Место встречи изменить нельзя.

      Санкт-Петербург. Город невероятных по своей красоте творений Растрелли, Баженова, Захарова и многих других великих архитекторов, город прекрасных набережных, обширных парков, речных каналов, разводных мостов и белых ночей. В Петербурге всего 30 солнечных дней в году*, вечно хмурое небо, пронизывающий до костей, ледяной ветер и дождь, а если не дождь, то снег. Кому-то это может показаться унылым, но Виктор, как петербуржец в четвертом поколении, любил хмурую романтику родного города и никогда не скучал по редкому солнцу. Впрочем, он сам был, как солнышко: яркий, сияющий, ослепительный, вечно бодрый и неунывающий. Улыбка никогда не сходила с его вечно молодого лица и единственное, что заставляло его впадать в отчаяние, это долгие, нудные, занимающие почти час, поездки на троллейбусе. Однако, с недавних пор, и они перестали омрачать жизнь молодого мужчины, так что теперь, каждое его утро и вечер проходили в нетерпеливом ожидании поездки на общественном транспорте.       Двадцать второе декабря, началось для Никифорова с будильника, который ненавязчивой мелодией оповестил хозяина о том, что пора бы уже встать. Разлепив ярко-голубые глаза, издавая при этом мучительный стон, Виктор выключил девайс, пытаясь убить сонным взглядом жестокие цифры пять и тридцать. Однако, потерпев очередное фиаско в этом ежедневном сражении, в тридцать одну минуту шестого, Виктор плетется в ванную, где приводит себя в порядок: чистит зубы, сбривает щетину(которая, по одной ей известной причине, растет со скоростью выпущенной, баллистической ракеты), умывается и укладывает(но это тайна) волосы. Из ванной Виктор выбирается уже бодрый, довольный и готовый работать. Никифоров надевает джинсы и белый свитер, после чего неторопливо пьет натуральный кофе, любуясь, подергивающим во сне задней лапой, счастливчиком Маккачином. Ниночка, девчушка тринадцати лет из соседней квартиры, придет, чтобы выгулять зверюгу только в час дня, и до этого времени Макка может спать спокойно. Дождавшись, когда стрелка наручных часов покажет семь, Виктор идет на кухню, споласкивает кружку, после чего надевает пальто и торопится на остановку.       В это, как и в любое другое, утро троллейбус полон, но рядом с Виктором, еще есть пустое место. Впрочем, таковым оно остается недолго, ведь через две станции, в транспорт вваливается «нечто» и бесцеремонно падает на сидение, пытаясь выровнять сбитое дыхание.       «Нечто» носит бежевый берет, серое пальто, черные, высокие сапоги без каблука, иногда прячет красивые глаза за нелепыми очками, и никогда не надевает перчатки на руки, которые вечно держат какие-то пакеты, сумки или костюмы. - Опять бежала, Юури? - Растягивая имя попутчицы так, как ему нравится, спрашивает Виктор, и тут же получает в ответ облегченный, но немного грустный вздох. - Я вышла раньше на десять минут и все равно еле успела. - Сетует девушка. - Даже не знаю в чем дело? - Все просто: в прошлой жизни ты была черепахой. - Делает шуточное заявление Никифоров, с интонацией нобелевского лауреата, никак не ожидая, что к его словам отнесутся серьезно. - Знаешь, я тоже об этом думала. Возможно, ты прав... - Озадаченно отвечает Юри, и Виктор не может сдержать заливистый смех. - Ты такая милая, Юури! - Виктор! Не издевайся. - Краснеет Юри, и Виктор снова смеется, понимая, что троллейбус № 57 никогда не стал бы его любимым видом транспорта, если бы не знакомство с Юри.       Тогда, в конце октября, на улице шел мокрый снег, теплая одежда не спасала людей от холода порывистого ветра. Виктор, который на тот момент уже полгода, как переквалифицировался из пятикратного чемпиона мира в востребованного, но своеобразного тренера, возвращался домой из ледового дворца, меланхонично поглядывая, на, уныло проплывающий за окном, горд. На следующей остановке в троллейбус зашла Юри.       