Кому нужны чудеса

Всем нужны чудеса. Джареду тоже. Прямо здесь, в старой Тойоте, купленной за штуку баксов, посреди Миннесоты. И не важно, что ночь, не важно, что он не знает, как жить, куда ехать и даже в закусочной не смог выбрать сэндвич. Не важно, что сам он впал в такую глубокую апатию — он точно знал, что нуждается в чуде. Перед глазами до сих пор стояли лица родителей, которым он спьяну на Рождество признался, что предпочитает мужчин. Ведь он правда думал, что они поймут, правда думал, что поддержка — это что-то само собой разумеющееся, но оказалось, что ошибался. Отец молча поднялся в его комнату и сам упаковал его вещи, пока мать рыдала, а Джаред, растерянный и внезапно протрезвевший, пытался ее успокоить. Сквозь ее незатихающие всхлипы он слушал суровые слова отца, обещавшего оплатить еще один курс в колледже, а дальше Джаред должен был сам вертеться, раз уж он посчитал себя достаточно самостоятельным для подобного выбора. Вообще Джаред не считал сексуальную ориентацию выбором, но убеждать в этом отца?.. Он был слишком растерян. Снял на неделю номер в мотеле, попробовал поговорить с родителями на другой день, попробовал соврать, но все оказалось бесполезно, родители всю ночь сопоставляли факты его близких дружеских отношений с мальчиками и откровенный деспотизм или безразличие в отношениях с теми несколькими девушками, которые попадались на глаза старшим Падалеки. И бесполезно было объяснять, что с ориентацией Джаред разобрался только в колледже, а с девушками он… видимо, с ними он просто был ублюдком. Такое бывает. А побившись головой о стену непонимания и нежелания понимать, Джаред осознал простую истину — бывает, и родители отрекаются, по сути, без причины. Он купил тойоту в тот же день и месяц колесил по штатам. Сначала Джаред заезжал к друзьям. Потом были посещены некоторые из известных ему достопримечательностей, и только смирившись с разладом дома, он поехал искать квартирку подешевле. Сменил жилье, устроился на работу, встретил начало учебного года в мыле и окончательно позабыл о личной жизни, из-за которой его остальная жизнь претерпела такие изменения к середине первого семестра. Он спал, учился, сдавал экзамены, мыл полы в закусочной по будням и заменял продавца в магазине на бензозаправке по выходным, а когда пришло рождество, и ему выдали премию с несколькими днями выходных, он сел в свою старую колымагу и ехал, пока не начало вырубать. Останавливался на обочине, спал пару часов и снова ехал в никуда. Что угодно, лишь бы не вспоминать, как сам разрушил свою жизнь ровно год назад. Миннесота началась внезапно и сразу с середины. Как Джаред не заметил, что проехал несколько штатов, оставалось загадкой даже для него самого, но размышляя о чуде — единственном, что могло бы исправить глупость, разрушившую его жизнь, — он заехал в самые глубины занесенной снегами Миннесоты. Связи не было, и посмотреть, где же его жопа ищет приключений, на картах не представлялось возможным. Джаред заглушил мотор и вышел из прогретой машины на морозный воздух. Ярким бледным пятном луна освещала лес, разрезанный асфальтированной трассой, очищенной от снега. Четко очерченной темной полосой вспарывала белые сверкающие просторы проклятая дорога, не принесшая Джареду успокоения, да еще и заведшая неведомо куда. Он огляделся вокруг. Ничего, только луна, черное небо над головой, да снежок на елях пышными сугробами. И мороз нешуточный. Джаред поежился и залез обратно в машину, завел мотор и медленно двинулся с места. Не хватало еще какого-нибудь кабана сбить для полного счастья. Джаред думал о кабанах и счастье и еще немного о начинающейся метели, когда на обочине дороги увидел голосующего парня. А может, девчонку, очень уж холодно было – из-за пуховика не понять. Притормозив и проехав чуть дальше голосующего, Джаред стал ждать, когда по увеличивающимся сугробам добежит до машины несостоявшийся живой сугроб. Когда тот наклонился у окна пассажирского сиденья, Джаред опустил стекло. — Подвезешь? Парень. Даже мужчина. Голос грубый, искаженный шарфом, намотанным по самые брови. — Куда? — Джаред спросил, конечно, вот только он понятия не имел где он и где здесь что-либо расположено. — До бара Стивенсонов. — Да, если подскажешь дорогу. Я не местный. Парень открыл дверь, устроился на сидении рядом, пока Джаред поднимал стекло, и сразу припал руками к печке, даже не снимая шапки или двойной обмотки вокруг своего лица. Только когда они тронулись с места, нежданный попутчик стянул с себя шарф и шапку. — Подскажу. Джаред кинул быстрый взгляд на своего пассажира. Красивый. Даже с обмороженным носом и раскрасневшимися щеками он выглядел, как звезда с обложки. Но все же в его внешности глянцевая идеальная красота разбивалась