Пятый округ

Стражи мрака появлялись небольшими группами: то здесь, то там, как цветы, распускались ярко-лиловые телепортационные поля, и из них шагали веселые, разгоряченные битвой воины. Мелкий и колючий ноябрьский снег на их плащах еще не успел растаять, на обожженных Тартаром лицах сиял горячечный румянец. В руках иных из них Мефодий насчитал до пятнадцати крыльев – бронзовых, серебряных и, что важно, золотых – крыльев самых ценных, невосполнимых бойцов света. Сколько раз он сам срезал эти крылья с тел врагов, и все равно до сих пор не смог изжить в себе этот трепет - ликование с щепоткой черной жути, ведь в руках у тебя вещь достойного, умелого врага. Твой дарх мог бы оказаться на его ладони с такой же вероятностью. Зала наполнялась голосами. Стражи расходились к хромированным барным стойкам, на которых появлялись кубки с вином и блюда с изысканной закуской. Здесь не было угодливых официантов–суккубов, не было багровых ковров, золота и патины, барочных кресел и тяжелых канделябров – того, что заполняло залы дворца при Лигуле. И Мефодий гордился этим. Он заменил витиеватую гнилую роскошь четкими линиями, прямым белым светом, бесстрастным хромом и сталью. И недовольные стражи могли сколько угодно перешептываться, что дворец стал похож на стерильную операционную – Мефодий знал, что сумел изменить не только внутренности Тартара, но и сознание, и разум стражей мрака. И благодаря этому мрак стал таким же могущественным, каким был при Кводноне. А что еще будет! – Мефодий с наслаждением прикрыл глаза и на мгновение окунулся в радостное предвкушение, почувствовал, как вибрируют силой и болью эйдосы в дархах десятков прибывших, и как сытым котом сгущается мрак вокруг его собственной груди. - Меф! Меф! Меф! – подхватили в разных концах зала, и он вздрогнул, потому что его имя звучало в точности как лязг мечей. Он неторопливо - после хорошей тренировки чувствуется каждая мышца – вышел на середину залы. Призвал в руку кубок со сладким багряным вином. На секунду задержал взгляд на своем размытом отражении в хромированной колонне: на голове полыхал холодным синим пламенем венец мрака. Замолкли смех и разговоры, и десятки взглядов обратились к нему. - Ну что ж, - Мефодий помедлил, пытаясь сдержать улыбку, но потом бросил это занятие. Безграничная власть доставляет такую радость, что порой кажется, что творец предостерегает от мрака только для того, чтобы ей не делиться. - Я наблюдал за вами, - по залу пробежал шорох, - не потому, что вы нуждаетесь в моем контроле. Я получил ни с чем несравнимое наслаждение, глядя на вашу работу. Тарлантур! Ты и твои ребята снова сделали невозможное. А потом – признайся – вы неплохо порезвились. Тарлантур чопорно поклонился, склонили головы его двенадцать бойцов. - Барбаросса, благодаря тебе груз света – несколько сотен ярчайших эйдосов – теперь в сокровищнице мрака. Из тебя вышел прекрасный снабженец, - грузный рыжебородый страж поднял кубок с вином над головой. - Арей, - Мефодий встретился взглядом со своим бывшим учителем. Сердце неприятно екнуло. Барон мрака по-прежнему дрался бесстрашно и умело. И формально он все еще был лучшим из лучших, потому что стражи, бросившие ему вызов, были мертвы. Значит ли это, что он лучше самого повелителя мрака несмотря на то, что Мефодий никогда не вызывал своего наставника на поединок?.. – Тебе по-прежнему нет равных в бою. Арей кивнул – как всегда, принял эти слова как нечто само собой разумеющееся. - Вы все – мои самые ближайшие соратники, цвет мрака. Каждый из вас будет щедро вознагражден за вашу службу. Впереди нас ждет еще несколько кампаний против света, ну а пока, - Мефодий обвел взглядом присутствующих, - пейте и веселитесь. Слава мраку. - Слава мраку! – стражи громко заулюлюкали. По щелчку пальцев свет в зале стал приглушенным, воздух – сухим и теплым, а из-под черных плит пола потекли звуки. Шелест тростника. Шорох сыплющегося песка. Вой ветра в горах. Ему не нравилась музыка: она мешала отдыхать, думать, общаться, потому что всегда была наполнена чем-то чужим, посторонним. И чем сильнее становился Мефодий, тем больше пропускал через себя чужие радость, ликование, боль, отчаянье. Эти чувства больше не трогали его сердца, но от них можно было устать, как устаешь от навязчивого комара, звенящего под ухом. - Повелитель? – когда гости расслабились, выпили, рядом возник невысокий смуглый страж. Жоен. Один из самых верных и ловких осведомителей. - Говори, - Мефодий мысленно нарисовал над головой руну непроницаемости. - Позади вас обсуждают королеву, - Жоен откланялся и исчез. Мефодий дернулся, хотел обернуться по старой привычке. Но потом выдохнул и просто оказался позади себя, все так же стоя на месте. Для обладателя сил Кводнона это было так же легко, как выпить воды. Стену залы оплетало дерево из сиреневого аметиста с багровыми прожилками, которые мерцали и переливались, словно живые. Под деревом, на небрежно разбросанных пуфах сидели трое. Еще пятеро стояли за их спинами, около барной стойки. Лампа над ними то разгоралась, то гасла, отчего на бледных лицах то исчезали, то появлялись тени ветвей. - Слышал, королева носит ребенка – поэтому и не вышла, небось, - произнес Барбаросса громким, смущенным полушепотом. По тому, как раскраснелось его лицо, было ясно – он