Never Ever

Блуждая по темным переулкам и заглядывая в белесые,будто глаза слепца, окна, Конпимук продолжал затапливать лёгкие дешевым сигаретным дымом. Когда он придет домой, мать опять устроит истерику по поводу запаха курева и гуляний в столь поздний час, а он, как обычно, отмажется курящими друзьями и тем, что просто не углядел за временем. Родителям не стоит знать о том, что друзей у него, на самом деле, нет, а деньги, которые он берет якобы на кино, каток и прочие развлечения, он тратит на дешевые сигареты, мятную жвачку, перебивающую запах табака и успокоительные. О том, что он носит безразмерные толстовки не потому что они ему нравятся, а чтобы скрыть торчащие кости и порезы на руках от запястья до локтя. О том, что в школе он задерживается не на дополнительные занятия, а потому что ездит по маршруту автобуса, заткнув уши наушниками, в которых на полной громкости играет The Last Агуста Ди, и бездумно глядя в окно, изредко переводя взгляд на наручные часы, обхватывающие костлявое запястье. Он должен приехать домой до пяти. Каждый день похож на предыдущий: все те же отвратительно-веселые лица одноклассников, все те же придирчивые и безумно нудные учителя, с каждым днем все сильнее капая на мозги приближающимися экзаменами, все то же одиночество, ведь одноклассники его попросту не замечают, а иногда даже забывают, что в их классе есть ученик по имени Конпимук Бхувакуль. «Хорошо хоть не чморят»,- усмехается порой про себя парень, в очередной раз забив на лекцию и глядя в окно на порхающий в воздухе снег. *** -Бэмми, спускайся, скоро придут гости!- кричит ему мама с первого этажа,-Ты бы хоть переоделся, ходишь как тень в своих балахонах, нормальной одежды как будто нет. -Мам, отстань, мне так удобно, не ты же носишь,- возмущается парень, надувая губы и все же усаживаясь в кресло в гостиной. Мать лишь укоризненно смотрит на уткнувшегося в телефон сына и уходит на кухню, услышав звонок духовки. *** Спустя пять минут раздается звонок двери, и Бэму приходится оторвать свой костлявый зад от нагретого кресла и прошлепать до входной двери, открывая ее гостям. Стоило только замку щелкнуть, в дом влетело высокое длинноногое растрепанное нечто, едва не сшибая ахуевшего тайца с ног. Это что-то, не разуваясь, забегает на кухню и с громким криком «Тётушкааа!» стискивает в объятиях улыбающуюся маму Конпимука, явно радующуюся такой встрече. -Ма, давай раздевайся и проходи, тут так много вкусняшек!- горланит дылда своей матери и проходит вглубь кухни, видимо за стол. -Милый, сними ботинки! Из прострации Бэма вышибает мама словами «Это Югём~и, сын миссис Ким, он только недавно прилетел из Японии, поэтому раньше вы не виделись, надеюсь вы подружитесь, он хороший парень». -Ага…- бубнит Конпимук и молча поднимается к себе в комнату. Не нужны ему друзья, особенно такие шумные и слишком уж шибутные. Не включая свет и со вздохом повалившись на незаправленную еще с утра постель, таец вставил в уши наушники, включил музыку и закрыл глаза, погружаясь в туман сна. Проснулся он от того, что из приоткрытой двери ему на лицо пролился свет. Приоткрыв глаза он увидел голову того самого Югёма, торчащую в дверном проеме. Вынув наушники и сев на постель он уставился на нежданного гостя взглядом а-ля «хуле тут забыл?». -Я это, познакомиться хочу, вот…- голос Кима был неожиданно высоким для такого гиганта - Можно войти? Вздохнув, Бэм нехотя кивнул, потягиваясь и взглядом указывая на выключатель. В комнате воцарилось молчание. -Кхм,- нарушил тишину Югём- Я Югём, мне семнадцать, с десяти лет обучался в Японии. Теперь ты. -Конпимук Бхувакуль, можно просто БэмБэм, семнадцать лет, мы с семьёй прилетели сюда из Тайланда когда мне было пять. -В Тайланде очень классно, я был там недавно. -Ага… Снова повисла тишина. -Слушай, Гём, тебя ведь уже распределили в школу? Или после Японии дальше учиться тебе не надо? -Определили, в школу у ТЦ, не твоя случайно, кстати? -А ведь и правда моя. Если и в мой класс то будет заебца,- он был рад, что будет общаться хоть с кем-то в этой гребаной школе. -Хах, ага. Чё у вас там по учителям? Злобные? -Да не, только физрук за любую провинность гоняет, остальные норм. -А кормят как? -Если не есть вообще, то нормально, но…- договорить ему не дала вошедшая миссис Ким, которая оповестила Гёма о том, что им пора домой. -Ну давай, до завтра. А, подожди, дай мне свой номер. *** Снова школа. Опять орущие надоедливые одноклассники и выёбистые заштукатуренные одноклассницы. Со вздохом зайдя в класс со звонком Бэм уныло прошагал за последнюю парту и, плюхнув на стул рюкзак, начал неторопясь вытаскивать учебники и прочую учебную дрянь. Тут дверь распахнулась и в кабинет одновременно с учителем влетел растрепанный высокий парень и, наспех представившись, садится за