умер...

      День за днём, час за часом, минута за минутой, секунду за секундой... Вспышка, не смотря на иммунитет Томаса, пожирала его тело и подчиняла себе, подкидывая в его сознание видения и несуществующие воспоминания, которые казались юноше реальнее, чем он сам. Прошлое, что бегун так трепетно хранил в своём сознании, медленно покидало его, оставляя после себя лишь звенящую тишину и непонятную боль, которая не пропадала ни на секунду. Стараясь зацепиться за что-нибудь, Томас почти хватался за спасательное воспоминание, но пальцы проскальзывали мимо и он падал в глубину забытья, уже не понимая, где находится. Повсюду сновали незнакомцы, спрашивая и стараясь помочь брюнету, который лишь молчал и ошарашено глядел на всех, не понимая, что за люди стараются помочь ему.       - Томас! Постарайся вспомнить! - кричал азиат, почти вырывая свои волосы руками и метаясь по всему помещению, в котором они оба находились. Брюнет озирался, словно впервые видя эту комнату, и пытался зацепиться за любую мелочь, которая могла бы отвлечь его от паники и страха, что терзали его душу. Искать долго не пришлось. Незнакомец, заметив метающийся взгляд друга, вручил ему в руки маленькую колбочку, сжав его пальцы и молча вышел из комнаты, даже не проронив ни слова.       - Что это? - прошептал Томас в пустоту, с интересом разглядывая вещь, которая была очень лёгкой и почему-то заставляла его задержать дыхание. Непонятная боль и ком в горле предательски отвлекали его от стараний вспомнить хоть что-нибудь, что напомнило бы об этой колбе, но ничто не лезло в голову. Пусто, - Что же это?       Дрожа все телом, юноша с трудом открыл колбу и достал оттуда листок бумаги, который буквально обжег пальцы, пустив ответную реакцию по всей коже. Брюнет горел и ерзал, но не отпускал бумагу, которую боялся развернуть. В отравленном мозгу шевелились извилины, позволяя почувствовать радость и счастье, причиной которых был непонятный силуэт в голове. Развевающиеся волосы, хрупкое, но выносливое тело, и глаза, что забирались в самую душу и заставляли не отводить взгляда.       - Ньют, - прошептал брюнет, вспоминая его. Волна леденящего ужаса словно пропала, оставив Томаса с прекрасными видениями, в которых фигурировал блондин. - Привет, Томми. На кровати сидел блондин, скрестив ноги, и слегка наклонил голову, чтобы рассмотреть проявляющиеся на щеке вены, в которых текла заражённая кровь, цвета чёрной смолы, что не могло не дать неестественный цвет вен. Темные и слишком сильно вздувающиеся, они пронизывали всю щеку, заставляя брюнета невольно проводить по ним рукой и тихонько всхлипывать. - Томми, все будет хорошо! - успокаивал блондин, начиная поглаживать руку юноши и напевать мелодию, которая заставила Томаса вспомнить её. Эта была та самая любимая песня Хорхе, после которой убежище взорвалось и дало им шанс сбежать от ПОРОКа.       Брюнет откинул одеяло, в которое был закутан ловкими движениями азиата, и обрушился на Ньюта с объятиями, прижимаясь к нему и стараясь запомнить это прекрасное чувство, когда рядом с тобой находится человек, которого ты любишь всем сердцем. Да. Именно так и было. Томас чувствовал эту любовь, которая практически вырывалась наружу, не помещаясь в его теле, настолько она была большой и всепоглощающей. - Я люблю тебя, Ньют, и скучаю по тебе! Ты нужен мне!       Блондин лишь поцеловал его в макушку и легко погладил по волосам, начиная вырываться из объятий. Руки бегуна ослабли и повалились на кровать, освобождая блондина, который заставил Томаса посмотреть прямо ему в глаза. Такие красивые, искрящиеся любовью и болью, которую никто никогда не вытравит из них. - Ты - иммун, Томми! Не позволяй Вспышке победить себя! Ты все ещё можешь спастись. Нет, ты должен спастись. Ради меня, ради Минхо, Чака, Уинстона, Терезы... Ради всех, кто любит тебя и любил всегда! Живи, ради меня! По щекам блондина текли слезы, которые застилали ему взор и мешали разглядеть ту безумную улыбку, которая осветила лицо брюнета.       - Зачем бороться против болезни, когда тебя больше нет рядом?       Томас начал кашлять, чувствуя в горле гадкую кровь, которая поднималась по глотке и выливалась на белоснежные простыни. Неожиданная слабость овладела всем телом и юноша ничком упал на спину, больно ударившись головой об изголовье кровати. Перед глазами заплясали круги, а по шее начала течь жидкость... Кровь?       С трудом подняв руку, Томас дотронулся до жидкости и поднял дрожащую конечность, понимая, что это кровь. Тёмная и заражённая. Гадкая. Ужасная. Мертвая.       В комнате раздался безумный крик, дравший горло брюнета и выбивающий все последние силы, которые только были в его теле, но он не прекратился. В этот крик были вложены вся боль, грусть и тоска по любимому человеку, воспоминаниям и смертям, которые произошли лишь по вине Томаса.

Алби.

      Предводитель, друг... Алби умер из-за него. Умер, спасая Чака и ребят, которые боялись, не знали, что делать и могли лишь ожидать своей смерти от гриверов. Подвёл.

Чак.

      Юный малец, который доверил ему свою жизнь, свою надежду и фигурку, которую брюнет обещал передать его родителям... Не спас, не помог, не нашёл его родителей. Подвёл.

Уинстон.

      Друг, помощник, Глэйдер, который пошёл за ним и не дошёл до конца, но спас их всех... Отдал свою жизнь, чтобы они освободились от ПОРОКа и жили. Томас и его подвёл. Он довёл до свободы не всех, хотя обещал спасти всех. Подвёл.

Тереза.

      Напарница, его первая любовь и предательница, которая спасла его, подвергнув себя смерти. Подвёл.

Ньют.

- Я люблю тебя, Томми, - шептал блондин, прижимая кричащего юношу к себе и стараясь передать ему всю любовь, на которую был способен. Вся кофта, в которую был одет Ньют, пропиталась кровью и слезами брюнета, который перестал кричать и теперь прижимался к телу, переводя дыхание. Вспышка почти поборола его. С каждым вдохом Томас понимал, что жизнь утекает из его тела, уходят все эмоции, которые были так важны в его жизни, оставляя лишь глухую тишину и пустоту.       - Ньют, - прошептал брюнет, уже не зная, что значит для него это имя, и даже не понимания, почему он сказал именно его. В голове была каша, руки были в крови, все было в крови... Последний вдох и Томас умер. Умер, позабыв всех, умер, а не превратился в шиза, потому что иммунов Вспышка убивает, не давая им никакого шанса выжить и просто существовать, умер из-за бесконечной любви к Ньюту, который являлся его соулмейтом. « Все стихи для тебя, ангел мой, Боль пронзает в них каждое слово, И душе не найти свой покой Пока вместе не будем мы снова.» И они встретились Там. Они нашли друг друга. Они обрели покой. Они обрели любовь.

Навсегда.