о взгляд. В голове пронеслась веселая мысль, что таких глаз в природе не бывает, слишком насыщенная зелень. И будь они в Массачусетсе, где-нибудь недалеко от Салема, Джаред бы точно подумал об их колдовской природе, но в реальности думать стоило о линзах. Парень на Джареда не смотрел, он смотрел вперед, где просторы застилало белыми мошками, руками все еще ласкал пластиковую решетку, благодаря ее за теплый воздух. Может, именно поэтому Джаред и не сразу понял, что с ним заговорили. — Куда едешь, Джаред? — А? Никуда особенно. Отмечаю Рождество таким вот маленьким путешествием. — Джаред как-то резко застеснялся. Парень был в его вкусе, а голос действовал словно сразу на центры удовольствия. И покрываясь мурашками, Джаред хоть и подумал, что вроде бы своего имени ему не говорил, а значения этому не придал, потому что сидеть за рулем стало неудобно. — Путешествием по замороженному Массачусетсу? — Удивился попутчик, пока без имени. — Получается, да. И раз уж ты ненадолго составишь мне компанию в этом путешествии, то хотелось бы знать, как тебя зовут. — Дженсен, — красавчик не отрывался от обогревателя. — Ну и... — Джаред хотел бы привлечь внимание, все-таки он краше серой пластиковой решетки, выпускающей теплый воздух, но видимо, не в этом автомобиле. — Как ты здесь оказался, Дженсен? — В Массачусетсе или голосующим на дороге? — Так ты не местный? — Джаред искренне обрадовался завязавшемуся диалогу. — В командировке, — Дженсен мягко улыбнулся и, наконец, откинулся на сидении, посмотрев на Джареда. — А на дороге что в пургу забыл? — Командировка такая, — лениво улыбаясь, пояснил Дженсен и сразу сменил тему. — На следующей развилке поверни налево. — Далеко? Я не планировал углубляться с трассы куда бы то ни было. — Думаю, ты не планировал, ты нуждался. Джаред немного подвис от ленных ноток в твердом голосе, и, конечно же, от всей странности их разговора. Он покосился на Дженсена, тот, словно старый знакомый, развалился и ковырял пальцем обивку, вглядывался вперед, но заметив, что на него смотрят, ответил улыбкой. — Поворачивай. Как шофер на полную ставку, Джаред повернул без раздумий. Только потом округлил глаза и сначала даже не смог оформить в слова все свое возмущение. — Слушай... Дженсен, — все-таки Джаред был хорошим и воспитанным мальчиком, так что он еще и отцензурил мысленно все, что хотел сказать, — я здесь проездом перед самым Рождеством. — Ммм? И куда держишь путь, как планируешь встречать этот праздник? Кто ждет тебя, Джаред, что ты так спешишь? Как лед за пазуху в этом и без того холодном месте. И в самое сердце, сквозь кожу, сквозь мышцы. Джаред, как неживой, как какая-то послушная машинка, поехал дальше, а Дженсен только сообщал, когда стоило повернуть. Темнота, разбиваемая лишь луной, медленно отдавала бразды правления предвестникам города. Светоотражающие знаки, фонари вдоль дороги, заправка. У нее Дженсен попросил притормозить. Он вышел, ничего не сказав, а Джаред в своих смятенных чувствах поехал заправляться. Из машины он вышел, оплатил бензин и поторопился обратно, но даже мысли не возникло бросить дурацкого наглого попутчика. Странным образом он бередил раны, но его присутствие полностью очищало мысли от лишних дум, не принесших ничего, кроме отчаяния за этот год. Может и правда ну их? — Поехали? — Дженсен открыл дверь и спросил уже садясь, — Ты с каким вкусом чипсы любишь? — Может, я их вообще не люблю? — Джаред медленно тронулся с места. У заправки стало ясно, что въехали они в какой-то мелкий городок. Домишки в отдалении, кое-где олени сверкают на крышах. Словно богатый пригород. Какие еще к чертям чипсы? — Может. Но если любишь, то какие? — Любые. — Тогда я купил тебе с беконом. Пачка полетела на заднее сиденье. Видимо, Дженсен предполагал, что Джаред за рулем не ест. Не ошибся. — Ты наглый. — Джаред покосился на пачку в зеркало заднего вида и сам не заметил, как озвучил свои мысли. Стало стыдно и жарко, щеки пылали. — Не без этого. — Дженсен же совсем не оскорбился, даже не посмотрел на него, мучая свой пакетик с заправки. Орешки? — Наглый, но забавный. — На душе ощутимо полегчало. Не из-за Дженсена, конечно. По большому счету, не было Джареду дела до того, обидится ли он на выскочившую, когда не просили, правду. Нет. Полегчало, потому что он мог говорить правду. Любую. Знал бы кто, не имеющий секретов, какая это роскошь, если они есть. Дженсен смерил его долгим взглядом, на губах играло что-то типа полуулыбки, и ничего не сказал. Они въехали на главную улицу, проехали множество домов и домишек, парочку баров, пиццерию, толпы людей и табличку, обозначающую, что город кончился, а вы все проехали. У Джареда и мысли не промелькнуло вспомнить, что своего спутника он везет в