Глава 1. Бобер
Маленький лохматый грызун. Крыска. Или все-таки бобер? Панси сидела, закинув ноги на приборную панель, и никак не могла определиться с прозвищем для их штатного инженера Грейнджер. А еще Панси было неимоверно скучно — никаких инопланетных вторжений на борт корабля здесь, в космической глуши, в ближайшие дни не предвиделось. Боевики команды, в число которых входила Панси, помирали от безделья: занятия нашлись только для капитана, его заместителя да бортовых инженеров. У некоторых, впрочем, на этот счет имелось другое мнение. — Паркинсон, — Поттер, проходя мимо ее кресла, неодобрительно глянул поверх очков на погасшую панель. — Не сиди без дела. Надо каждый день обновлять бортовой дневник. Панси глухо застонала, убрав ноги с панели, и ручником подтащила кресло ближе к рабочему месту. Конечно же, вонючие бортовые дневники. Майор Грюм обещал, что любого, кто пропустит хоть день в записях, он вздернет на его же кишках. Вселенская несправедливость. Грейнджер и Нотт могли часами трещать без умолку на записывающее устройство о работе корабля и расходовании ресурсов, своих графиках и расчетах. А ей о чем говорить? Она же вояка, не ученый. А воевать на корабле пока можно было лишь с пустыми консервными банками из-под пресных бобов. — Ску-у-учно, — протянула Панси, включив бортовой дневник. — Судно «Тевтат», рядовая Паркинсон, пятый день миссии. Мы по-прежнему движемся к спутнику Харут. Ничего не происходит. На завтрак была такая же отвратительная овсянка, что и вчера, и три дня до этого, — Панси откинулась на спинку кресла, наблюдая за тем, как зияющая черная бездна, сбрызнутая вкраплениями далеких звезд, ползет, лишь едва отклоняясь от статики, по куполообразному стеклянному носу корабля. У панели управления привычно сцепились рогами капитан Поттер и зам Малфой, о чем-то споря вполголоса. Снайпер Уизли задремал в своем кресле: у уголка его губ вздувался и опадал сообразно дыханию слюнной пузырь. — Тракт «Земля-Алеф — Харут» дремуч и пуст, как моя голова накануне экзаменов. Никаких колоний диких низзлов или кораблей гоблинов-повстанцев, никаких перестрелок с флотом расы вейл, которые мне обещали, ни-ко-го… Событийность текущего дня себя исчерпала. Запись выходила слишком короткой и жалкой на фоне трех здоровенных голосовых дорожек, отображенных на панели, — дневниковых записей Грейнджер, Нотта и Поттера, а потому Панси пришлось разнообразить отчет личными наблюдениями. Все равно майор Грюм не станет этого слушать. А если захочет уснуть крепко и надолго, то включит себе дневник Гермионы. — Уизли дрыхнет как не в себя, — с удовольствием сообщила Панси, дергая ручник и заставляя спинку кресла плавно покачиваться взад-вперед. — А когда не спит, без конца ноет и не поймет, чего ему хочется больше — на Землю к мамкиной стряпне или постреляться с враждебными расами. Нотт и Бобер… — прозвище Панси все еще не нравилось: не охватывало всего спектра ее ненависти к Грейнджер. Но, раз уж слетело с языка, пришлось остановиться на нем, — все копаются в своих графиках, ведут расчеты, готовят карты местности для высадки на Харуте. Патил торчит в медотсеке и практически не показывается. А если показывается, то от нее так несет огненным виски, что спасать нас в случае серьезных ранений, боюсь, будут скудные знания по перевязке, молитвы и успокоительные уколы «Бодроперцовки Три-Ноль» в задницу. Забини, приняв важный вид, шастает туда-сюда с пробирками и картами. Как по мне, так толку от исследования Харута до прибытия на Харут не больше, чем от моей персоны на корабле... А Поттер и Малфой до сих пор не могут договориться, кто из них капитан, а кто зам — меняются должностями каждый день, потом цапаются и снова меняются. Майор Грюм нас в открытый космос отправлял со словами «Давайте как-нибудь сами распределите обязанности, образцовые выпускники академии, как-никак. Да пребудет с вами дух товарищества, долга перед родной планетой и бла-бла-бла»… Но, чувствую, пройдя испытание духом товарищества, либо Поттер, либо Малфой на Землю вернется в мешке для трупа. Панси вновь окинула взглядом верхнюю палубу. На секунду встретилась взглядом с вынырнувшей из-за своего монитора Грейнджер. Та нахмурила брови и тотчас уткнулась носом обратно в график, так что над матовой излучающей свет панелью осталась видна только ее лохматая макушка. «Бобер», — подумала Панси, поморщившись. Своей преданностью общему делу и неумолимым энтузиазмом в работе Грейнджер выводила Панси из себя. С ней же невозможно было тягаться за расположение руководства. Особенно сейчас, во время мирного полета, когда условия не были равны. «Погоди, — позлорадствовала Панси мысленно. — Вот схлестнемся мы с враждебными расами, первая забьешься на нижнюю палубу, дрожа от страха. И на моей улице случится праздник». — Конец отчета, — сказала Панси после краткой заминки и отключила бортовой дневник. До объема остальных ее запись не дотягивала, но выглядела куда презентабельнее записи Рона. Скука не исчезла, но настроение у Панси слегка поднялось. Чтобы поразвлечься, она нашла на панели окошко внутренней связи с Уизли и тихо произнесла в устройство голосового набора: — Просыпайся, Уизли! Активировать боевые установки, приготовиться к отражению атаки! — затем увеличила громкость до максимума и отослала сообщение. Спустя секунду из динамиков панели Рона на другом конце палубы раздалось громогласное, звучащее с трагическим надрывом: — ПРОСЫПАЙСЯ, УИЗЛИ! АКТИВИРОВАТЬ БОЕВЫЕ УСТАНОВКИ, ПРИГОТОВИТЬСЯ К ОТРАЖЕНИЮ АТАКИ! Рон испуганно дернулся, очнувшись от дремоты, вцепился обеими руками в пульт управления и завертел головой из стороны в сторону. Гермиона и Теодор отвлеклись от графиков, резво подскочив на своих местах. Со стороны подмостков послышался громкий топот гравитационных ботов: наверняка Забини бежал посмотреть, что стряслось. Панси загоготала, схватившись за живот, — вот веселье! Уизли, наверное, под себя сходил от ужаса, что проспал нападение на корабль. — Паркинсон, прекрати дурачиться. — Паркинсон, ты нарушаешь правила безопасности! — возмутились в один голос Малфой и Поттер. Потом посмотрели друг на друга — Драко неприязненно сощурился, а Гарри набычился и поджал губы. — Делать выговоры должен капитан команды, — заметил Поттер с достоинством, изо всех сил пытаясь сохранить хладнокровие. — Ты тоже был замом, но я не возражал, когда ты устроил выволочку Блейзу! — вспылил Малфой, двинувшись на него всем корпусом. — Ну началось, — пробормотал Теодор, скорбно покачав головой. — Еще одной смены ролей я не выдержу. Гермиона закатила глаза и молча вернулась к работе. А Рон, улучив удобный момент, снял тяжеленный бот и швырнул им в Панси, промазав лишь на пару дюймов. Шел пятый день, а на борту все было по-прежнему. Сплошная скука.* * *
