5 секунд до катастрофы

Вечерами в Кворроу было тихо и спокойно. Чего еще ожидать от Накадии, считавшейся планетой А-класса защиты. Тем не менее, Хан все равно волновался. Даже, скорее, боялся — но не за себя. За сына. Сжимая в одной руке бластер, он активировал комлинк. — У тебя все чисто? — спросил он. — Чисто, — ответила Лея напряженным голосом. — В этом квартале его нет. — Я тоже нигде не вижу, — признался Хан. — Думаешь, это все-таки похищение? — Уверена! — фыркнула она, и, несмотря на беспокойство, Хан все равно почувствовал нежность к своей упрямой принцессе. — Нужно его найти, пока с ним ничего не… Она не закончила, и Хан прекрасно понимал, почему. — Не волнуйся, солнышко, — мягко сказал он. — Мы его найдем. Все будет хорошо. Не стоит ли поднять на уши весь твой Сенат? — Ты знаешь, как много времени займет процедура рассмотрения заявления, — с досадой произнесла Лея. — А уж посреди ночи никто не подорвется спасать моего сына. — Понял, займемся этим сами. Отбой. Комлинк замолк. Где же ты, Бен? На самом деле Хан не разделял уверенности Леи. Он помнил себя в этом возрасте. Вполне могло оказаться так, что Бен просто сбежал на свидание с какой-нибудь симпатичной девчонкой и думал, что родители этого не заметят. Он даже был уверен в этом — в той же степени, в какой Лея утверждала, что это похищение. Его сына не так-то просто поймать и где-то спрятать. Не с его способностями — нестабильными, но все же. Бен мог оказать отпор и постоять за себя. Да и похитить его у них прямо из-под носа — это еще постараться надо. Но с Леей иногда лучше не спорить. Впрочем, он знал, куда еще заглянуть, прежде чем поднять полноценную тревогу. Парк в Кворроу был не слишком большим, а в самом его сердце находился искусственный пруд — идеальное место для молодежи, ищущей уединения и любви. Если Хан был прав, то Бен сбежал именно туда. Он убрал бластер в кобуру и вышел из-за угла, засунув руки в карманы. Зашел в парк и направился к его центру, стараясь не споткнуться в полутьме и не производить слишком много шума. Шумела листва, раздавался стрекот ночных насекомых. По одной из веток, нависавших над ним, проскакал силуэт какого-то мелкого зверька, а следом послышалась нежная трель, означавшая, что хищная птица-полуночница вышла на охоту. Романтика. Хан бы точно обосновался здесь, будь лет на пятнадцать-двадцать помоложе. Пруд скрывали заросли деревьев и кустов. Хан пробирался через них, стараясь не шуметь. Он очень хотел, чтобы его подозрения оправдались. Если нет… Об этом он и думать не хотел. Он же пообещал Лее, что все будет хорошо? Значит, так тому и быть. Он замер в тени дерева, пытаясь разглядеть хоть что-то в полумгле. И да, похоже, он был прав: на берегу, к Хану спиной, сидели двое, и один силуэт был очень хорошо ему знаком. Впрочем, кое в чем он ошибся — это он понял, когда сумел разглядеть второго сидящего. Короткостриженная макушка даже в темноте мерцала рыжиной, а силуэт спины не оставлял сомнений, что Бен нашел себе не девчонку. Парня? Похоже на то. Бен на его глазах притянул второго подростка к себе и поцеловал. В какой-то степени Хану было неудобно за этим наблюдать, хотя чего он только не видел. Но это был его родной сын в интимный для него момент, и ему казалось кощунственным влезать в него — даже просто наблюдая. Поэтому он отвернулся и принялся считать секунды, надеясь, что полминуты им хватит для того, чтобы нацеловаться вдоволь. Когда Хан вновь посмотрел на них, они и правда прекратили. Временно, вероятно. Сейчас же Бен устроил голову на плече своей рыжей зазнобы и прижался к нему боком — так тесно, что Хану снова стало неудобно. Жаль, конечно, было прерывать такой приятный для сына момент, но Лея наверняка уже почти сошла с ума от страха. — Бен! — негромко окликнул Хан и вышел на прибрежную траву. Рыжая и темноволосая головы практически синхронно