бар, теоретически, расположенный в этом городе. — Сейчас прямо, а потом направо. Я скажу, когда свернуть. — Это ни в какие ворота!.. — На самом деле Джаред не злился, скорее бесился. Это же странно. Странно до полной ненормальности. Он как раз придумывал, как доходчиво выразить свое возмущение, мельком бросил взгляд на Дженсена и ударил по тормозам. Яркие зеленые глаза, ярче, чем в фильме со спецэффектами, смотрели вперед, в снежную белую даль, освещаемую фарами, Дженсен жевал орешки, поэтому поинтересовался с набитым ртом: — Сам поедешь или помочь? Джаред тяжело сглотнул. Дженсен лишь на секунду одарил его быстрым взглядом и снова уставился вперед, но и этого хватило. Глаза были не человеческие. Совсем-совсем, даже зрачки вертикальные. — Эх, — тот, кто секунду назад казался Джареду просто нахальным попутчиком, раздраженно вздохнул. — Вот правильно говорят, что всякому делу нужен профессиональный подход. Ладно. Помогу. Джареда, конечно, парализовало, но левая рука все же дергала ручку двери. Безуспешно, рефлекторно и уже панически. Дверь не открывалась, педаль тормоза отжалась, болезненно выталкивая ногу, и машина поехала. Даже руль под правой ладонью Джареда занялся самодеятельностью. — Отомри, Джаред. Съешь чипсы, подыши в пакетик. Хороший, дельный совет. К тому же и пакетик влетел Джареду в руки сам. Машина тоже ехала сама, Дженсен хмурился в пространство впереди. И страшно не было. Джаред глубоко вдохнул и открыл пакет. Чипсы вкусные. Бекон, божественный хруст и возможность не говорить, а жевать. Иногда бесценная. Они уже свернули и снова ехали по бесконечному заснеженному шоссе. Глаза Дженсена неестественно светились, но больше ничего сверхъестественного не наблюдалось. — Так ты… — Я, — и все, ничем боле Дженсен помогать Джареду не собирался. — Ты… эээ… — Давай же, Джаред. Ты же неглупый парень. — Куда мы едем? — Понукание было несколько обидным, и Джаред решил с темы соскользнуть до появления вариантов. — Домой. Домой? Домой куда? Под землю? В Вайоминг? — И там нас ждут… — Джаред хотел было пошутить про пытки и зажаривание аппетитной Джаредовой задницы, но быстро передумал, засмотревшись на мелькнувшие клыки Дженсена. Тот зевнул и они, удлиненные и слегка выступающие, заворожили воображение и заставили холодный пот пробить Джареда до костей. — Почти наверняка там царят похоронные настроения. К тебе домой. Джаред думал, что похолодало от вида клыков? Это потому что новости этот… это сообщало очень уж дозированно. — Что это значит? — Прозвучало излишне хрипло. — Что ехать нам дальше, чем видно. Устраивайся поудобнее. Может, в города поиграем? Челюсти Джареда ниже уже было не отвиснуть. Рассвело, снег слепил, бензин все не кончался, а в города они наигрались до тошноты. Умные вопросы Джаред больше не задавал, как и наводящие. Варился в ужасе своей черепной коробки и предположениях о собственном сумасшествии. Дженсен же окончательно отогрелся и выудил откуда-то большой блокнот и начал черкать там что-то. Машина все ехала сама собой. Наступил обед, и под громкое урчание Джаредова желудка руль сам повернул к очередной заправке на дороге. Там виднелась закусочная. Свинтить к чертям собачьим без лишних разбирательств и разговоров не получилось. Дженсен как раз доставал продавца допросом касательно свежести салата в этой снежной пустыне, Джаред же быстро воткнул в себя уже оплаченный сэндвич, соврал, что пошел в туалет и молнией метнулся к машине. Он себя поразил скоростью, а уж этот монстр пусть удивляется позже. Быстро заведя машину и тронувшись с места, Джаред выдохнул, только когда заправка скрылась из виду в зеркале заднего вида. Пусть вперед дорога шла одна, а повернуть назад духу не хватило б. Пусть. Прошел час, прежде чем Джаред смог дышать спокойно, думать он все еще не мог. В голове царила блаженная пустота счастливого избавления. Снега сменялись снегами, день вечером, а с наступлением заката на обочине дороги появился человек. Вдали, но жопой Джаред чуял, что они знакомы. Педаль в пол он вдавливать не стал, но скорость прибавил, стараясь даже краем глаза не смотреть. Еще шесть раз Дженсен встретился ему на обочине, прежде чем на седьмой Джаред остановился. Замотанный по самые брови Дженсен сел без спросу и сразу прижался к возлюбленной печке. — Да что ты такое вообще? — Обидно, знаешь? Я все же не “что”. — Прости, — Джаред брякнул, не особенно подумав, но Дженсен оценил. Улыбнулся мягко и как-то не так, как раньше. — Чего не простишь, когда простить хочется. Ты ведешь. Миля за милей Дженсен жался к печке, а Джаред не находил в себе реальности происходящего. Может, он спит? А правда? Ведь все бывает, и такое возможно. Он спит и видит длинный-длинный сон. В нем эта колымага, в нем нечто с зелеными глазами и