— Судно «Тевтат», рядовая Паркинсон, шестой день… — Судно «Тевтат», рядовая Паркинсон, и вот уже неделя минула с того дня… — Судьно «Тивьтять», Парькиньсьён, же ма пе фрянсе, уитьем жюр… — Судно «Тевтат», рядовая Парк… Слушай, кэп, а это точно обязательно? Что значит, уже не кэп?.. Малфой! Эй, кто-нибудь, позовите Малфоя… — Мерлинова туманность, как же здесь скучно. Судно «Тевтат»… — Космическое корыто, на котором я провожу худшие дни своей жизни. Рядовая Паркинсон, отчаянно нуждающаяся в спасении. Одиннадцатый день, и я силой мысли посылаю сигнал с просьбой о помощи в необъятные просторы вселенной — в надежде, что меня похитят представители инопланетной расы… Спустя целую вечность спасение от скуки снизошло на Панси, но совсем не так, как она ожидала. В середине третьей недели миссии она проснулась в своей каюте, потревоженная громкими голосами в коридоре. Панси сорвалась с кровати, выпуталась из пижамы и кое-как влезла в униформу, прежде чем нажала на кнопку и открыла дверь. Прямо перед ее каютой стояли Грейнджер и Забини, склонив головы к портативному лэптопу, на котором мигал красным пульсирующим пятном индикатор неполадки. — Что стряслось? — пробурчала Панси. Глаза слепило от слишком яркого света, а в теле ощущалась неприятная ломота: она успела поспать всего два часа. — У нас отказывает генератор кислорода, — прямо сказала Грейнджер. Панси не хотела признаваться в этом даже самой себе, но ей нравились простота Гермионы в объяснениях и отсутствие в ее речи пространных, вгоняющих в дремоту прелюдий, какие были свойственны тому же Теодору. Отказывает генератор кислорода, никаких лишних слов. Все четко и ясно — они в заднице. Панси буквально почувствовала, как заискрили нейронные связи в ее голове при попытке хоть отчасти восстановить в памяти принцип устройства космического корабля. Поэтому она выкинула из вопроса все умные слова: — Разве он не должен работать ближайшие лет сто на генераторе энергии, который тоже должен работать ближайшие лет сто? — Да, — ответил Забини, задумчиво почесав заросший щетиной подбородок. То, что он спокойно стоял рядом с Грейнджер, уже само по себе говорило о серьезности ситуации. В других обстоятельствах его чувствительная гордость вряд ли бы позволила подойти так близко к девчонке-выскочке, которая умудрилась пробиться в Академию и продержаться в ней до самого выпуска, не имея при этом в семье ни одного действующего или ушедшего в отставку космического рейнджера. Консервативность Академии и пестование преемственности поколений оказались для Грейнджер удивительно легким препятствием на пути к мечте. Но неприязнь золотых деток, обучавшихся с ней бок о бок, никуда не делась. Та же Панси без раздумий выкинула бы Грейнджер в открытый шлюз, если бы представилась возможность сделать это без свидетелей. — Но дело не в генераторе. Дело в том, что одна за другой отказывают цифровые панели и собирательные линзы. Учитывая, что «Тевтат» совсем новый, на изношенность оборудования не пожалуешься. — Такое ощущение, — добавила Грейнджер, — что оборудование изначально было бракованным. — Быть того не может, — отмахнулась Панси скучливо. — Кто в своем уме поставит бракованное оборудование в корабль, на борту которого находится Малфой? Все же в курсе — если его отец узнает об этом, лучше зачинщикам заранее написать на лбу инициалы перманентным маркером. Для посмертного опознания. — Без понятия, с чем связан сбой. Но мне это не нравится, — Грейнджер закрыла крышку лэптопа и подняла серьезный взгляд на Панси. — Мы с Блейзом пойдем и проверим, можно ли обойтись резервным оборудованием. А ты пока поспи. Если понадобится твоя помощь, мы позовем. Панси пожала плечами. Могли и не звать. Все равно она не разбиралась в технических примочках. Она вернулась в каюту и, обессиленная, легла на кровать прямо в униформе, практически сразу же опрокинувшись в глубокий сон. Но и на этот раз ей не удалось надолго заснуть: уже через час Панси дернулась, когда кто-то коснулся ее плеча. — Просыпайся. Эй, Паркинсон, проснись… В полутьме каюты Панси не сразу различила знакомые очертания — лохматую шевелюру, два матовых карих глаза, поблескивающих в полутьме. И кичливые камешки на брекетах: у Грейнджер была отвратительная неосознанная привычка прикусывать нижнюю губу, показывая всем свои далеко не идеальные зубы. — Чего тебе, Бобер? — прохрипела Панси. От Грейнджер пахло горячим. Но не запеченной курицей или вкусной корейской едой, чего Панси остро не хватало здесь, в космосе, а паленой проводкой и едким дымом, будто от тлеющего пластика. — Резервное оборудование не подходит по размерам, — сказала Грейнджер, пока Панси, собравшись с силами, поднималась с кровати и оправляла помявшуюся за время краткого сна форменную куртку с погонами. — Мы не можем восстановить генератор кислорода. Но это еще не все. Стал отказывать один из общих генераторов энергии. А для него запчастей нет вообще. Панси выскочила вслед за Грейнджер в коридор, и они вместе направились к отделу систем жизнеобеспечения. Голова шла кругом, а происходящее казалось нереальным кошмарным сном. Быть может, потому, что Панси чувствовала себя донельзя разбитой отрывочным сном, она никак не могла осознать масштабы свалившихся на них бед. — Что говорит кэп? — только и спросила она. — Пытается выйти на связь со штабом, но мы… — Мы пересекаем пояс Фоморы, — вспомнила Панси сегодняшние слова Теодора. — И ближайшие сутки связь будет сбоить не по-детски. Точно. — Да, — отозвалась Грейнджер тихо. Она стала шагать медленнее, противно шаркая подошвами гравитационных ботов о пол. Панси хотела было пихнуть ее в бок, чтобы не тормозила, но с удивлением обнаружила, что Гермиона съежилась и напряглась всем телом, будто упрямилась в попытке не выдать собственного страха. — Ты говорила, что в этой части тракта должны быть торговые колонии гоблинов, верно? — Угу, — Панси было неприятно видеть неуверенность, написанную на лице Грейнджер, и о ней знать. Это не просто заставляло чувствовать себя неловко — ввиду того, что Гермиону редко когда выбивали из колеи неприятности, это не на шутку пугало. — Ты хочешь купить оборудование здесь, в космосе? — В противном случае, — заметила Гермиона, — мы можем не долететь даже до Харута. Как ни странно, это замечание заметно приободрило Панси. Чинить и настраивать технику она не умела, а вот пилотировать челнок и вступать в контакты с другими расами — это запросто. Возможность внести свою лепту в устранение сбоя вселяла в Панси беспричинную уверенность, что все пройдет гладко. — Значит, мне стоит сказать Уизли, чтобы готовил лазерные пушки? — воодушевление в собственном голосе оказалось не так просто скрыть. Панси поняла это по укоряющему взгляду, который Гермиона на нее кинула. Будто строгий учитель одергивал местного хулигана. — У нас исследовательская миссия, — сказала Грейнджер твердо. — Мирная. Панси скептически фыркнула. — Если не помнишь академический курс, — произнесла она с достоинством, позлорадствовав, что хоть в какой-то области могла потягаться знаниями с заучкой Грейнджер, — то гоблины с землянами не в ладах. Они не продадут тебе даже протухший венерианский сыр, если увидят твои чистые землянские глазки и белую гладкую кожу. Посуди сама — как долго может оставаться мирной миссия команды, запертой в сбоящем, постепенно дохнущем корабле в окружении колоний враждебных рас? Грейнджер остановилась посреди коридора. Если до этого она стойко пыталась скрыть видимую сторону своей тревоги, то теперь ее выдавали бледность и едва заметная дрожь, тронувшая кисти рук. Панси хотела бы порадоваться единственному за время полета триумфу над Грейнджер, но обстоятельства не располагали к веселью. Да и Гермиону, несмотря на ее жуткие ботанские замашки, брекеты и лохматую несуразную шевелюру, было слегка — на грани разумного — жаль. — Послушай, Бобер, — вздохнула Панси, положив ладонь ей на плечо. Сократив дистанцию между ними до этого панибратского, почти товарищеского жеста, уже поздно было думать о тщательно подпитываемом презрении к Грейнджер. Панси успокоила себя тем, что знания Гермионы были слишком ценны для общего дела, чтобы топить ее сейчас в панике и волнении. — Все будет хорошо. Не парься. Ты делай свое дело, а мы с Уизли сделаем свое. Ты останешься здесь, на корабле, в безопасности, и тебя никто не заставляет участвовать в той части миссии, которая тебе не по душе. А теперь покажи мне, какие детали нужны, и я пойду согласовывать вылет с кэпом.Глава 2. Утиль
