Жертвенная воля

— Истинный Король выбрал тебя для воплощения нового мао. Наступают смутные времена, но это только начало. Только мао с твоей душой сможет противостоять тьме. Однако он должен появиться как можно скорее. Ты понимаешь, что это значит, Джулия? Я понимаю. Я прекрасно понимаю, что ты хочешь сказать мне Первая Дева храма Истинного Короля. Наверное, я должна испугаться. Но страха нет. Только какое-то онемение. Истерзанное сердце покрылось корочкой льда, и больше не болит. Это хорошо. Истинный, какими же глупыми кажутся мои вчерашние проблемы! Я мучилась, пыталась выбрать, боялась причинить боль… А теперь это все уже неважно. Теперь важно совсем другое. — Я понимаю, тебе тяжело, — мягко говорит Ульрике. Она пытается сделать вид, что жалеет меня. Как глупо. Пусть я лишена возможности видеть ее лицо, я вижу ее сердце. Так же как и сердце любого, с кем разговариваю. Я не вижу внешнюю сторону событий, но мне открыта та правда, что тщательно скрывается даже от себя. Ульрике просто пытается успокоить меня. Я должна выбрать сама, а иначе ничего не получится. Желание Истинного Короля не исполнится, и лишь это волнует ее. Первая Дева Ульрике может разговаривать с божеством, но она лишена простых земных радостей. Лишена даже своей воли: ее желания — это желания нашего божества. Но, может быть, так проще жить? Не разрываться на части между долгом и любовью. Любить только одного мужчину — Истинного Короля. Такая любовь чиста и непорочна. Но расплачиваться за нее приходится свободой. Истинный Король — слишком властный возлюбленный. Ничто кроме него не должно волновать жриц. Я бы так не смогла. — Я могу подумать? — Конечно, — Ульрике напряглась. Будь она на моем месте — сразу и без колебаний отбросила бы свою жизнь. Умерла бы с улыбкой на губах, славя Истинного Короля. Я же должна подумать, хотя сомневаюсь, что посмею отказать. Но я должна разобраться в себе. Не стоит уходить в суете. Выхожу из зала, слегка вытянув руку вперед. Тело само чувствует, как надо двигаться, но есть шанс удариться об угол. В родном замке я могу идти, не опасаясь ударов — тело помнит все коридоры. А здесь я бываю редко. Выхожу во двор. — Леди Джулия? Стражница. Опасается, что я упаду или заблужусь. Зрячие всегда считают слепых беспомощными, не понимая, что это не так. И даже не задумываются, как это обидно — что тебя считают неполноценной. Словно ты не мазоку, а что-то слабое, трепетное и бесполезное, вроде комнатного цветка. — Все в порядке. Я хочу посидеть у фонтана. Можно? — Конечно, миледи. Я — не бесполезна. Пусть с точки зрения этой воительницы я слаба. Я же знаю, что мне дана другая сила. Та, которой никогда не будет у нее. Лечить и видеть то, о чем другим приходится лишь догадываться. Но последнее сильно осложняет жизнь. Если бы я не знала… Колени касаются бортика фонтана, и я осторожно усаживаюсь на него. Да, я делаю все медленнее других, но это не значит, что не могу. Я все могу… кроме того, чтобы разобраться в своих чувствах. Но и это откладывать уже нельзя. У меня не осталось времени. По привычке пытаюсь нащупать медальон со знаком моего рода, но пальцы захватывают лишь ткань платья. Я отдала медальон с гербом Винкоттов Конрату. «На удачу» — но это ложь. И Конрат это тоже понимает. Я хотела отдать ему что-то ценное, частичку самой себя, чтобы даже на фронте он вспоминал меня. И чтобы вернулся живым. Мужчина, когда любит, дарит кольцо — знак клятвы и твердости намерений. А женщина может подарить что угодно. Любую безделушку. Главное, что она при этом чувствует. И тогда безделушка станет таким же символом, как и обручальное кольцо. Я вручила Конрату свое сердце, и он это знает. Но будет молчать. Называть своим дорогим другом, но не скажет того, что мы оба давно уже