Мокрая с головы до ног, с растрепанными, прилипшими к лицу волосами, еле стоящая на ногах, но крепко держащая (святая-святых) дамскую сумку, девушка показалась Виктору не просто уставшей, а измотанной. Так, очевидно, и было, потому что, только присев на соседнее сидение, у прохода, она тут же уснула. Для человека, который спит сидя в транспорте, Юри была красива: она не заваливалась вперед, как это обычно бывает, голова девушки мирно покоилась на спинке сидения, а на лице, повернутом в сторону окна, застыло восхитительное умиротворение. Виктор честно ждал, когда ото сна в подобном положении у Авроры* откроется рот и потечет слюнка, но дождался лишь того, что из ослабевших, девичьих рук выпала сумка. Юри это никак не потревожило, поэтому, вздохнув, Виктор перегнулся через девушку чтобы поднять вещь, как вдруг, случилось непоправимое... Подпрыгнувший на кочке троллейбус, заставил Юри очнуться и узреть, какого-то незнакомого мужчину, который практически лежит на ее коленях. Приняв сидячие положение, Виктор хотел было извиниться, за столь неловкую ситуацию, но наткнувшись взглядом на шоколадно-карие, широко распахнутые глаза, смог произнести только, самые нелепые для данной ситуации звуки. - Вау. - Что вы делаете? – С нескрываемой дрожью в голосе спросила Юри. - Граблю вас. – Не удержался от шутки Виктор. - Как?! - Перемешивая в голосе неверие, удивление и испуг, воскликнула девушка. - В троллейбусе?! По среди бела дня?       Виктор смотрел на Юри. Юри смотрела на Виктора. На несколько секунд воцарилось молчание, после которого Никифоров громкого и заливисто рассмеялся, чем заставил девушку сильно покраснеть, и привлек внимание других людей, что смущало Юри еще больше. - Простите... - Продолжая содрогаться от смеха, решил наконец разрешить ситуацию Виктор - Простите. Ваша сумка, она выпала, я поднял, чтобы не укатилась. Вот, возьмите. - Нани?* – Произнесла девушка(как оказалось позже на японском), продолжая таращиться на мужчину, не шевелясь и не моргая. - Возьмите сумку, девушка. Мне, конечно, идет синий, но она все-таки ваша. - Спасибо – Запинаясь, промямлила девушка и торопливо забрала свою вещь. - Мне пора: моя остановка.        Оставшиеся две станции Виктор проехал в одиночестве и, впервые на его памяти, с привычной улыбкой на лице, а утром следующего дня, он снова встретил Юри в троллейбусе № 57. Правда, из-за большого количества людей, которым приспичило добираться до пункта назначения именно на этом транспорте, ехали они стоя, тесно прижатые друг к другу. На этот раз Виктор помог девушке придержать костюмы, которых было слишком много для одного человека, а на особо крутых поворотах и ее саму, не давая тем самым свалиться под ноги невыспавшимся горожанам. Юри, мило краснела, сильно нервничала, и все время метала взгляды с выхода на часы, с часов на костюмы, с костюмов на выход, открыто демонстрируя желание сбежать от Виктора, который слишком пристально наблюдал за девушкой, забавляясь ее реакцией. Странно, но заводить разговор Никифорову не хотелось, поэтому он ничего не сказал Юри, кроме: «Привет», «Я помогу» - и - «Ай-я-яй, так откровенно и при всех?! Теперь вы, как честная девушка, обязаны на мне жениться» - после этой фразы Юри пулей вылетела из троллейбуса, довольно грубо(для себя) растолкав людей. Впрочем, отвлекаясь на неприлично громкий, красивый и чистый смех Виктора, никто не заметил непростительного(по мнению девушки) хамства Юри, к ее счастью и спокойствию.       На обратном пути, Виктор долго и упорно, с предоставлением документов и нерезультативным звонком дяде Яше доказывал Юри, что он на самом деле не маньяк-преследователь, просто так обстоятельства сложились, умолял не звонить в полицию, взывая к трезвому рассудку, и заверяя что больше на пушечный выстрел к ней не подойдет.       