весь этот долбаный год — только способ сознания запугать, запутать, заставить проснуться в холодном поту и долго хватать воздух пересохшими губами. Грустно и глупо так думать. Думать о природе своего попутчика оказалось ничуть не приятнее. Нечеловеческое — да, что конкретно — кто его знает. Демон? По телевизору полно демонов показывают в последнее время… — Так кто ты? — Джаред поинтересовался без особой надежды. — Тот, кому не нравится человеческая привычка всему давать определения, имена и границы. — Ааа… Ну да. Не любишь ты отвечать на вопросы. — Совсем. — А если я угадаю? — Тогда угадаешь. Вот ведь наглая скотина. Едет на машине Джареда, греется о его печку, треплет его нервы и на один вшивый вопрос прямо ответить не может. — Ладно тебе, не дуйся. В города? — Дженсен снова достал уже виденный ранее блокнот. — Что пишешь? — Наброски отчета. — О чем? — О всяком… Зубы разожми и на дорогу смотри. — Да бесишь же! — Джаред даже голос повысил, а Дженсен так и не вынул нос из блокнота. Час, может, даже больше они ехали в тишине. Преодолевали мили снега в не самой уютной атмосфере, пока до Джареда дошло включить радио. Он не спрашивал Дженсена, просто взял и включил. Из динамиков полились мурлыкающий голос ночного диджея и рождественские песенки. Колокольчики звенели в третий раз по заказу очередного страдальца с бессонницей, а Дженсен закрыл блокнот. — Отвечу на один вопрос прямо. — Что? — Ну же, Джаред, ты хваткий и сообразительный. Спрашивай. Не тупи. Слышать комплименты от красивого мужчины было приятно, но конкретно от этого слышать ответы еще приятнее. Но что спросить? Кто он? Да все равно. Зачем - вот это важнее. — Зачем мы едем ко мне домой? — Потому что тебе это нужно. Вот так. Коротко и прямо. И совершенно недостаточно. Джаред даже не расстроился, просто стало несколько не по себе. Все же, рядом с чем-то неестественным нужна точка опоры, какая-то определенность. И она появилась бы, знай Джаред, что слову Дженсена можно верить. — Дженсен, ты лжец, — не чтобы задеть, а чтоб не молчать. — Почему это? — Дженсен улыбался, весь расслабился в тепле и развалился на сидении. — Потому что обещал, но не исполнил. Знаешь же, тот, кто не держит слово, тоже лжец. — Я же не клялся… — Поэтому не клятвопреступник, — препираться Джареду нравилось. Не так тянуло спать. Спать… — Эй, ты чего? Руль держи! Джаред руль не держал, у него мушки плясали перед глазами, сердце бешено ухало в ушах. — Охренел? Я еле успел управление подхватить! Еще и в руль вцепился! Отпусти, раз не рулишь! В целом Дженсен был полностью прав, Джаред нехило так охренел, как только понял, что уже двое суток не спит и спать не хочет. — Останови, — Джаред голову опустил и прямо не смотрел, чувствовал, что они едут и только. А ему нужно было выйти. — С чего это? — Останови. Пожалуйста. Машина медленно остановилась. Джаред дернул ручку, боясь, что та не поддастся, но дверь распахнулась, отпуская его наружу. Свежий воздух хлынул в легкие, резанул холодом по коже, пробрался под расстегнутую куртку, цапнул за уши. На обочине снежно и не пробраться, Джаред встал у капота, оперся задницей, опустил голову и дышал-дышал-дышал. Дверь снова хлопнула. Дженсен выбрался, тихо матерясь и ежась даже на слух. Холодно ему, наверное. Сейчас спросит или скомандует. Заставит… нет, не так — принудит. А Джаред хотел другого. — Дженсен… ответь честно еще раз. Я же умер, да? — Быстро, чтобы не передумать, Джаред скороговоркой выпалил свой вопрос и зажмурился. Он даже голову в плечи втянул. — Даже юлить желание пропало, — Дженсен звучал зло, пинок по покрышке тоже наполнил ночную тишину весомым звуком. — Ты руль бросил! Покойник ты, однозначно покойник. Еще один такой финт и я за себя не ручаюсь, там уж хоть умри, а ответишь передо мной по всей строгости. В машину иди. Получается, что да… Джаред не удержал всхлип. Он не плакал - сопли потекли, все-таки голой шеей на ветру да в расстегнутой куртке. — Оказывается, и мертвецы мерзнут… — Джаред это своим ботинкам говорил да себе самому. Не Дженсену же. — Не знаю. Но ты подхватишь на этом ветру простуду и сдохнешь, обещаю тебе. Потом свидимся — расскажешь. — Угу… Немного самобичевания, немного грусти. Разбился? Заснул за рулем? Замерз во сне, а может, угорел — неприятные и самые вероятные варианты. Обдало теплом, о капот рядом облокотился Дженсен, сейчас больше похожий на воробья в сугробе. Странная ассоциация повеселила Джареда. — Джаред, ты не мертвый. Откуда ты глупость эту взял? — Хриплый голос Дженсена не утешал, он был ровный и раздраженный. — Не ври уж. Обещаю не истерить. — Это уже истерика. Я пять минут на морозе слушаю твои бредни. — Это не бредни! —Джареда очень возмутил наезд на его праведную грусть. — Они самые. Как