***
В гостиной Клуба хозяева и гости рассаживаются за накрытым столом. Во главе стола восседает Мерл, на которого с боем натянули чистую рубашку: он уже выпил, потом выпил еще и пришел в состояние приятно-расслабленное. Губернатор встает и берет бокал. Губернатор: Дорогие друзья и недруги! Мы собрались здесь по радостному поводу. Настал долгожданный миг: Клуб Любимых Персонажей провожает в последний путь Мерла Диксона. Не прошло и полугода, как Мерл получил фанфик о себе: и теперь он покидает это мрачное чистилище и отправляется в иные, более благоприятные миры, где обитают герои дописанных фанфиков. Знакомство с Мерлом оставило неизгладимый след в жизни каждого из нас; и, уверен, каждый найдет в своем сердце слова, наиболее подходящие для такого случая. У меня слова давно закончились, так что скажу просто: вечная тебе память, Мерл. Удачи в иных мирах. Прощай навсегда. (Залпом выпивает.) Мерл (с набитым ртом): Рано обрадовался! «Убежище» еще недописано, а там я тоже герой не из последних — так что я еще не раз сюда загляну! Губернатор: К сожалению, это так. Но (с нажимом) в целом, Мерл, мы с тобой прощаемся. Все пьют, не чокаясь. Слово берет Дж.Р. Юинг. Дж.Р.: Дорогой Мерл! Как сказал… м-м… Шекспир: «Есть люди, которых легко найти, трудно потерять и невозможно забыть». Это как будто сказано о тебе. Встреча с тобой поразила меня до глубины души. А ведь я кое-что повидал на своем веку! Вообще-то я тоже вырос на Юге, и реднеков видел не раз… из окна своего лимузина. Но, конечно, не таких, как ты. Ты, Мерл — это что-то уникальное. Встреча с тобой открыла мне новые горизонты и обогатила знаниями о человеческой природе — знаниями, без которых, видит Бог, я предпочел бы обойтись. Извините, я несколько взволнован… (Утирает слезы счастья) Уже не надеялся, что этот день когда-нибудь настанет. Что еще сказать? Легкого тебе пути в Неведомое, дорогой сосед! Скатертью дорога! Все пьют. Дж.Р. нажимает какую-то кнопку под столом — и снаружи, во дворе, начинается пальба. Из танкового ствола вылетают одна за другой несколько ракетниц, и в темном вечернем небе расцветает фейерверк, складываясь в слова: «Ура!» и «Счастливого пути!» Мартинес (вдруг вскакивает): О! Это че, уже сигнал? Губернатор: Это салют, идиот. Сядь. Сигнал будет позже. Рик: А что за сигнал? Мерл держит ответную речь. Мерл (на манер Ельцина): Дарагие… кхм… товарищи! Вы только гляньте на этих двух долбоебов. Они щас пиздец рады, что меня выселяют. Ха! Ну, а чего делать-то будут без меня? В картишки перекидываться? Оба унылые, как коровьи лепехи под дождем. Губер только одно развлечение в жизни знает… Губернатор (сквозь зубы): Мерл, я тебе сто раз говорил… Мерл: А, ну да. Пардоньте. Ты ж завязал. Значит, теперь ни одного. А этот мальчиш-плохиш — такое же унылое говно, как и вся мыльная опера его. Такому даже морду бить со скуки подохнешь! Дж.Р. (весь красный): Мерл, я бы попросил!.. Мерл (назидательно): Вот. Только я и вносил в вашу жизнь яркие краски. Что с вами будет без меня — ума не приложу. Заплесневеете тут и в спячку впадете. Разве только, может, новенький какой явится и зажжет. Короче, спасибо этому дому, пойду к другому! (Садясь) Да, и танк я забираю, если че. Губернатор (вскакивает): Мерл, мы это уже обсуждали! Танк останется здесь. Мерл: Че это? Я в фанфике на танке уехал! Губернатор: Там был другой танк. А этот мой — и ты его заберешь только через мой труп! Мерл: Твой труп? Легко! Ща организуем! Общими усилиями их растаскивают, и слово берет Рик. Рик: В тяжелые времена зомби-апокалипсиса самая важная и в то же время нелегкая задача, стоящая перед каждым из нас — сохранить человечность. В