехватывает дыхание. Накатывает тошнота. Аберфорт поворачивается к нему. — Вот с каким психом мы имеем дело. Помни об этом. — И ты ему веришь? — спрашивает Снейп, полностью игнорируя Гарри. — Не сразу. Парень был на грани нервного срыва. Конечно, полиция тут же отправилась в лес, но они ничего не нашли. К тому времени Пожиратели Смерти уже исчезли. Но на следующий день они выпустили собак и на поляне в нескольких километрах отсюда обнаружили землю, пропитанную кровью. — Примерно столько, сколько пролилось бы при отрубленной конечности? — спрашивает Снейп, постукивая пальцем по стойке. — Именно. Но тела не нашли. И я не понимаю, как можно выжить при таких обстоятельствах. Они также проверили больницы. От Инвернесса до Абердина. Ничего. Снейп молчит, и Гарри подает голос: — А как насчет парня... Седрика? С ним все в порядке? Он изучал психологические последствия травм и представляет, как подобное может повлиять на психику. — Он живой, — пожимает плечами Аберфорт. — И чертовски везучий, — замечает Снейп. — Если бы его увидели, он был бы мертв. Аберфорт согласно кивает и указывает на опустевший стакан Гарри, но тот качает головой. Один из мужчин, играющих в карты, дает знак, и Аберфорт относит им две кружки пива. Вернувшись, он наклоняется к Снейпу. — Итак, думаешь, это хорошая идея? То, что вы задумали. Лично я считаю это абсолютным безумием. Гарри застывает. Одно дело, когда знакомый Снейпу бармен ожидает их приезда, но совсем другое — когда тому известно об их планах внедриться к Пожирателям Смерти. Если об этом узнают... Риддл убивал и за меньшее. Но Снейп лишь смеется. — Согласен. Но здесь кроется хорошая история. И, возможно, даже шанс наконец разоблачить ублюдков. — А разве их уже не разоблачили? — спрашивает Гарри. — В смысле, мы ведь знаем, что это были они. По крайней мере пять убийств зимой, а теперь еще два в прошлом месяце. — Люди знают, да, — подтверждает Аберфорт, — но это ничего не значит. — Подумайте, — Снейп поворачивается к нему. — Волдеморт почти полвека убивает людей. Его дважды арестовывали, но так и не смогли ничего предъявить. — Нет доказательств, — понимает Гарри. Никто из редких очевидцев не соглашался свидетельствовать на суде, а последователи Риддла готовы ради него на все. Гарри глубоко вздыхает. Если честно, именно это интригует его больше всего. Он хочет знать, почему приверженцы культа так фанатично преданы своему лидеру, из-за чего подчиняются любым, даже самым ужасным приказам. Он поднимает свой стакан, но тот пуст. — Пока нет, — уточняет Снейп и допивает скотч.***
Учитывая удручающее состояние паба, Гарри опасался, что жилые комнаты не лучше, но их номер оказывается на удивление приятным. В нем стоят две кровати, письменный стол с креслом, гардероб и телевизор. Ванная небольшая, но чистая, и Гарри не может не задаваться вопросом: почему горничные, убирающие номера, не занимаются пабом? Возможно, клиентам он больше нравится таким. Снейп выходит из ванной в темных пижамных штанах и футболке с длинными рукавами. — О чем вы только думали? — спрашивает Гарри, не в силах молчать. — Прошу прощения? — Снейп складывает брюки и убирает в верхний ящик гардероба. — Аберфорт! — Гарри почти кричит. — Ему все известно! — он выразительно взмахивает руками. — Я думал, главный смысл работы под прикрытием в том, что о ней никто не знает. Снейп молча подходит к кровати у окна и откидывает покрывало. — Аберфорт знает, — повторяет Гарри. — Черт, к утру наверняка будет знать половина города. Снейп поворачивается к нему и окидывает пристальным взглядом. Его лицо совершенно бесстрастно. — Вы понятия не имеете, чему мы противостоим, верно? — наконец произносит он. — Что? — Что мы собираемся сделать. — Конечно, имею. Это мое чертово исследование. — Тогда вы должны понимать, насколько опасны эти люди. И... если все удастся, и мы не погибнем в процессе, нам понадобятся союзники. — Но местный бармен? — Гарри прожигает его взглядом. — Серьезно? Снейп забирается в постель. — Мы можем доверять Аберфорту Дамблдору. Гарри хмурится. Он уже слышал это имя. — Дамблдору? — Да, — Снейп ложится на бок лицом к стене. — Но это имя главного констебля. Того, кто возглавлял первоначальное расследование деятельности Пожирателей Смерти. — Это был Альбус, — говорит Снейп, — старший брат Аберфорта. А теперь, если не возражаете, я хочу спать.***
«Критики Альбуса Дамблдора называют его сумасшедшим. А сторонники утверждают, что он гений. Не секрет, что Дамблдор, самый известный главный констебль в истории Шотландии, был одержим Томом Риддлом. Добрый и великодушный, Дамблдор также был искусным бойцом и неутомимым следователем. Ходят слухи, что он единственный человек, которого когда-либо опасался пресловутый лидер Пожирателей Смерти. Тем не менее, несмотря на все усилия, Альбусу Дамблдору так и не удалось привлечь Риддла к ответственности».***
Альбус Дамблдор живет недалеко от города. Дом стоит в стороне от дороги и защищен от чужих взглядов высокой живой изгородью. Гарри следует за Снейпом по узкой каменной тропе, они входят в ворота и оказываются в пышном саду. Интересно, каким чудом его не погубили суровые ветра северной Шотландии? Здесь растут розовые кусты с желтыми и белыми цветами; на клумбах — красные георгины. Есть ромашки, подсолнухи и фиалки глубоких пурпурных и приглушенных синих оттенков. Крыльцо украшает полдюжины висячих корзин с бугенвиллией, спадающей вниз каскадом розового и зеленого. Возле какого-то экзотического растения с оранжевыми цветами стоит на коленях человек в широкополой шляпе. Когда Снейп и Гарри приближаются, он с улыбкой поднимает голову. — Северус, мальчик мой, — говорит он, вставая. Если не считать манеру одеваться (на нем яркий пурпурный халат, усеянный золотыми звездами), Альбус Дамблдор очень похож на своего брата, разве что волосы длиннее и белее, а густая борода перевязана тесемками. — Ты, должно быть, Гарри, — Дамблдор окидывает его внимательным взглядом. — Проходите в дом. Гостиная совмещена со светлой кухней. Длинный разделочный стол выложен черной и белой плиткой, на окнах висят веселые желтые занавески. Дамблдор принимается заваривать чай, а Снейп с мрачным выражением лица застывает в углу. Странно, ведь именно он настаивал на этом визите. Хотя, если подумать, у него всегда не слишком довольный вид. — Гарри, — говорит Дамблдор, вытаскивая из шкафа три разнокалиберных чашки, — по словам Снейпа, ты изучаешь криминальную психологию. — Да. Я учусь в аспирантуре в Лондоне. — Понятно, — Дамблдор протягивает ему чашку чая и жестом приглашает за стол. Он не зовет Снейпа, но тот бы и так наверняка отказался. — И чем именно ты хочешь заниматься? Стать полицейским? — Нет, — отвечает Гарри и делает глоток. Чай горячий и горьковатый. — Но Скотланд-Ярд использует психологов в качестве экспертов и профилистов. Так что я все равно буду связан с правоохранительными органами. — Конечно, — улыбается Дамблдор. — В конце концов, ты сын своего отца. Гарри хмурится и со стуком опускает чашку на блюдце. — Мой отец... вы знаете Сириуса? Дамблдор скрещивает на груди руки и наклоняет голову набок, прежде чем ответить: — Сириуса? Да, я знаком с мистером Блэком. Но я имел в виду твоего биологического отца, Джеймса Поттера. Кажется, будто на спину Гарри обрушивается ледяная волна. — Простите? — выдавливает он. Снейп напрягается, сжимая чашку и не сводя с него пристального взгляда. — Твои биологические родители. Джеймс и Лили Поттер, — доброжелательное выражение лица Дамблдора пугает. Будто он обсуждает погоду или делится секретами по садоводству, а не раскрывает секрет, который Гарри хранил больше двадцати лет. — Гарри, — Дамблдор опускает руку ему на плечо, и Гарри с трудом подавляет желание отстраниться. — Я был главным констеблем Хайленда с одна тысяча девятьсот пятьдесят шестого по одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертый. И возглавлял расследование по Пожирателям Смерти и Тому Риддлу. Я тесно сотрудничал со Скотланд-Ярдом и был там после убийства твоих родителей, — его голос спокоен, а в глазах столько сочувствия, что Гарри становится плохо. — Именно по моей рекомендации Кингсли Шеклболт согласился скрыть детали той ночи. Мы оба знали, что будет лучше, если все, включая Риддла, посчитают тебя мертвым. Гарри одним глотком допивает чай, но это не помогает успокоить разбушевавшийся желудок. Конечно, учитывая роль Дамблдора, в его осведомленности нет ничего удивительного. Но Гарри все равно не по себе. Не говоря уже о том, что Северус Снейп (человек, которого его отец практически обвинил в принадлежности к Пожирателям) стоит прямо здесь, стискивая чашку побелевшими пальцами. — Я должен был догадаться, — неожиданно произносит Снейп. — Ваши глаза... — в голосе слышатся страх и застарелая боль. — У вас глаза матери. Эти слова выбивают из колеи. От Снейпа он такого точно не ожидал услышать. — И у вас есть этот примечательный шрам, — добавляет Дамблдор. Гарри неосознанно касается лба. В ту ночь предназначенная ему пуля отрикошетила от перекладины детской кроватки и поразила Риддла, а отлетевшие щепки довольно сильно оцарапали лоб Гарри. Он опускает руку и поворачивается к Снейпу. — Вы знали мою мать? — его голос слегка дрожит. — Знал, — Снейп ставит чашку. Его руки заметно трясутся, как бы он ни пытался это скрыть. — Мы выросли вместе в Ланкашире. Я очень хорошо знал Лили. — Тогда вы понимаете, насколько важно сохранить мою личность в секрете, — голос звучит слишком резко. Может, отец и доверяет Снейпу, но он наверняка не ожидал, что тот узнает правду. И, конечно же, у них не будет шанса присоединиться к Пожирателям, если раскроется его настоящее имя. Скорее всего, их просто убьют. В конце концов, Гарри — единственный человек, переживший нападение Риддла, и он знает, что тот в своем ранении винит именно его. Да, абсурдно, но Риддл никогда не отличался рациональностью. — Мистер Блэк, я думал, весь смысл в том, чтобы скрыть наши истинные мотивы, — медленно произносит Снейп. — Это будет несколько проблематично, если Волдеморт узнает о вашей... принадлежности к Поттерам. Дамблдор смеется. — Он прав, мой мальчик. Впрочем, Северус обычно всегда прав.***
«Хогвартс упоминается в исторических записях с 993 года н.э. Расположенный на территории Шотландского нагорья, рядом с деревушкой Хогсмид, что недалеко от Банффшира и Лохабера, замок был построен в раннем средневековье как частная резиденция. После Епископских войн он был сильно поврежден и — после 1645 года — заброшен. На первый взгляд когда-то величественный замок напоминает руины, но большая часть внутренней структуры здания была восстановлена после того, как его приобрел в 1952 году лондонский миллионер Абраксас Малфой. С 1970-х годов Хогвартс был связан с Томом Риддлом и считался убежищем для его последователей, а также предполагаемой резиденцией самого Риддла. Однако все усилия по обыску замка и его обширной территории оказались бесплодными».***
