Часть 1
19 марта 2018 г. в 12:29
Натянув шапку на глаза, он отчаянно пытался потеряться в толпе. Сгорбившись до неузнаваемости, он пытался полностью изменить свои привычки, чтобы остаться незаметным и незначительным для людей вокруг него. Куда он смотрел? На прохожих. Нет, скорее, мимо них. На серые тротуары, или вошёл в тон не менее серой суеты.
Мужчина спешил широкими шагами, проходя мимо высоких многоэтажек где-то на конце города. Остаётся только молиться, чтобы его личность осталась в неизвестии.
С опаской оглянувшись, он решительно свернул в сторону небольшого мотеля, находившегося между старыми домами. С виду практически разрушенные временем, они как будто дополняли забытость этого места.
В маленьком мотеле было тихо и совершенно безлюдно, как и всегда.
Проскользнув в номер, он вздохнул с облегчением, увидев на краю кровати тёмный силуэт. Номер навсегда был его, являясь постоянным выбором их тайных встреч.
Он скинул чёрное дорогое пальто на кресло.
— Спасибо, что пришла.
Его слова всегда оставались неизменными, отдаваясь резкой болью в её груди. Она не могла не приходить, но это не значит, что это было легко. Каждый раз она позволяла себе мечтать, что это последний раз, когда она может дать её слабости взять верх. Каждый раз она жалела себя. Жалость к себе самой настолько укоренилась в ней, что она не помнила тех дней, когда не знала его, не знала ничего кроме своих забот.
— Как всегда, — повернув голову, она легко встала с кровати, подходя к нему ближе; она хотела опять увидеть эти близкие ей черты лица. Стянув шапку с мужчины, она прошлась рукой по его волосам.
— На этот раз кудряшки, — искренне улыбнулась девушка. — Мистер Ким, вы же знаете как я люблю их.
— Знаю, — на лице не было никаких эмоций, которые можно было прочитать. — Но больше этого я люблю, когда ты называешь меня по имени, — серьёзно посмотрев на девушку с рыжевато-каштановыми волосами и взяв за подбородок, произнес он, — пожалуйста.
Сморщив нос, девушка никак не могла уклониться от пристального взгляда молодого человека.
— Сколько у тебя на этот раз есть? — она старалась не показывать своё волнение по поводу этого вопроса, что было очень глупо — всё и так очевидно, но каждый раз она пыталась.
Они стояли так близко, что она чувствовала его вишнёвое дыхание и возбуждающий одеколон.
— Около пяти часов. Прости меня, Кэт. Это всё, что у меня есть, — извиняться пришло уже в норму и принимать извинения уже обыденность. — Менеджеры думают, что я пошёл к отцу с матерью, — он пытался произнести это с такой осторожностью, с которой он только мог.
— Чунмён, — девушка была серьёзна, как никогда. — Ты не можешь ставить меня выше своих родителей, это время для них.
— Милая, — его взгляд потеплел, — мы это уже неоднократно обсуждали. Это меньшее из всего, что я могу тебе дать.
Она не хотела ничего говорить, не соглашаясь с этим, но также прекрасно знала, что слова будут выброшены в пустоту.
— Вот и отлично, — поцеловав в родинку на носу девушки, Чунмён облегчённо вздохнул. — Не хочу тратить зря время, когда я могу провести его с тобой.
Ей просто до ужаса было необходимо установить хоть какую-нибудь дистанцию, поэтому она отошла наполнить бокалы дорогим красным вином. Когда она была в недосягаемости, она жаждала видеть его, трогать его, прикасаться к нему, ощущать его. Но, в действительности, когда он стоял перед ней в паре сантиметрах, она боялась сама себя, свою реакцию на него.
— Не смотри на меня так, — делая глоток бордового вина, отвела взгляд она.
— Как мне на тебя не смотреть? — устало спросил он.
— Так, будто все обо мне знаешь, — ответила она, по-прежнему глядя в окно.
Чунмён подошёл к ней, мягко поставив бокалы на стол, он взял её за руки, забравшись на кровать, он притянул её к своей груди и положил подбородок на её голову. Его взгляд рассеялся, он смотрел в пустоту, изливая все моменты его жизни, пока её не было рядом с ним. Рассказывал счастливые и грустные, неудачные и радостные, смутившие и лёгкие моменты, которые произошли с ним за эти несколько недель, в которых не было её. Она слушала, она просто слушала, потому что так надо, потому что так должно быть. Пытаясь заглушить боль, осознавая, что в его жизни совсем нет для неё места.