тебе такой вариант в голову вообще пришел. — Легко. Вторые сутки я не сплю и спать не хочу. Ты в общей сложности восемь раз встретился мне по прямой дороге, заставляешь ехать в родной дом и не говоришь, кто ты. Вывод напрашивается сам собой. — И вывод это… — раздражение Дженсена буквально выплескивалось за шарф, в который он кутался. — Что я умер. — Джаред же решил не дать сбить себя с толку. — И кто я получаюсь? — Смерть, наверное. Может проводник какой? Харон после пластической операции, — Джаред не удержался и хихикнул. Озвучив свои мысли, он сам проникся к ним презрением. Какой, к чертям, Харон? — Фантазия-то какая! Богатая, живая, извращенная. Ладно, труп, иди в машину. Буду тебе честно все рассказывать. — Соврешь же опять, — Джаред уже шел, но все же не верил. И шел-то, потому что оставаться было уже слишком холодно даже для него. — Ни разу не врал. Не отвечал часто, а вот врать не врал. Джаред сел на водительское место, но машина снова поехала сама, Дженсен объяснил это недоверием, и сложно было его обвинять, а вот понять легче простого. Стыдно до алых щек, но Джаред не любил долго жалеть о сделанном. Не любил долго жалеть, оглядываться назад и прощать, когда утекло немало воды. Дженсен слова не выбирал, и звучало все грубо, зато понятно. Следовали они в отчий дом Джареда потому, что там все началось год назад, там и должно окончиться. По словам Дженсена, отец с матерью очень ждали Джареда, сожалели и старели с каждым днем под грузом своей горькой вины. Не верилось, конечно. Джаред помнил, как пытался всеми правдами и неправдами сгладить конфликт, как его безжалостно отвергали, как сам он увидел жизнь с другой стороны. Дженсен же только фыркнул на это, когда Джаред озвучил, и предложил выбросить розовые очки, прекратить нудить и поверить уже, что все это во благо. — Так ты, получается, дух рождества что ли? — Переварив цель и причину их с Дженсеном встречи, Джаред не удержался от окончательной расстановки всех точек над «i». — В этот раз — да. — А были и другие? — Это конфиденциальная информация, касающаяся других людей. — Как у вас все серьезно, — Джаред хотел еще что-то добавить, но его желудок громко заурчал, и добавил он очевидное: — а я думал, что раз не сплю, то и есть хотеть не буду. Кстати, а почему я не сплю? Дженсен неотрывно пялился вперед, как и весь их предыдущий разговор, прежде чем ответить пожевал губы и даже попытался слиться. Но Джаред смотрел выжидательно, поклялся сам себе, что слова не проронит, пока ему не ответят, ловил на себе быстрые взгляды и сжимал зубы крепче. Дженсен сдался через двадцать минут. — Я водить не умею. Вес этой фразы в первую очередь осознали руки Джареда, они тут же оказались на руле, нога на педали, а глаза вперились в темную даль впереди. Даже дыхание на секунду замедлилось, чтоб не мешать. — Шутишь, да? — Нет. Объяснять не стану, как этот трюк проворачивается, но машину ведешь ты и только ты, когда я беру управление, то просто не даю ей вилять по дороге… как в видеоигре. Это не здорово. Джаред кивнул. А что еще ему оставалось. — Совсем не здорово… и как это не здорово влияет на отсутствие сна и пищи? — А… — Дженсен отвернулся к окну у пассажирского сиденья, машина вильнула и отдалась Джареду в руки. —А? Что “А”? — Так быстрей. — А… — Вот видишь, этот звук многое объясняет, — Дженсен снова полез в блокнот. А Джаред полез в себя. Переваривать. *** Три дня. Они ехали долбаные три дня. Джаред устроил небольшой скандал и потребовал ночевок и перекусов. На ночевки Дженсен не согласился, но в еде отказать уже не смог. Сколько бы ни объяснял как работает его магия, Джаред только мрачнел, слыша слово, которому не место в его материальном мире. Рождество наступило и прошло, близился Новый год. Джаред отзвонился начальству на своих двух работах и отпросился до второго января. Поссорился с Дженсеном, когда тот предложил сразу увольняться, раз уж Джаред не может пожертвовать всего лишь питанием на несколько дней. Джаред попытался объяснить ему, что голод, который периодически всплывает, потому что магия Дженсена не всесильна, невероятно силен. Не такими словами, но в превосходных степенях и выражениях, оказавшихся Дженсену незнакомыми. Когда они разобрались в выражениях, уже Джаред прослушал небезынтересную лекцию о голоде. До дома Джареда оставалось рукой подать. Полчаса на машине. Тогда-то Джаред и попросил передышку. К тому же шел третий час ночи, действительно стоило остановиться до утра в мотеле. И Дженсен неожиданно согласился. Номер оказался опрятным и не таким затраханным, как успел представить Джаред, пока они в него шли. Он вообще выдохнул, когда открыл дверь и увидел две кровати, разделенные, конечно, не Большим каньоном, но всей комнатой. Дженсен сразу