Майор Паркинсон любил говорить «однажды ты станешь капитаном экспедиционного судна», но Панси уже с первых курсов Академии хотелось чего-то большего, нежели теплого местечка, полученного по знакомствам отца. Она мечтала быть в гуще событий — что за мир без возможности надрать зад повстанческим войскам? Вырвалась в рядовые, ничего не скажешь. Теперь она настраивала кресло пилота в челноке и надеялась, что Уизли, летящий следом, не перепутает случайно рычаг двигателя с пушками дальнего действия. Заботливая не в меру Парвати дала ей с собой три баллона с кислородом из медотсека на случай пробоины и разгерметизации кабины. Панси не стала объяснять ей, что в таких ситуациях автоматически опускалось стеклянное забрало шлема и включалась система жизнеобеспечения, встроенная в реактивный ранец. Просто кинула баллоны в ящик с оборудованием, где уже валялся зачитанный до дыр атлас тракта. Еще на Земле, в ходе подготовки к миссии, Панси изучила расположение всех объектов, находящихся на их пути. А теперь, к собственному неуемному восторгу, могла видеть все своими глазами сквозь лобовое стекло челнока, а не на картинках в лэптопе или заданиях тренировочных симуляций. Космическое полотно было густым и черным, как смородиновое варенье: звезды усеяли его поверхность мелкими капельками завязавшегося спиртового брожения. — Сейчас мы летим вдоль пояса Фоморы, — сказала Панси, выходя в эфир внутренней связи. — Справа виден край Жестянок. Это мусорные острова, сформировавшиеся вокруг платформы Гринготтс, торгово-колониальной точки гоблинов. А на три часа от Жестянок можно увидеть и сам Гринготтс. Сейчас подлетим к нему ближе. — Ага, — раздался из динамиков голос Уизли, оказавшегося на удивление восприимчивым к объяснениям. Может, он и был ленив во всем, что казалось сбора и анализа информации, но явно не горел желанием ударить в грязь лицом во время первой же серьезной вылазки. — Кэп, что там с защитными барьерами? — Секунду, — отозвался в эфире Малфой. — Барьер вокруг Гринготтса радиусом в милю. Контрольно-пропускные пункты на двух главных и трех служебных посадочных площадках. Везде стоит блокировка на землянские летные средства, а в правилах безопасности… Теодор? — Из того, что в открытом доступе, — начал Нотт флегматично, — хотя, быть может, данные устаревшие и стоит покопаться в их внутренней системе… — В правилах есть приказ на обстрел без предупреждения всех землянских кораблей, — перебила его Гермиона. «Спасибо, Бобер», — слабо усмехнулась Панси. — Барьер слишком обширный, — заметил Гарри. — Где-то должны быть незащищенные точки. Будем искать. Пока подсоединяем к вам диспетчеров. Панси глянула на окошко второй линии. И разумеется, на нем высветилась фотокарточка Грейнджер. На снимке из базы данных она вышла на удивление хорошенькой. Впрочем, снимок тут же исчез, и на экране появилась трансляция с «Тевтата» с настоящей Гермионой (со следом копоти под левым глазом, будто со свежим фингалом), что-то деловито выискивающей в лэптопе. — Я думала, ты отдашь эту привилегию Блейзу, — хохотнула Панси, направляя челнок к краю одного из мусорных островов. Спрятавшись за угловатым массивным уродцем, нагромождением металла и пластика, лениво плывущим вдоль платформы, Панси проверила заряд реактивного ранца. В самых кончиках ее пальцев ощущалась дрожь нетерпения и волнения. Уизли пропал из поля зрения и ушел на вторую линию связи, где его должен был направлять Теодор. — Ты же воротила нос от этой стороны миссии. — Просто хочу проследить, чтобы ты не наделала глупостей, — сказала Грейнджер ровно. Электрический свет экрана придавал ее лицу нежно-голубой оттенок. — Включи режим невидимости. Я нашла брешь в гоблинской защите, но тебе может не понравиться. — Что там? — полюбопытствовала Панси. — Надеюсь, мне грозит перестрелка с охраной? — Нет, — Паркинсон готова была поклясться, что перед тем, как Гермиона наклонилась, чтобы настроить панель управления, и пропала на секунду-другую с изображения на экране, она усмехнулась. — У них нет защиты в мусорном отсеке. — Блеск, — пробурчала Панси. — Тематическая вечеринка в утильсырье. Будет чем на Земле похвастать.* * *
Драко не нравилось, какой оборот приняла их миссия. Ему обещали, что это будет самая безопасная и скучная работенка из всего, что предлагал Центр, и, надо сказать, это целиком и полностью его устраивало. Малфой хотел получить галку в личное дело, без которой невозможно было пробиться ближе к руководящим кругам, и никогда больше не возвращаться в космос — бескрайний, холодный, давящий на него своими ужасающими масштабами и непредсказуемостью. — Наверное, это ненормально, но я ненавижу путешествия, — поделился Драко с Блейзом еще там, на Земле, выползая с очередной симуляции. — Поверь, — Забини ободряюще хлопнул его по плечу, — в нашем деле это не редкость. Всего одна экспедиция. Не успеешь оглянуться, а мы уже снова на Земле, вспоминаем нудную космическую рутину за кружкой сливочного пива, а? «Если бы, — кисло думал Малфой теперь, застыв в немыслимом напряжении у системы управления кораблем. Он увел «Тевтат» в слепую зону пояса Фоморы, но безопасностью здесь и не пахло. Гоблинские патрули могли в любой момент уловить их на локаторах, да и близость Фоморы создавала кучу помех и заставляла даже такую махину, как «Тевтат», покачиваться в пространстве, словно шлюпку во время океанского прибоя. — К черту отметку в личном деле. Я просто не хочу застрять за тысячи миль от дома с кончающимся кислородом и сбоящей системой». На площадку поднялся, гремя гравитационными ботами, Поттер. До безобразия деятельный, бодрый, с самого начала относившийся к миссии с серьезностью и неиссякаемым энтузиазмом. Все в нем раздражало Драко — от старого, полученного на практике в Академии шрама, идущего поперек лба невнятным белесым зигзагом, и старомодных очков в круглой оправе до прущей из него тяги к исследованию космоса и лидерских замашек. Поттер всей команде, даже стоящей особняком Паркинсон, казался стабильным и надежным, вызывал у них доверие и симпатию. Малфой из кожи вон лез, чтобы не затеряться на его фоне бесполезным резервным придатком. Но сейчас, когда корабль чуть не трещал по швам от сбоев, Драко чувствовал себя слишком опустошенным и потерянным, слишком разморенным долгим полетом, чтобы продолжать негласную борьбу за первенство. — Все в порядке, кэп? — спросил Поттер, встав рядом и глянув на электронные карты — по ним двумя мигающими точками перемещались челноки Паркинсон и Уизли, пытаясь найти безопасную стоянку у мусорных отсеков. — Выглядишь неважно. «Издевается?» — подумал Драко неприязненно, мельком глянув на Гарри. Но в тоне Поттера не было ни насмешки, ни желания поддеть. Только сейчас Малфою пришло в голову, что тот, должно быть, устал не меньше него. — Как там генератор кислорода? — Малфой подчеркнуто