Рёджи — замечательный друг. Он отзывчивый, всегда готов помочь и поддержать, с ним весело... было.
Рёджи — предвестник конца всего. Рёджи — посланник самой Смерти, которая явится в этот мир и уничтожит всё живое. Ты до сих пор не можешь в это поверить, до сих пор не можешь уложить это в голове... или просто не желаешь? Не желаешь признавать, что твой друг — тот, из-за кого в том числе совсем скоро не будет ничего: ни тебя, ни других твоих друзей, ни просто знакомых и даже незнакомых. Несмотря на то, что ты всё знаешь, ты не можешь признать угрозы от человека, сидящего сейчас рядом с тобой. Точнее, не человека...
Ты очень не хочешь смотреть на Рёджи сейчас. Однако даже вида его фигуры в поле бокового зрения достаточно, чтобы в твоей голове чётко вырисовался его нынешний вид. И даже закрывать глаза бессмысленно: его печальное выражение лица будто отпечаталось на внутренней стороне век и вырисовывается перед тобой против твоей воли.
— ...много времени прошло с тех пор, как мы с тобой разговаривали тут, да? — внезапно спрашивает Рёджи.
Ты вздрагиваешь и невольно обращаешь взгляд на него: как и ожидалось, он прячет своё лицо в шарфе, но из-за аксессуара виднеется приподнятый в грустной улыбке краешек губ. Ты долго не отвечаешь, смеряя Рёджи внимательным взглядом, но в конце концов нерешительно киваешь.
Да, ваши разговоры в этой комнате... Тогда ты знал его не как Мочизуки Рёджи — тогда он представился Фаросом. Странный мальчик, который будил тебя по ночам и всегда предупреждал о приближении полнолуния, который радовался твоим успехам, как своим, и который очень хотел быть твоим другом. И он на самом деле стал твоим другом. Твоим дорогим другом, которого так больно было терять тогда... и не менее больно терять сейчас.
— Надеюсь, ты не решил оставить меня в живых? — вкрадчиво интересуется Рёджи, отворачиваясь — кажется, ему сейчас не менее тяжело, чем тебе. Ну конечно, он ведь, по сути, тоже вынужден убить друга — он же посланник Смерти, которая уничтожит
всё живое.
И всё-таки ты колеблешься с ответом. С одной стороны, твои друзья уже все единодушно приняли решение: они хотят жить и бороться с судьбой. Они готовы к постоянной тревоге, к ощущению близкого конца и к жестокой, унизительной смерти в конце. И ты, вроде, тоже готов. Ты готов, ты не собираешься сидеть сложа руки...
Но когда ты смотришь в глаза Рёджи, твоя уверенность куда-то теряется.
Рёджи, тот самый Рёджи, который поддерживал тебя в обличии Фароса, который был рядом в тяжёлое время после предательства Икуцуки, который помогал во время подработки в кафе и с которым вы (по воле случая! Ох уж этот Джунпей...) прятались от девочек во время школьной поездки — сейчас Рёджи сидит рядом с тобой у тебя в комнате и всей душой надеется, что ты решишь его убить. В его глазах читается боль, когда он говорит, как бы он не хотел, чтобы вы все страдали. Он говорит "вы" — а ты чувствуешь, что в первую очередь это обращено к тебе. Он не хочет, чтобы
ты страдал, чтобы
ты каждый день жил в ужасе приближающейся смерти... Видеть его таким просто невыносимо.
Ты пытаешься возразить, что ты морально готов к битве без шанса на победу, но запинаешься, встретившись взглядом с этими полными сочувствия глазами. Пожалуй, именно из-за них ты со всей ясностью осознаёшь: ты не сможешь пойти против желания Рёджи, как бы другие в тебя ни верили. Кажется, ты слишком к нему привязался... Неудивительно: он целых десять лет был частью тебя.
И вот Рёджи спрашивает тебя о твоём выборе. Ты молчишь. Боишься произнести вслух то, что разобьёт надежды твоих друзей, что сведёт на нет все их усилия и предаст их веру в тебя. Да, ты полностью осознаёшь, насколько ты ужасный предатель: тебе кажется, что если есть христианский Ад, то ты достоин места рядом с Иудой. И всё-таки...