На следующий день Гарри и Снейп выходят из города и направляются к Хогвартсу. Погода стоит сырая и холодная, над головами нависает пасмурное небо. Гарри засовывает руки в карманы и ускоряет шаг. — В этом есть смысл, — говорит он, нарушая молчание. — Лидеры подобных организаций предпочитают изолировать своих последователей. Понятно, почему Риддл выбрал настолько отдаленное место. Снейп кивает. — Да, я бы сказал, что замок Хогвартс — само олицетворение изоляции. — Тем не менее, — продолжает Гарри, — почему здесь? Почему именно этот замок? — Если не считать Итон, — отвечает Снейп, — Волдеморт никогда не интересовался Англией, ассоциируя её с бедностью и приютом, где ему не повезло вырасти. В Хайленде он нашел то, к чему стремился — уединение. — И семья Малфоев купила замок и профинансировала реставрацию. — Да. Уверен, Абраксас с большим удовольствием предложил такой... щедрый дар своему Лорду, — в голосе слышится насмешка и что-то еще, что Гарри не может распознать. — Не говоря уже о том, что этот замок считается оплотом древней магии. Сначала Гарри думает, что Снейп пошутил, но его тон слишком серьезен. — Магии? — недоверчиво переспрашивает он. — Да. — Вы ведь шутите, правда? — Вовсе нет, — Снейп смотрит прямо перед собой, поэтому невозможно разглядеть выражение его лица, однако голос звучит абсолютно серьёзно. Гарри не знает, что на это сказать, и просто смеется. — Подумайте об этом, — говорит Снейп. — Древние кельты видели магию повсюду: в реках и деревьях, камнях и озерах; в огне, громе и дожде. Неужели так невероятно, что часть этой магии сохранилась? Особенно в таком месте, где цивилизация почти не затронула природу? — Полагаю, что так, — медленно произносит Гарри. — Если, конечно, вообще верить в магию. — Конечно, — интонация у Снейпа при ответе неоднозначная. — Однако Альбус сказал бы, что если вы во что-то не верите, это не значит, что оно нереально. — А как вы познакомились с Дамблдором? — Гарри пользуется возможностью и задает давно интересовавший его вопрос. — Я давно знаком с Альбусом. Возможно, дольше, — добавляет он с легкой улыбкой, — чем мы оба хотели бы. — Что это значит? — раздраженно спрашивает Гарри, пиная камушек на тропинке. Снейп невыносимо скрытен. Однако Снейп не успевает ответить, если, конечно, вообще собирался. Они достигают вершины пологого холма, на который поднимались последние пятнадцать минут, и их взорам открывается замок. Гарри останавливается, широко раскрыв глаза. Конечно, он видел фотографии, но им не сравниться с открывшейся картиной. — Вау. — И правда, — Снейп продолжает двигаться к замку, и Гарри спешит за ним. Хогвартс расположен в окруженной горами долине и возвышается минимум на семь этажей вверх. Облачное небо пронзают три высокие башни. На юге виднеется большое озеро, на западе — густой лес. — Может, он что-то компенсирует, — замечает Гарри. Снейп громко смеется. Неожиданный звук. — Можно и так сказать. Плюс у Волдеморта всегда была склонность к чрезмерной театральности. Ничего удивительного. Психологические профили подобных людей, от Джима Джонса до Джозефа Ди Мамбро, от Дэвида Кореша до Тома Риддла, определенно показывают предрасположенность к мании величия. Они подходят к древним, окованным железом воротам. К ним прикреплена небольшая бронзовая табличка. Приглядевшись, Гарри различает выгравированные изображения льва, змеи, орла и барсука, окружающих вычурную букву «Х». Над ними витиеватым шрифтом вырезано слово «Хогвартс». Гарри тянется к затвору. Желудок скручивает. На него накатывают одновременно ужас и странное волнение, ведь он наконец-то встретится лицом к лицу с Томом Риддлом и его Пожирателями Смерти. Но Снейп перехватывает его руку, сжимая холодными пальцами. — Что вы делаете? — резко спрашивает он. — А на что похоже? — огрызается Гарри. — Собираюсь присоединиться к Пожирателям Смерти. Снейп так сильно закатывает глаза, что это должно быть больно. — Не сейчас. — Почему, черт возьми, нет? — Гарри устал и не понимает, зачем они проделали весь этот путь, если Снейп не собирается входить. — Потому что вы не зайдете в Хогвартс без приглашения, — Снейп делает паузу, — если не хотите умереть. — Так что вы предлагаете? — Гарри даже не старается скрыть раздражение. — Отправиться в Уилтшир.***
Они идут к поместью Малфоев по широкой подъездной аллее, заканчивающейся метров через пятьдесят высокими железными воротами. На всем протяжении пути по бокам возвышается живая изгородь. От самого дома до ворот еще около двадцати пяти метров. Это высокое здание с белыми каменными стенами, широкими окнами и тянущейся к небу синевато-серой крышей. Снейп открывает ворота, останавливается, пропуская Гарри, и закрывает обратно. Дом окружает большой сад с замысловатым фонтаном. Когда они ступают на ведущую к входной двери дорожку, в окнах нижнего этажа вспыхивает свет. Позади раздается шелест, и Гарри резко разворачивается. — Что... — он вздрагивает, когда на вершине изгороди появляется белоснежный павлин. — Павлины-альбиносы, — произносит Снейп. — У Люциуса всегда была слабость к несуразным диковинкам. Гарри смеется. — Где вообще в Британии можно купить павлина-альбиноса? — Вы будете удивлены тем количеством экзотических... домашних животных, которое можно найти, если знать нужных людей, — отвечает Снейп. — И заплатить правильную цену, — добавляет Гарри. — Естественно. Они достигают массивной входной двери, и Снейп кладет руку на медный молоток. Звон эхом отдается внутри, и через несколько минут дверь открывается. Их приветствует девушка в костюме горничной. Ее белый передник накрахмален и выглажен, темные волосы заправлены под чепчик. Она убирает за ухо сбежавшую прядь и спрашивает: — Чем могу помочь? — Мы хотим увидеть мистера Малфоя. — Как о вас доложить? Снейп слегка изгибает тонкие губы. — Старый друг. Она ведет их через просторный богато украшенный вестибюль. Черно-белый мраморный пол отполирован до блеска. Дверь справа ведет в официальную гостиную, а в центре возвышается широкая лестница, ведущая на второй этаж. Они входят в длинный коридор, освещенный канделябрами, и подходят к закрытой двери. После тихого стука их приглашают войти. Люциус Малфой выглядит таким же самовлюбленным и надменным, как и на фотографиях, украшающих светскую хронику или обложку Лондонского бизнес-журнала. Состоянию Малфоев не одно столетие. Абраксас приобрел «Таймс» в одна тысяча девятьсот сорок восьмом году, а когда вышел на пенсию, Люциус уверенно принял руководство. Без какой-либо помощи со стороны он сделал себе имя впечатляющей деловой хваткой и способностью удержать газету на плаву не только в кризис восьмидесятых и девяностых годов, но и во время нынешней популярности цифровых носителей информации. Сириус не раз признавался Гарри, что думал о закрытии «Феникса». И если бы не значительное состояние Блэков, ему в конце концов пришлось бы отказаться от газеты. Люциус наверняка сталкивался с похожими трудностями, однако продолжал управлять «Таймс» железной рукой. Тем не менее серебро его волос испещрено прожилками седины, а глаза и рот окружают морщины — достигнутое далось ему нелегко. — Северус, — говорит Люциус, — какое удовольствие видеть тебя, — в его голосе нет особой радости, и, судя по выражению лица Снейпа, это взаимно. Однако Снейп приветливо кивает в ответ. — Надеюсь, Нарцисса и Драко здоровы? На этот раз Люциус улыбается по-настоящему. — Нарцисса сейчас во Франции. Уверен, ты слышал, что у Драко и Астории родился первенец. — Ах да, конечно. Я помню, как читал о рождении молодого Скорпиуса. По мнению Гарри, Скорпиус — довольно смешное имя, но он воздерживается от комментариев. — Нарцисса останется в Париже на все лето, — продолжает Люциус. — Поможет им с ребенком. — Как мило с ее стороны. — Да. А теперь, чему я обязан... удовольствием от этого визита? — Люциус прислоняется спиной к каминной полке, скрестив на груди руки. — Мы здесь с небольшой просьбой. — Понятно, — Люциус слегка усмехается. — Но ты не познакомил меня со своим спутником. Гарри чувствует себя не в своей тарелке. Люциус Малфой — сильный и опасный человек, связанный с Пожирателями. Пусть никто так и не смог ничего доказать. — Мои извинения, — произносит Снейп. — Это Гарри Блэк. Наверняка ты помнишь Сириуса. Люциус поднимает ухоженную бровь. — Как я мог забыть своего дорогого кузена? Гарри не отвечает. Технически это правда. Между Сириусом и женой Люциуса есть отдаленное родство, но это не значит, что Малфои бывали на их семейных ужинах. Люциус наклоняет голову, рассматривая Гарри. — И как вы познакомились с Северусом? — Я изучаю фотографию в университете, — заученная ложь с легкостью слетает с языка Гарри. — И надеюсь, что отец однажды наймет меня, поэтому часто зависаю у него на работе, — он переводит взгляд на Снейпа, но тот смотрит в окно. — Там я встретил Северуса. — Не сомневаюсь, — Гарри не нравится насмешка в голосе Люциуса, но он не хочет рисковать, ляпнув что-то не то. — И, Северус... — добавляет Люциус, поджимая губы. — Вижу, твои вкусы совсем не изменились. Гарри не понимает этого комментария, но в тоне столько сарказма, что он стискивает зубы и смотрит на Снейпа, однако тот совершенно бесстрастен. Гарри неуверенно переступает с ноги на ногу, касаясь рукой спинки кресла. Раньше оно определенно было дорогим, но сейчас обивка потускнела и протерлась. — Итак, — продолжает Люциус, когда становится ясно, что Снейп не собирается отвечать, — что за просьба? — Приглашение, — говорит Снейп, — в замок Хогвартс.***
— Как хорошо вы знаете Люциуса? Они идут от станции Хогсмид. В поезде они не разговаривали с самого Вестшира, и Гарри провел время, обновляя свои заметки о Люциусе Малфое. Его оценка не сильно изменилась после личной встречи, и, честно говоря, он немного гордится тем, что его первоначальные выводы настолько точны. Он понимает, почему Люциуса привлекает Том Риддл, но также понимает, почему Люциус отрицал всякую причастность и настаивал на своей невиновности после исчезновения их лидера в восемьдесят первом. На первый взгляд, Люциус Малфой не соответствует профилю приверженца культа. Он богат, имеет обширные связи, любит все контролировать. Но Гарри видит, что стремление к контролю ограничено. Его перевешивает жажда власти, а Риддл может обеспечить желаемое, несмотря на то, что Пожиратели всегда остаются в его тени. А для самого Риддла Люциус, как и многие другие последователи, весьма полезен. — Мы учились на одном факультете в Итоне, — отвечает Снейп, не глядя на Гарри. — Хотя он на несколько лет старше. Он был моим префектом. Позже, в Оксфорде, мы возобновили знакомство. Гарри кивает. Зная о предрассудках Люциуса и его вере в превосходство аристократических английских семей, сложно представить его дружбу с Северусом Снейпом. Однако Снейп был королевским стипендиатом, как и Том Риддл когда-то (сходство, о котором Гарри предпочитает не думать). Люциуса вполне могли привлечь интеллект и перспективность Снейпа. — И что он имел в виду, когда сказал, что ваши вкусы не изменились? Снейп усмехается. — Думаю, он имел в виду Регулуса. — Регулуса? — Гарри поправляет ремень сумки. — Брата отца? — он никогда не встречался с дядей, тот умер до его рождения. — Именно. — Откуда вы его знали? Снейп резко останавливается и поворачивается к нему. — Регулус Блэк, как и ваш отец-идиот, как Люциус Малфой, Джеймс Поттер и любое другое избалованное отродье в Англии, посещал Итон. Я, — он вновь переводит взгляд на дорогу перед ними, — несмотря на то, что не был богатеньким сынком, тоже учился в Итоне. И, как вы, несомненно, знаете, это небольшое сообщество, — Снейп достает из кармана пачку сигарет, вынимает одну и прикуривает. — Невозможно было не знать всех остальных. На самом деле это довольно утомительно. Гарри даже не подозревал, что тот курит. — Насколько хорошо вы знали моего дядю? — Итон всё равно не объясняет странный комментарий Люциуса. Однако вместо ответа Снейп задает собственный вопрос: — Что ваш отец рассказывал о Регулусе? Гарри прикусывает губу. Не так много, если вкратце. Сириус никогда не говорил о своем младшем брате. Гарри считал, что для него это слишком больно. Он опускает голову. — Он был на два года моложе моего отца. Умер в семьдесят девятом году в результате несчастного случая с мотоциклом. Ему было всего восемнадцать, — когда Гарри снова смотрит на Снейпа, то видит в его глазах грусть. Видимо, Регулус что-то для него значил. — Так он вам сказал? — Снейп затягивается. В воздухе между ними повисает дым. — Э-э... да, — Гарри выбит его вопросом из колеи. — Что еще он должен был сказать? Снейп открывает рот, будто собираясь что-то ответить, но тут же закрывает; они уже дошли до главной улицы. Он бросает окурок на землю, раздавливает каблуком и открывает дверь в паб. Гарри следует за ним. Аберфорт уже наливает Снейпу скотч. — Сидр? — спрашивает он, и Гарри кивает. — Ну и как вы, два идиота, повеселились в Уилтшире? — Аберфорт отдает им стаканы. Гарри делает большой глоток. Он и не понимал, насколько сильно хочет пить. Холодный сидр бодрит. — Встретились с приятными людьми? Может, попали на интересную экскурсию? Гарри не уверен, как реагировать на сарказм Аберфорта, но Снейп просто говорит: — Мы достигли цели, — и выпивает скотч одним глотком. — А теперь, если не возражаешь, я бы хотел еще выпить.***