же прошел и плюхнулся на одну из кроватей, достал осточертевший Джареду блокнот и уткнулся в него. Джаред же пошел мыться. — Пойдешь мыться? — Джаред вышел из ванной посвежевшим и подобревшим. — Ага. Носа из блокнота Дженсен все же не вынул. Любопытство разбирало, и Джаред решил еще раз спросить, хотя уже собрал неплохую коллекцию самых обтекаемых ответов на свете. — Что пишешь? — Отчет. — Это я уже слышал. Неужели так много? Быть не может, ничего же не происходит, что можно так долго описывать. — Семнадцать страниц вопросов на каждые четыре часа суток, — Дженсен впервые ответил так. Неужели это правда, и он заколебался писать? — Не представляешь, как достало. Я жажду твоего примирения с родителями едва ли не больше тебя. А вот это Дженсен сказал зря и сам же почувствовал, как сменилась погода в одном конкретном номере отеля. — В то же время я всегда могу дописать потом. Пойду-ка в душ, — Дженсен убрался из комнаты. Вот Дженсен сидел на кровати, а вот уже и нет, только моргнуть Джаред успел, а уже и не на кого смотреть. Так и просидел глядя в стену, пока Дженсен не домылся и не вышел из ванной комнаты в том виде, в каком его создавала природа для зависти и обожания другими, не такими совершенными существами. Джаред смутился, словно голого мужика никогда в зеркале не видел, и поспешил потупить взгляд. — Там полотенца же есть! — И я ими воспользовался. Видишь, какой сухой. Джаред видел свои волосатые ноги в гостевых тапочках и смещать взгляд не собирался от греха подальше. У Дженсена были другие планы, он шлепнулся рядом на кровать. — Знаешь, Джаред, за эти дни я вполне проникся к тебе. Ты забавный и по-своему милый, — Дженсен начал говорить и положил свою руку Джареду на плечи. Безжалостно хриплым и сексуальным голосом он лениво тянул слова: — Я твое дело изучал с раздражением, не хотел переться в Миннесоту. Никто не захотел бы. Там же холодно! Но я не жалею. — Это важно. Не жалеть, — Джаред даже согласно покивал. Странно это, наверное, смотрелось от человека, уставившегося себе в коленки. Но его не волновал собственный вид, его волновал вид Дженсена. Его голос. Его… да что там! Его голый вид в непосредственной близости. — Ну ладно. Спокойных тебе снов. Что? Джаред даже голову поднял, чтоб проводить голый зад в койку. Только взглядом и проводить. — Что? — Снов, говорю, спокойных. Джаред так и не нашелся с ответом. Со спокойными снами тоже не сложилось. Во сне он кувыркался с Дженсеном на сдвинутых мотельных кроватях, терся своим членом о его, целовал и позволял целовать себя. Руки распускал, как делал до этого только в фантазиях, и получал в ответ пошлые комментарии и гораздо более смелые ласки. Сходил с ума от счастья и просыпался рядом с кем-то, кто с первой встречи подходил ему, как счастливообретенный парный кусочек паззла. Это был длинный и сладкий сон, из которого Джареда вырвал вполне одетый его личный дух Рождества. — У тебя полчаса на все про все, вместе с выпиской из номера. Пожрешь в другой раз. В ответ Джаред моргнул и попытался промычать “доброе утро”, хотя не верилось. В машину, из машины, к порогу родного дома — везде вместе. Джаред сам постучал в дверь, но вздрогнули они снова вдвоем. Открыл отец. — С Рождеством и наступающим Новым Годом, — голос хрипел, и фраза звучала не празднично, но что еще он мог сказать. К своему стыду Джаред испытывал надежду. Он до дрожи в коленях хотел чуда. — А я Дженсен. Будем знакомы, — бесцеремонно и даже руку для знакомства не протянул. Голова Джареда закружилась, это было чересчур для его ранимой натуры, и он уже не знал, сдерживает ли злые слезы или себя всего от побега, когда отец заключил его в объятья. Такие, до хруста, до глубины души. Мама выбежала минуты через две, когда до нее дошло, что за действо разыгралось у входной двери. Она уже и дала волю эмоциям. Плакала, бранила, просила прощения. А через полчаса, утерев слезы счастья, наливала чаек Дженсену и, краснея, спрашивала, сколько ему сахара и как давно они с Джаредом встречаются. Джаред даже подавиться чаем не успел, как Дженсен уже вдохновенно врал, что они совсем недавно знакомы, еще рано говорить о настоящих чувствах, ведь они рождаются только во времени. Красиво врал, миссис Падалеки кивала и соглашалась, предлагала салатики, плюшки и в рот смотрела. Все-таки Дженсен и правда был невероятно красив, особенно без шапки, шарфа и обмороженного носа. Отец же его красоту не оценил и в конце вечера, когда мать ушла стелить им постель в комнате Джареда на манер ночевки младшеклассников, отозвал в сторону и, заикаясь, бледнея и чуть не теряя способность внятно выражать мысль, дал благословение. Дал-то дал, но по пути обратно в гостиную не удержался и шепнул, что Джаред всегда найдет парня лучше, если