Сложные отношения

У Джона всё в жизни складывалось если и не совсем замечательно, то вполне себе неплохо. Он получил хорошее образование, поступил на службу в полицию, как всегда хотел, у него были верные друзья и любящая – в большинстве своём – семья. А потом Джон поймал Теона Грейджоя – лучшего, между прочим, друга его брата! и своего... ну в общем, знал он его неплохо – за приёмом наркотиков в клубе, где он мог их ещё и продавать, и сначала даже не сильно хотел его оформлять, потому что вера в человечество была сильна до такой степени, что "он оступился и не знал, что делает" являлось очень даже оправданием. Впрочем, сам Грейджой вёл себя так, будто ему море по колено, пошлил и вообще Джона ни во что не ставил. Правда потом неожиданно замолчал, пробормотал себе что-то под нос и стал предельно вежливым и кротким, чуть ли не плакал, когда рассказывал, что наркотики принимает потому что ну вот так жизнь сложилась. А потом опять встряхнулся и начал вести себя вызывающе. Джон решил, что у Теона шизофрения, и уже почти позвонил Роббу, чтобы узнать, было ли такое раньше. Всё оказалось намного проще. У Теона была не шизофрения, у Теона был Рамси Болтон. И это стало тем самым моментом, когда Джон подумал, что шизофрения была бы лучше. Подумал – и позвонил Роббу, потому что Рамси Болтон в их окружении – это сразу отдать жетон и сложить все полномочия. Рамси Болтон был гребаной проблемой всех, кто когда-либо с ним встречался. А встречаться с людьми он очень любил. Настолько очень, что умел притворяться милым и невинным котиком, хлопая длинными ресницами и улыбаясь до такой степени кротко и умилительно, что мало кто мог увидеть за этим его настоящую суть. Настоящая суть Рамси Болтона любила цепи, плётки, игры с ножами, публичные унижения и боги знают что ещё. Но, стоило всё-таки отдать ему должное, силой он никого не удерживал. По крайней мере, на него никто не заявлял, а обрушившийся однажды на его дом рейд правоохранительных органов нашёл в подвале комнату, больше похожую на пыточную, в которой, однако, никого не было, а сам Рамси невинно улыбался и говорил, что это не его, и вообще в подвал он не ходит, потому что отец запрещает. Джон, имевший с ним однажды дело, решил, что в следующий раз их встреча состоится, когда один будет сажать другого и не секундой раньше. И вот теперь Рамси Болтон собственной персоной вплыл в полицейский участок в окружении юристов, которых ласково называл "мои девочки". Девочки эти были в строгих официальных костюмах, накладных ногтях и красной помаде и с такими многообещающими оскалами на лицах, что сразу становилось понятно – сожрут и не подавятся. На стороне Джона были честь, совесть, закон и Робб. Так что расклад пока складывался в ничью. (Теона, поначалу замершего с выражением лица "он меня убьёт", но потом сразу же расслабившегося и приобретшего выражение "да я тут самый главный хрен", Джон вообще не включил в уравнение) — Офицер, — сказал Рамси тем самым медовым тоном, от которого у половины людей тряслись поджилки от страха, а у второй – колени от возбуждения. — Как я рад вас видеть. Джон всегда причислял себя к той третьей небольшой группе людей, выделявшихся из половин, у которых тряслись не поджилки и колени, а чесались кулаки. Правда, не всегда было понятно, для чего чесались – то ли съездить Рамси по роже, то ли схватить его за отвороты пижонского пиджака и… — Мистер Болтон, — прервал собственные размышления Джон, решительно вставая из-за стола. — Чем обязаны радости лицезреть вас в нашем участке? Сидящий рядом Теон подавился вдохом и одной бровью попытался изобразить что-то похожее на "замолчи, замолчи, не говори с ним, не смотри ему в глаза, упади на колени и плачь". Джон, поймав эту истерическую пляску брови взглядом, на секунду впал в задумчивость, пытаясь понять, когда же это он научился читать Грейджоя как открытую книгу. Выходило, что за те месяцы, что умудрился вляпаться с ним в отношения. Да, в пору своего безбашенного студенчества Теон отчего-то решил, что переспать с младшим братом своего лучшего друга – это именно то, что ему нужно. А Джон – в то время ещё ученик старших классов – почему-то тоже подумал, что это неплохо. Вот только если Теон хотел трахаться, то Джон был не прочь начать отношения – и как результат три месяца безумного секса, перемежаемого походами в кино и милым держанием за ручки, пока никто из семей не видит, потому что Теона убил бы либо Нэд, либо Бейлон. А потом об этом узнал Робб, и вот тут Грейджой на своей шкуре ощутил, почему нельзя смотреть в сторону Джона дольше трёх секунд, а с Джоном была проведена братская воспитательная беседа на тему "никогда не смотри на других парней, понял меня?" Смотреть они друг на друга перестали. Сексом заниматься, правда, продолжили. И всё было неплохо, секс без обязательств устраивал обоих, Роббу они об этом не говорили и никогда не скажут – нормальные такие взаимоотношения взрослых парней. Робб, как оказалось, тоже много чего Джону не рассказывал, а Теон был той ещё сволочью – но сволочью хорошо устроившейся, обогреваемой Старками (хотя Джон принципиально носил фамилию матери – Сноу) с двух сторон. А потом случился Рамси. Рамси случился сначала с Роббом, после которого тот начал курить и смотреть в потолок задумчивым взглядом, потом с