Выслушать… Просто слушать, даже не услышав, даже не подав вида своих чувств. Просто выслушать… Этого больше всего не хватает людям. Они не принимают этого и уж тем более не отдают. Не понимают, что главное — вовремя выпустить наружу все то, что пламенем горит внутри. Они даже не могут сгореть, отпустить и камнем выбросить, как должное, все то, что осталось позади. Оно накапливается капля за каплей, каждый день и каждую ночь. И с каждым криком все громче, а с каждым ударом — сильнее.
Ему всё сложнее с каждой минуты становилось формулировать свои мысли, целуя её в шею, зная, что вся изнутри она сгорает от каждого его прикосновения.
Этими вечерами, когда они познавали иную близость, это нельзя было назвать просто сексом. Он весь в ней, и до конца, запах волос, шеи, груди. А когда она сжимала его ноги своими, он еще больше хотел, чтобы ей было приятно. До конца… Во вздохах и запахах. В поцелуях и в кусании губ. Чунмён был в ней и чувствовал, что в нём она еще больше. Это был не секс. Они предпочитали называть это любовью, хоть никогда и не говорили об этом вслух.
У них было много минут, мало часов. Они настолько стали близки, что разучились разгадывать друг друга. Вникать в секреты души, любоваться повадками, которые другим казались странными, неестественными. Они уникальные. Они воспитаны разными людьми и кровь у них разная, но в какой-то момент они стали, как близнецы. Они успели заразиться друг другом и переняли один у другого не самые лучшие черты. Это ошибка.
Тайна. Его тайна. Тайна от всего мира — вот чем она была. Безымянная женщина, которую он никогда не носил на своём безымянном пальце. Ржавый гвоздь, вбитый в солнечное сплетение. Его удушье… Они перестали дышать.
Была ли Кэтрин красивой? Чунмён не видел, точнее, он не смотрел. Ему не важно было, как она выглядит. Разве имеет значение её лицо? Может быть, но только не для него. В её глазах нет того мира, который он пытался найти. На её губах нет тех слов, которые он бы так хотел услышать. А главное, в её руках нет его жизни, и не важно, сколько в них красоты.
Бутылка вина давно уже пуста.
Он тихо напевал про себя, не вторгаясь в их беззвучный разговор. Мелодия была красивая, не говоря уже о его чистом эротическом голосе.
Они наслаждались каждой минутой, каждую ночь, когда были вместе.
Он лежал на своей половине, глядя на неё, в то время как Кэт лежала на своей половине кровати и смотрела на него, как он взял её руку в свои ладони, целуя пальчики маленькими детскими поцелуями.
— Я действительно счастлив от того, как мы провели сегодняшний вечер, — проговорил он своим томным голосом, а его тлеющие глаза скользили по её лицу. — Я тебя сделал счастливой, Кэтрин?
— Да, — она сказала это почти слишком громко. — Я чувствую себя такой… — перевела дыхание, — … живой. Как и всегда.
Она чувствовала, как слезы навернулись ей на глаза, но она давно перестала заботиться о том, чтобы скрыть что-то. Она позволила им быть тут и добавила:
— Чунмён, спасибо тебе огромное, — как всегда она благодарила его, хотя должна делать обратное —он рушил её жизнь и её саму, уже долго и медленно, она чувствовала себя жалкой, это заставляло ненавидеть саму себя, что делало её жизнь невыносимой.
Он улыбнулся ей в ответ, его подбородок слегка сморщился, так как он притянул её ближе к себе, мягко укачивая.
— Это было удовольствием для меня. Я люблю принадлежать тебе.
«Только на одну ночь», — мысленно закончила за него Кэтрин.
Глаза закрылись, и она позволила маленькой слезинке скатиться по щеке. Вытирая ее так, чтобы это оставалось незамеченным им, она фыркнула и откинулась назад на подушку рядом с ним.
— Могу я держать тебя в объятиях пока ты не уснешь? — шепотом спросил он.
Её губы изогнулись в счастливой улыбке; как будто она могла ему отказать.
— Мне бы очень хотелось этого, — призналась Кэт таким же шепотом, но в глубине души она знала, что как только она заснёт, он соберёт свои вещи и постарается незаметно ускользнуть из её жизни, обратно эффекту, как ворвался в неё.
Она проснётся снова на остывших простынях, снова одна, снова с поглощающим чувством одиночества и жалости к себе, снова с разбитым сердцем, снова с клятвами, что такое не повторится, снова наедине со своими проблемами.