этот окажется настолько легкомысленным, насколько кажется. И наступила ночь. Первая за долгое время спокойная ночь, а Джареду хотелось плакать. — Ну что, Джаред, хороший я дух Рождества? Ну и что, что водить не умею. Так я лет пятьдесят к людям не наведывался, а раньше права не были атрибутом каждого совершеннолетнего мальчишки. — И девчонки. Джареду хотелось плакать, а Дженсен лежал на полу и пребывал в восторге. Рядом с ним на нескольких сложенных друг на друга одеялах покоился спальный мешок, как условность их ночевки. Им хоть и постелены разные места, а родители перед сном напутствовали предохраняться. — Да хоть собаки. Идеально! Идеальное же чудо. Оно таким бывает, когда волшебство и не нужно никакое. Все сказки могут треснуть по швам, а реальное чудо - это не упустить сквозь пальцы собственную жизнь. Поймать вовремя протянутую руку помощи, не отвернуться, когда это само по себе чудо. Дать второй шанс и забыть, когда это целиком и полностью невозможно для тебя, потому что мосты сожжены, как казалось. — Так и будешь всю ночь себя восхвалять? — Джареду хотелось плакать от счастья и нотки грусти, затесавшейся в его огромную радость сквозь каждый из взглядов Дженсена. А он тут разорялся о собственной офигенности и не знал, что Джареду снилось прошлой ночью. — Да. — И Дженсен снова нырнул в свой блокнот. Валялся он с ним и говорил, не отрываясь от писательства. — А свалишь когда? — Утром. Мы оба. Распрощаешься с родителями, пообещаешь звонить и будешь это делать. Хотелось Джареду плакать или не хотелось, а внутри снова стало тепло. — Спасибо тебе, Дженсен. Не знаю, есть ли другие духи Рождества, но ты, определенно, лучший. — Погоди, пока я не попросил об ответной услуге. Может, и спасибо свое заберешь. Все-таки ты излишне романтичная натура. Джаред даже проснулся от этого заявления. Вроде бы и не спал, но вся блаженность слетела, как не бывало. — Какой еще услуге? Так и знал, что верить тебе нельзя, когда еще на заправке бросил, знал. Может, ты еще и не дух Рождества, а? Разве духи просят плату? — Джареда немного понесло, но в основном словесно, с кровати он даже не поднялся. Это был слишком тяжелый день. Можно было ждать насмешки или пары непонятных слов, может, назидания, что долг платежом красен, но Дженсен вынул нос из своего блокнота, посмотрел внимательно на Джареда, что-то обдумывая, закрыл блокнот и медленно встал. Как завороженный Медузой Горгоной, Джаред почти не моргая наблюдал. Дженсен поднялся, снял с руки часы, которые раньше вообще в глаза не бросались, толстовку скинул на пол и вот так, слегка поддразнив стриптизом, плюхнулся на кровать. — А я и не дух Рождества. У нас нехватка кадров, никто не хочет работать в таких условиях. — Каких? — Мысленно Джаред отвесил себе оплеуху за то, что снова задает не те вопросы, но в реальности продолжил валяться в беззащитнейшей из поз. Только руки за голову завести оставалось и ноги раздвинуть. — В таких. Даже шестилетнего ребенка, верящего в волшебство, еще поискать. А уж того, кому поможет только чудо — тем более. — Так я ж не верил тоже… — Потому духи и не хотят работать, переквалифицировались больше половины и каждое Рождество у нас нехватка исполненных желаний. Это жуткая волокита, ведь все недовыполненные должны перейти на следующий год. — Ого. Прям бюрократия. — Она и есть. Отчеты видел? Такая книженция тупых заметок сдается в канцелярию по каждому осчастливленному человеку. — Дженсен явно говорил о наболевшем. Даже забрался с ногами на кровать. Джареду стало так стыдно. Ужасно просто! Стыдно, что он хочет Дженсена, пока тот жалуется на свою сверхъестественную, но нудную работу. — Может, сменить работу? У вас такое вообще бывает? Вероятно, сам Джаред тоже обладал сверхъестественными способностями, как минимум способностью попадать пальцем в небо. Дженсен, секунду назад с охотой вещавший о трудностях и невзгодах своих, заткнулся и прикусил губу. Губу он прикусил довольно сексуально, и Джаред не сразу разобрался, переживать ему, что ляпнул не то, или продолжать любоваться. — Все бывает. Но не все того стоит. Загадочная фраза, загадочный взгляд в упор. Джаред решил, что разок попробует сменить тему, но если Дженсен уйдет в очередную свою словесную игру, то просто отвернется и ляжет спать: — Так что ты там хотел попросить? Я как раз подумал, что хочу начать год как хороший мальчик. Начну с благодарности тебе. — О… — Дженсен расплылся в улыбке. — Приятно слышать. А Джареду приятно было смотреть. Особенно когда Дженсен ладным движением скинул сначала футболку, а следом штаны с трусами и за считанные секунды расстегнул джинсы Джареду и потянул их с него, только вцепиться успей. Джаред успел, вцепился, а голос превратился в писк от усилия. — Ты что