знаем. Потому что я помолвлена с Адальбертом фон Гранцем. Конрату плевать на любые условности, но он уважает мой выбор. И пока я не разорву помолвку с Адальбертом — Конрат будет считать, что я выбираю его. Сжимаю пальцы. Это тяжело. И больно. Я пыталась полюбить Адальберта. Эта помолвка нужна роду фон Гранц и роду фон Винкотт. Адальберт — порядочный мазоку, с твердыми принципами и правилами чести. Я не могу опозорить свой род и разорвать помолвку после того, как согласилась на нее. Я — потомок одного из великих мазоку, Эрхарда Винкотта. Мой предок сражался с Властелином и участвовал в создании Шин-Макоку. У меня тоже есть честь и гордость нашего рода. Я — леди Сюзанна Джулия фон Винкотт. Пусть у нас с Адальбертом разные взгляды практически на все, но он всегда был добр ко мне. Он бы никогда не обидел меня, даже если бы… не полюбил. Но это — самое горькое. Адальберт любит меня. Искренне любит меня одну. Когда я поняла это — я постаралась полюбить его в ответ. Мне было приятно быть рядом с ним. Разговаривать о всяких, непринципиальных пустяках, выезжать с ним на прогулки, получать от него подарки которые он долго, мучительно выбирал, гадая, понравится мне или нет. Его чувства были очевидны для меня. Он любил класть голову мне на колени. Он мне полностью доверял. А я… я предала его. Когда я познакомилась с Конратом, я поняла, что симпатия не может заменить любовь. Мы с Конратом всегда понимали друг друга с полуслова. И он никогда не относился ко мне как к калеке. Напротив, считал, что я очень мужественна, раз справляюсь с таким испытанием, как слепота. Конрат… я хотела быть всегда рядом с ним. Наши встречи наполняли меня каким-то совершенно беспричинным счастьем. Только услышав его по-военному четкие шаги, я радовалась, как ребенок. Радовалась каждому его прикосновению, пусть даже это был формальный поцелуй руки. Когда я поняла, что люблю его? Что не могу без него жить? Это точно случилось прежде, чем я прочитала его ответные чувства ко мне. Я была уверена, что он относится ко мне как к другу. Я была готова любить его, не прося ничего взамен. Но когда он ответил на мои чувства — я растерялась. Мы могли быть счастливы вместе, только если я брошу Адальберта. Но я не хотела делать ему больно. Я совсем запуталась в своих чувствах. А теперь это не имеет значения. Мне не нужно выбирать. У меня нет будущего… зато оно будет у нового мао и у моей страны. Закрываю лицо руками. Мне все-таки страшно. Я не хочу, чтобы моя жертва была напрасной. Вздрагиваю. Мне показалось, или кто-то смотрит на меня? Да. Внимательный, изучающий взгляд. Обычно я чувствую чье-то присутствие, слышу шаги и чужое дыхание, а тут никого. По спине пробегает холодок. Кто может смотреть на меня во дворце Истинного Короля? Его хозяин. Истинный Король сердится из-за моей нерешительности? Я прогневала наше божество? Теперь мне по-настоящему страшно. Его гнев может быть ужасающим. Я-то все равно умру, но, вдруг, в наказание, он отнимет жизнь того кто мне дорог? Конрата… или Адельберта! Нет, о Истинный Король, умоляю, только не это! Я сделаю все, только не наказывай их из-за меня! Встаю и иду обратно в замок. — Джулия! — этот голос я узнаю сразу же. Гизела, моя лучшая подруга, бежит ко мне через двор. — Добрый день, — я вымученно улыбаюсь ей. Только бы не заметила моего страха. У нее и без меня проблем хватает. Гизела — как и я, лекарь. Но она — военный врач, и уже была на фронте. Скоро ей опять отправляться на войну. — Джулия, лорд Бришелла просил передать, что мы отправляемся через два дня, а лекарей до сих пор недобор. Ты решила? Я раздумывала над тем, чтобы отправиться на фронт. Я — лекарь, и что толку сидеть в безопасности? Здесь моя помощь не нужна, а на войне она может спасти кому-то