Я обожаю августовские вечера.

Я обожаю августовские вечера в деревне. Когда стоишь на влажной траве, под тобой хрустят частые прутики сена, раскиданные то тут, то там, и ты чувствуешь, как мелкие камешки гальки, запрятанные в земле, отлетевшие когда-то давно от своих товарищей, прикрывающих ямы на скудной деревенской дороге, впиваются тебе в ноги. Но это уже не так важно. Тебя слегка трясёт, потому что влажный, холодный воздух, давно остывший после захода уже слабого августовского солнца, остудил твою тонкую толстовку, накинутую поверх еще более тонкой футболки, по настоянию бабушки. Но ты все стоишь, улыбаешься, смеешься с друзьями, хотя все уже сильно хотят есть и спать, уставшие после целого дня беготни на свежем воздухе. Потом за кем-то приходят, неожиданно становится гораздо тише, все затихают, уставившись в темное небо, на котором ярко сверкают триллионы звезд, и прислушиваясь к пению цикад. Ты начинаешь думать обо всем: что скоро лето кончится, опять в школу, опять учеба, что, может быть, ты вообще уже сюда не приедешь, потому что знаешь, что будет опять, как и в этом году, - за 9 месяцев в городе привыкаешь к нему: к грязному воздуху, которым тяжело дышать, и людям, с которыми тяжело говорить, к удобствам в тепле, к этому преувеличенному стремлению отмыть все вокруг себя, отдраить, отчистить, потому что хочется хоть чего-то чистого в мире, где таковому места нет, где головы масс заполнены гадостями, пошлостями, злобой, ненавистью и завистью, где все стремятся к вымышленным идеалам, где всех тошнит друг от друга, но никто ничего не говорит, а лишь продолжает наигранно улыбаться, потому что все знают - окружающим нет дела до тебя и твоих проблем по себе. Все они думают лишь о себе и о том, как придут в вычищенный до блеска дом и, наконец, смоют с себя все чужое, новое и незнакомое, точно также, как и ты. Но все привыкли к этому, привыкли заглушать настоящие, яркие мысли и чувства, потому что на это нет времени в бесполезном потоке информации, получаемой каждый день. Они привыкли держать грязь в себе, но вычищать все вокруг, так что, если, вдруг, ты захочешь выплеснуть свою грязь на них, их тут же стошнит, буквально само общество стошнит тобой, тебя выблюют из этого слаженного, живого механизма современной жизни. И за 9 месяцев там ты привыкнешь делать так, чтобы тебя не выблевывали. Не сразу, но уже через пару недель, ты будешь также вычищать дом, загрязняя себя. Тебе противно, но ты знаешь, что так и будет. Ты не хочешь быть частью такой жизни, но у тебя нет выбора, поэтому ты понимаешь, что эти светлые моменты искреннего счастья августовских вечером сделают лишь больнее процесс принятия обыденной жизни каждого современного человека, проще просто отрицать их, говорить, что в деревне будет плохо: комары, холодные удобства, холод, отсутствие водопровода и интернета... счастье... Это кажется таким глупым и странным, но одновременно с этим и неизбежным. Ты знаешь, что никуда не денешься, что весь тот мир придется принять. Поэтому все молчат. Не факт, что вы еще хоть раз увидитесь, потому что завтра – 30 августа, все уезжают обратно в города, потому что завтра вы снова станете частью того механизма, полюбившего прогресс и отрицающего возможность счастья.