проигнорировал вопрос, рассеянно водя пальцами по сенсорному экрану. Оставалось надеяться, что их боевики — не в меру импульсивные Паркинсон и Уизли, от которых можно было ждать чего угодно, — справятся с добычей запчастей без лишних неприятностей. Поттер поморщился. — Хуже, чем ожидалось. Блейз настроил вентиляционную систему, перенаправил весь кислород сюда, на верхнюю палубу. Пришлось временно заблокировать большинство отсеков. Драко почувствовал, как что-то остро дернулось под сердцем. Посмотрел по сторонам — ярусом ниже Грейнджер и Нотт с головой ушли в инструктирование пилотов. Здесь же, неподалеку, ошивались Блейз и Парвати, о чем-то беспокойно переговариваясь вполголоса. — Сколько у нас осталось? — только и спросил Малфой. — Полчаса, — Гарри рассеянно провел ладонью по встрепанным темным волосам. — Еще пятнадцать минут резерва, но их Блейз и Гермиона планируют потратить на установку новых деталей. «Полчаса», — повторил про себя Малфой и почувствовал, как теплая пульсирующая боль ласково коснулась его затылка. Голова закружилась, а желудок свело рвотным спазмом — от нервов с Драко что только ни случалось. Но не выворачивать же завтрак под ноги Поттеру. За это потом добрую сотню лет будет мучительно стыдно. — Малфой, — Драко почувствовал грубоватое прикосновение. Это ладонь кибернетической руки — настоящую Гарри потерял во время поломки симуляции на четвертом курсе Академии — прижалась успокаивающе холодным металлом к его лбу. — Соберись, кэп. Ты нужен своей команде сейчас. Гарри убрал руку, неловко одернув рукав куртки, чтобы скрыть механический сустав запястья. Драко посмотрел на него с удивлением, на мгновение забыв про волнение и подступающую к самому горлу панику. Поттер пытался его приободрить вместо того, чтобы воспользоваться моментом и взять ситуацию под свой контроль? Ребята из подразделения Гриффиндора не переставали изумлять. Но слова Гарри возымели эффект. Малфой серьезно кивнул и вернулся к панели управления.* * *
Панси мысом бота отшвырнула пакеты со спрессованным мусором и брезгливо стянула липкую из-за соуса обертку с плеча. Хорошо хоть, защитный костюм и опущенное забрало не давали полностью насладиться запахами прелых отбросов. Но ощущение, что она искупалась в тухлятине (а ведь так оно и было), никуда не исчезло. — Тебе направо, — проинструктировала Грейнджер. Теперь Панси могла ее только слышать, и, надо сказать, размеренный голос Бобра в полутьме огромного мусорного желоба, доверху набитого утилем, был единственным приятным фактором окружающей обстановки. Паркинсон направилась к крышке, ведущей в мусоропровод. Когда отбросы в метре от нее зашевелились, разлетаясь в стороны, Панси мгновенно отскочила на безопасное расстояние, прицелилась и потянулась пальцем к предохранителю. Но из кучи коробок из-под венерианских овощей вынырнул всего лишь Уизли, тараща на нее сквозь стеклянное забрало шлема большие голубые глаза. — О, это ты, — Панси опустила пушку. — Как дела? — Прелестно, — проворчал Уизли и тоже достал оружие. Вместе они пробрались к мусоропроводу, и Панси первая залезла внутрь обширной трубы. Боты — о, это прекрасное изобретение космической индустрии! — позволили взобраться на десять метров вверх по резко наклонной поверхности за считанные секунды. Панси откинула крышку и выбралась в небольшую, уложенную кафелем со всех сторон комнатушку пять на пять метров. Дыра в полу, две эмалированные раковины и знакомая по учебникам эмблема с изображением скрючившегося существа не оставляли сомнений. — Серьезно? — едко спросила Панси, дождавшись, когда Уизли, кряхтя и бранясь, вылезет из мусорного бачка. — Здесь практически никого не бывает, — оправдалась Гермиона. — И это кратчайший путь к складам. Уизли оглянулся по сторонам. Похоже, учебников по межгалактическим системам знаков он не читал, потому что улыбка облегчения на его лице никак не вязалась с пребыванием в туалете для недееспособных женщин-кентавров. — Тео говорит, что нам надо прямо по коридору, — сказал Рон бодро, толкнув дверь. Они вышли в коридор, предварительно просмотрев пространство сквозь оптические прицелы пушек. Передвигались медленно, останавливаясь на каждом повороте и проверяя, нет ли на пути охранных постов, потому что тепловизоры «Тевтата» сюда не добивали. «Быть может, — подумала Панси, нервно усмехнувшись, когда они, не встретив ни единой души, добрались до служебного входа на склад, — гоблины сделали ставку на брезгливость землян?» — Я буду прикрывать, а ты иди за оборудованием, — сказала она. Уизли кивнул, открыл дверь при помощи кода, который скинул на его ручное оборудование Теодор, и нырнул в темноту. Панси прислушалась. Со стороны поворота доносился далекий гул моторов и слабый, едва различимый на этом фоне отзвук голосов. Наверное, там находился выход в рыночную зону, где прямо сейчас тысячи ничего не подозревающих посетителей Гринготтса бродили вдоль стендов и магазинчиков, собравших товары со всех уголков галактики. Ощущать себя одной из двух землян среди неисчислимого множества инопланетных рас на корабле было непривычно настолько, что Панси еле сдержалась, чтобы не заглянуть хоть раз в рыночную зону и проверить — действительно ли в толпе нет ни одного землянского лица? — Бобер... — Чтобы справиться с невольным напряжением, обострившимся не ко времени любопытством и дурными предчувствиями, Панси спросила в эфир: — Как вы там? — Плохо. Панси приняла это за сарказм, лишь спустя мгновение вспомнив, что в натуре Грейнджер было говорить обо всем прямо и без подтекстов. — Капитан едва держится, — Гермиона заговорила тише, видно, чтобы не быть услышанной товарищами по команде. — Парвати извела на него уже три кислородных баллона, но… У него очень чувствительный организм. — Пусть его заменит Поттер, — предложила Панси. Она не слышала за дверью склада передвижений Уизли, зато отчетливо угадывала в приближающихся звуках мелкие, будто семенящие шаги. Гоблины. Теодор должен был поколдовать над сигнализационной системой и камерами видеонаблюдения, но патрули не в силах был отменить даже он. Черт. — Ни одна сила в мире не оторвет Малфоя от руля ради того, чтобы передать его Гарри, — слабо фыркнула Гермиона. Панси почудилась в ее голосе непривычная вялость, и наблюдение это заставило занервничать еще больше. — У нас осталось семь минут до резерва. Так вот оно что. Грейнджер не просто пыталась говорить тише. Ее придушивал критически низкий уровень кислорода. — Эй-эй, Бобер, — позвала Панси сердито. — Не чуди. Возьми у Патил баллон. — Взяла, — сказала Гермиона. — Последний. Пять минут назад. — Чертова Патил, — процедила сквозь зубы Панси. — Зачем она дала мне с собой три, если они сейчас… — Они сейчас что? «Могли сохранить тебе жизнь»? Сама Паркинсон не хотела бы когда-либо услышать настолько прямолинейное заявление из чужих уст, а потому произнесла, давя гнев в голосе: — Могли сохранить работоспособность твоего мозга, который нам нужен для починки корабля. «Браво, Панси, — поддела она сама себя. — Звучит не менее безжалостно, чем преждевременный некролог». Не успела Гермиона что-либо ответить, как открылась с характерным звуком дверь соседнего отсека, и Панси увидела несколько пляшущих вытянутых теней, уменьшающихся по мере приближения их обладателей. Паркинсон быстро обернулась к двери склада, проклиная Уизли за его медлительность, и сняла пушку с