повернулись к нему. На лице Бена сперва мелькнул испуг, а потом — очень знакомое упрямство. Лея хмурилась практически так же, когда собиралась стоять на своем до последнего. Кажется, будет непросто. Рыжий отстранился от Бена так быстро, как только мог, и отвел взгляд. Хан готов был биться об заклад, что щеки у пацана порозовели. Да уж, неловко вышло. — Пойдем домой, — сказал Хан. — Нет, — твердо ответил Бен, нащупывая ладонь рыжего. Хан вздохнул. Надо было как-то найти к нему подход, но в последнее время Бен был сам не свой. Видимо, сказывался подростковый возраст. Лея, правда, иногда — очень редко — признавалась, что боится, как бы это не оказалось пробудившимся в сыне «наследием Вейдера», но Хан считал это глупостью. Их сын — вовсе не Вейдер. Просто у него гормоны бурлили, вот и все. — Пойдем, — повторил он. — Мама волнуется. — Передай ей, что волноваться надо было раньше, — огрызнулся Бен. — Я остаюсь. Рыжий что-то тихо сказал ему, но, похоже, Бен даже не слушал. — Сынок. — Хан старался быть очень терпеливым. — Лея не заслужила такого отношения. — Заслужила! — выпалил Бен, глядя на него в упор темными глазами. Хану на секунду даже стало не по себе. — Отстаньте от меня! У меня свидание! — Бен, может… — чуть громче начал рыжий, но тот резко перебил его: — Нет. — Свидания будешь устраивать днем. — Терпение никогда не было сильной стороной Хана, и сейчас он медленно терял его. — Даже твой дружок тебе говорит, что надо успокоиться. Вставай и пойдем. Повторять я не буду. Бен открыл было рот, чтобы ответить, но все-таки промолчал. На его лице мелькнули сначала растерянность, а потом — досада. — Иди, — на грани слышимости подбодрил его рыжий и поцеловал в щеку. — Увидимся завтра? — Ага. Хан приподнял брови, ожидая, когда они наконец отлипнут друг от друга. Бен быстро коснулся губами губ рыжего и поднялся, сутулясь и глядя исподлобья. Он в свои пятнадцать уже был выше Хана, и собирался расти и дальше. — Легче, парень, легче, — посоветовал Хан, когда Бен подошел к нему, засунув руки в карманы, как он сам некоторое время назад. — Мы с мамой тебе не враги. Бен обиженно скривился, но, слава звездам, комментировать не стал. Просто шел рядом — в тревожном, сердитом молчании. Хан понимал его досаду, но о них с Леей Бен тоже мог подумать. Каково им будет, когда они обнаружат пустую постель и — ни следа самого драгоценного человека в их жизни? Хотя, судя по тем словам, которые Бен бросил в порыве злости, он вполне мог сделать это и специально. Разберутся. И все встанет на свои места. Хан активировал комлинк, уже шагая по парковым дорожкам. — Солнышко, — позвал он. — Я его нашел. — С ним все в порядке? — в голосе Леи слышалось волнение. — Более чем, — коротко ответил Хан. — Мы идем домой. — Разобрался с похитителями? — Их не было, Лея. — Успели убежать? — Вообще не было. Просто кто-то решил устроить ночное свидание. В комлинке воцарилась тишина. Хан скосил взгляд на Бена — тот выглядел злым и готовым защищаться любой ценой. «Предатель», — одними губами проговорил он, и Хан в ответ покачал головой. — Я его убью, — наконец отмерла Лея. — Так и передай, ему точно не жить. — Сама ему все скажешь, — ответил Хан. — Отбой. Бен вряд ли слышал, о чем они говорили, но после этих его слов ссутулился еще больше. Выражение его лица было затравленным, а смотрел он в землю, поджав губы. Хан знал, что надолго его не хватит и в скором времени он попросту взорвется. Поэтому решил как-то его отвлечь. Лею бы тоже стоило, но она была не здесь. — Ну и кто это был? — спросил он почти беззаботно. — Не твое дело, — огрызнулся Бен. — Да ладно, — Хан пихнул его локтем в бок. — Мне же интересно, в кого втрескался мой сын. Он поймал взгляд Бена и натянул улыбку на губы. — Хотя бы скажи, как его зовут? — Иверет, — буркнул Бен. — Какая тебе вообще разница? — Ты мой сын, — повторил Хан. — Раньше об этом