парту рядом с Конпимуком, вызывая шепотки и взгляды в их сторону. За весь учебный день они перебросились лишь парой фраз по типу «Какой сейчас урок?» или «Дай переписать, я не успеваю». Когда тошнотворная шарага закончилась Бэм неторопясь накинул джинсовку, заткнул уши наушниками и уже привычно пошел в единственный ларек, где ему продают сиги. -Ты куда? Ты же в другой стороне живешь,- к нему подбежал запыхавшийся Югем,-Я тебя зову,зову, а ты не реагируешь… -Так я в наушниках,- хмыкнул таец, демонстративно доставая из уха черную капельку. -Ты в них все время что ли ходишь? Даже спишь в них… -Почти, музыка помогает мне абстрагироваться от происходящего вокруг дерьма, тебе бы тоже советовал почаще их носить, правда успокаивает,- таец протянул парню наушник. Взяв в руку протянут капельку и вставив в ухо, он услышал хрипловатый голос какого-то американского исполнителя, не известного ему. -Что за песня? -Heart-shaped box, нирвана. -А мне нравится, так куда ты идешь? -В ларек за сигами, а ты со мной хочешь видимо? -Ты куришь? Серьезно? От тебя даже не пахнет… -Я не курю, я дымлю как паровоз. Ладно, пошли, ато мать названивать начнет. Купив сигреты и заодно мятную жвачку, они направились к остановке, слушая Нирвану в одних наушниках на двоих. -Слышь, а дай мне попробовать,-неожиданно попросил Гём, смотря на дымящуюся в тонких пальцах Конпимука сигарету. -Курить я тебе не дам, здоровье испортишь, кашлять начнешь, рак может появиться. -Ну пожалуйста, я правда хочу,- жалобно хныкал Ким, вводя тайца в ступор. -Эх, ладно, на, только не вдыхай слишком много в первый раз, голова может закружиться. Кивнув Бэму, Ким без тени сомнения поднес к губам никотиновую палочку и вдохнул ядовитый дым, тут же закашлявшись. -А ты че думал? С первого раза профессионалом станешь, хах? -Еще дай. Так они и простояли на остановке полчаса, дожидаясь автобуса и раскуривая сигареты на двоих. По домам они разбрелись почти в одиннадцать, выслушав тирады от родителей по телефону. Они долго ходили по темным улицам, болтая ни о чем и жуя мятную жвачку, выветривая запах и проветривая голову. BamBam97 01:27 Че делаешь? YuKim 01:28 Дз, а ты? BamBam97 01:28 Серьезно? В пол второго делаешь дз? YuKim 01:28 Ну вообще спать собирался BamBam97 01:29 Ну пока *** Следующий день прошел точно также как и предыдущий: скучные уроки, редкие разговоры и разделенная на двоих сигарета. С появлением Югема в жизни Конпимука появились другие краски помимо черно-белых: неоновые клубы, ярко-оранжевый закат, темно-синие сумерки, желтоватая луна, лазурное небо… Их можно перечислять вечно. Бэм и сам поменялся: стал меньше курить, пол пачки по-честному отдавая Киму, перестал резать руки и пить успокоительные, начал нормально спать и впервые за долгое время смог вдохнуть жизнь полной грудью. Лежа в кровати и слушая в наушниках песни каких-то популярных в девяностых групп на небольшой громкости, Конпимук думал обо всем: о новой жизни, о будущем и о Югёме. Он понимал, что начинает испытывать странные чувства к этому парню: при виде него в животе начинали порхать бабочки, а мысли о нем останавливали занесенный над запястьем тупой заржавевший нож. Но он понимал, что если кто-то узнает о его чувствах, все будет не как в сопливой гейской дораме. Мать будет стыдиться его, в школе зачморят, а Югем скорее всего пошлет. И от осознания этого становилось так невыносимо больно, что тело само по себе сжималось в комок, а на израненное сердце будто бы насыпали горсть соли и втерли ее глубоко в раны. Слезы не шли, не хотелось орать. Хотелось просто лежать и копаться в себе. Наслаждаться тем, что есть. Хотелось напиться, накуриться до потери сознания, резануть в этот раз глубже, но он не мог. Не потому что слабак, а потому что не хотел, чтобы Гём грустил. Скрывать нечего, Бэм уже думал о том, что будет, если он вдруг умрет. Мать впадет в депрессию, одноклассники, скорее всего, и не вспомнять его, учителя чисто из уважения устроят минуту молчания, а Гём… Что же будет с ним? Как он себя поведет? Разрыдается? Будет грустить? А может вообще не обратит внимания? С такими мыслями таец погрузился в беспокойный сон. Через три часа снова будильник, школа, Югём… А тем временем в паре кварталов от него также не мог заснуть Ким Югём, терзая себя сомнениями и сжимая зубы от подступающих слез. Мужики ведь не плачут, так папа говорил… На следующий день, точнее, в четыре утра, друг другу навстречу бегут два парня, подбегают друг к другу и, не говоря ни слова, обнимаются, прижимая друг друга к себе как нечто самое дорогое в жизни. -Я люблю тебя…-шепчет Ким, обжигая губы тайца горячим дыханием и сжимая тонкую талию, проводя пальцами по выпирающим позвонкам. -Я тоже…-отвечает Конпимук, целуя уже своего парня и не сдерживая текущую по щеке слезу.