предохранителя. Щелчок вышел как у открывшейся банки с диет-колой. — Ты включила огнемет? — спросила Грейнджер с подозрением. Удивительная разборчивость для человека, который даже на практике в Академии если и контактировал с оружием, то только нарисованным в учебных пособиях или разобранным на составные части. — Что происходит? — Ничего, — беспечно отозвалась Панси. Трое гоблинов-охранников, смеющихся и болтающих между собой, показались из-за поворота и замерли на краткое удивленное мгновение. Еще бы — увидеть впервые за долгое время, если не впервые в жизни, до зубов экипированную землянку. Майор Грюм всегда, шутя, говорил, что у гоблинов Панси сойдет за свою. Выбритая левая сторона головы и целиком зачесанные на правую сторону темные волосы с огненно-алой прядью, вздернутый нос, типичные для инопланетной расы зеленые глаза, густые брови, бесчисленные серьги-кольца в ухе. Теперь, при виде живых гоблинов, в голову Панси закралось смутное подозрение, что майор отвешивал ей сомнительного качества комплименты. — Тревога! — завопил один из гоблинов в переговорное устройство, быстро придя в себя. Панси прицелилась и коротким залпом выбила из его рук рацию. Та шмякнулась на пол уже расплавившимся куском пластика. Панси перенастроила пушку быстрым выверенным рывком и, не успевая толком осознать выученных до автоматизма действий, нелетальными зарядами отправила в отключку по очереди всех троих. Только когда последний гоблин, приоткрыв рот и сотрясаясь в конвульсиях, повалился поверх товарища, Паркинсон будто что-то ударило в грудь. По коже пробежались мурашки от внезапного ясного осознания, что это была реальность, а не голограммы симуляций. И что теперь сюда, по канонам жанра и правил безопасности, стечется добрая треть боевых сил Гринготтса. Две оставшиеся наверняка будут прочесывать окрестности в поисках корабля, на котором могли прибыть земляне. — Панси? — прозвучал с тревогой голос Грейнджер в эфире. Паркинсон даже не поняла, что Бобер впервые со дня знакомства осмелилась обратиться к ней по имени. Потому что из склада в этот момент вывалился взмыленный Уизли с тремя доверху набитыми мешками оборудования и облегчение затопило Панси, заставив забыть обо всем остальном. — Бежим! — Паркинсон отняла у него два мешка, перекинув лямки через плечи. Они с Уизли бросились обратно по коридору, не жалея срывающихся под тяжестью оборудования спин и ног, саднящих в не предназначенных для забегов на большие дистанции ботах. Позади уже слышались громкие голоса и торопливые шаги. Когда они ввалились в туалет и откинули крышку мусоропровода, целая толпа гоблинов нагоняла их, а вспышки света от выстрелов мелькали на периферии зрения. Панси почувствовала, как руку обдало жаром — луч прошелся всего в паре дюймов от кожи, мгновенно оставив ожог и раскалив ногти. Паркинсон вскрикнула, прижав обожженную кисть к груди. От боли кровь зашумела в ушах. Хотелось немедленно приложить руку о стену, содрать горящие жаром ногти и опаленную кожу. — Быстрее… — рыкнула Панси на замешкавшегося Уизли. — Лезь, я скину следом мешки. Рон, к счастью, не стал спорить и разводить джентльменскую драму, сунув свой мешок в трубу и нырнув следом за ним. Как солдат он прекрасно понимал, что лучше влезть впереди дамы, чем устроить пляски с этикетом и обоим лишиться голов. Панси пальнула в ближайшего гоблина и выиграла пару секунд, пока его обмякшее тело не давало товарищам как следует прицелиться. Едва чувствуя правую руку, она скинула в мусоропровод оба мешка, а затем обернулась и открыла огонь. — Панси! — вновь ворвался в эфир голос Гермионы. Не к месту вспомнились короткометражные социальные ролики про недопустимость звонков космонавтам в рабочее время, которые бесконечно крутили в столовой Академии. Отстреливаясь от гоблинов и едва успевая энергетическим щитком отражать их атаки, Паркинсон нервно усмехнулась, процитировав въедливую фразочку: — Я сейчас немного занята, дорогая. — Панси, — рассердилась Грейнджер. — Антигравитационная граната! Точно. Паркинсон потянулась к ремню экипировки, пропустив один из залпов, который, к счастью, лишь ударил ее в броню, схватив грудную клетку сильным спазмом. Панси вытащила гранату и что было сил швырнула об пол. Щелчок — и гоблины, будто все были посажены на марионеточные нитки, взмыли велением невидимых хозяйских рук в воздух. Кто-то по неосторожности отпустил пушку, а кто-то заехал локтем в длинный крючковатый нос товарища. — Неудачники, — усмехнулась Панси. Включенные гравитационные боты дали ей фору в несколько секунд, что гоблины барахтались в воздухе, силясь дотянуться до ботинок и активировать тягу. Панси откинула крышку мусоропровода и ввалилась внутрь трубы головой вперед. Пролетев несколько метров по наклонной, она шлепнулась в кучу пищевых отходов, которые теперь показались милее теплого взбитого одеяла в ее родном доме на Земле. — Уизли? — позвала Панси по внутренней связи, рывком головы стряхнув со шлема банановую кожуру, и бросилась, загребая ногами бесконечные пакеты мусора, к шлюзу. Позади нее уже вываливались из трубы гоблины, беспорядочно и наугад паля в полутьме отсека из лазерных пушек. — Я на пути к «Тевтату», — отозвался Рон сдавленно. — Они выпустили истребители. — Паркинсон, мы выводим судно из Фоморы, — раздался голос Малфоя на общей частоте. — Запаса энергии хватит для гиперпрыжка, чтобы оторваться от их флота, но вы с Уизли должны сейчас же быть на борту. — Я бы с радостью, — Панси прицелилась и сбила форменную фуражку с головы одного из гоблинов. Тот инстинктивно дернулся назад и оступился, шлепнувшись в мусор. — Поверь, если бы так было можно, энергии моей злости хватило бы для гиперпрыжка до Харута и обратно. — У тебя пара минут, — уже Грейнджер вставила свой ценный комментарий. Почему-то в этот момент, схватив один из пакетов и швырнув в лицо ближайшего гоблина, Паркинсон думала не про то, что в случае ее задержки команде придется действовать в интересах большинства и уносить ноги из этой части тракта. Она думала о том, какие заголовки будут во всех изданиях межгалактической сети спустя несколько часов. И как она будет смотреться на снимке, под которым будет значиться: «Розыск». Панси вырвалась из груд мусора, уже не чувствуя от адреналина, сбившего все базовые настройки ее организма, ни боли от ожогов, ни ломоты в ногах. Прислонила электронный чип с кодом к считывающему устройству, прыгнула в приглашающе открытую кабину челнока, включила двигатели и вылетела из шлюза. Кислород в ее ранце кончался. Она понимала это не по писку приборов, все равно неразличимому из-за мощных рокочущих залпов истребителей, в которые нырнул ее челнок, а по тому, как резко закружилась голова. Барьер челнока включился автоматически, но каждый залп, пусть и не причинял ущерба двигателям и корпусу, швырял Панси из стороны в сторону, мешая ориентироваться в огненном зареве, затопившем космическую мглу до краев. Панси включила автопилот, и на экране отобразились две мигающие точки — она и «Тевтат», что двигался сейчас в сторону от Гринготтса. «Значит, Уизли и оборудование уже на корабле», — с облегчением подумала Панси, с трудом захватив больной рукой пульт управления пушками дальнего действия. Истребители окружали ее плотным кольцом. Чтобы прорваться сквозь осаду, пришлось на мгновение снять барьер, перенаправив энергию в пушку, и пробить брешь