надо было вспоминать. — А я когда-то забывал? — Откуда я знаю? — спросил Бен. — Ты дома почти не бываешь. Как и она. — Не «она», а мама. Ответом ему было молчание. Вот и поговорили. Да, не ладилось что-то. Стоило попробовать еще раз. — На следующую гонку со мной не хочешь? — спросил Хан. — Нет. — Ты же любишь все это. Скорость, экстрим. Ну? Поехали? — Отстань. Хан вздохнул и ласково потрепал Бена по волосам. Тот попытался уклониться, явно не настроенный на получение родительской нежности. Дулся. Ну вот и что с ним делать? Ладно. Раз так, то Хан тоже собирался молчать. Возможно, Бен не выдержит первым. Должен не выдержать. Нетерпеливостью тот пошел в него, это Хан знал абсолютно точно. Когда они почти подошли к дому, его ожидания оправдались. — Спасибо, что сдал меня маме, — едко сказал Бен, не глядя на него. — Что, теперь не «она», а все-таки мама? — преувеличенно весело спросил Хан. Бен зыркнул на него с обидой, и он поспешно добавил: — Ты же знаешь, что она плохо воспринимает обман. Да и волновать ее… не стоит. — Стоит, — упрямо ответил Бен. — Может, задумается о чем-то, кроме своего драгоценного Сената. А вот теперь они подбирались к сути проблемы, понял Хан. Бену не хватало внимания? Похоже на то. Он сам буквально пару дней назад вернулся с очередного этапа «Пяти мечей», так что тут была и его вина. Но Хана тоже можно понять: он не привык к оседлому образу жизни. Год за годом на одной и той же планете… бр-р, и думать даже не хотелось. Хан бы зачах в первый же месяц. И наверняка разругался бы и с Леей, и с Беном. Нет, он любил их — безмерно и бесконечно. Но иногда, особенно после долгой задержки на Накадии, он понимал, что для них же лучше будет видеться редко, но метко. Меньше ссор, больше любви. Хотя он скучал по ним — видят звезды, каждый день. Тем радостнее было воссоединение. Но Бен, похоже, воспринимал это совершенно по-другому. — Сынок, — осторожно начал Хан, останавливаясь перед дверью дома. Лучше было сперва поговорить с ним, а потом уже заходить — Лея и слова сказать не даст, судя по последней ее реплике. — Ты же знаешь, что мы с мамой тебя любим? — На словах-то да, — едко ответил Бен. — И на деле. — На деле мама любит политику, а ты — свои гонки. — Тебя мы тоже любим, — со вздохом ответил Хан. — Причем больше, чем гонки и политику. — Ну-ну. Хан посмотрел ему в глаза — сердитые, все с тем же знакомым упрямством. Протянул руку и аккуратно погладил по щеке. — Не выдумывай, Бен. Ты — лучшее, что с нами случалось. Тот фыркнул и дернул головой, уходя от прикосновения. Да уж, тут так просто не отделаешься. Ну, ничего. Может, взбодрится после нагоняя от Леи. Она умела быть очень убедительной в такого рода вещах, даже когда злилась. Хан открыл дверь и вошел внутрь. Бен проследовал за ним. Лея ждала в кресле в гостиной, и, взглянув на нее, Хан понял: Бену крышка. — Свидание, — сказала она. — Ночное. Свидание. — Принцесса, сбавьте тон, — поспешил вмешаться Хан. — Все в порядке. — Не мешай, — бросила она и поднялась с кресла — миниатюрный ураган в теле его жены, готовый снести все на своем пути. — Итак, Бен Соло, что ты можешь сказать в свое оправдание? С каждым словом она подходила все ближе. Бен возвышался над ней, но как будто стал ниже — Хан видел, что он ссутулился еще больше, словно злость матери давила на плечи. Впрочем, смотрел он с вызовом. Хан приготовился к взрыву. А заодно начал думать, как бы успокоить и Лею, и Бена. — Сбежал! — продолжила Лея, глядя на него, задрав подбородок. — Ночью и не предупредив! Я уже думала, тебя похитили! Собрались убивать! А ты устроил свидание?! — Да, — с вызовом ответил Бен. Зря. Хан представлял, что сейчас начнется. — Захотел и устроил. Тебе какая разница? Он умудрился сделать еще хуже. Весь в него. Лея, впрочем, потеряла дар речи от такой наглости. Хан почувствовал, как от нее веет возмущением; пронаблюдал, как