— Люциус Малфой — причина, по которой многие люди отказываются верить, что Риддл вернулся. — Разумеется, — Снейп даже не поднимает взгляд от книги, которую читает. — И все же вы ему доверяете? — Если вы так считаете, то вы еще больший идиот, чем я думал изначально. — Но вы друзья. — Приятели, — Снейп откладывает книгу. — Есть разница, но еще в самом начале учебы в Итоне я понял, что лучше иметь его на своей стороне. Гарри кивает. Тем не менее каждую минуту из пятнадцати, проведенных с Люциусом, ему едва удавалось скрывать дрожь. Было бы сложно даже просто оставаться вежливым, продлись это дольше, что уж говорить о поддержании иллюзии дружбы. Но Снейп расчетлив и находчив. Он не импульсивен, не поддается эмоциям, как часто бывает у Гарри. И если видит цель, будет к ней стремиться, невзирая на цену и препятствия. Честно говоря, это впечатляет. Как и многое другое в нём. Гарри знает, что отец не переносит Снейпа, но он один из его лучших журналистов, и Сириус уважает его как профессионала. Гарри же, несмотря на чужие предубеждения, Снейп очень нравится. И он не знает, как к этому относиться. — Мы не можем доверять Люциусу, — говорит Снейп. — Но, опять же, мы никому не можем доверять. — Именно, — соглашается Гарри. Снейп достает из прикроватной тумбочки желтый блокнот и ручку. — Расскажите мне, чем вы собираетесь заниматься в Хогвартсе. Гарри глубоко вздыхает. Он много думал об этом, но его все равно немного подташнивает от мыслей о предстоящем. — В основном профилированием. Приверженцов культов уже изучали раньше, но не так, как собираемся это сделать мы: с точки зрения одного из них, внутри самого сообщества. Снейп кивает. — Верно. — Меня интересуют мотивы, ожидания и, конечно же, их модель поведения в присутствии Риддла, — Гарри наклоняется вперед, уперев локти в колени. — Я хочу посмотреть, что связывает членов этой организации, чего они хотят, почему присоединились тогда и почему вернулись сейчас. Снейп делает заметку в блокноте. — Вы поговорите с таким количеством Пожирателей Смерти, с каким получится, не привлекая при этом лишнего внимания. Благоразумнее будет провести с Волдемортом и остальными как можно меньше времени. Информацию следует собрать быстро.***
«Статус — центральный элемент системы убеждений Тома Риддла. Сообщество Пожирателей Смерти было создано на основе его предрассудков, а также убежденности в собственном превосходстве и незаурядности. Конечно, эта форма классовых заблуждений, порой доходящая до откровенного расизма, зачастую оказывается бредовой — собственная подноготная Риддла явный тому пример. Хотя это очень похоже на нацистскую идеологию времён Второй мировой, ясно, что Том Риддл опирается на романтизированное видение истории своей семьи. По крайней мере, он избирательно игнорирует такие факты, как собственное проживание в приюте Вула в Лондоне. Вероятно, именно голодное детство сильнее всего повлияло на формирование чрезвычайно фанатичных взглядов Риддла, так как он хотел отделить себя от своего прошлого, возвыситься над ним».***
Гарри не может спать. Мысли мечутся, и он взволнован так, как никогда в жизни. Похоже на его обычное состояние в ночь перед важным экзаменом. Вот только это не экзамен. С ними он может справиться. А вот насчет завтрашнего не уверен. Еще он чувствует страх. Он был бы дураком, если бы не боялся. Однако есть и противоестественное возбуждение, согревающее кровь — часть его взбудоражена перспективой встретиться с Томом Риддлом лицом к лицу. Он переворачивается и поправляет подушку. Успокоиться не получается. Ложится на бок и всматривается в еле различимые контуры тела Снейпа под одеялом. Тот спит лицом к стене. Гарри переворачивается на спину и смотрит в потолок, пытаясь отвлечься от тревожных мыслей. Он медленно просовывает руку под одеяло, в пижамные штаны. Он не ласкал себя несколько дней — это казалось не очень уместным, когда Снейп лежит всего в двух метрах от него. Однако сейчас тот спит, а Гарри знает, что это поможет расслабиться. Член уже наполовину тверд, и Гарри лениво оттягивает крайнюю плоть, прежде чем обхватить пальцами ствол. Он ни о чем не думает и концентрируется на ощущениях от скользящей вверх и вниз руки. Гарри сжимает пальцы, выкручивает запястье, толкается в ладонь; это не займет много времени. Все тело напряжено, дыхание застревает в горле, его бедра непроизвольно дергаются, когда он кончает и судорожно пытается глотнуть воздуха. Сперма выплескивается сквозь пальцы, брызгая на живот. Несколько минут он лежит, приходя в себя, потом свешивается вниз и подбирает с пола футболку, чтобы вытереться. Рядом с ним раздается шум — резкий вдох и шелест простыни, — и Гарри замирает, чувствуя, как бешено колотится сердце. Но Снейп спит; его дыхание спокойно, и он больше не двигается. Гарри переворачивается на бок и закрывает глаза. Через несколько минут он уже крепко спит.***
Хогвартс невероятен. Гарри знал, что замок большой, но ничто не могло подготовить его к такому размаху. У двери их приветствует элегантно одетый слуга с подносом шампанского. Гарри смотрит на Снейпа, тот слегка кивает и берет бокал. Гарри следует его примеру, с радостью отмечая, что рука не дрожит. Он подавляет желание выпить все залпом. Это точно успокоит нервы, но напиться — плохая идея. Так что он делает небольшой глоток и направляется за Снейпом в главный зал. Если бы он не знал правду, то решил бы, что они присутствуют на обычном приеме. Здесь собралось около двух десятков человек, они непринужденно прохаживаются по залу и ведут необременительные беседы. Между ними лавируют официанты с закусками и бокалами, наполненными бледно-желтым вином. На стенах висят старинные гобелены, а над массивной лестницей — ряд портретов. Однако Гарри не успевает полностью осмотреться, когда наступает тишина. Он поднимает взгляд и видит спускающегося по ступенькам Тома Риддла, одетого в ниспадающую черную мантию. Пожиратели склоняют головы, когда он проходит мимо них. Сердце Гарри застревает в горле. Ладони потеют, и кажется, что подгибаются колени. Он делает глоток шампанского, пытаясь сосредоточиться на напитке, а не на том факте, что самый опасный человек в стране направляется прямо к нему. — Дышите, — чуть слышно произносит Снейп, и Гарри повинуется, делая глубокий вдох, а потом еще один. Снейп незаметно сдвигается к нему. Разница едва различима, но его близость действует успокаивающе. — Северус, — Риддл смотрит на Снейпа. Выражение его лица настолько близко к доброжелательному приветствию, насколько это вообще для него возможно. — Люциус говорил, что ты собираешься присоединиться к нам, но я не верил, пока не увидел собственными глазами, — его голос звучит странно, почти как шипение. — Да, мой Лорд, — Снейп склоняет голову. — Для нас большая честь видеть вас сегодня. — Верно, — отвечает Риддл и переводит взгляд на Гарри. Он не намного выше самого Гарри и на дюйм ниже Снейпа, но внушает страх. Гарри борется с желанием сделать шаг назад. Вместо этого он улыбается и пытается сделать вид, будто счастлив быть здесь. — Я бы хотел представить вам Гарри Блэка, — спокойно произносит Снейп, и Гарри наклоняет голову. — Конечно, — в голосе Риддла «ч» превращается в длинное «ш-ш-ш». — Встань прямо, мой мальчик, позволь взглянуть на тебя. Гарри поднимает голову и делает все возможное, чтобы не вздрогнуть под изучающим взглядом Риддла. Когда-то он был очень красив, и даже сейчас буквально излучает харизму, способную с легкостью привлечь к нему людей, но его кожа неестественно бледна и кажется чересчур тонкой на резких чертах лица. Глаза — слишком уж темные и пустые. — Гарри Блэк, — наконец произносит Риддл. В его исполнении имя Гарри звучит мерзко. — На мгновение мне показалось, что вернулся мой Регулус. Снейп застывает. Гарри не успевает интерпретировать странную фразу, потому что Риддл спрашивает его, почему он хочет присоединиться к Пожирателям Смерти. Гарри повторяет ответ, отрепетированный со Снейпом больше сотни раз. Хоть слова и срываются с губ совершенно естественно, самому ему они все равно кажутся неуместными. Риддл терпеливо слушает, и Гарри заканчивает, ни разу не запнувшись. Когда он замолкает, Риддл изгибает губы в мрачной улыбке, и Гарри понимает, что ему поверили. — Прекрасно, мистер Блэк, — говорит Риддл, — прекрасно. Идемте. Пришло время ужина. Столовая больше, чем вся лондонская квартира Гарри. Во главе возвышается помост с большим столом. Еще более длинный стол стоит внизу. На обоих белые скатерти, серебряные подсвечники, фарфор и хрусталь. Гарри вновь кажется, что они пришли на званый ужин. В этом есть смысл. Лидеры подобных сообществ обычно завоевывают лояльность последователей обещаниями, заставляя их поверить: им есть что предложить. Учитывая фанатичность и комплекс превосходства Риддла и Пожирателей Смерти, подобные предметы роскоши могут быть эффективным механизмом контроля. По той же причине Риддл не настаивает на том, чтобы приверженцы культа жили в замке вместе с ним, как поступают многие другие на его месте. Риддл умен. Он знает, что тактика, успешно сработавшая с чужими последователями, не обязательно будет эффективна в его собственной организации. Том Риддл всегда держит всё под контролем, но его Пожиратели Смерти должны верить, что у них есть и своя собственная жизнь. Гарри садится со Снейпом, а Риддл занимает центральное место за главным столом. Слева и справа от него стоит по четыре стула, и Гарри видит, как восемь Пожирателей смерти садятся рядом со своим хозяином. — Внутренний круг, — тихо говорит Снейп, и Гарри кивает. Последователи, чаще всего выполняющие различные поручения Риддла. Самые доверенные и, возможно, самые верные. Примечательно, что Беллатрикс Лестрейндж, дальняя кузина отца, сидит справа от Риддла. Затем ее муж, Родольфус, и Люциус Малфой. Как только Риддл и внутренний круг рассаживаются, садятся все остальные. Гарри, помня званые ужины отца, берет белую льняную салфетку и расправляет на коленях. Через мгновение появляются слуги с бутылками вина. Гарри следует примеру Снейпа и кивает, когда ему предлагают бокал красного. Риддл встает, и все замолкают, обратив взгляды на главный стол. — Надеюсь, вам понравится вечер. Сегодня у нас два новых гостя, — Гарри задерживает дыхание, когда взгляд Риддла падает на него и Снейпа. — Пожалуйста, окажите им радушный прием. Предстоящие мероприятия мы обсудим после ужина, — он садится. Вновь появляются слуги, их подносы наполнены едой. — Мероприятия, — выдыхает Гарри. — Так он это называет? Снейп не отвечает, но Гарри кажется, будто на его лице мелькает намек на улыбку. — Итак, Северус, — произносит человек напротив них, накладывая в свою тарелку зелень и картошку, — не ожидал снова увидеть тебя в этих местах. Женщина рядом с ним неприятно смеется. — Не ожидала, что тебя в эти места снова пустят. Гарри хмурится. Ему не нравится их тон. — Я тоже рад тебя видеть, Амикус, — говорит Снейп и поворачивается к Гарри: — Гарри Блэк. Амикус и Алекто Кэрроу. Гарри кивает. Ему не нравятся Кэрроу, но он и не ожидал, что ему придется по душе кто-то из последователей Риддла. Женщина, Алекто, снова смеется, и Гарри жалеет, что у него нет с собой блокнота. Запись наблюдений помогла бы отвлечься, представить, будто он просто выполняет лабораторную работу, а не сидит в окружении психопатов. Снейп держится непринужденно. Его плечи расслаблены, длинные пальцы крутят ножку бокала, и кроваво-красная жидкость закручивается воронкой. Такое самообладание впечатляет. Подают горячее, и Гарри сосредотачивается на резке мяса, чтобы иметь возможность наблюдать, не вступая в разговоры. Снейп говорит за обоих. Несмотря на свою обычную замкнутость, он с легкостью обсуждает любые темы. Кэрроу легко читаются. Высокомерные и склонные к садизму, эти двое так явно наслаждаются своим статусом лакеев Риддла и мечтают получить как можно больше грязной работы, что становится не по себе. На лицах ясно видно восхищение своим лидером. Рядом с ними сидит мужчина в годах. Он небрит, но седая борода не может скрыть свирепого выражения лица. Поглощенный едой, он все же прислушивается к болтовне соседей. Когда он наконец присоединяется к разговору, голос оказывается низким и грубым. — Не понимаю, почему вы двое настолько уверены, что Темный Лорд даст вам новое поручение. Ведь вы провалили последнее задание. Алекто застывает, но Амикус отвечает злобным взглядом. — Это несправедливо, Фенрир. Фенрир. Гарри напрягает память. Фенрир Грейбек, известный своей жестокостью, рано присоединился к Риддлу и, по слухам, одним из первых вернулся к своему хозяину после его возвращения. Однако, по всей видимости, вознагражден за это