в строе. Урон в ответ успели нанести и ей — залп попал прямо в правый двигатель, заставив его заглохнуть с нисходящим скрежещущим стоном. Верный автопилот вынес Панси из кольца, но челнок весь накренился вправо, теряя маневренность, а левый двигатель, взяв на себя всю работу, не мог позволить ей былых скоростей. — Паркинсон, Блейз и Теодор почти закончили заменять оборудование первой необходимости, — раздался в эфире голос Малфоя. Только услышав этот звук, Панси поняла, что голова ее не просто кружилась — она, будто в воду опущенная, уже едва обрабатывала звуки тише рева мотора и залпов, бьющих о кое-как восстановленный барьер. — Еще немного, и нашу оборону прорвут. Где, твою мать, тебя… — …Панси… Панси, ты слышишь меня? — Паркинсон, мы готовимся к гиперпрыжку… У нее не было и лишней капли воздуха в легких, чтобы выйти с командой на связь. Челнок нес ее, покачиваясь, будто колыбель под неумелой материнской рукой, но Панси чувствовала по стихающей вибрации корпуса, что он умирал вслед за двигателем. Нужно было выбираться. Когда до «Тевтата», рассекающего куполом барьера линию вражеского огня, оставались считанные ярды, Паркинсон заставила себя отстегнуть ремень безопасности и потянуться к панели управления. Кабина челнока открылась, и Панси вытянуло в открытый космос. Она не чувствовала собственного тела, которое плыло в невесомости рядом с взлетевшими следом атласом и кислородными баллонами. «Баллоны!» — только сейчас, с немыслимым опозданием, осенило Панси. В суматохе она совершенно забыла про запасные крохи воздуха, что Патил упаковала ей с собой. Гоблинские истребители атаковали нос корабля в попытке концентрированной серией залпов разрушить барьер в области верхней палубы. Здесь, у шлюза, не было уже видно огня. Только космос, платформу Гринготтс, окруженную мусорными островами, и мириады рассыпавшихся вокруг звезд. Таких же легких и бесчувственных, как сама Панси. Сознание утекало от нее, не давая и шанса ухватиться даже за стороннюю мысль, которая бы держала ее на плаву. Баллоны… «Тевтат»… Прыжок в звездную пустоту… Бобер… Грейнджер… Грейнджер… Обратная сторона век встретила ее пленительной темнотой забытья. — Панси! Что-то потащило ее в сторону уверенной силой, спина коснулась твердой поверхности. С характерным звуком закрылся шлюз. Она заснула? Или отключилась в тот момент, когда Грейнджер, бледная как смерть Грейнджер в полной экипировке, тащила ее внутрь? Что она использовала, интересно, стальной трос с крюком? Панси едва видела происходящее сквозь мутную пелену перед глазами и чувствовала, как острый спазм поразил легкие. Ей хотелось скорчиться, уйти от этой боли. Но она не могла двинуться, не могла вдохнуть. Гермиона расстегнула ее броню, стащила с ее головы шлем, и Панси приложилась затылком о жесткий посадочный трап. В руках у Бобра вдруг оказался один из тех баллонов, которые вылетели из кабины челнока. Она откупорила его зубами, вобрала в себя как можно больше кислорода. Схватила Панси за подбородок, запрокинув ее голову, а потом наклонилась и прижалась своими губами к ее так плотно, что Паркинсон почувствовала, как проехались по деснам камешки брекетов Грейнджер. Гермиона два раза с силой выдохнула воздух ей в рот. Панси почувствовала, что боль отступила, когда смогла сделать жадный, с присвистом, вдох. На мгновение перед глазами легла красная пелена, и она повернулась на бок, мучительно закашлявшись. Стало жарко. До той степени чувствительности, что Панси рассмеялась бы, если бы не приступ кашля — она была жива! Гермиона села на пол и широко радостно улыбнулась, будто отхватила все премии в области космических исследований разом. — Возьми, — она протянула Панси еще один баллон. — В этом отсеке маловато кислорода — генератор только-только набрал обороты… И схватись вон за тот поручень, — Гермиона казалась такой счастливой в этот момент, что ее улыбку не портили даже брекеты. — Сейчас нас отбросит далеко от пояса Фоморы.Глава 3. Межгалактическая доставка «Дырявый котел»
Теодор любил пиццу, а пицца любила его. Лишь сила этого взаимного, пронесенного сквозь всю жизнь чувства объясняла тот факт, что к вечеру следующего дня курьерский челнок привез на базу семь горячих квадратных коробок, а в подарок к ним — восемь банок диет-колы, три свежих салата с венерианскими креветками и бочонок сливочного пива. Эльфийская доставка «Дырявый котел» радовала пунктуальностью и спокойным отношением к обслуживанию землянского судна, находящегося в черных списках гоблинской сети. Пиццу и газировку члены экипажа расхватали быстрее, чем Парвати, Блейз и Тео успели накрыть к столу. А когда накрыли, все остальные уже разбрелись по кораблю. Особенно быстро удирал из продовольственного отсека Рон, отхвативший себе всю гавайскую пиццу целиком. — Все бы хорошо, но откуда у них лицензия на земную колу? — спросил Блейз, отхлебнув из своей баночки. — Так у них и нет лицензии, — сказала Парвати, придирчиво изучая состав. — За Марс землянское не поставляют. Это всего лишь убедительная подделка. — Надо же, — удивился Блейз, — а по вкусу одно и то же. — Разве что по вкусу, — пробормотала Парвати, нахмурив темные брови. Теодор и Блейз переглянулись с одинаковым недоумением во взглядах. — О чем ты? — робко уточнил Нотт. — Знаете про добавку «Феликс Фелицис»? — спросила Парвати и вдруг перегнулась через стол, выхватила из рук Блейза почти полную баночку и отправила в мусорный бачок. — Тот, от которого появляются глюки и желание натворить херни на сто лет вперед? — уточнил Блейз с нескрываемым ужасом. Он вытаращил на Парвати глаза и сдавленно произнес: — Что ж ты раньше не сказала? — Скажи спасибо, что я вообще заглянула в состав, — огрызнулась Патил. — Подождите, — произнес Тео задумчиво. — Газировку выпили все члены экипажа, правильно?.. На мгновение в продовольственном отсеке повисла гнетущая, полная нехороших мыслей тишина. — Надо срочно сообразить антидот, — резюмировала Патил и первая сорвалась с места.* * *
Драко уже не первый час пытался выйти на связь с центром. Силами Забини, Нотта и Грейнджер они восстановили все системы корабля и ушли от пояса Фоморы, но диспетчеры, курирующие их полет с Земли, молчали, майор Грюм больше не присылал обновлений маршрута, и даже отец не отозвался ни на одно из сообщений. Малфой не нервничал, нет. Он находился в состоянии фоновой тихой тревоги, пытаясь скрыть это от товарищей по команде. Пусть Драко и оставил в стороне тщеславные чаяния о первенстве и награде за старания, он все еще был капитаном команды, на которого возлагали надежды семь человек. Семь отважных и умных, талантливых в своих областях человек, которые могли бы оспорить власть Малфоя, но по-прежнему вверяли ему собственную безопасность и заботу об успехе миссии. Драко не имел права их подводить. Поэтому он вручную настроил маршрут продвижения по тракту, заполнил бортовой дневник, лично проверил генераторы энергии и кислорода, поднялся обратно на верхнюю палубу и только тогда позволил себе расслабиться. Благослови Мерлинова туманность Теодора за то, что он мог раздобыть пиццу в любом уголке вселенной! Драко сел в кресло пилота, съел кусок «маргариты» и залпом, благо жажда его мучила страшная, выпил баночку с колой. За носовыми панелями корабля мерцало звездной россыпью уже привычное космическое полотно, и именно сейчас, когда Малфой убедился, что на их миссии