взмахнула руками… а потом залепила Бену оглушительную пощечину. Глаза у того расширились. Он медленно поднес ладонь к лицу и прижал к обожженному хлестким ударом месту, глядя на Лею с обидой и непониманием. Все было плохо? Стало совсем ужасно. Надо было что-то предпринять, пока эти двое действительно не поубивали друг друга. — Не смей больше так делать! — выпалила Лея, ткнув пальцем Бена в грудь. — Никогда! Ни при каких обстоятельствах! Хан подступил к ней и обнял за плечи, заставляя отойти. Лея попыталась вырваться, но он держал ее крепко, не позволяя вновь начать кидаться на Бена. — Тише, солнышко, — мягко произнес он и подавился вздохом, когда Лея пихнула его локтем в солнечное сплетение. — Вспомни себя в его возрасте. Будто ты ничего не вытворяла. — Я не… — А чуть постарше ты вообще войну вела. Забыла? Лея уязвленно замолчала и перестала вырываться. И слава звездам — Хан не был уверен, что справился бы с ней в таком ее состоянии. Когда она злилась, то будто становилась в десять раз сильнее. — Ты меня ударила, — медленно произнес Бен, глядя на нее. — Ты. Меня. Ударила. — Заслужил! О, нет, нет, нет. — Принцесса, помолчи, — сказал Хан ей на ухо. — И так плакать хочется. — Теперь все понятно, — тихо произнес Бен и все-таки взорвался. — Тебе всегда было плевать! Только о своем Сенате и думаешь, даже сейчас! «Тебя похитили», — передразнил он. — Да все видят, как я тебе нужен, и точно бы не стали похищать! Потому что тебе все равно! Он взмахнул рукой, и ваза, стовшая на столе на другом конце комнаты, рухнула на пол и разбилась. Предметы в комнате задрожали. Опять началось. Всплески Силы при бурных эмоциях у Бена начались в десятилетнем возрасте. Хан тогда был с ним, и, честно говоря, изрядно перепугался. Еще бы: внутри «Сокола», который от этого всплеска того и гляди развалился бы, в воздухе над тысячами собравшихся на параде в честь дня основания Новой Республики… Он толком и не знал тогда, что делать, как быть и как это прекратить. До сих пор не знал, если честно. Возможно, стоило внять совету Люка и отправить Бена на обучение. Возможно, этот момент как раз и пришел. — Бен, успокойся, — попросил Хан, удерживая Лею. — Сам успокаивайся! — выкрикнул Бен, и, словно от звука его голоса, стол треснул пополам. — Тебе тоже плевать! С удовольствием бы здесь не появлялся, тебе только волю дай! — Это неправда, — беспомощно произнес Хан. — Нет, правда. — Бен тяжело дышал, сжимая руки в кулаки. — Он все правильно говорил. Ей, — он посмотрел Лее в глаза, и та отчетливо вздрогнула у Хана в руках, — нужен незапятнанный образ великолепного сенатора. Тебе, — он перевел взгляд на Хана, и тому стало совсем не по себе, — а, крифф знает, что тебе нужно, но уж точно не я. Я не вписываюсь в вашу картину мира. Вы бы с удовольствием избавились от меня, будь такая возможность. Он? Этот рыжий, Иверет что, запудрил ему голову такими глупостями? Хан открыл было рот, но не успел ничего сказать. Потому что заговорила Лея. — Ну и дурак ты, раз так думаешь, — начала она — как всегда, вспыльчиво, но уже не с тем гневом, что раньше. Теперь ее голос был… нет, не спокойнее. Мягче и горше одновременно. — Стала бы я тебя искать, если бы ты был мне не нужен? Вышла бы из себя, если бы мне было плевать? Я бы просто легла спать обратно и слова бы не сказала по поводу твоего побега. Но тебе, видно, нравится считать иначе. И верить кому-то чужому вместо того, чтобы услышать родную мать. Хан не был уверен, что это правильные слова. Она обвиняла, а он знал, как это действует на подростков — помнил себя в том же возрасте. Но, как ни странно, Бен не стал разоряться дальше. Он молчал, глядя на них — все с той же обидой, но глаза его прояснились. Уже не были затуманены безотчетным гневом, какой он иногда видел у Леи. — Это из-за Сената, — упрямо повторил он. — Ты боялась, что тебе испортят