эти мрачные дни на вес золота такие люди, которые собственным примером напоминают нам о том, что значит оставаться человеком. И ты, Мерл — один из них. Ты напоминал нам об этом постоянно, на практике, в основном от противного. Взять хотя бы Дэрила: сам он об этом вряд ли расскажет, постесняется, но за него скажу я. Мне точно известно: много раз, стоя перед трудным нравственным выбором, Дэрил спрашивал себя: «А как поступил бы мой брат?» И неизменно поступал наоборот! Дэрил смущен, Мерл невероятно горд собой. Рик: Так выпьем же за человечность — и за тебя, Мерл! Все аплодируют и пьют. Следующим встает Мартинес. Мартинес (под впечатлением от красноречия Рика): Ну че тут еще добавить, чувак… Ты так-то нормальный мужик. Тусить с тобой в Вудбери было одно удовольствие. А без тебя — другое. Вот… Я, короче, говорить не мастер, да и все мы тут как-то не того — но мы тебе зато… это… подарок приготовили от пацанов. На память. Вместо тыщи слов, так сказать. Шамперт! Заноси! Шамперт, пыхтя, затаскивает в гостиную и вручает Мерлу огромный булыжник, к которому привязана веревка. На булыжнике выгравирована надпись: «От благодарных жителей Вудбери». Мерл: Ух ты! Это че, праща? Или бумеранг? Хватает подарок за веревку и начинает раскручивать над головой. Общее волнение. Кэрол (громким шепотом): Нет-нет, Мерл, не так! Это на шею надевают! На шею! Мерл попадает своим подарком по люстре. Тьма, звон, истошный женский визг. Через некоторое время, когда порядок восстановлен, слово берет Хершел. Хершел (в руках у него большая потрепанная Библия со множеством закладок): Дорогой Мерл, в этот знаменательный день хочу обратиться к тебе словами самой мудрой Книги на земле. (Открывает Библию.) «Ныне отпущаеши…» Хотя нет, это скорее о том, что чувствуют сейчас твои соседи. (Листает Библию.) «Яко свиния в калу…» Нет, тоже не совсем подходит к данному случаю. (Листает дальше.) Ага, вот: «Не хочет Господь смерти грешника, но чтобы грешник обратился от своего пути и жив был». Бог милосерден: каждого из нас он любит, каждому желает счастливого окончания его истории. Так и добрые фикрайтеры, благочестиво подражая в этом Господу, любят каждого из своих персонажей. Кто в каноне гибнет — тех стараются уползти; кого постигает смерть вторая, духовная — перед теми открывают врата искупления и реморализации. Тернист и долог, иногда очень долог этот путь, но в конце его ждет блаженство. Ты, Мерл, этот путь уже прошел и стоишь сейчас перед вратами рая. Поздравляю тебя от всей души — но хочу предложить тост за твоих товарищей, за тех, кто пока остается здесь. Пусть и они увидят конец своих историй и получат свой хэппи-энд — или то, что ОНА им уготовила. Аминь. Бурные аплодисменты. Губернатор (кажется, тронут, но не хочет этого показывать): Благодарю. Дж.Р.: Ваши слова — да ЕЙ в уши! Господи, поскорее бы! Следом встает Бет. Бет (раскрасневшаяся и очень смущенная): Дорогой Мерл! Знакомство с тобой стало одним из самых ярких впечатлений в моей жизни. От тебя я узнала столько новых слов!.. Хершел и Мэгги в шоке, Мерл сияет. Бет: Правда, курить анашу мне не очень понравилось… Мерл: Да ты, куколка, просто с двух раз не распробовала! Бет, совсем смутившись, умолкает и садится. Пауза. Наконец, вняв выразительным взглядам, кивкам и подталкиванию локтями со всех сторон, поднимается Дэрил. Дэрил: Ну… Долгая пауза. Дэрил: Это… Еще более долгая и напряженная пауза. Дэрил: Короче… Тишина. Все затаили дыхание. Дэрил:…Бывай, братан! Бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Мерл лезет к Дэрилу обниматься через стол, сшибая посуду. Мартинес: Эх, лучше всех мужик сказал!***