местом во внутреннем круге не был. Амикус продолжает: — У Алекто обманом вытянули информацию. Темный Лорд знает это, как и остальные. Да и все равно никакого вреда не было, — он делает большой глоток вина. — Алекто просто пыталась быть дружелюбной с той старой дурой из «Трех метел», а та и так знала, что Пожиратели Смерти в городе, — Амикус переводит взгляд на Снейпа. — Северус сам так сказал. Снейп молча кивает. — Возможно, — соглашается Грейбек, вытирая рот тыльной стороной толстой руки, — но Лорд не прощает ошибок, даже если они не принесли вреда. Амикус не отвечает. Его лицо мрачнеет. Слева от Гарри сидят трое парней приблизительно его возраста: Грегори Гойл — младший, Блейз Забини и Винсент Крэбб — младший. Гарри смутно помнит Забини, красивого, надменного мальчика, с которым учился в Итоне. Но они были на разных факультетах и никогда не общались. Младшие Крэбб и Гойл — точные копии своих отцов, сидящих за главным столом, и легко понять, что они, как и Кэрроу, находятся здесь из-за своей силы, но никак не мозгов. Гарри немного удивлен тем, что больше нет Пожирателей Смерти его возраста. Как правило, такие сообщества нацелены именно на молодое поколение, как максимально уязвимое и внушаемое. Однако он тут же вспоминает, что большинство нынешних Пожирателей Смерти были очень молоды, когда присоединились к Риддлу в семидесятых и восьмидесятых годах. То, что они все еще здесь, свидетельствует об их лояльности. Или страхе, который способен внушить своим последователям Риддл. Еда вкусная, но Гарри не может проглотить ни кусочка. Его не покидает мысль, что их могут разоблачить в любой момент. Но ужин идет своим чередом. Гарри присоединяется к короткой дискуссии Забини и Гойла о шансах «Манчестер Юнайтед» против «Ливерпуля» в этом году, но по большей части просто наблюдает. Их тарелки заменяют и подают пудинг. Том Риддл встает. Гарри замирает, видя, что тот направляется прямо к ним. — Северус, удели мне минуту. Сердце у Гарри останавливается. По правде говоря, он уверен, что у Снейпа тоже. Но тот спокойно встает и кивает, как будто ожидал чего-то подобного. Снейп выходит вслед за Риддлом с таким видом, точно собирается выпить чаю со старым другом, а не был призван одним из самых опасных психопатов в стране. Следующие пятнадцать минут становятся самыми длинными в жизни Гарри. Официант подливает ему вино, но он не может пить и вместо этого смотрит на малиновую жидкость, слушает спор Антонина Долохова и Торфинна Роули о плюсах и минусах маленького и большого калибра и молится каждому богу, какого знает, чтобы Риддл не убил Снейпа. Однако по возвращению Снейп выглядит не хуже обычного. Спустя мгновение появляется Риддл и призывает внутренний круг в соседнюю комнату. Остальные перемещаются в главный зал, но Снейп кивком зовет Гарри за собой, и они выходят в ясную летнюю ночь.***
— Как хорошо вы знаете Беллатрикс и Родольфуса Лестрейнджей? — Снейп идет в нескольких шагах впереди него. Они достаточно отдалились от замка, чтобы говорить, не рискуя быть подслушанными. — Совсем не знаю, — признается Гарри, — отец всегда делал вид, будто их не существует. — Понятно. — Они всего лишь какие-то дальние родственники, а кровь не означает семью, — в этом вопросе Сириус был непреклонен. В конце концов, пусть он и Гарри не связаны биологически, они все равно настоящие отец и сын. — Я так понимаю, то же касается Нарциссы и Люциуса? — Да, — подтверждает Гарри, — наши рождественские ужины проходили без Малфоев. Снейп морщит нос, будто почувствовал мерзкий запах. — Это хорошо. — Да, — Гарри колеблется, прежде чем продолжить: — Вы знакомы со многими Пожирателями, не так ли? — Кажется, будто он озвучивает какую-то тайну, но после сегодняшнего ужина это очевидно. Снейп не отрицает. — К сожалению, — просто говорит он. Снейп не развивает тему, и Гарри не спрашивает. Теперь он ему доверяет. Совершенно точно. Нет нужды выпытывать личные подробности. — Были ли другие женщины в организации Риддла? — Насколько мне известно, нет. Хотя когда-то Люциус ждал, что к ним присоединится Нарцисса, — Снейп смеется. — Однако он давно отказался от надежды на это, — он вытаскивает из кармана смятую пачку Данхилла и прикуривает. В темноте кончик сигареты светится оранжевым. — Что на этот счет говорят ваши исследования? — Не слишком много, — признается Гарри. — Хотя очевидно, что Риддл не жалует женщин. — Очевидно, так. — В этом есть смысл. Мизогиния идет рука об руку с фанатизмом. — Верно, — соглашается Снейп. У Тома Риддла никогда не было известных романтических отношений, серьезных или просто интрижек. Он полагал это признаком слабости и не мог счесть кого-то равным себе. Для него женщины, так же как и последователи, — инструменты, не более. И он, несомненно, может получить необходимое, удовлетворить любые желания, не давая ничего взамен. — Итак, остаются Беллатрикс и Алекто. Снейп кивает, затягиваясь, и выдыхает тонкую струйку дыма. — Кэрроу не слишком умны, — добавляет Гарри, не дождавшись ответа Снейпа. — Да, можно и так сказать, — усмехается Снейп. — Но они работают учителями. — Учителями? — Гарри в ужасе останавливается. Снейп кивает. — В Латаллане. — Вы шутите. — К сожалению, нет. Гарри не уверен, что его беспокоит больше: два тупых как пробка человека, преподающие в престижной школе-интернате, или тот факт, что они работают с детьми и вместе с тем любят на досуге забавляться убийствами и пытками. — Это... просто ужасно. — Да. — И как так вышло? — спрашивает Гарри, обходя лужу. — Волшебный роман Пожирателей Смерти? — Лучше, — отвечает Снейп, бросая сигарету и наступая на неё ботинком. — Они брат и сестра. Гарри чуть не спотыкается. Съеденный недавно пудинг грозит выйти наружу. — Это отвратительно. — В некоторой степени, — улыбается Снейп. Дальнейший путь гораздо приятнее. Ночь прохладная, но ясная, в венах Гарри до сих пор бежит адреналин. Снейп, похоже, тоже пребывает в хорошем настроении, и Гарри не может не любоваться открытым выражением его лица. Пусть его нельзя назвать красивым, но черты кажутся весьма выразительными, когда не омрачены вечно хмурым взглядом. — Выпьем? — спрашивает Снейп, когда они подходят к пабу. — Определенно. Они занимают свои обычные места в конце стойки, и Аберфорт с улыбкой достает с полки бутылку скотча. — Вижу, вы пережили эту ночь, — он наполняет их стаканы. — Еще час, и я бы вызвал поисковую группу. Гарри смеется, но слова кажутся искренними. Приятно, что о них беспокоились. Некоторое время они пьют в тишине. Возбуждение Гарри, вызванное успешным визитом, стихает, оседая теплом в груди. Сейчас он счастлив и не хочет находиться где-либо еще. Краем глаза он наблюдает за Снейпом, скользя взглядом по его влажным от скотча губам и порозовевшим после долгой прогулки щекам. Однако с тех пор, как они покинули замок, ему не дает покоя одна мысль. Аберфорт обновляет его скотч, и Гарри смотрит в янтарную жидкость, подбирая слова. — Что имел в виду Риддл, когда сказал, что ему показалось, будто вернулся его Регулус? Снейп резко выдыхает и ставит стакан на стойку. Его руки дрожат. — Вы уверены, что хотите знать? — Да. Снейп снова поднимает стакан, но не пьет. Вместо этого он с застывшим лицом поворачивается к Гарри. — Регулус Блэк был Пожирателем Смерти. Присоединился к ним, когда ему было семнадцать. Гарри тупо кивает. Его потряхивает, но он не удивлен. Какая-то его часть всегда это знала. — Риддл убил его? Снейп качает головой. — Я так не думаю. Но он хотел. Регулус пытался уйти. Гарри опускает стакан. — Но уйти невозможно. — Обычно нет. Я не уверен, знал ли Волдеморт о его планах, но несколько человек знали... коллеги-Пожиратели... которых ваш дядя считал друзьями. Гарри проводит большим пальцем по запотевшему стеклу стакана. — Его предали. — Да, — кивает Снейп. — Люди, которым он доверял. Гарри слышит в его голосе отвращение и ненависть. Звучит... лично. — Вы и Регулус, — осторожно говорит он, — вы были близки? — Да, — подтверждает Снейп после долгого молчания, — да. Они допивают, и Аберфорт наливает еще. — Мой отец, — произносит Гарри, перекидывая стакан из одной руки в другую и обратно, — он знал, что случилось с его братом? Снейп кивает. — Несмотря на все их разногласия, Сириус гордился Регулусом, — он медленно отпивает глоток скотча. — И я думаю, что Рег знал это. Гарри решает сменить тему. Под воздействием алкоголя вес этих воспоминаний постепенно улетучивается. Гарри наслаждается разговором со Снейпом, его чувством юмора и сарказмом. Кажется, он еще не встречал человека умнее. — У вас есть кто-нибудь? — скотч облегчает вопрос, но Гарри все равно удивляется собственной храбрости. Ему известно, что Снейп не женат, но даже после нескольких недель вместе он почти ничего о нем не знает. Тот смотрит на него с таким видом, будто он оброс щупальцами, и на мгновение Гарри уверен, что пересек черту. Но затем Снейп с заметной долей самоиронии смеется и отвечает: — Думаю, вам известен ответ на этот вопрос, мистер Блэк, — его лицо бесстрастно, но в словах слышится подтекст, согревающий Гарри намного сильнее алкоголя.***
— Вы знали Риддла раньше, — замечает Гарри. Они сидят в своем номере и работают над статьей. На столе перед ними стоят коробки с китайской едой. — Да, — отвечает Снейп, не отрываясь от блокнота. Он делает заметки на полях, выводя буквы тонким элегантным почерком. — Он заметил меня еще в Итоне. Думаю, вполне естественно, что его заинтересовал другой королевский стипендиат. Он считал, у меня есть особые... таланты. Гарри накалывает на палочку кусочек брокколи. — Звучит тревожно. — Возможно, — непринужденно говорит Снейп. Он откладывает ручку и тянется к коробке с лапшой. — Но также и лестно. Когда я поступил в Оксфорд, он возобновил усилия. — Почему именно вы? — спрашивает Гарри, делая глоток из бутылки с водой. — Я имею в виду, ведь были и другие королевские стипендиаты. — Полагаю, Волдеморт считал, что у нас схожее мировоззрение. — Это так? — слова Снейпа беспокоят, но Гарри старается этого не показывать. — Возможно. Но, думаю, его больше интересовала область моих исследований. — Химия? — Гарри хмурится, отправляя в рот кусочек остро-сладкой курицы. — Он интересовался наркотиками или чем-то еще? — Не тем, что вы имеете в виду. — То есть? — Его интересовали медицинские исследования и фармакология. Особенно моя работа в области биомедицинской геронтологии. — Что? — палочки Гарри зависают в воздухе. — Человеческое тело — удивительная штука, — объясняет Снейп. — Оно способно к самовосстановлению, например, ваша кожа и кровяные клетки, — он накручивает на палочки лапшу. — Тело может исцелять себя в очень многих случаях. Способно пережить травму, серьезное повреждение или болезнь. И люди живут дольше, они здоровее. — И почему бы не продлить это до бесконечности? — понимает Гарри. — Все боятся смерти. — Разумеется. Боязнь неизвестности — часть человеческой природы, но это не делает бессмертие менее пугающим, — Гарри отвратительна сама мысль об этом. — Возможно, для вас или меня. Но Волдеморт испытывает противоестественную потребность в контроле, и его бесит невозможность управлять жизнью и смертью. — Никто не способен их контролировать. — Колоссальное самомнение Волдеморта дает ему основание верить, что он может стать исключением.***
На следующей неделе они посещают другую встречу. Риддл больше часа толкает речь, и Гарри удивлен, что тот не подавился собственной риторикой. Это, пожалуй, самое омерзительное и тоскливое из всего, что он когда-либо испытывал. Большинство Пожирателей Смерти слушает с пристальным вниманием, и лишь Люциуса, похоже, больше интересует собственный безупречный маникюр, а не извергающийся яд Риддла. Гарри рассматривает приверженцев культа. Трудно представить, что столько людей действительно покупается на такое дерьмо. Было бы смешно, если бы не было так страшно. Снейп со скучающим видом сидит рядом с ним, закинув ногу на ногу. Его спокойствие — полная противоположность волнению Гарри. Снейп кладет ладонь ему на колено, и лишь тогда Гарри осознает, что непроизвольно подергивает ногой, выстукивая ботинком по полу неровный ритм, а все его тело вибрирует от нервного напряжения. Он замирает, и Снейп убирает руку. Ее отсутствие чувствуется слишком остро.***