рано ставить крест, оно казалось безумно красивым и завораживающим. «И как я мог не любить космос! — подумал Драко, откинувшись на удобную спинку кресла. — Здесь я впервые понял, что могу действовать и без оглядки на советы отца. Здесь в меня по-настоящему верят. Здесь бывает жутко страшно — особенно когда надо действовать самому, без инструкции. Но меня поддерживают… Тот же Поттер постоянно крутится рядом и ревностно следит, как бы я не напортачил. Он меня теперь, когда отказался от командования, постоянно пытается уберечь от неудач… — Драко слегка рассердился. — Да что ж я все время думаю о проклятом Поттере, как будто других забот не хватает!.. Не то чтобы Поттер был моей заботой…» — Капитан? Конечно же, к панели управления поднялся именно Гарри. Драко поймал себя на мысли, что впервые с момента отлета увидел Поттера не в униформе, а в обыкновенной землянской одежде. Линялых джинсах и футболке, которая не скрывала кибернетическую руку с шестеренками, механическими суставами и гибким корпусом, повторяющим очертания мускулов второй, настоящей руки. — Центр не выходил на связь? — спросил Гарри. — Нет, — отозвался Драко в той же лаконичной манере, поднявшись из кресла. Пару секунд они просто смотрели друг на друга, испытывая странную необходимость поговорить, но при этом не в силах подобрать любой, даже самый отвлеченный предмет для беседы. Драко бросило в жар. Кожу лица защипало от резкого притока крови — он покраснел? Почему? Быть может, из-за горячей свежей еды после нескольких недель, что просидел на сухом пайке и жиже с гордым названием «овсянка»? — В любом случае ты… — выдавил Гарри, тоже покраснев лицом и шеей, — славно справился вчера. Гоблины пробили бы наш барьер, если бы ты не перераспределил работу защитных установок. — Я бы не смог так быстро соображать, если бы тебя не было рядом. Если бы я не чувствовал, что ты меня поддержишь при необходимости, — ляпнул Драко и тут же ужаснулся. С ним творилось что-то неладное, иначе он ни за что бы не произнес вслух того, о чем не дозволял себе лишний раз думать. — То есть… Это не то… Гарри криво усмехнулся. — Не то, что ты подумал, — пролепетал Драко, а потом добавил уверенно и чуть обиженно: — Я бы и без тебя прекрасно справился! — Я знаю, — сказал Гарри серьезно и сделал шаг навстречу, оказавшись так близко, что Малфою пришлось довольствоваться теми жалкими крохами воздуха, что уже были в легких, потому что теперь заставить себя дышать он не мог. — Я бы не отказался от должности капитана, если бы не был в тебе уверен. Драко не знал, куда себя деть от смущения и неоправданно сильного желания броситься к Гарри, схватить его за грудки и выпалить: «Поттер, межгалактический ты козел, прекрати уже меня возбуждать!» То есть не возбуждать, конечно, а вынуждать. Вынуждать ощущать все то, что жило в нем на зачаточной стадии, а теперь отчего-то достигло непомерно больших масштабов. — На самом деле, — шепнул Гарри горячо, наклонившись к уху Драко, — Парвати уже дала мне антидот. И я просто хотел проверить, как далеко ты зайдешь под эффектом «Феликса Фелициса». — Что? — переспросил Малфой тихо, едва сплетая звуки в слова. — Какой еще… — В газировке была добротная примесь вещества, которое ослабляет внутреннюю защиту и развязывает язык, — Гарри отстранился, достал из кармана пакетик с таблеткой и протянул его Малфою, виновато улыбнувшись. Вся бравада мгновенно рассеялась, и Гарри вновь стал тем неловким, не умеющим толком общаться с людьми мальчишкой, каким Драко привык его видеть. — Я уж думал, ты совсем не умеешь краснеть. Драко вспыхнул от возмущения, мгновенно придя в себя. — Да иди ты, — прошипел он, выхватив таблетку из рук Гарри, и бросился к лестнице. Сердце стучало в груди так громко, что казалось, будто звук этот слышен даже у шлюзов. Неслыханная дерзость. Драко срочно нужно было успокоиться и убраться подальше от верхней палубы, пока странное вещество в крови не заставило его вытворить с Поттером что-нибудь эдакое. Например, придушить его голыми руками, а вы что подумали?* * *
Панси отдала свою баночку газировки Гермионе. Скрепя сердце и в знак благодарности за спасенную жизнь. Словесно выражать благодарность Паркинсон не умела, а оставлять Бобра без заслуженного и хоть намеком выраженного «спасибо» не хотелось. Правда, Панси успела три раза пожалеть о том, что не сочинила дрянную коротенькую речь, потому что диет-кола, очевидно, действовала на Грейнджер крайне странным образом. — Бобер, это не смешно, — прошипела Панси, медленно двигаясь по погруженному в кромешную тьму отсеку. Из оборудования у Паркинсон был только портативный переговорный модуль. Черт же ее дернул переодеться из напичканной техническими средствами униформы в джинсовый комбинезон. Теперь даже нечем было подсветить себе дорогу и приходилось двигаться на ощупь. — Вылезай. — Сначала найди меня, — заявил голос Грейнджер из переговорного устройства, а следом раздался нехарактерный сдавленный смешок. — Да ладно, Паркинсон, как давно ты веселилась? Панси фыркнула. Мало того, что образ Грейнджер в ее голове не вязался с развлечениями, так и развлечения эти на поверку оказались воплощением ночного кошмара. — О да, — произнесла Панси язвительно. — Я очень веселюсь со своей боязнью темноты, запертая непонятно где. Кстати… Куда ты меня завела? — Увидишь, — отозвалась Гермиона загадочным шепотом. — Еще несколько шагов вперед. Панси едва сдержалась, чтобы не ругнуться. «Ладно, черт с тобой, Бобер». Она глубоко вдохнула и, проклиная зреющую в груди панику, сделала три быстрых широких шага. На последнем Панси оскользнулась, проехавшись подошвой кеда по краю, и полетела носом вперед, от неожиданности даже не вскрикнув. Бам! И Паркинсон плашмя ударилась о поверхность воды, бессистемно барахтаясь и судорожно пытаясь сообразить в непроглядной тьме, куда угодила. — Тише-тише, — кто-то поймал ее за руку. Судя по тому, что голос дублировался в переговорном устройстве, лишь каким-то чудом не отцепившемся от уха, это была Грейнджер. — Пожалуйста, — выдохнула Панси, нащупав ногами дно и чуть успокоившись при мысли, что тонуть в воде, лишь едва достающей до груди, вовсе не обязательно, — скажи, что это не чудовищная утечка питьевой воды, которую мы должны устранить. — Это всего лишь бассейн. Сама не знаю, зачем его сделали на «Тевтате», с учетом больших затрат воды и необходимости работы как минимум десятка модулей гравитации… Ты постоянно ждешь какой-то угрозы, — вздохнула Грейнджер. Ее мокрая холодная ладонь нащупала плечо Панси и будто бы ободряюще сжала. — Но у нас… — Ага, я помню, — перебила ее Паркинсон со слабым смешком. — Мирная миссия. — Прости, что тогда пыталась обойтись без вашей с Роном помощи, — сказала Гермиона серьезно. Панси не видела ее, но чувствовала теплое дыхание совсем близко от своего лица и ее вьющуюся тяжелую из-за воды прядь, зацепившуюся за пуговицу комбинезона. — Если бы не вы, мы могли бы погибнуть. — Не говори глупостей. — Я говорю правду. — Тебе страшно? — спросила Панси, испытывая иррациональную необходимость вселить в Гермиону уверенность: их команда сможет пройти через любое дерьмо. С такими-то живучими заразами на борту. — С тобой? — уточнила Грейнджер спокойно и тут же ответила: — Ни капельки. Воцарилась тяжелая тягучая тишина, прерываемая лишь слабым — на грани слышимости — шелестом воды. Панси было холодно и