репутацию. — Я бы взорвала Сенат к хаттовой матери, если бы тебе что-то угрожало, — просто сказала Лея. Плечи Бена дрогнули. Удивительно, но помогло. Все вокруг медленно прекращало трястись, и вибрация, идущая по полу, медленно стихала. Хан смотрел, как Бен опустил голову, снова вздрогнул и утер кулаком глаза. Он плакал, осознал Хан. Сердце от этого сжалось и заболело так, будто в ту же секунду готово было остановиться. Он почувствовал, как Лея решительно высвободилась. Проследил, как она шагнула к Бену и встала перед ним, скрестив руки на груди. А потом не выдержала — обняла одной рукой, а второй взяла за подбородок, заставляя смотреть на себя. — Мы любим тебя больше жизни, — произнесла она мягко. — Больше, чем что угодно в галактике. Бен молчал, очевидно, опасаясь, что дрогнет голос. Хан шагнул к ним, но тут же замер, глядя, как Лея нежно утирает слезы со щек сына платком. В каждом ее движении сквозила такая любовь, какой действительно могла бы позавидовать вся галактика — от Неизведанных Регионов до Ядра. — Чтоб ты знал, — продолжила она. — Уже у двух сенаторов пропали дети. Где они — неизвестно, и что с ними будет — тоже. Пока это не афишируют. Что я, по-твоему, подумала, когда ты пропал посреди ночи? Я чуть от страха не умерла. Уже решила, что потеряла тебя. Хан услышал тихое «Прости», а потом Бен крепко стиснул Лею в объятиях. Та вздохнула и прижалась щекой к его груди. Хан не видел, но догадывался, что она поглаживала его по спине — как когда Бен был еще совсем маленьким. — Больше так не делай, — строго сказала Лея. — Хорошо. — И ты наказан. Будешь завтра сидеть дома. — Но… — И мы тоже наказаны, — решил встрять Хан. Лея обернулась на него, и Бен тоже поднял голову. Он широко улыбнулся: — Домашний арест — так всем сразу. Так что, солнышко, никакого Сената завтра. Тебе полезно отдохнуть. А нам всем — побыть вместе. Мы же семья, так? — Идиот, — фыркнула Лея. — Таким ты меня и любишь. Он все-таки подошел к ним. Тоже обнял, и получил в ответ не менее крепкие объятия. Стоять вот так, втроем, было очень хорошо. — А теперь иди спать, — сказала Лея спустя минуту. — Надеюсь, за эту ночь больше побегов не будет. Бен помотал головой и почесал затылок. Направился в свою комнату — и уже у дверей обернулся. — Спокойной ночи, — пожелал он. — Спокойной ночи, — одновременно ответили Хан и Лея. Переглянулись — и Хан прижал ее к себе, целуя в макушку. — А ты панику подняла, — сказал он тихо, когда дверь за Беном закрылась. — Я же говорил, что с ним все в порядке. — Я же все объяснила. — Да я понимаю, солнышко. — Люблю тебя. — Знаю. Они помолчали. Хан чуть улыбнулся, когда Лея высвободилась и села в кресло. Выражение лица у нее было обеспокоенное и сосредоточенное. Похоже, назревал тяжелый разговор. Хан их терпеть не мог, но деваться было некуда. — Почему ты мне не сказала? — спросил он, устраиваясь в соседнем кресле. Подумав, поднялся, вытащил из бара кореллианский бренди и поймал взгляд Леи: — Что? Мне нужно расслабиться после веселой ночки. Она махнула рукой и потерла губы в задумчивости. — Ну, так?.. — Не хотела, чтобы ты переживал, — ответила она. — Хан. Надо что-то с этим делать. — С чем? — Ему нужно учиться контролировать себя. А мы этого ему дать не можем. Хан тяжело вздохнул и попытался объяснить: — Представь: сейчас мы ему скажем, что отправляем к Люку. Что он первым делом подумает? Что был прав и не нужен нам, а мы его отсылаем, чтобы не мешал и не путался под ногами. — Тогда что ты предлагаешь? — Понятия не имею, — честно признался Хан. — Но я с тобой согласен. Еще немного — и он бы разрушил дом, если бы ты его не успокоила. Как ты угадала, кстати? — Он — мой сын, — улыбнулась Лея. — Материнское сердце подсказало. Хан вздернул бровь. — Ну, и Сила немного, — призналась она. — Так и думал. — Ты совсем в меня не веришь? — усмехнулась Лея. — Верю, конечно. Они