После они много пьют в пабе Аберфорта, а затем поднимаются, спотыкаясь на узких ступеньках, в номер. Гарри пошатывается и смеется, когда Снейп ловит его и обнимает за талию, чтобы удержать на ногах. Он нашаривает ключи, распахивает дверь и проводит их внутрь. Гарри прислоняется к стене и, спасаясь от вращающейся комнаты, на секунду закрывает глаза, а когда открывает, встречается с потемневшим взглядом Снейпа. Шагнув вперед, Гарри не задумываясь прижимается своими губами к его. Он боится, что его оттолкнут, но Снейп лишь напрягается, сжимает кулаки, а после скользит языком ему в рот. — Ты думал об этом? — спрашивает Снейп, отстраняясь и пытаясь справиться с дыханием. Слова обжигают, как будто Гарри поднес к пламени руку. — Да, — днями и ночами. Он засыпал, представляя, что будет, если он, голый и возбужденный, проскользнет в постель Снейпа. А во сне его руки ласкали тело Гарри. Он зажмуривается и старается не думать о разливающемся по венам тепле, потому что знает, как это глупо. Снейп годится ему в отцы, и они на работе.... чертовски опасной работе. Но в голове плывет от алкоголя, он видит, как Снейп смотрит на него, и, игнорируя внутренний голос, твердящий, что это не лучшая идея, снова его целует. Руки Снейпа скользят под джемпер Гарри, и кожа буквально вспыхивает под кончиками его пальцев. Гарри со вздохом выгибается в ответ, внутри все дрожит и трепещет. Его трясет. Снейп тянет их к кровати, стискивает предплечья Гарри — достаточно сильно, чтобы оставить синяки — и прижимается к его рту своими губами. Они мягкие и сухие. Гарри отвечает на поцелуй, лаская большими пальцами его скулы, спускаясь к подбородку. Он прикусывает его нижнюю губу и делает шаг назад. Лодыжки врезаются в кровать, и он падает на нее, увлекая Снейпа за собой. Их тела прижимаются друг к другу. Снейп опускает руки на его талию, берется за джемпер и помогает стащить через голову, прижимается губами к обнажившейся шее, вырывая стон, и напрягается, когда пальцы Гарри касаются пуговиц его рубашки. Гарри расстегивает их медленно, одну за другой, обнажая бледную кожу и дорожку темных волос; вбирает в рот один из сосков и слегка прикусывает, от чего Снейп сдавленно шипит. Но когда он собирается стянуть рубашку с плеч, Снейп перехватывает руку: — Нет, я... Решив, что дело в обычной неуверенности, Гарри целует его, обрывая. — Прекрати. Я хочу этого, — и Снейп позволяет себя раздеть. И вот тогда Гарри видит это. Тонкие черные линии на предплечье Снейпа, образующие череп и змею. Такое ощущение, будто его окатили ледяной водой. Гарри резко отшатывается, к горлу подступает тошнота. — Это... Боже мой, — он с силой моргает. Бесполезно — татуировка все еще там. Гарри спрыгивает с кровати. — Ты солгал мне. — Нет, я не... Он в смятении, кажется, будто весь его мир перевернулся. Невозможно дышать. — Ты гребаный Пожиратель. Ты не можешь этого отрицать. Доказательство прямо передо мной. Снейп выглядит абсолютно разбитым, но Гарри все равно. Он хватает одежду и выбегает из комнаты. В коридоре он натягивает джемпер и обувает кроссовки, потом спускается в бар. Аберфорт поднимает бровь и, не дожидаясь заказа, наливает ему скотч. — Любовная размолвка? — спрашивает он, ставя перед ним стакан. — А? — Гарри моргает. — Нет, ничего подобного, — он тянется к стакану, но пальцы дрожат, и Гарри опускает руку вниз, сжимая ее коленями. Он чувствует онемение; сердце с силой бьется о ребра, но в груди пустота. Нет, в объятия Снейпа его толкнула не любовь и не привязанность, ничего настолько серьезного, но Гарри верил ему и считал, что когда-нибудь, возможно, между ними появится нечто большее. Аберфорт внимательно смотрит на него. Ясно, что он понимает гораздо больше, чем показывает. — Похоже, ты узнал нечто о Северусе, что, по твоему мнению, все меняет. Гарри поднимает стакан и делает долгий глоток. Алкоголь обжигает горло и желудок. — Он предал меня, — слова на мгновение повисают в воздухе, непривычные и тревожащие; воздух вокруг него сгущается от напряжения. Несмотря на царящую в пабе прохладу, Гарри становится душно. — Ты действительно считаешь это правдой, но могу тебя заверить, что все на самом деле не так. Гарри гипнотизирует стакан. Аберфорт не понимает. Интересно, скольких людей обманул Снейп? — Так. — Если ты имеешь в виду ту злополучную татуировку, то знай, что она не определяет, кто такой Северус. Гарри поднимает голову и смотрит на него с крайним удивлением. — Вы в курсе? Аберфорт закатывает глаза. — Как бы Северус ни пытался сохранить свое прошлое в тайне, некоторые вещи скрыть невозможно. Гарри недоверчиво хмыкает. — Подумай, Гарри. Все, что ты знаешь о Северусе, все, что тебе нравится в нем. Это не изменилось лишь из-за того, что двадцать лет назад он сделал неудачный выбор. Гарри смеется. Звук кажется слишком резким даже для его собственных ушей. — Присоединиться к ебаному культу кровавых убийц? Да, я бы тоже назвал это дурацким решением. — И Северус первый с тобой согласится, — Аберфорт достает из-под стойки стакан и наливает себе скотч. Гарри впервые видит, как он пьет. — А теперь подумай и реши, перевесит ли то, что ты действительно знаешь о Северусе, мысли о том, что он, как тебе кажется, мог совершить. Аберфорт отходит, чтобы обслужить другого клиента. Гарри потягивает скотч. Он не знает, что делать. Он не может пойти в полицию. Снейп не сделал ничего плохого, по крайней мере, не при нём. И, насколько ему известно, суд не считает татуировку доказательством. Гарри похлопывает по карманам. Все его вещи остались в комнате, даже кошелька нет. Можно позвонить отцу и попросить купить билет до Лондона. А еще есть Дамблдор. Он может пойти к Альбусу. Гарри допивает скотч и уже собирается вставать, когда кто-то садится рядом с ним. Это Снейп. Он полностью одет, рубашка с длинными рукавами закрывает татуировку на предплечье. Гарри не знает, что сказать, он даже не уверен, что может смотреть на него. Снейп кивает Аберфорту, и тот ставит перед ним стакан. Он делает медленный глоток и говорит: — Я не могу даже представить, что ты сейчас чувствуешь, но ты должен позволить мне объяснить. Гарри трясет. Он еще никогда не испытывал такой злости. — Точно. Если ты думаешь, что можешь оправдать метку на своей руке, тогда... — Нет, ее я оправдать не могу, но все равно считаю, что тебе стоит меня выслушать. Гарри не уверен, что сможет, но знает, что нужно хотя бы попробовать. — Ладно, — резко произносит он, — говори. Расскажи, что, по твоему мнению, я должен услышать. Снейп оглядывается. Народу мало, но у противоположного конца стойки сидит пара клиентов, несколько столиков тоже заняты. — Не здесь. Гарри хочет рассмеяться, но сдерживается, опасаясь, что это прозвучит слишком истерично. — Не здесь? Ты псих, если думаешь, что я с тобой куда-нибудь пойду. Снейп делает глубокий вдох. Он явно изо всех сил старается сохранить спокойствие. — Просто прогуляйся со мной. Мы не пойдем далеко. — Иди с ним, сынок, — вмешивается Аберфорт. — Если вы не вернетесь через полчаса, я отправлюсь на поиски, — он ободряюще кивает, когда Гарри следует за Снейпом к двери. Они переходят улицу и останавливаются у скамейки под уличным фонарем. Снейп садится, слегка наклоняясь вперед. В мерцающем золотом свете его кожа кажется слишком бледной и тонкой. — Почему ты это сделал? — спрашивает наконец Гарри. — Почему присоединился? Снейп выдыхает. — Я не совсем уверен, — голос звучит устало. — Думаю, я хотел признания, подтверждения, что превосхожу своих сверстников. Гарри садится рядом. Несколько долгих минут Снейп смотрит на него, потом продолжает: — Я называл себя Пожирателем Смерти почти два года и большую часть этого времени работал в тесном контакте с Волдемортом. Его интересовали мои исследования в области регенерации клеток, особенно то, что касалось практического применения. — Он всегда был одержим идеей обмануть смерть. — Да. — Но как ты ушел? — Гарри знает Тома Риддла, от него никто еще не сумел уйти. Он глубоко вздыхает. Его все еще бьет дрожь. — Ты ведь ушел, правда? — голос кажется чужим. Слишком высокий, слишком пронзительный, едва слышный из-за стука собственного сердца. — Потому что ты жив, а я знаю, что Риддл своих последователей не отпускает. Уже не говоря о том, что он приветствовал тебя с распростертыми объятиями. — Гарри, — твердым голосом произносит Снейп, и Гарри отстраненно отмечает, что тот впервые назвал его по имени. Снейп кладет руку ему на спину. — Гарри, — повторяет он, — я не Пожиратель Смерти. Я оставил Волдеморта в восемьдесят первом, незадолго до... — голос срывается, — до гибели твоей матери. В глазах Снейпа застарелая боль, как и тогда, когда они разговаривали о родителях Гарри во время визита к Дамблдору. — Что? — Я знал. Я входил во внутренний круг и знал, что планирует Риддл, — в голосе мука. Лили явно была ему небезразлична, однако внутренности Гарри все равно скручивает узлом, и он вынужден напомнить себе, что в гибели родителей виноват лишь Риддл. Снейп ни при чем. — Я не понимаю. — Уверен, Сириус рассказывал, что Джеймс Поттер работал в Скотланд-Ярде, — Снейп прикуривает сигарету. — Он подавал большие надежды и прекрасно показал себя во время работы в антитеррористическом подразделении. Вот почему Волдеморт нацелился на твоих родителей, — глубоко затягивается. Гарри выдыхает через нос. Такое ощущение, будто у него гипервентиляция. — Так что не все убийства Волдеморта были случайными, — продолжает Снейп. — Я пошел к Альбусу. Рассказал все и попросил защитить Лили. Гарри встает. Ему нужно пройтись, выпить, уйти от этого разговора; но также ему нужно дослушать до конца. — Альбус сделал меня осведомителем и обеспечил твоей семье защиту, — Снейп качает головой, поднося сигарету к губам. В воздухе плывут завитки дыма. — Вы должны были быть в безопасности. — Что случилось потом? — Их предали. Один из друзей твоих родителей выдал ваше местоположение Волдеморту. Гарри в ужасе. — Кто? — Мы так и не узнали. Волдеморт нашел их и убил, — Снейп делает последнюю затяжку и выбрасывает окурок. — Тебе повезло, что выжил. — Я... я знаю, — выдавливает Гарри. Снейп смотрит прямо перед собой. Его глаза потемнели. — После исчезновения Волдеморта большая часть его последователей разбежалась. Некоторых арестовали. Гарри кивает: — Беллатрикс, Рабастан и Родольфус Лестрейнджи, Барти Крауч — младший, все отсидели свой срок в тюрьме. — Волдеморт так и не узнал, что я работал с Альбусом. — Но после его возвращения ты не пришел к нему. Как ты выкрутился? — Напомнил ему о своем влиятельном посте в «Фениксе» и объяснил, что, узнав о твоей заинтересованности, счел разумным сделать все, что в моих силах, чтобы завербовать тебя, — Снейп демонстративно смотрит на часы. — Подумать только, мне потребовалось всего четыре месяца, чтобы сделать из тебя Пожирателя Смерти.***
В тот вечер они возвращаются в номер вместе. Снейп продолжает одевать на ночь футболки с длинными рукавами, и они не говорят о темной метке на его левом предплечье. Риддл больше не приглашает их в Хогвартс, и какая-то часть Гарри испытывает облегчение. Он не закончил исследование, но сомневается, что сумеет пережить еще одно сборище. Снейп проводит дни за статьей. Гарри систематизирует свои наблюдения. Его записи достаточно подробны; хоть он не пришел к твердым выводам о мотивах и желаниях различных приверженцев культа, ему удалось составить полный психологический профиль на каждого. Гарри хочет ненавидеть Снейпа и испытывать к нему отвращение за то, что тот сделал, за решения, которые принял, за то, что лгал ему, но быстро понимает, что просто не может. И осознание этого шокирует не так сильно, как должно было бы. В конце концов, Гарри уже давно к нему тянет. Что действительно выбивает из колеи, так это то, что Снейп ни днем ни ночью не покидает его мыслей. Их проект, очевидно, странно на него повлиял. Снейп повсюду, и Гарри не в состоянии выкинуть его из головы.***