творишь?! — Раздеваю хорошего мальчика, решившего быть благодарным, — Дженсен дернул сильнее и победил. Джинсы полетели на пол. — Это какую еще благодарность тебе надо, раз хорошего мальчика надо перед просьбой раздеть?! — Джаред не то что бы тупой или не хотел того, на что все намекало. Просто не верил, с Дженсена сталось бы затребовать чего-то, на что фантазии Джареда просто не хватило бы. — Самую банальную. Хочу твою девственность. Если я вернусь с выполненным чудом, да еще и заберу твою невинность, то смогу взять отпуск на пару лет. — Дженсен как раз забрался на Джареда сверху и пытался заставить раздвинуть ноги. — Какую невинность? — Джаред даже сопротивляться забыл. Кроме того, что ему уже вроде как и не надо было. Если все ограничится вполне человеческим сексом, то с него не убудет. Вот только заявление Дженсена ставило под сомнение, а будет ли секс. — Мне даже неудобно тебе это говорить, но я далеко не невинная овечка. Заявление Джареда не впечатлило и не остановило Дженсена, под коленки он притянул Джареда ближе к себе, раздвинул ему ноги пошире, облапил всего там, внизу, и без церемоний и смазки полез пальцами гладить сзади, где сухо и член приставлять так сразу не стоило. Дженсен правила безопасности проигнорировал, приставил свой, потерся так приятно, что Джаред задумался, а так ли болезнен секс насухую. — Овечка, не овечка, а в заднице твоей бывали только пальцы. Во времена нехватки девственников даже драконы ищут лазейки. Если есть хоть что-то не до конца развращенное, то эта невинность и забирается. Не поверишь, но подходит даже заставить человека совершить убийство. Не сжимайся так, это совсем не мой профиль. А сжаться повод был, Дженсен очень удачно вставил свои хорошо облизанные пальцы Джареду в задницу. И двигал ими так, что ясно стало — дело не в удаче. Трахал он здорово и как раз как Джаред любил — пальцами. Вот только продолжать диалог не хотелось, а хотелось другого и сильнее, да и что душой кривить, хотелось большего. Пусть бы забирал эту чертову невинность, лишь бы и дальше было так хорошо. И хорошо было. Дженсен навалился всем весом, пристроился к уже вполне готовому Джареду и вставил. Ноги держал сильно и взбрыкнуть не дал, как и высказаться об отсутствии смазки, рот он заткнул поцелуем. Первое осторожное движение внутрь, не до конца, но ощутимо. Джаред чувствовал, как его наполняет значительно сильнее, чем пальцами, как чувствительно давит на простату толщиной члена. Он все это чувствовал, но жмурился и мычал Дженсену в рот, потому что целовали его страстно, глубоко и с удовольствием. Дженсен в поцелуй улыбался и даже что-то шептал, отрываясь на долю секунды. И трахал, трахал, трахал. *** Проснулся Джаред лицом в подушку и вынимать его не спешил, как и в целом шевелиться. Страшно же, его трахали чуть ли не до рассвета, зад должен отвалиться при попытке встать, хорошо если не на пол. — Поднимайся, тебе еще везти меня до границы штата, — голос Дженсена был требователен. Ничего особенно нового. — А не много услуг за одно чудо? Я вообще сидеть смогу? — Подушка глушила слова Джареда, но не его дело расслышать, его дело сказать. — Нормально все будет. Вставай. — У тебя сперма с анестетиком что ли? — Лучше. Подъем. А зад и правда не болел. Джаред даже удивился. — Вот тебе и дух Рождества… хорошо, что я про таких в детстве не знал, это было бы его концом. — Джаред поднялся и приготовился к позорному шествию к ванной комнате, все-таки они не предохранялись, но по ощущениям все было нормально. — Я могу не только машиной силой мысли управлять, — Дженсен протянул собранную ото всюду одежду Джареда. — И я уже говорил, что не дух Рождества. Одежду Джаред взял и решил поскорее натянуть, стыдно как-то голым задом светить перед полностью одетым пусть и не человеком. И спросил-то скорее, чтобы смущение сбить: — А кто тогда? — По логике прошедшей ночи суккуб, но вообще инкуб. Это разделение придумали уже люди. Джаред даже мимо штанины ногой промахнулся. — Но как только ты отвезешь меня к границе штата, и я сдам работу, стану обычной нечистой силой в отпуске. Челюсть Джареда на место возвращаться не желала, а мозг с трудом переваривал новости. К тому же в дверь деликатно постучали, объявили о завтраке и входить не стали. По шагам же слышно было, что оба родителя там толклись. — Да уж. Очень обычно. Кое-как доодевшись, Джаред пошел чистить зубы и успокаивать себя тем, что вся странность в его жизни закончится сегодня, на границе штата. Успокаивать и заранее грустить — Дженсен ему действительно понравился. Джаред не мог знать заранее, что в разгар сессии в его маленькой квартирке появится наглый отпускник, решивший поселиться у него под предлогом того, что больше никого не знает на континенте. Конец.