вновь замолчали. Хан протянул руку и сжал ладонь Леи, бережно и нежно. На душе было неспокойно. Как найти выход из этой ситуации и не настроить Бена против них? Объяснять, наверное, было бесполезно — в его возрасте все воспринималось в штыки. — Надо связаться с Люком, — наконец сказал Хан. — Может, он что-то посоветует. Лея на это не ответила — она задумчиво смотрела в одну точку, явно размышляя о чем-то неприятном. — Кто этот «он»? — наконец спросила она и посмотрела на Хана. — Кто наговорил ему эту чушь? — Тот пацан, с которым он сбежал на свидание? — Пацан? Да, точно. Хан же опустил подробности о том, с кем нашел Бена. — Ага, пацан. Рыжий, зовут Иверет. Показался мне довольно славным малым, но, похоже, моя интуиция в этот раз дала сбой. — Это не он, — покачала головой Лея. — Опять Сила? — Она самая. — Ну и хорошо, — после паузы ответил Хан. — Не хотел бы, чтобы наш сын влюбился в какого-то кретина-подстрекателя. — Думаешь, там все?.. — Да, выглядело серьезно. — Первая любовь… — как-то даже мечтательно вздохнула Лея, но потом резко посерьезнела: — Я иногда чувствую рядом с ним что-то… Темное. Будто призрак Вейдера где-то рядом. Хан прищурился: — Но Люк говорил, что он перед смертью перешел на Светлую сторону, нет? — Поэтому я и говорю: «будто». — Хан поймал ее взгляд — обеспокоенный и даже… беспомощный? — Я плохо разбираюсь со всеми этими делами с Силой, но… Есть нехорошее предчувствие. Я боюсь за него, Хан. Не верю, что из него вырастет второй Вейдер, но не бояться не могу. Хан крепче сжал ее ладонь и накрыл своей. — Да ладно, солнышко. — Он чуть улыбнулся, но Лея оставалась серьезной. — Какой из него Вейдер? Видела бы ты его с этим его Иверетом. Он весь светился, можно было ослепнуть. — Сила так не работает, — покачала головой Лея. — Да и крифф с ним, — усмехнулся Хан. — Послушай, срывы бывают у всех. Особенно когда гормоны играют. Себя не помнишь в его возрасте? Уверен, ты и не такое вытворяла. — Может быть. Но… — Просто поверь в него, ладно? — Хан погладил ее ладонь. — Ему именно это сейчас важнее всего. И внимание. Надо уделять ему больше времени. — Где только его взять, — усмехнулась Лея. — Ну, завтра ты точно останешься с нами. — Ты мошенник, — с притворным недовольством сказала она. — Я скажу, что ты меня выкрал и не выпускал из дома. — Правильно, все вали на меня, — кивнул Хан. Лея улыбнулась — что ж, уже прогресс. — И все-таки, — после паузы проговорила она, — как помочь ему контролировать Силу? — Есть у меня одна идейка. Но не уверен, что она сработает. — Выкладывай. — Попробовать с ним поговорить и предложить выбор? — с сомнением произнес Хан. — Дурацкая идея, но вдруг сработает. Он же сам видит, что дальше — только хуже. И он — взрослый парень. Ну, почти. Ему понравится, что он самостоятельно может принять решение. — То есть ты предлагаешь задать ему вопрос в лоб? — Можно и в лоб. Ты же у нас сенатор, ты лучше знаешь, как сформулировать. — В сенате проще, — вздохнула Лея. — Звезды, почему даже заниматься политикой легче, чем быть родителем? — Не знаю. — Думаю, стоит зайти издалека. А потом уже аккуратно спросить, чего он хочет больше: остаться дома, без возможности контролировать всплески, или улететь с Люком и научиться пользоваться Силой. — Звучит как план. — Это и есть план. — Я за. Лея кивнула и широко зевнула, прикрыв рот ладонью. Хан и сам уже хотел спать, но принять решение было важнее. В конце концов, сын у них один. Сон подождет. Впрочем, они уже, кажется, пришли к нужному выводу. — Давай только не завтра, — сказал Хан. — Не уверен, что он нормально воспримет этот разговор после такой ночи. — Согласна. — Вот и договорились. Он выпустил ее руку и поднялся, потягиваясь. Лея прикрыла глаза, посидела так с пару секунд, а потом тряхнула головой. — Идем спать, солнышко. Мы оба вымотались. — Да, — ответила Лея, поднимаясь. — Только