Когда Гарри вновь решает поласкать себя, он уже не скрывается. Ему не удается заснуть, хотя это не новость; иногда он боится, что вообще больше не сможет нормально спать. Прошло уже больше недели с тех пор, как он поцеловал Снейпа, с той ночи, когда обнаружил на его руке темную метку. Гарри не знает, куда привела бы та ночь, может, к чему-то большему, но знает, что теперь все по-другому, и часть его хочет вернуться в тот вечер, когда татуировка и два десятилетия лжи еще не встали между ними. Снейп лежит лицом к стене. Дыхание ровное, но у Гарри нет уверенности, что он спит. Ему все равно. Он приспускает пижамные штаны, обнажает член и выдыхает сквозь стиснутые зубы, когда чувствительной кожи касается холодный воздух. Гарри со стоном обхватывает рукой ствол, чувствуя под ладонью биение пульса. Очерчивает кончиками пальцев головку. Она уже влажная, и большой палец размазывает выступивший предэякулят. Он справляется с желанием повернуть голову и посмотреть на лежащего рядом Снейпа, но не может не думать: знает ли тот, что он делает, наблюдает ли, возбужден ли? И как выглядит, когда ласкает себя? Гарри со стоном толкается в кулак и прикусывает губу, представляя, как губы Снейпа прижимаются к его шее, как скользят по коже руки. — Ебать, — выдыхает он, когда сперма выплескивается на живот и грудь. Пытаясь отдышаться, он прикрывает глаза и прислушивается к стуку сердца в ушах. Снейп лежит совершенно неподвижно.***
Девятнадцатого июля, во второй половине дня, Гарри идет на прогулку. Снейп все так же работает над статьей, а ему нужно прочистить голову. Он выбирает дорогу от городка к Хогвартсу, однако, не доходя до замка, сворачивает на запад, через открытое поле к лесу. Ему приходится полкилометра идти вдоль зарослей, пока он не находит ведущую вглубь тропу. Над головой нависает густой зеленый полог, настолько плотный, что солнечный свет с трудом просачивается сквозь просветы, оставляя на земле крапинки, похожие на упавшие листья. Меньше чем через тридцать шагов свет начинает постепенно исчезать, и появляется ощущение, что уже наступили сумерки. Сквозь переплетенные наверху ветви невозможно разглядеть небо. Здесь прохладно. Гарри застегивает куртку и ускоряется. Он не знает, куда идет, но земля и листья под ногами утоптаны, как будто здесь уже кто-то проходил. Он почти уверен, что не заблудится, и хочет знать, куда ведет тропа. Он идет минут пятнадцать или около того, слушая чириканье птиц и гул насекомых. Ему здесь нравится — есть возможность спокойно подумать. Однако вскоре он понимает, что наступила странная тишина. Гарри останавливается и прислушивается. Ничего. Даже ветер, шелестевший листьями, кажется, притих. Он делает еще несколько шагов и слышит это. Голоса. Они приглушены расстоянием, но что-то разобрать можно. Протяжное пение. У него перехватывает дыхание. Гарри видел достаточно фильмов и читал достаточно книг, чтобы знать, что подобное пение ничего хорошего не означает. Он должен развернуться и уйти. До деревни минут тридцать, и каждый нерв в теле сигнализирует о том, что ему следует убраться отсюда как можно дальше. Вместо этого он вытаскивает телефон и набирает сообщение Снейпу. Вряд ли тот сможет сейчас ему помочь, однако, если он пропадет без вести, у них хотя бы будет место, откуда начинать поиски. Затем он ставит телефон на беззвучный режим и осторожно движется по направлению к голосам. Впереди, метров через двадцать, поляна. Гарри сразу узнает Тома Риддла, стоящего в окружении восьми человек в масках. Внутренний круг. Сегодня не было общей встречи. Видимо, Риддл созвал лишь самых доверенных, тех, кто готов выполнить любой его приказ. Пение мелодично, оно даже успокаивает. Слова напоминают латынь, но Гарри не может их разобрать. Он подходит ближе, подспудно ожидая увидеть кипящий в центре круга котел, но затем в ужасе замирает. Чуть в стороне привязана к дереву женщина — ее подвесили за лодыжки к низко висящей ветви. Гарри с трудом подавляет крик. Ужас пронизывает все тело подобно электрическим разрядам. Каким-то образом ему удается вытащить из кармана телефон. Руки дрожат, но он включает камеру и, неловко скользя пальцами по экрану, делает два снимка. Голоса, все еще напевая в унисон, становятся громче, и Риддл подходит к женщине. В одной руке он держит небольшую золотую чашу с двумя искусно отделанными ручками, в другой — нож. Гарри уже знает, что именно собирается сделать Том Риддл. Отчаянно хочется броситься вперед, остановить его, спасти свисающую с дерева женщину. Но все происходит слишком быстро. Он не успевает вовремя среагировать, и какой-то тихий голос в голове твердит ему, что, даже если бы смог, просто стал бы еще одной жертвой. Он стоит на месте, вне себя от страха, когда Риддл поднимает нож и перерезает женщине горло. Столько крови. Больше, чем когда-либо видел Гарри. Риддл собирает кровь в золотую чашу и говорит что-то о жизни, дающей больше жизни, но Гарри не остается, чтобы увидеть продолжение. Выйдя из ступора, он разворачивается и бежит так быстро, как не бегал ни разу в жизни. Ветки царапают лицо, оставляя порезы на щеках. Глаза печет, в груди болит, а сердце стучит так сильно, что кажется, будто оно вот-вот сломает ребра, но Гарри продолжает нестись вперед. Дважды он спотыкается о выступающие корни и чуть не падает, но ему удается удержаться на ногах, и наконец он достигает границы леса. Лишь оказавшись на дороге к городку, он впервые оглядывается назад. Никого. Он наклоняется, уперев руки в колени, и пытается отдышаться. Затем бежит к Хогсмиду. Когда Гарри врывается в номер, Снейп поднимает взгляд от блокнота. — Что, черт возьми, с тобой случилось? — спрашивает он. — Альбус, — с трудом выдыхает Гарри. Легкие горят. — Нам нужен Альбус.***
Они звонят в полицию. Гарри слушает, как Альбус беседует с главным констеблем по старинному городскому телефону, спокойно приказывая прочесать лес в указанном месте. Аберфорт подает чай. Гарри удивлен, что у него вообще есть что-то подобное, но Альбус настоял, так что теперь они сидят и пьют чай из белых фарфоровых чашек. Все это время рука Снейпа лежит на спине Гарри, вселяя спокойствие. Повесив трубку, Альбус с тревогой смотрит на них. Гарри дрожит, сжимая горячую чашку обеими ладонями. Постепенно он перестает трястись, но все еще чувствует холод и не может выкинуть из головы образ той женщины. — Полиция уже в пути, — говорит Альбус. — Если тело еще там, они найдут его. Гарри кивает. — Твоих фотографий и свидетельских показаний будет достаточно для суда, — Альбус отпивает глоток чая, не сводя с Гарри взгляда. — Пора заканчивать.***
«Чарити Бербидж была убита Томом Риддлом 19 июля 2004 года после того, как ее похитили из собственного дома за два дня до этого. Несмотря на то, что он известен случайным выбором своих жертв, мисс Бербидж явно отметили два известных Пожирателя Смерти, Алекто и Амикус Кэрроу, за ее отношения с Франклином Клеем из Абердиншира. Мистер Клей — чернокожий. Том Риддл известен своим экстремальным фанатизмом, верой в «чистоту крови» и убеждением, что люди, обладающие богатством, статусом и белым цветом кожи, не должны связываться с теми, кто ниже их по положению, чтобы не загрязнять «чистую» кровь. Чарити Бербидж была профессором в школе Леталлан, где также работали Кэрроу. Представители Леталлана, престижной школы-интерната в Северо-Восточной Шотландии, никак не прокомментировали присоединение двух их преподавателей к Пожирателям Смерти».***
В эту ночь Гарри готовится ко сну медленно. Он стоит в душе целую вечность, как будто горячая вода может смыть все, что он видел днем, но когда закрывает глаза, чтобы ополоснуть волосы, перед внутренним взором встают картины случившегося; ослепительно ужасающие и болезненно опустошительные, они словно выжжены на его веках. Он слышит просьбы женщины и холодный голос Риддла, приговаривающий ее. А потом кровь... столько крови. Темной, почти черной. Гарри открывает глаза, отчасти ожидая, что вода будет окрашена в красный, но она все так же прозрачна. Он закрывает кран. Вытираясь, он смотрит в зеркало. Его кожа порозовела от жара и трения, но в остальном он выглядит как и раньше. Странно. Ему казалось, что теперь он должен быть другим. Все изменилось. Однако Дамблдор прав. Ни один из свидетелей зверств Риддла не выжил, чтобы рассказать об этом. Никто до него. Он может дать показания. Теперь они сумеют до него добраться. Гарри натягивает пижамные штаны и возвращается в комнату. Снейп читает, сидя на постели, но при появлении Гарри откладывает книгу. — Ты в порядке? — осторожно спрашивает он. — Не совсем, — признается Гарри, — но буду, — звучит не очень уверенно, но он должен верить, что с ним все будет хорошо. Гарри не торопится ложиться. Он стоит, теребя пальцами подол футболки, и наверняка выглядит совершенно нелепо. — Ты не мог бы... Я имею в виду... Можно мне сегодня лечь с тобой? — он запинается, но, произнесенные вслух, слова кажутся не такими ужасными, как представлялось. — Просто спать, если можно, — быстро добавляет он. — Конечно. — Если ты предпочел бы... я не хочу навязываться, я просто... — Мистер Блэк, — перебивает Снейп, — просто замолчите, — он приглашающе откидывает покрывало. Гарри взбирается на кровать и выключает прикроватную лампу. Ему ужасно неловко, и темнота никак не помогает унять беспокойство. Он напряженно лежит на краю, пока Снейп не пододвигается, проворчав: «Бога ради», и не обнимает его за талию, притягивая к себе. Прильнув к теплой груди, Гарри впервые за этот день расслабляется. — То, что ты видел, — тихо говорит Снейп, — навсегда останется с тобой. Ты не забудешь, но со временем страх и боль ослабнут. Гарри кивает, зная, что Снейп почувствует движение. — И, — через мгновение продолжает тот, — ты можешь это использовать. Мы наконец-то можем остановить его. — Я знаю, — говорит Гарри, — знаю.***
Гарри просыпается от льющегося из окна солнечного света. Простыня сбилась к бедрам, затылок согревает дыхание Снейпа, от которого вниз по позвоночнику прокатывается дрожь. Гарри медленно выдыхает. Снейп кладет руку ему на бедро и неторопливо ведет вверх, пробирается под футболку и скользит пальцами вдоль пояса штанов. Живот Гарри напрягается, и Снейп замирает. — Все в порядке? — Я... да, — отвечает Гарри правдиво. Он давно этого хотел, пусть и не был готов признать. И теперь, когда они лежат здесь, в постели, вопреки (или, возможно, благодаря) всему, что случилось, самая естественная вещь в мире — накрыть руку Снейпа своей и направить ее вниз. Гарри уже возбужден и не может сдержать стон, когда Снейп поглаживает его сквозь мягкую ткань пижамы. Он чуть приподнимается и стаскивает штаны на бедра. Снейп прижимается губами к его плечу, а затем обхватывает длинными пальцами член. Долго продержаться не получится. Снейп обводит большим пальцем чувствительную головку, размазывая выступившую жидкость, и Гарри сжимает простыню, пытаясь сосредоточиться на бьющем в ушах пульсе, а не на плавном скольжении руки Снейпа по его члену. — Такой твердый, — шепчет тот еле слышно, почти мурлыкая, — такой твердый для меня. Гарри вскидывает бедра, толкаясь в ладонь, выгибается, прижимаясь задницей к его члену, и кончает ему в кулак. Часть спермы попадает на живот, и Снейп проводит по ней кончиком пальца, размазывая по коже. Он снова вжимается ягодицами в эрекцию Снейпа. Тот тихо матерится, от чего по спине Гарри пробегают мурашки. — Хочешь меня трахнуть? — голос Гарри звучит так, будто он молчал несколько недель. Снейп замирает, затаив дыхание. — Да, — в этом слове скрыто столько безумного желания, что член Гарри снова приподнимается. Он полностью стаскивает пижамные штаны и вытирает ими подсохшую сперму, снимает футболку, отбрасывая ее на пол, после чего поворачивается лицом к Снейпу и натыкается на потемневший, ошеломленный взгляд. — Ты великолепен. Гарри смущенно пожимает плечами. — Я неловкий, и бледный, и ношу нелепые очки. Снейп смеется, и от этого звука по телу Гарри разливается тепло. — Это ты бледный? Гарри с улыбкой проводит пальцем по его щеке. — Мне нравится твоя кожа. — А мне — твои нелепые очки. Их тела идеально подходят друг к другу. Снейп скользит руками по его спине, и Гарри понимает, что всегда подспудно знал, каково будет чувствовать его прижавшееся к нему тело: нежная гладь кожи, выпирающие тазовые косточки, просунутое между его ног бедро. Они целуются. Языки переплетаются, медленно и мягко; Гарри чувствует руки Снейпа на своей талии. Покрывало под ними сбилось в кучу, но ему плевать, так как Снейп прижимает его к себе. Гарри отстраняется, чтобы посмотреть в его потемневшие глаза. — Тебе нужно раздеться, — он скользит рукой ему под футболку. Снейп на мгновение замирает, видимо вспомнив тот злополучный раз, но потом кивает и