жизнь. Лорд Гейген-Хьюбер Бришелла был целиком и полностью за, он пообещал взять меня в свою часть. А вот мои родные были резко против и запрещали мне идти на войну. Мое поступление в часть лорда Бришеллы оставалось под вопросом. А теперь я не знаю, как к этому отнесется Истинный Король. Когда мне умирать? Сегодня? Завтра? Или через пару месяцев? Можно ли мне умереть на войне или я должна сделать это в храме? Успею ли я попрощаться? Я нервно хихикнула. Кто бы знал, о чем я сейчас думаю… Другие планируют свою жизнь, а я планирую свою смерть. — Джулия? Что случилось? Ну вот, досмеялась. Нельзя заставлять окружающих волноваться. — Все в порядке, Гизела. Я подумаю еще один день и завтра сообщу. Гизела колеблется. Ее чувства для меня — открытая книга. Она не хочет, чтобы я была на фронте. Считает, что я не справлюсь, и искренне волнуется. Но также она знает, как упряма я бываю. Боится обидеть меня недоверием. Наконец она произносит: — Джулия, если ты передумала, то это нормально. Я сообщу лорду Бришелле, что ты не посмела противиться воле родных, что они приставили к тебе охрану… В общем, придумаю что-нибудь. — Спасибо, Гизела, но дело не в этом. Я хотела бы помочь, но не знаю смогу ли. Всего еще один день на раздумье. — Хорошо. Увидимся, — звук рассекаемого воздуха — Гизела кланяется мне и убегает. А потом я слышу другие шаги. Легкие, неуверенные — это явно молодой мазоку. — Как бы то ни было, она прекрасна! — в голосе молодого парня искреннее восхищение. А так как других мазоку рядом нет… Значит он говорит обо мне. Интересно, что же делает этот юноша во дворце Истинного Короля? Как проник сюда? «Это я пустил его сюда. Посмотри на него внимательно, Сюзанна Джулия фон Винкотт». Этот голос не принадлежит пареньку. Властный, уверенный голос взрослого мазоку. Он привык приказывать и привык к беспрекословному подчинению. И — он звучит не вслух, а только для меня. Я услышала голос нашего божества. « — Истинный Король… — Я не сержусь, — перебивает меня он, — но ты желала быть уверенной в том, что твоя жертва не будет напрасной. Я исполнил твое желание. Этот паренек — двадцать седьмой мао, что родится после твоей смерти. С его правлением начнется новая эпоха — эпоха мира между людьми и мазоку. Смотри на него внимательно, Сюзанна Джулия». Голос Истинного Короля исчезает. А я остаюсь — растерянная и изумленная. Значит, я могу поговорить с ним, с тем, кто родится из моей смерти? Но, что ему сказать? — Спасибо за комплимент, — это банально, но как-то надо завязать разговор, — кто ты? Я хочу узнать хотя бы его имя. Но, что, что мне ему сказать?! — Ты знаешь, что мужчинам запрещено находится здесь? — ох, кажется, от волнения я совсем перестала соображать. Конечно, он это знает! Да и попал сюда юный мао не по своей воле. Он тоже растерян. И, похоже, тоже знает, кто я такая. Его голос звучит благоговейно, но его сердце в смятении. Восхищение, любопытство, горечь — вот что я вызываю в нем. Испуганный крик прерывает наш неловкий разговор. Топот множества ног. И шепот: «мужчина». Плохо дело. Жрицы боятся мужчин, сейчас позовут стражниц. Надо уходить, но как утащить за собой мао? А вдруг он не пойдет? — Пожалуйста, проводи меня через двор, — если он благородный мазоку, то не откажет слепой девушке. — Да, конечно, — он берет меня за руку и ведет за собой. Все-таки, иногда бывает полезно, что к тебе относятся, как к беспомощному созданию. А, взяв его за руку, я понимаю, какой он на самом деле. Смелый, благородный и не терпящий несправедливости. Никогда не отступающий перед ней. Он никогда не позволит обижать слабых, насколько бы сильнее его не был тот, кто это делает. У него есть мужество, которого никогда не будет у меня. Он достоин жить и я готова умереть ради этого.