мокро. Ей захотелось вдруг во вполне объяснимом и правильном жесте прижаться ближе к Грейнджер, уже не такой чуждой и непонятной, как в начале их пути, и забрать себе хоть частичку ее тепла. Обнять ее. Сказать спасибо не за спасение жизни или советы, которых она все равно не слушала. Сказать Грейнджер спасибо просто за то, что они оказались за тысячи километров от родной планеты, а Панси все равно чувствовала себя дома. — Диет-кола! — вдруг выпалила Гермиона. — В ней было психотропное вещество. — Что? — переспросила Панси недоуменно. — Его, наверное, добавили в качестве усилителя вкуса. Почему я раньше об этом не подумала?.. В любом случае, когда я нырнула в бассейн, вода подействовала как антидот. Благо, что через поры вывести дрянь легче всего, — Гермиона тяжело вздохнула. — Просто чтобы ты знала: я это делаю потому, что хочу, а не из-за воздействия веществ. Панси не успела спросить, что она имела в виду. Потому что Гермиона подалась ближе, обхватила ладонями ее лицо и крепко поцеловала в губы. В следующий момент Панси поняла две вещи. Грейнджер сняла брекеты. Грейнджер умела целоваться.Глава 4. Теплые пожелания
После того как Рона, на которого не подействовал антидот, три часа для его же блага держали в подсобке с дронами-уборщиками, у него образовался материал для бортового дневника на целую неделю вперед. Впрочем, интересных тем для записи хватало и без скромных приключений в компании ведер и швабр. — Судно «Тевтат», рядовой Уизли, — диктовал Рон, уже предвкушая, как его записями будут заслушиваться стажеры на далекой Земле, конспектируя и вдохновенно выделяя маркером понравившиеся моменты. Он откинулся на спинку своего кресла, украдкой поглядывая на товарищей по команде, снующих туда-сюда по верхней палубе. — Четвертая неделя миссии, и мы уже почти достигли нашей цели. Приготовления к посадке на Харут идут полным ходом. В большей степени потому, что от них отстранили меня… Кхм… Наш капитан… Уизли глянул на Малфоя, сосредоточенно копающегося в панели управления. Встрепанные светлые волосы и отпечаток от уголка подушки на лице подсказывали, что он недавно вылез из каюты. Судя по свежему засосу над воротником рубашки, не из своей. — Уже не бесится из-за того, что от центра не поступает сообщений. Мы все делаем вид, что не замечаем причин его внезапного душевного спокойствия, но, если честно, с моего места открывается слишком хороший вид на все, что находится ниже панели управления. И если уж рука Гарри, регулярно навещающая ягодицы Малфоя, является тем, из-за чего нас освободили от ежедневной уборки грузового отсека, то кто я такой, чтобы это дело осуждать?.. Рон перевел взгляд на Забини, который наклонился к лэптопу Гермионы и что-то с улыбкой ей объяснял, водя пальцем по сенсорному экрану. — После того как Блейз вместе с Гермионой менял оборудование, у него, кажется, не осталось сомнений в том, что она, как никто другой, заслуживает места в космической индустрии и на борту нашего корабля. Блейз, невзирая на собственную консервативность, все-таки человек справедливый. А Гермиона… Не поймите меня превратно, но она стала куда симпатичнее без брекетов. И я понимаю Паркинсон, которая вьется вокруг нее и страшно рявкает на любого, в ком видит конкурента… Тео и Парвати… Рон поискал их взглядом, но не нашел, хотя был уверен, что Нотт только что чинил лямку своего реактивного ранца где-то поблизости. — Нет, дорогие фана… слушатели моего бортового дневника, между этими двумя ничего нет. И если вы спросите вашего покорного слугу, то я считаю, что пара Теодор и пицца заслуживает особого места в ваших сердцах… — Уизли! Рон вздрогнул и быстро выключил запись, вскинув голову на строгий властный голос. И когда только кэп успел подкрасться? Малфой сощурился и протянул ему швабру, ласково сообщив: — Кажется, грузовой отсек давно не мыли.* * *
Впервые за долгое время, быть может даже годы, Панси была счастлива. Несмотря на краткую стычку с колонией низзлов вблизи Бета-Юпитера, несмотря на метеоритный дождь, обточивший корпус «Тевтата» в некоторых местах до голого металла, несмотря на то, что — к ужасу Теодора — кэп запретил заказывать пиццу. Панси чувствовала, что она находится на своем месте, и не было ничего в целом свете, что могло бы сравниться для нее теперь с любимым делом. Паркинсон знала, что по возвращении домой она переоформит документы и станет боевиком на постоянной основе. Для чего ей, скажите на милость, записываться в капитаны, если летать она будет с самыми надежными лидерами галактики — Малфоем и Поттером? — А ты… Вернешься в космос? — осторожно спросила Панси у Гермионы, когда они по заданию Блейза клеили стикеры на контейнеры для образцов. — Или останешься работать на Земле, в центре? — Если команда подберется хорошая, — пожала плечами Грейнджер, — то я бы вернулась. — У тебя есть еще одно условие, да? — спросила Панси, украдкой любуясь ее профилем, освещенным мягким электрическим светом, улыбчивыми губами, что оказались такими мягкими на ощупь, вьющимися длинными волосами. Грейнджер ведь тоже чертовски любила свою науку. — Какое? — удивилась Гермиона. Панси осклабилась: — Миссия должна быть мирной. — Да иди ты, — Грейнджер усмехнулась и слабо пихнула ее кулаком в плечо. Жест, который она так легко и незаметно переняла от самой Панси. — Но знаешь что… Она за лямку комбинезона притянула Паркинсон ближе, чтобы прижаться своими губами к ее губам, долго и чувственно. — Даже если я не вернусь в космос, я буду курировать тебя с Земли, — шепнула Гермиона, отстранившись, но все еще глядя на губы Панси. — Следить, чтобы ты не облажалась. И ждать тебя с миссии. А потом отправлять тебя на очередную миссию, с самыми теплыми пожеланиями. И однажды ты разобьешь в пух и прах повстанческие войска и подомнешь под себя всю галактику. Только так. Панси улыбнулась. Теперь она прекрасно понимала, что ее дом не на Земле и не в космосе. Ее дом там, где Гермиона.* * *
— Признаться, Аластор, эта миссия вымотала нас всех, — сказала капитан МакГонагалл, скрестив руки на груди. Она наблюдала за происходящим внутри амбара со сдержанным любопытством и слегка краснела каждый раз, когда видела на одном экране Паркинсон и Грейнджер. — Может, не стоило так изводить ребят? Майор Грюм не отрывал взгляда от панели. — О чем речь, капитан, — отмахнулся он. — Если бы не это задание, мы бы никогда не получили слаженную команду, умеющую действовать нестандартно и без инструкций начальства, когда того требует ситуация. Теперь гоблинские колонии будут трепетать, едва прознав, что эти детишки отправляются в космос. МакГонагалл покачала головой: — Люциус до сих пор не может смириться с тем, какой оборот приняла ваша авантюра. — У Люциуса растет превосходный сын, который прославит себя на десятилетия вперед, — заявил Грюм уверенно. — С таким-то заместителем, прикрывающим его спину. — И все же… — в тоне МакГонагалл проскользнули нотки неуверенности. — Я не могу даже примерно предугадать реакцию ребят, когда они узнают, что все это время находились в рамках симуляции. — О, зато я могу вам сказать о своей реакции. Они все получат от меня по шее. Особенно хвалившийся своими аналитическими способностями Нотт, — Грюм ухмыльнулся и посмотрел на экран, передающий картинку из амбара: экипаж судна «Тевтат» готовился к высадке. — Потому что первое правило нашего дела — постоянная бдительность!