Джоном, когда тот его почти посадил, но Болтон умудрился ускользнуть, и вот теперь с Теоном. Можно было бы посмеяться, что Рамси ходил у них по кругу, но смешно не было, потому что тот не выглядел несчастным парнем, у которого никак не получалось наладить личную жизнь. Он скорее был похож на маньяка, который по внезапно проснувшейся доброте душевной решил отпустить свою жертву на волю понюхать цветочки на лесной полянке, пока прислуга отмывала подвал от крови. (Робб никогда не рассказывал, как он вообще провёл те две недели в обществе Болтона. У Джона осталось неизгладимое впечатление и чувство смутного неудовлетворения пополам с облегчением. Теон… у того, судя по всему, история была вообще захватывающая) И вот теперь они все вчетвером собрались в одном полицейском участке. Теон за столом, напротив него Джон, рядом Робб и Рамси в дверях. Маленькая комната для допросов, очевидная вина Грейджоя и минута молчания и переглядок, когда собравшиеся резко вспомнили всё, что их связывало. А потом Рамси очень красноречиво захлопнул дверь прямо перед носом у своих "девочек" и остальных офицеров, нимало не смущаясь попытками себя увести. — Какие у вас претензии к моему клиенту, офицер? — мягко спросил Болтон. — А с каких пор ты… вы – адвокат? — уточнил Робб, складывая руки на груди и как-то даже выпрямляясь. — С тех пор, как получил диплом юриста и прошёл все необходимые практики, — улыбнулся Рамси и сел на стул рядом с Теоном, кладя руку ему на плечо. Грейджой вздрогнул, потом замер, словно не зная дёрнутся в сторону Рамси или от него, и решил вообще не двигаться. Джон медленно опустился на свой стол, не сводя с Болтона взгляда. Тот улыбался так благожелательно и дружелюбно, что даже сомнений не оставалось – порвёт и не заплачет. — У вас и так не самая чистая репутация, — сказал Робб. — Уверены, что хотите её запачкать ещё больше? — Ой да бросьте, мы все с вами знаем, что вы его не посадите, — отмахнулся Рамси. — Нас могут отстранить от дела, если решат, что оно личное, — покачал головой Джон. — Даже друзей… — Вы оба с ним спите, — ещё раз махнул рукой Рамси. — И вы не посадите того, с кем спите. Теон на этих словах моргнул и воззрился в пространство таким удивлённым взглядом, будто серьёзно думал, что скроет это от Болтона. Робб за спиной Джона как-то странно втянул носом воздух и положил руки на плечи брата. — Правда? — спросил он тихо и почти яростно. — Тот же вопрос, — быстро среагировал Джон. Руки на его плечах дрогнули и перестали сжиматься. Робб вздохнул и как-то весь запечалился. Рамси, наблюдая за этим, мило улыбнулся, потянулся через стол и душевно взял ладони Джона в свои. — Ты, кстати говоря, единственный в этой комнате, с кем ещё не спал я, — сказал он доверительно. Джон почувствовал, как пальцы Робба впились ему в плечи с такой силой, будто он хотел вырвать их и забрать себе как трофей. — Я оторву тебе член, если попробуешь ткнуть им в моего брата, — совершенно спокойно предупредил Робб. — Оторву и засуну тебе же в задницу. — Напомни мне, почему у нас ничего не получилось? — уточнил Рамси. — Потому что ты нашёл свою больну… ой, прости, большую любовь? — качнул головой в сторону Теона Робб. Рамси проследил за его кивком задумчивым взглядом, немного поразмышлял и всё-таки кивнул. — Версия не идеальная, но пока принимается, — благосклонно согласился он. Теон от этих слов расцвёл и тихо улыбнулся. Увидев это Джон вспомнил, почему в старшей школе посчитал их отношения хорошей идеей – Теон был очень красив и по-домашнему уютен, когда вот так улыбался. Пальцы Робба сжались на плечах крепче, Джон кашлянул и посмотрел на свои руки, которые всё ещё были в ладонях Рамси. Ладони Рамси были тёплыми и мягкими. У Джона что-то коротнуло в мозгу, захотелось проехаться языком по подушечкам его пальцев. (Робб просто пережмёт ему шею, если это случится, а потом сам же будет рыдать на похоронах) Джон аккуратно вырвал свои ладони из рук Рамси и криво ему улыбнулся. Тот хлопнул ресницами, будто смущённая девица в первую брачную ночь, а потом развалился на неудобном железном стуле как на троне. — Мой клиент всё отрицает, — заявил он. — Мы ещё даже ничего не сказали, — ответил Робб. — Он в любом случае всё отрицает, — улыбнулся Рамси. — Он никого не убивал, не насиловал и ничего не воровал. — Вообще-то задержали его за драку в клубе, которую он начал, находясь под наркотическими веществами. Он был совершенно неадекватен. — Что, правда? — искренне удивился Рамси. — А я думал, что он всегда такой. И, собственно, это имело смысл – только будучи сильно неадекватным по жизни можно было смотреть на Рамси Болтона таким влюблённым взглядом. Судя по всему, посадить опять никого не удастся. Джон даже не сильно по этому поводу переживал и расстраивался – закрывать Теона он не хотел изначально. — Как же вы все меня бесите, — тихо пробормотал Джон почти про себя. — Надо было слушать дядю Бенджи и идти в армию. Робб, Теон и Рамси, услышав это, почти одинаково многообещающе улыбнулись. Джон сглотнул и покачал головой. — И служить на Аляске. * Через три дня Джон всё-таки исполнил своё желание и провёл языком по пальцам Рамси, пока тот то ли целовал его шею, то ли пытался отгрызть от неё кусочек. Им с Роббом явно пора было сдавать жетоны и идти уже нахрен – во всех смыслах этого слова.