сперва… Хан проследил, как шагнула к двери в комнату Бена и осторожно ее приоткрыла, стараясь не шуметь. И замерла, наблюдая. Хан догадывался, что она улыбается. — Все проверила? — тихо спросил он. Она прикрыла дверь и повернулась к нему. — Быстро он растет, — произнесла она с теплой нежностью. — Еще недавно был совсем малышом. — Так, наверное, со всеми детьми, — ответил Хан. — Пойдем. *** Хан собирался на очередной тур «Пяти мечей» еще вчера, но поменял планы. Бен улетал вместе с Люком сегодня. Он не мог не проводить сына. Они стояли в космопорту — Хан с Леей бок о бок и Бен возле старенького шаттла Люка. Тот проверял корабль перед полетом. Бен же отчаянно кого-то высматривал. Хан догадывался, кого он ждет, но комментировать не стал. Только надеялся, что Иверет не застесняется прийти и попрощаться. — Ну что? — спросил Люк с улыбкой, спускаясь по трапу. — Готов? — Сейчас, — коротко ответил Бен. — Еще пять минут. Хан переглянулся с Леей и приобнял ее за плечи. Она выглядела расстроенной и одновременно — взбудораженной. Наверняка беспокоилась, как там будет Бен без нее. И заранее скучала. Хан, на самом деле, чувствовал ровно то же, но у него было преимущество — к этому ощущению он уже привык. — Давай, обними маму напоследок, — предложил он Бену. Тот еще раз осмотрелся, явно надеясь выцепить взглядом рыжину, и подошел к ним. И обнял сразу обоих, прижимая к себе. — Все будет хорошо, — попыталась успокоить его Лея. — Ты же знаешь, дядя Люк никогда тебя не обидит. — Ага, — пробормотал Бен. — И твой друг придет, — добавил Хан. — Пап! — Хан! — одновременно с ним возмутилась Лея. Тот рассмеялся и потрепал Бена по волосам. — Не волнуйся, парень, — сказал он. Бен отстранился от них, тоскливо посмотрев на вход в ангар. — Ладно, — сказал он, — отправляемся. Люк кивнул и встретился глазами с Ханом. Тот чуть улыбнулся и махнул рукой, наблюдая за тем, как Бен ступил на трап — ссутулившись и не оглядываясь. — Подождите! — послышался оклик. — Бен! Тот недоверчиво обернулся — и в ту же секунду сбежал с трапа, торопясь навстречу своему дружку, мчащемуся от входа к шаттлу. Они встретились на полдороги и крепко прижались друг к другу. — Не будем им мешать, — сказал Хан Лее и перевел взгляд на корабль, догадываясь, что его сын сейчас целуется с Иверетом. Наверняка прощание затянется. Хан только надеялся, что Бен имел представление о том, сколько длится подростковая любовь, и о том, что Иверет вряд ли будет его ждать. Потому что иначе лечить разбитое сердце ему будет тяжело. Пожалуй, он как-нибудь поговорит с ним об этом на сеансе связи. Люк обещал, что сделает что-нибудь, и они смогут общаться хотя бы так. Что уже превзошло его скромные ожидания. Люк вновь вышел из шаттла, явно потеряв Бена, и Хан демонстративно поднес палец ко рту, чтобы их не прервали. К чести Люка, тот сообразил в тот же миг, и вновь исчез. Спустя минуту заработали двигатели, намекая поторопиться. Хан все-таки перевел взгляд на Бена — тот уже отошел от Иверета и пятился к шаттлу, не отрывая от него взгляда. Помахал рукой ему, потом — Хану с Леей, быстро, словно боялся передумать, развернулся и взбежал по трапу. Тот с шипением поднялся, и шаттл выехал из ангара, практически сразу поднимаясь в небо. — Мы же сделали, что могли, да? — спросила Лея, глядя на удаляющуюся точку. — Да. Надеюсь, этого будет достаточно. Она вздохнула, и Хан сжал ее плечо, пытаясь поддержать. И окликнул: — Иверет! — Да, сэр? — почти испуганно спросил мальчишка. — Заходи как-нибудь на чай. И зови меня Хан. Лея хмыкнула и толкнула его локтем в бок: — Решил наладить отношения? — Почему бы и нет? — спросил он. — Пойдем. Крифф с ним, улечу завтра. Направляясь к дому, Хан неожиданно осознал: как прежде уже не будет. Но оно, наверное, было к лучшему? «Все будет хорошо», — подумал он, успокаивая себя. Иначе случиться с ними и не могло.