В полицию Юри так и не позвонила, поэтому они с Виктором, не договариваясь, ездят вместе уже два месяца. За это время Виктор узнал что Юри – Кацуки, она – японка, в этом году заканчивает факультет хореографии в институте культуры. У нее совершенно нет чувства времени, из-за чего она постоянно опаздывает. Юри невероятно добрая и совершенно не умеет отказывать, и, наблюдая, как часто она возит концертные костюмы для всей группы, Виктор понимает, что особо наглые люди этим пользуются, что ему, откровенно говоря, не нравится. Еще Юри смущается: сильно, много, часто, из-за любой мелочи.       Юри очень нравится Виктору. Он постоянно о ней думает и говорит, чем в ледовом дворце довел до ручки всех, а особенно, пятнадцатилетнего дебютанта, которому ставит программу в этом году, Юрия Плисецкого. Пару дней назад, мальчик вспылил и ярко, доступно, выражаясь исключительно матом, объяснил Виктору, как и куда ему нужно девушку затащить, и что с ней необходимо сделать. Однако, получив хороший подзатыльник тяжелой рукой утонченного, казалось бы, человека, быстро исправил все сказанное на: «Своди ее не знаю... В кино что ли? Че, как дети-то?». - Устами младенца глаголит истинна, поэтому сегодня Виктор твердо намеривался изменить их место встречи, хоть времени для этого у него оставалось не много, ведь еще пара остановок и Юри покинет транспорт, скрываясь в толпе снующих туда, сюда людей. - У тебя больше сумок чем обычно.- Заметил мужчина, кивком указывая на довольно большой чемодан. - Да. - Я помогу тебе выйти на станции. - Ой, что ты?! Н-не надо , я са.. - Юури, меня это не затруднит. - Перебил Никифоров, поднимаясь с места. - Не спорь и пойдем, а то пропустим остановку и придется тебе со следующей идти пешком. – Сказал Виктор, беря в руки, оказавшийся довольно тяжелым, чемодан, и направился к выходу. – Юури… - Что? - спросила, вставшая рядом, Кацуки. - Если ты не поговоришь со своей старостой, это сделаю я. В конце-концов, сколько можно тебе таскать костюмы для всей группы? - Мне не сложно, Виктор. – Мягко ответила, Юри, когда троллейбус затормозил на ее остановке. - Знаешь я тут подумал, пора бы нам уже встречаться где-нибудь не здесь. - Улыбаясь произнес Виктор, глядя на распахивающиеся двери. - Нани? - Опешила Юри. - Ты перешла на японский. - Хохотнул мужчина - Давай вечером выпьем чаю в каком-нибудь кафе? – Выгружая чемодан на платформу, предложил Никифоров. - Виктор… я… Я улетаю домой сегодня в два часа. - Обеспокоенно сообщила Кацуки. - Мужчина, вы выходите? – Раздался противный голос кондуктора. - Минутку! - Нервно выкрикнул Виктор - То есть как? Насовсем? Юури? - Да что такое?! Совесть у вас есть? Я на работу опаздываю! - послышались недовольные голоса людей. - Виктор, не удобно, люди ждут. - Мужчина, вы задерживаете транспорт, либо зайдите, либо выйдите, не мешайте закрывать двери. - Все так же мерзко проговорил кондуктор. - Да погодите вы! - Взорвался Никифоров. - У меня тут жизнь решается! Посидите спокойно пять минут! - Извините. - Негромко сказала Юри. - Ты вернешься? - Виктор. - Ты вернешься, Юури? - Я вернусь, через три недели, и мы сходим в кафе. - Быстро проговорила девушка - Пожалуйста, Виктор, люди… - Да. - С дурацкой улыбкой на лице, сказал Никифоров, отходя назад, давая, наконец, дверям закрыться.       Троллейбус тронулся и люди с облегчением вздохнули, продолжая поливать Виктора грязью, а он стоял, смотря на закрытые двери и улыбался, как самый счастливый на свете человек, собираясь расцеловать Юрку, как только тот зайдет в ледовый, совершенно позабыв о том, что у него нет никакой возможности связаться с Юри. Что ж, видимо поменять место встречи не так-то просто, а через три недели он уже точно возьмет ее номер.