стягивает футболку через голову. Гарри проводит ладонями по его груди, задевая большими пальцами соски, потом берет за левую руку и переворачивает ее, открывая татуировку. На бледной коже метка кажется неестественно черной. Уродливая змея обвивает череп, образуя тошнотворный рисунок. Снейп остается абсолютно неподвижным, пока Гарри прослеживает кончиком пальца чуть выпуклые линии. — Мистер Блэк, — произносит он с опаской. — Гарри. Мне нравится, когда ты зовешь меня Гарри, и все в порядке. Теперь в порядке. — Гарри, — Снейп прижимается губами к его виску. Гарри тянет его штаны вниз. — Просто чтобы ты знал, я не... — он облизывает уголок рта Снейпа. — Это будет мой первый раз. Снейп застывает. — Вообще? — Да, — он не собирается смущаться из-за полного отсутствия опыта. — Я хочу, чтобы ты был уверен, — говорит Снейп, поглаживая его по щеке, и Гарри не может сдержать дрожь. — Уверен. Снейп ложится на него сверху. Гарри вскидывает бедра, и их члены трутся друг о друга. Он опускает взгляд вниз. — Ого, это... — слова тонут в стоне, когда Снейп перекатывается на бок, кладет ладонь ему на живот и медленно ведет ею вниз. Гарри вздрагивает, напрягая мышцы. Сомкнув пальцы вокруг его члена, Снейп целует Гарри в лоб, затем спускается губами к подбородку. — Подожди, — шепчет Гарри. — Я хочу, чтобы ты меня сейчас трахнул. Хочу, чтобы ты был во мне, когда я снова кончу. Снейп сглатывает. И тут Гарри вспоминает: — У тебя есть смазка и презерватив? — спрашивает он, приподнимаясь на локтях. — Я... — Снейп свешивается с кровати, находит свою сумку и достает из нее квадратный пакетик и небольшой флакон. Его пальцы слегка подрагивают, когда он открывает смазку, и она проливается, стекая вниз по руке. Гарри наблюдает, как он опускает руку между его ног. Почувствовав прикосновение ко входу, он судорожно вздыхает и пытается расслабиться, когда Снейп скользит пальцем внутрь. Остро, жарко, прекрасно. Все сразу. — Боже, да... — выдыхает он, опуская руку на свой член. — Тебе это нравится? — голос Снейпа срывается. — Да. — Чего ты хочешь? — он плавно проталкивает внутрь Гарри второй палец и медленно трахает его, продвигаясь дальше, усиливая давление, изгибая пальцы внутри него. — Скажи, чего ты хочешь. Ответить так же легко, как дышать. — Я хочу, чтобы ты меня трахнул, — он ловит запястье Снейпа и отводит его руку в сторону. Снейп рывком открывает презерватив, раскатывает резинку по члену и смазывает остатками лубриканта. Когда он опускается сверху, Гарри чуть сползает вниз, подстраиваясь. Снейп осторожно толкается внутрь, и Гарри вскрикивает от кратковременной вспышки боли. Первые толчки медленные и неглубокие, однако вскоре Гарри хватает его за бедра и со стоном притягивает к себе. — Да, — выдыхает он, запрокидывая руку назад и вцепляясь в спинку кровати. Ощущения зашкаливают, Гарри стискивает зубы, стараясь сдержаться и не кончить так рано. — Черт, да... — он дергает бедрами. Снейп шипит и приподнимается, опираясь на руки, и трахает его короткими быстрыми толчками. Гарри выгибается, поддаваясь навстречу каждому движению, его ноги упираются в матрас. Снейп впивается губами в шею Гарри, его язык, в сравнении с разгоряченной кожей, кажется прохладным. — Боже, да, заставь меня кончить. Снейп опускает руку между ними и сжимает его член. Это уже слишком. Гарри кончает сильно, его рот приоткрыт, бедра дрожат. Тонкие теплые ниточки спермы пятнают их животы. Он со стоном сжимает мышцы, Снейп вскрикивает и тоже кончает. Его член пульсирует глубоко внутри Гарри, который дрожит под ним и, кажется, может ощутить биение сердца в груди Снейпа. Гарри чуть сдвигается, и член выскальзывает, оставляя странное ощущение пустоты, но Снейп валится рядом и прижимает его к себе. — Знаешь... — произносит Гарри пару мгновений спустя. — Я даже не представлял, что это может быть так. Снейп целует его плечо и впадинку над ключицей. — Может, — он встает. Гарри, подперев щеку ладонью, наблюдает, как он идет ванную, чтобы намочить полотенце. Вернувшись в постель, Снейп вытирает его живот и бедра. Его прикосновения так нежны, что перехватывает дыхание. — Мы можем сейчас лечь спать? — слегка невнятно спрашивает Гарри, когда он заканчивает. — То есть, я знаю, что мы только проснулись, но, думаю, мне нужно немного вздремнуть. Теплая тяжесть лежащего рядом с ним тела ощущается опорой в океане белых простыней. Как якорь, привязывающий к твердой земле. Больше нет вспышек паники, мыслей о массовых убийствах или надвигающихся испытаниях. Лишь прикосновение теплой кожи к его собственной. Внутри Гарри что-то переворачивается, когда Снейп смотрит на него с улыбкой. — Будем спать, — и обнимает его, согревая.***
У Альбуса есть план. После убийства Чарити Бербидж полиция хочет взять замок штурмом и арестовать Риддла. Но потом Гарри и Снейпа зовут на очередную встречу, и Дамблдор убеждает главного констебля подождать до конца недели, чтобы взять сразу всех Пожирателей. Гарри не хочет возвращаться в Хогвартс. Происходящее уже давно вышло за рамки исследований, они просто играют с огнем, между жизнью и смертью. Снейп, как обычно, кажется совершенно невозмутимым, и Гарри задается вопросом: может ли хоть что-то выбить его из колеи? Хотя он наверняка привык к подобным вещам. В конце концов, еще в возрасте Гарри он стал Пожирателем Смерти, а потом и шпионом. Северус Снейп — единственный человек, которому удалось покинуть эту организацию и при этом остаться в живых. Серьезное достижение. А сейчас он рискует жизнью, пытаясь раз и навсегда засадить Риддла. Несмотря на страхи Гарри, план Альбуса не так плох. Дамблдор и шотландская полиция объединились с Лондонским Скотланд-Ярдом. Подкрепление готово и ждет сигнала. Все, что должны сделать Гарри и Снейп, это пойти в замок, дождаться начала встречи, подтвердить, что собрались все Пожиратели Смерти, и вызвать кавалерию. Об остальном позаботится полиция. Альбус уверяет, что все пройдет гладко: каждого активного приверженца культа арестуют и привлекут к суду. Пожиратели Смерти — известная террористическая организация. Все, кто с ними связан, отправятся в тюрьму. Когда приходит время отправляться в замок, внутренности Гарри скручивает узлом. Он делает несколько глубоких вдохов и поправляет шнурки на кроссовках. Странно, но руки не дрожат. Он наблюдает, как Снейп роется в своей сумке, а затем достает из нее пистолет. — Что это? — спрашивает пораженный увиденным Гарри. — А на что похоже? — Снейп проверяет обойму, прежде чем засунуть оружие за пояс брюк. — На пистолет, — медленно произносит Гарри. — Верно, мистер Блэк. Великолепная наблюдательность, — сухо говорит Снейп, — как всегда. — Ну конечно, это пистолет, — приходит в себя Гарри. — Но зачем он тебе? — Они провели вместе несколько недель, а он и понятия не имел, что в их номере хранится заряженное оружие. — Если ты вдруг забыл, Том Риддл — один из самых опасных людей в стране. Лучше быть готовым ко всему. С этим не поспоришь.***
Как только они появляются в Хогвартсе, события начинают развиваться стремительно. Атмосфера в главном зале буквально потрескивает от напряжения и разительно отличается от тех двух раз, когда они были здесь. Что-то явно надвигается. Остальные Пожиратели Смерти, похоже, тоже это чувствуют. Все на грани. Дыхание Гарри застревает в горле, а стоящий рядом с ним Снейп заметно напрягается, когда появляется Риддл. Он одет в свою обычную черную мантию, при ходьбе подметающую пол. Гарри кажется, будто белки его глаз окрашены кровью. — Добро пожаловать, — произносит Риддл, его голос одновременно вкрадчивый, шипящий и мучительно жесткий. Он подходит прямо к ним, и Снейп даже не вздрагивает, когда Риддл на миг опускает бледную руку на его плечо. Гарри пытается сосредоточиться на Снейпе, на его холодной отрешенности и беспристрастности, а не на пронзающем тело ужасе, грозящем свести с ума. — Сегодня историческая ночь, — вещает Риддл, становясь на помост. — Для вас честь присутствовать при этом, — он замолкает, окидывая взглядом своих последователей. — Сегодня вечером я наконец обрету свою судьбу. Сегодня вечером я стану повелителем смерти. По толпе пробегают шепотки — все пытаются понять странное заявление Риддла. Только Снейп кажется невозмутимым. Он бесстрастно смотрит на своего бывшего Лорда. Гарри отчаянно хочет спросить, что все это значит («повелитель смерти» вряд ли подразумевает что-то хорошее), но ему хватает мозгов держать язык за зубами. Он сжимает руки в кулаки, чувствуя, как вонзаются ногти в ладони, и ждет, что будет дальше. — Белла, дорогая, — зовет Риддл. — Пожалуйста, подойди ко мне. Твоя преданность и заслуги будут вознаграждены. Беллатрикс Лестрейндж краснеет от гордости и практически бежит к своему хозяину. В этот момент Гарри замечает, что Риддл вертит в пальцах крупное золотое кольцо с заостренным черным камнем. Беллатрикс становится рядом с ним, надменно поднимая подбородок. На взгляд Гарри, она выглядит еще безумнее своего лорда, но это не удивляет. — Здесь таится великая магия, — говорит Риддл. — Магия, которую мне одному удалось освободить. Магия, которую теперь, с вашей помощью, я смогу использовать для управления жизнью и для победы над смертью. Все происходит очень быстро. Гарри не видит ножа, пока Риддл не подносит его к шее Беллатрикс. Она даже не успевает вдохнуть, как он перерезает ей горло. Из раны льется кровь, тошнотворный красный цвет окрашивает руки Риддла и кольцо, которое он все еще сжимает пальцами. Беллатрикс падает на пол. В ее безжизненных глазах застыло изумление. В зале нарастает паника. Риддл поднимает окровавленные руки, будто любуясь, потом надевает кольцо на палец и спускается с помоста. Никто не двигается с места. Не выпуская нож из рук, Риддл достает из-под мантии маленькую, изящную диадему. Она почему-то напоминает Гарри золотую чашу, которую тот держал во время убийства Чарити Бербидж. — Эти вещи, — выдавливает Гарри, с трудом шевеля губами. — Он покрывает их кровью. Что-то подобное было и в лесу. Небольшая чаша с ручкой. Снейп кивает. Его и так слишком бледная кожа совсем побелела. — Он создает талисманы. Наверное, верит, что они отвратят от него смерть. — Повелитель смерти, — повторяет Гарри. Он оцепенел от страха и может лишь наблюдать за разыгрывающейся перед ними ужасной сценой. Гарри не уверен, был ли Винсент Крэбб — младший выбран специально, как Беллатрикс, или просто попался под руку. Риддл мгновенно оказывается позади него и приставляет нож к горлу. Крэбб раза в два тяжелее его, но даже не пытается сопротивляться — все происходит в мгновение ока, и он слишком потрясен, чтобы хоть что-то предпринять. Гарри вскрикивает от резкого движения ножа; Крэбб падает замертво. Ноги Гарри подгибаются, кажется, что его сейчас стошнит. Снейп кладет руку ему на плечо, и знакомая тяжесть помогает сохранить рассудок. — Нужно убираться. Сейчас же, — тихо шепчет он ему на ухо. Напряжение в его голосе выводит Гарри из транса. Он позволяет Снейпу развернуть себя к двери, и лишь тогда замечает стоящих на страже у выхода двух вооруженных Пожирателей. Их лица скрыты белыми масками, в руках автоматические винтовки. — Дерьмо, — срывается Снейп, — где Альбус и чертово подкрепление? Они уже должны быть здесь. Большая часть Пожирателей Смерти сгрудилась в одну кучу, подальше от Риддла. Когда он напал на Винсента, некоторые бросились к двери, но этот путь был перекрыт. Снейп оглядывается в поисках другого выхода. Сбоку есть дверь, ведущая в комнату, которую Риддл использовал для встреч с внутренним кругом, но Гарри никогда не был внутри и не знает, можно ли оттуда выбраться, или это тупик. К тому же им придется пройти мимо Риддла, а это не кажется удачной идеей. Но Снейп все равно толкает его вперед. Риддл все еще увлечен купанием диадемы в крови Крэбба и замечает их лишь тогда, когда они почти достигают двери. Он выпрямляется и бросается к ним с противоестественной скоростью. Они будто пойманы в ловушку с замедленным временем. Когда Риддл начинает говорить, его голос подобен битому стеклу: — Почему, Северус? Ты всегда был одним из моих самых преданных, самых доверенных слуг. — Он стоит прямо перед ними. Гарри чувствует запах крови на его руках и одежде. Настолько сильный, что, кажется, можно ощутить привкус меди на языке. — Я знаю, ты единственный, — продолжает