Рука неловко нащупывает в футляре пистолет. Медленно поднося дуло к голове, ты жалеешь, что это не настоящее оружие — один выстрел реального револьвера мог бы полностью снять с тебя эту ношу, освободить от ответственности перед теми, кто тебе доверял. Руки дрожат, а на лице застыла непроницаемая маска. Вслушиваясь в безумное биение собственного сердца где-то в горле и в барабанных перепонках, ты смотришь на Рёджи не моргая, ожидая увидеть у него хоть какую-то ответную реакцию.
И Рёджи улыбается.
Улыбается спокойной улыбкой, всем своим видом выражая одобрение твоего выбора. Он прикрывает глаза и произносит:
— Я рад, что ты сделал правильный выбор.
— Я рад, что
ты не будешь страдать, — добавляет Рёджи за секунду до того, как твои руки смыкаются на его горле.
Твои.
Руки.
Твои.
Дрожащие.
Бледные.
Слабые.
Руки.
На его.
Горле.
Рёджи не сопротивляется тебе — он одобрительно и в то же время ободряюще улыбается, глядя тебе в лицо. Если бы не эта улыбка, ты бы наверняка уже давно в ужасе отпрянул прочь. Однако теперь ты не можешь повернуть вспять: едва ты прикоснулся к Рёджи, тебя будто затянуло какое-то безжалостное болото, ты словно прирос к нему, и единственный способ освободиться — уничтожить его. Ты, Рёджи, Орфей, которого ты призвал и который второй парой рук душит сейчас твоего друга — вы все сейчас какой-то уродливый единый организм, связанный неразрывно и болезненно. Ты как будто убиваешь не Рёджи — ты убиваешь часть себя... хотя это действительно так. Ведь Рёджи и правда долгое время был частью тебя.
Ты чувствуешь себя просто ужасно. Твои руки будто стали ватными, и пальцы упорно не желают сжиматься — если бы не положение, твои усилия вообще не принесли бы плодов и, наверное, даже сам Рёджи поднял бы тебя на смех за твою неспособность выполнить своё предназначение. Твоё сердце, кажется, превратилось в какой-то безумный двигатель, бьющийся чуть ли не со сверхзвуковой скоростью, а органы дыхания вообще забыли о своей основной функции. От напряжения на лбу выступил пот, и теперь он застилает тебе глаза, смешиваясь с лезущими в лицо волосами — ты ещё никогда так сильно не ненавидел свою причёску, как в этот момент.
И на фоне всего этого — Рёджи. Спокойно улыбающийся Рёджи, на чьём лице не дрогнул ни один мускул. Ты уже начинаешь сомневаться, есть ли в твоих действиях смысл вообще: люди, которых душат, так себя не ведут. Но Рёджи не человек. И ты ясно осознаёшь это, когда его губы шепчут беззвучное: "Я счастлив", — а затем его рот превращается в чёрную зияющую дыру. Постепенно всё его тело превращается в чёрный пепел — прямо как у Теней, которых ты убивал до этого — чтобы растворится в ничто.
Спустя пару секунд ты остаёшься один. Рёджи, Орфей — никого уже нет рядом, некому поддержать тебя в твоём одиночестве... в твоём горьком осознании, что ты убийца. Не твоего лучшего друга, нет — убийца надежд остальных друзей. Ты лишил их права выбора этими самыми дрожащими руками, на которые ты сейчас исступлённо смотришь.
Убийца.
Предатель.
Кого ты обманывал, говоря, что любишь своих друзей? Один-единственный Рёджи оказался для тебя важнее будущего всего человечества. Да и того больше нет рядом. Оправдываться больше некем и не перед кем.
Ты ощущаешь внутри пустоту. Тебе хочется кричать и плакать. И немножко рвать на себе волосы. Но всё, что ты делаешь — падаешь лицом на постель, утыкаясь лбом в то место, где ещё пару минут назад была голова Рёджи, и тупо смотришь перед собой. Слабость от пережитого стресса словно придавливает тебя к земле, не позволяя выпрямиться, и ты только и можешь, что пытаться принять случившееся.
Убийца.
Предатель.
"Я рад, что ты сделал правильный выбор".
"Я рад, что ты не будешь страдать".
"Я счастлив".
Да, что бы ты и твои друзья себе ни думали, это был самый лучший выбор. Уже завтра вы все будете нормальными школьниками с нормальными школьными проблемами и нормально доживёте краткий остаток своих дней, не боясь каждую секунду грядущего Падения... как и хотел Рёджи.
Рёджи был счастлив в свои последние мгновения. И это главное.