А тем временем… По пустынной дороге в кровавых лучах заката марширует армия*. Вроде бы это древнеримская армия. По крайней мере, над ней развевается штандарт «S.P.Q.R» и парят римские орлы. Однако расовое разнообразие в рядах легионеров превышает все разумные пределы. Следом за пехотинцами движутся боевые колесницы: на них — амазонки в бронелифчиках и с неописуемым макияжем. Отдельной группой идут друиды в рубищах и с посохами, похожие на ходячих больше, чем сами ходячие. Впереди, под штандартом, едет на вороном коне полководец: высокую мощную фигуру его красиво облегает алый плащ с золотым шитьем. Это Авл Плавтий, первый римский наместник Британии, волею сценаристов оказавшийся во главе этого странного сборища. Лица его мы пока не видим, но уже по осанке и развороту плеч понимаем, что злодей. К Плавтию подъезжает ординарец — молодой негр в римских доспехах. Ординарец: Мой генерал, армия волнуется. Солдаты не хотят идти дальше! Плавтий поворачивается к нему. Тут мы с удивлением видим, что он необыкновенно похож на Губернатора. Просто одно лицо! Только оба глаза на месте и прическа другая. Авл Плавтий (глубоким мрачным голосом): Чем же они недовольны, Антоний? Погода не нравится? (презрительно) Или, быть может, их смущают эти кровожадные живые мертвецы, что толпятся на обочинах, провожая нас изумленными взглядами? Антоний: Да мертвецы — еще хрен бы с ними, в «Зене-королеве воинов» мы и не такое видели… Хуже другое. Генерал, в армии поговаривают, что вы направляетесь в Клуб Любимых Персонажей! Авл Плавтий: Именно. Чтобы подчинить и Клуб, и все окрестные земли воле императора. Что не так? Антоний: Да ведь это гиблое место! Ведомо и римлянам, и кельтам: весь этот край проклят! Он находится во власти демонов, именуемых фикрайтерами. Эти злокозненные существа помрачают рассудок, внушают ложные воспоминания, хуже того — искажают само пространство и время, превращая мир в какую-то чудовищную пародию на мир. От них нет спасения, и единственный способ выжить и остаться в здравом уме — держаться от них подальше! Авл Плавтий: Нет спасения, хм. А, думаешь, от показательного распятия перед строем спасение есть? Клянусь Локи, повелителем подземного мира, плох тот солдат, что боится каких-то фикрайтеров больше, чем меня! Антоний: Мой генерал… э-э… с вами все в порядке? Авл Плавтий: Какие-то проблемы, Антоний? Антоний (не выдержав): Мой генерал, можете распять меня прямо сейчас — но демоны-то, похоже, уже здесь! Что вы такое несете? Какой нафиг в Риме Локи, и с какой радости он повелитель подземного мира?! Авл Плавтий (резко поворачивается и драматически хватает его за грудки): А какой я, по-твоему, генерал? Антоний: Э-э-э… Авл Плавтий: Ответь мне, Антоний. Почему ты именуешь меня званием, которого нет и не будет еще полторы тысячи лет? Антоний Ох, черт… то есть: ох, демоны нижнего мира… то есть… (растерянно умолкает) Авл Плавтий: Взгляни на себя, Антоний. Тебя смущает Локи — а цвет твоей кожи не смущает? Антоний (слабым голосом): Я… э-э... родом из Нимедии. Авл Плавтий: И где это? Антоний не знает. Авл Плавтий: Из Нумидии, может быть? Антоний мучительно чешет репу. Авл Плавтий (совсем глубоким и мрачным голосом): Ты негр. Ты негр из несуществующей страны, служишь в римской армии, и тебя зовут Антоний. А я древнеримский генерал. И ты еще чему-то удивляешься? Мы уже в искаженном мире, в чудовищной пародии на реальность, где все мутно и зыбко, и нет ничего достоверного. Живые мертвецы скалят зубы на нашу плоть, демоны политкорректности и безумия играют нашими душами; и все горит, и мы горим, и назад дороги нет — остается только двигаться вперед! Антоний: Ну зашибись теперь.