Риддл, — кто понимает мой план. Ты знаешь, что я пытаюсь сделать, знаешь, что я добьюсь успеха. — В голосе все отчетливее можно различить нотки безумия. Гарри не может оторвать взгляд от измазанного кровью ножа в окровавленных руках. Снейп, однако, сохраняет хладнокровие. Он смотрит Риддлу в глаза и твердым голосом отвечает: — Да, мой Лорд. Тот улыбается. — Мой Северус, — произносит он. Слова ласковы, но вместе с ними Риддл придвигается ближе и поднимает нож. Гарри вспоминает про пистолет. Когда Риддл бросается к ним, Гарри отталкивает Снейпа в сторону, просовывает руку под его куртку и нащупывает пальцами холодный металл рукоятки. Пистолет оказывается тяжелым; Гарри снимает его с предохранителя и прицеливается как раз в тот момент, когда Риддл снова взмахивает ножом, описывая в воздухе широкую серебристую дугу. Звук выстрела оглушает. Он эхом проносится по залу, и наступает мертвая тишина. Риддл отшатывается назад, его рот удивленно приоткрывается, а на груди разливается темное пятно, ярко-красный цвет которого резко контрастирует с белой рубашкой. Риддл прижимает к ране руку, словно пытаясь остановить кровотечение, но слишком поздно. Пятно быстро увеличивается, и Гарри в ужасе видит, как изо рта и носа Риддла тоже начинает литься кровь. Риддл падает на пол. На Гарри накатывает облегчение. Он поворачивается к Снейпу и замирает — тот сидит, прислонившись к стене, и зажимает пальцами горло. Его рука намокла от крови, кожа посерела. Гарри с отвратительной ясностью осознает, что последний удар Риддла достиг цели. — Северус, — со всхлипом выдыхает Гарри. — Северус, пожалуйста, — он накрывает руку Снейпа своей, чувствуя, как льется теплая густая кровь. Где-то вдалеке раздаются крики. Он слышит звуки шагов в вестибюле и понимает, что полиция наконец прибыла, но ему все равно. Он не сводит взгляда со Снейпа. Кровь просачивается сквозь пальцы, собираясь в ложбинках над ключицами, пятнает рубашку. Снейп стискивает свободной рукой джемпер Гарри. Его взгляд затуманен, и кажется, будто он глядит на Гарри из глубины колодца. — Посмотри на меня, — шепчет он срывающимся голосом. — Посмотри на меня, Гарри. Гарри смотрит.***
Прошло четыре дня. Снейп все еще в критическом состоянии, но врачи настроены оптимистично. Гарри не покидал больницу, он спал, свернувшись калачиком на кресле в комнате ожидания. На вторую ночь одна из медсестер сжалилась над ним и принесла подушку. Двери лифта со звоном открываются, и Гарри, подняв голову, пораженно вздрагивает при виде стоящего там отца. Он подходит к нему, и Сириус сжимает его в крепких объятиях. — Я приехал, как только смог, малыш, — говорит он, поглаживая Гарри по спине. — Как он? Гарри отстраняется и пожимает плечами. — Уже лучше. Врачи говорят, что выживет, — он опускает голову, надеясь, что отец не увидит нависшие в уголках глаз слезы. — Но он потерял много крови и до сих пор не очнулся. Сириус хмурится. — С ним все будет в порядке. Заверяю тебя. Может, Северус и мерзавец, но он один из самых крепких ублюдков, каких я знаю, — тут он замечает на стуле Гарри подушку, а рядом полусъеденный батончик мюсли и пустую чашку. — Ты спал здесь? — Я... да. — А это еще зачем? Гарри прикусывает губу. — Я думал снять комнату в гостинице... есть одна прямо через дорогу, но я... — и замолкает, теребя рукав джемпера. Он не готов сейчас к этому разговору. — Я просто не мог. Я должен быть здесь, когда он очнется. Сириус пристально смотрит на него, совершенно точно понимая, что он недоговаривает. Отец всегда читал его как открытую книгу. — Что-то не так, малыш? — спрашивает он. — Не думаю, что твое шатание по больнице поможет Северусу быстрее выздороветь. Гарри тяжело опускается в кресло. Сириус остается на месте. — Я, э-э, мы вроде как вместе? — ему кажется, что в качестве вопроса это прозвучит лучше. — Вместе? — отец выглядит категорически возмущенным. — Да, то есть, — Гарри опускает голову, — я так думаю. — Я не понимаю. Гарри поднимает взгляд на отца, укрепляя собственную решимость. Он взрослый и может встречаться с кем пожелает. Он знает, что отец не попытается ему помешать, но так не хочется его разочаровать. Однако Сириус разочарованным не выглядит. Он не в ужасе и даже злым не кажется. На его лице царят обеспокоенность и легкое потрясение. Гарри снова опускает взгляд. Он не знает, что сказать, но это же отец, а Снейп... Снейп важен для него. — Я не уверен точно, что именно произошло, но что-то все же случилось. — Сердце бешено колотится, но Гарри старается сохранить голос ровным. — Я знаю, ты не в восторге от Снейпа, но он умный и веселый, — Гарри грустно улыбается. — Он хороший человек, пап, и, думаю, я ему небезразличен. Но сейчас... — он сжимает руки. — Сейчас мне просто нужно убедиться, что с ним все в порядке. Сириус садится рядом. Он ничего не говорит, лишь кладет руку ему на плечо. Они ждут вместе.***
Снейп приходит в себя во вторник, пролежав без сознания шесть дней. Ему повезло: Риддл промахнулся и не задел сонную артерию; врачи сумели исправить нанесенный ущерб. Однако, когда в приемной появляется медсестра, Гарри все равно чувствует неимоверное облегчение, бьющее прямо в грудь с такой силой, что он не может дышать. Снейп полулежит на подушках. Он бледнее обычного, но, когда Гарри подходит к кровати, смотрит так недовольно и свирепо, что невозможно не улыбнуться. На его шее широкая белая повязка, но крови нет. Он жив, что может быть лучше? — Ты в порядке, — произносит Гарри. Снейп закатывает глаза. — Мистер Блэк, что вы здесь делаете? — голос хриплый и низкий (голосовые связки повреждены ножом), но звучит все так же потрясающе. — Гарри, пожалуйста. Зови меня Гарри. Снейп хмурится. — Выглядишь дерьмово. Гарри подносит руку к подбородку, касаясь недельной щетины. — Кто бы говорил. Снейп смеется. — Да. Уверен, что похож на ожившего мертвеца. — Так и есть, — признается Гарри. — И все равно выглядишь чудесно. — У меня в голове все немного перепуталось, но не припоминаю, чтобы тебя ранили. Гарри усмехается. — Верно, — он смотрит Снейпу в глаза. — Я убил его. Тот застывает, но выражение его лица не меняется. — Слава Богу, — говорит он через мгновение. Гарри садится на стул. — Нашу статью напечатали, — Снейп поднимает бровь, и Гарри быстро добавляет: — Я ее закончил, ну, добавил заключение, — он наклоняется вперед, опустив руки между коленями. Снейп смотрит на него с привычной невозмутимостью. Гарри рад, что после всего случившегося он ни капли не изменился. — Там мало что можно было добавить. Только то, чем все кончилось. Снейп кивает. — Риддл, Беллатрикс и Крэбб-младший мертвы. Долохов, Роули и Трэверс тоже. Они были убиты, когда прибыла полиция. Все остальные находятся под стражей. — Гарри снова усмехается. — Люциус уже заявил о принуждении, говорит, будто ему промыли мозги. Снейп фыркает. — Кто бы сомневался. Несколько минут они сидят в тишине. Наконец Снейп спрашивает: — И что теперь будет? — Ну, мой научный руководитель говорит, что диссертация произведет фурор. — Было бы глупо считать иначе. В конце концов, ты практически в одиночку уничтожил самую гнусную террористическую организацию современности, — он чуть наклоняется вперед. — Насколько я знаю, еще и составил психологический профиль каждого из последователей. Гарри улыбается. — Отец говорит, что наша история — настоящий хит. Он не помнит, когда в последний раз были такие продажи. — Тогда мне стоит ждать прибавки. — Ты ее заслужил, — Гарри чувствует укол вины. В конце концов, это из-за него Снейп в больнице, из-за него он чуть не погиб. — Стоп, — Снейп говорит это прежде, чем Гарри успевает произнести что-то еще. — Я знаю, о чем ты думаешь. И ты идиот. — Что? Снейп поднимает руку, отметая возражения. — Нет. Я решил согласиться на безумное задание твоего отца, хотя не был обязан. Сам решил вернуться к Волдеморту и, поверь, прекрасно знал, насколько опасна эта затея. Гарри не убежден. Снейп смотрит на него свирепо. — Ты не можешь винить себя за последствия моего выбора. — Я... ладно. Они замолкают, слушая тихое гудение аппарата рядом с кроватью. Появляется симпатичная молодая медсестра, проверяет показания датчиков и повязку на шее. Когда она спрашивает Снейпа, не больно ли ему, он окидывает бедняжку таким уничижающим взглядом, что Гарри становится ее жалко. Медсестра выбегает из палаты. — Знаешь, она просто пытается помочь. Гарри вынужден поднять руки в знак капитуляции, когда Снейп обращает свой грозный взгляд уже на него. Просто удивительно, как ему удается, лежа на больничной койке, оставаться настолько пугающим. — Если бы она действительно хотела помочь, то привела бы доктора, чтобы он меня выписал, и я смог уйти домой. — Ты чуть не умер, Северус. — Я знаю, мистер Блэк. Как вы, несомненно, помните, я тоже там был. Гарри хмурится. Иногда Снейп ведет себя совершенно по-детски. — Ты знаешь, о чем я. Важно, чтобы ты поправился, — Гарри прикусывает губу. — Для меня важно, чтобы ты поправился. Снейп опускает голову, сжимая бледными пальцами край одеяла. Потом снова смотрит вверх. — Зачем ты здесь? — Потому что я этого хочу, — произносит Гарри и понимает, что сказал чистую правду. Снейп качает головой. — Ты идиот, — уголки его губ чуть приподнимаются, обозначая намек на улыбку. — Возможно. Но я твой идиот. Кроме того, — продолжает он прежде, чем Снейп успевает возразить, — отец хочет, чтобы мы выпустили целую серию статей. — В самом деле? — Да. Он даже подумывает о книге, — Гарри широко улыбается. — Так что тебе лучше привыкнуть ко мне. Ближайшие несколько месяцев мы будем видеться очень часто. — Как ни удивительно, мистер Бл... Гарри, последние два месяца примирили меня с твоим присутствием. Я нахожу такую компанию вполне... приемлемой. — Вау. Приемлемой. В твоих устах это комплимент.***
«В конечном итоге Том Риддл доказал, что действительно верил в идеологию превосходства. Верил так сильно, что на самом деле убедил себя в возможности победить смерть и возвыситься над человеческой природой. На удивление многие Пожиратели Смерти оставалась верны ему до самого конца, даже после того, как стало ясно, что он собирается принести их в жертву ради достижения своей цели. Том Марволо Риддл умер 28 июля 2004 года. За период с сентября 1970 года по июль 2004 года количество известных жертв, приписываемых ему и его подручным, составляет тридцать восемь человек. Пятеро его последователей умерли 28 июля, а двадцать два были арестованы, в настоящее время они ждут суда».***
Снейп выписывается через три дня. Гарри ждет его снаружи, прислонившись к кирпичной стене у входа и наблюдая за людьми на улице. Врачи и медсестры перед началом смены пьют кофе из бумажных стаканчиков и проверяют сообщения на телефонах. Мимо проезжает черное такси, забрызгивая обочину грязью, — весь день идет дождь. Двустворчатые стеклянные двери раздвигаются, и появляется Снейп. За ним следует обеспокоенная медсестра. По всей видимости, он, к ее ужасу, отказался от положенного инвалидного кресла и предпочел вместо этого прогуляться до выхода самостоятельно. Снейп одет в темные брюки и мягкий серый джемпер; хоть Гарри и знает, что одежда совершенно чистая, на секунду накатывает паника, когда ему кажется, что он видит кровавые пятна: красные ручейки, стекающие по шее, пропитывающие воротник и окрашивающие рубашку в ярко-красный цвет. Гарри закрывает глаза и делает глубокий вдох, прежде чем оттолкнуться от стены и подойти к Снейпу. Тот все еще бледен, но кожа больше не напоминает серый пергамент. Он кажется не совсем здоровым, но выглядит... хорошо. — Тебе было необязательно приходить, — ворчит Снейп, когда они отходят от больницы. — Пусть так, — соглашается Гарри. — Но я подумал, что, может, ты позволишь угостить себя стаканчиком? — он прячет руки в карманы. — Знаешь, чтобы отпраздновать твое освобождение. Снейп подносит руку к шее. Повязка уже значительно тоньше, но она есть. — Врач сказал: никакого алкоголя и сигарет, пока не снимут швы и рана полностью не заживет. — Ладно. Тогда чай. Снейп хмурится. — Капелька скотча еще никого не убила. Гарри смеется и, воспользовавшись шансом, берет его за руку. Снейп на миг замирает, но потом расслабляется, и Гарри с улыбкой сжимает его теплую ладонь, ощущая себя совершенно комфортно и как-то по-домашнему уютно. Он знает, что теперь все будет хорошо.