***

— Вот как? Ты согласна со словами Истинного Короля? — Я была готова к этому с самого начала, — мое сердце успокоилось. Всего один день в обществе того, кто придет мне на смену, и я поняла — он справится. Сможет помирить мазоку и людей. Ради его рождения мне не жалко отдать свою жизнь. Жаль только, я так не узнала его имени. — Вот только… — Ты об Адальберте? Я не знаю, выжил ли Конрат. На передовой, со старой экипировкой, с малым количеством солдат — у них очень мало шансов. Сглатываю. Не надо думать об этом. Это уже не важно. Я буду молиться Истинному Королю, о том, чтобы он выжил. Но попрошу об Адальберте. — Меня не волнует, что будет со мной. Но причинять боль тому кого я люблю… Вот, что меня беспокоит. «Это тоже будет выполнено. Адальберт не узнает о том, кем ты переродишься». — Истинный Король так милостив ко мне, — у меня дрожат пальцы. Я не решаюсь просить, ведь он и так много для меня сделал. — Не бойся, — мне кажется или он слегка улыбается? — Конрат выживет. — Выживет?! — на меня накатывает невероятное облегчение. — Да. Но ему будет тяжело потерять тебя. — Тогда, о Истинный Король, можете рассказать ему, что я сама решилась и в ком переродится моя душа? — будь я девой, я бы не посмела досаждать божеству своими просьбами, но сейчас мне дороже мои собственные эгоистичные желания, — и… пусть Конрат доставит мою душу в новое тело! Тишина. Я замираю от собственной наглости. Столько выполненных просьб: желание удостовериться, что моя жертва не напрасна; разрешение отправится на фронт и умереть на войне, просьба не говорить Адальберту, а теперь еще и это. Истинный Король вправе рассердиться на меня. — Хорошо, — Истинный Король решает выполнить и эту мою просьбу, — Ульрике расскажет все Конрату. Моего голоса он просто не услышит. И твою душу доставит он. — Я благодарю вас. Вы так милосердны. — Это — мелочи, по сравнению с твоей жертвой. Ты — истинный потомок Эрхарда Винкотта, одного из самых преданных мне мазоку. — Джулия! — это Гизела пришла забрать меня в часть. Мы выступаем сегодня. — Идем. — Да! — она подбегает, берет меня за руку, и мы покидаем Первую Деву и Истинного Короля. Я ни о чем не жалею. Я знаю, что моя жертва не будет напрасной. Я верю, что Конрат, Адальберт, мои родные и друзья переживут мою смерть. Ведь на войне часто гибнут. Я люблю их обоих, но… Нет. Не лги хотя бы себе, Джулия. Не оскверняй последние дни своей жизни ложью. Я люблю только Конрата. А Адальберту лишь боюсь причинить боль и жалею. Поэтому я так распределила свои желания. Я надеюсь, что Адальберт забудет меня и будет счастлив. Я мечтаю, чтобы Конрат всегда был рядом со мной. Чтобы никогда меня не забыл, как бы больно ему ни было. И я знаю, что мои желания осуществятся. Ведь тот юный мао знал Конрата. А значит — Конрат остался рядом с ним. Я желаю, чтобы в новом воплощении моя душа вновь полюбила его. Это возможно, о Истинный Король?