крепко пьян. - До меня тоже долетали такие слухи, - подтвердил Джаф. – Тем более, что мы не видели ее с сентября. Мефодий напрягся и от этого на мгновение потерял контакт – его снова вышибло к колонне, возле которой он стоял. Он выругался от досады и снова рванул обратно, навис над ними всеми. Лампа на миг погасла, словно его тень заслонила ее. - Наш повелитель настолько великолепен, - усмехнулся Арей, - что сам свет позаботился об его продолжении. Все рассмеялись. Лицо Каина прорезала улыбка, тонкая бровь взлетела вверх. Взглядом, в котором не было и тени веселья, он вцепился в барона мрака. - Хочешь сказать, эти слухи – правда? – въедливо поинтересовался Каин. – И что для мрака Мефодий недостаточно темен? - Все что хотел – я сказал, - отрезал Арей, нахмурив густые брови. Каин кивнул, не сводя с барона мрака холодных серых глаз. А потом склонился к сидящему перед ним Джафу и что-то коротко шепнул ему на ухо. Светловолосый страж замер на мгновение, словно раздумывая, а потом кивнул, встал и направился к выходу из зала. Мефодий вылетел обратно стремительно, словно от резкой пощечины. Он лихорадочно обежал взглядом зал – все пили и веселились, как и минуту назад. Нет, никто и не заметил его отсутствия в самом себе. Да, Дафна была беременна, и это приходилось скрывать. Да, надо быть идиотом, чтобы рассчитывать на то, что тайна во мраке останется тайной. Но того, что его собственный, сука, наставник заложит в голову приближенных мысль о том, что он недостаточно темен, Мефодий предвидеть не мог. Дальше – заговоры, мятеж, смена власти. А его, Мефодия Буслаева, постигнет участь Кводнона или что похуже. Его затрясло от ярости - она болью завибрировала в висках, во всем теле и даже во мраке вокруг. Несколько стражей, стоящих поблизости, удивленно обернулись. Неимоверным усилием воли он сдержал эту волну. Прасковья своей яростью однажды обрушила целое крыло дворца. Ему бы хватило сил разнести к чертям весь Тартар. Но не для того он все это построил. Не для того держал свои тело и разум в железных тисках, не для того захлебывался кровью врагов. Не для того, чтобы сукин сын Арей вместе с Каином и Джафом – и кто, кто там еще с ними заодно?! – разрушили то, ради чего он обменял эйдос на дарх. *** Зудильник выдавал помехи – магической технике непросто было работать в условиях Нижнего Тартара. На экране была одна из тысяч камер. Оплавленные стены, по которым змеилась лава, низкий потолок, стремящийся срастись с полом сталактитами. Жар, копоть и сера – климат, в котором даже страж мрак не сможет долго просуществовать. Посреди камеры стоял черный гранитный стол – по зеркальной поверхности ползли багровые блики; за столом сидел Арей. Руками он оперся о столешницу, от чего казалось, что могучие плечи вздымаются выше головы. - Барон мрака, мечник Арей, - раздался бесстрастный голос того, кто стоял за камерой. Арей неторопливо выпрямился: черные глаза, не отражающие свет, уставились прямо в объектив. На скуле у него расцветал синяк, а на висках блестел пот вперемешку с кровью. Спутанные влажные волосы теребил жаркий и сухой тартарианский ветер. - Два ваших сообщника, Каин и Джаф, содержатся в нижнем Тартаре. Каин дал признание, а Джаф назвал еще троих заговорщиков, - допросчик вышел из зоны невидимости. Это была невысокая полная стражница – темные волосы заплетены в косу, на переносице поблескивают крупные очки. - Врешь, - обрубил Арей. – Не было никакого заговора. Стражница сокрушенно передернула плечами. - Давайте не будем начинать снова, - ее голос засочился ядовитой вежливостью. В руках у нее появился изящный кинжал, она легко коснулась им дарха барона мрака. Арей дернулся, словно от удара. - Наша цель – сотрудничество. Не забывайте об этом. Назовите имена ваших сообщников, и я уйду, - несмотря на миролюбивый тон, ее взгляд был застывшим, как у змеи. - О сотрудничестве поговорим на свободе, - в тоне барона мрака послышалась угроза. - Я доложу повелителю, - ноздри стражницы раздраженно дернулись, - а пока мне снова придется забрать это с собой. Она подцепила кинжалом шнурок с дархом и одним верным движением стянула его через голову барона мрака. Запись закончилась, Мефодий выключил зудильник и откинулся на спинку кресла. Всем известно, что страж мрака испытывает ни с чем несравнимые муки, расставаясь с дархом. Мефодий не пытался обмануть себя – мысль о том, что Арея ждут мучения, заставляла его ликовать. Не столько потому, что он был зол на своего наставника – первая ярость давно прошла. И расправы он не вовсе жаждал. Все дело было во власти. Смертные говорят, что мы по-настоящему взрослеем лишь тогда, когда умирают наши родители. Арей не был ему отцом, и Мефодию не хотелось бы, чтобы его настоящий отец был таким. Но хоть Мефодий и стал повелителем мрака, Арей сохранил над ним некоторую власть. А теперь этой власти не стало. Повелевать мраком – значит быть свободным, иначе и смысла не было ввязываться в эту кровавую игру. Каким свободным, должно быть, чувствовал себя Кводнон, когда отрекался от всего, что было ему дорого! Решено – Арей вместе с Джафом и Каином отправится в пятый округ. Это будет достойной наградой за их верную – его передернуло, словно он съел кислого, - службу. Остается Дафна и ее – их – ребенок. Подарок света, мрак бы его побрал.