Всего лишь на одну ночь.

Запах сигарет и алкоголя дурманит его голову. Он здесь всего лишь ради секса с каким-нибудь миловидным мальчиком. Может быть, не стоило ради удовлетворения своих сексуальных потребностей переться в другой конец города. Здесь его могут заметить. Заметить, а потом высмеять. Слава не гей. Если все узнают что Слава гей, то позора ему не избежать. Родители явно будут против ориентации их сына. Хотя, какая им разница? У них же есть Виктор. А где-то недалеко за барной стойкой сидит худощавый парень. На вид лет 19. Так и хочется перебирать эти кудряшки по ночам, после хорошего секса. <***> Мише скучно. Он надеялся найти в этом убогом месте человека, хотя бы на ночь, но все какие-то наивные. Думают найти тут свою любовь, хотя на утро разбегутся и не вспомнят друг друга. Он давно мог уйти отсюда, но либидо кудрявого не даёт покоя. Жутко хочется переспать с кем-нибудь, но никто не подходит. «Зря эти уши покупал. Деньги на ветер». Хотя… есть тут один. Длинноволосый очкарик выглядит милым, и видимо сам ищет одноразового педика. Так на одну ночь, не более. Это не проституция, ибо деньги значения не имеют. Здесь главное удовлетворить своё желание секса. Секс и ничего больше. И, кажется, Миша переспит с одним веснушчатым очкариком. <***> Рядом с Мишей садится худой, с длинными волосами, кареглазый парень.  — Два мохито, пожалуйста. Ты же не против мохито, котик? — Ну и отлично. Кстати, я — Слава, — он не смотрит на собеседника. Отводит взгляд, кажется, чего-то боится. — Посмотри не меня, — алкоголь делает своё дело, и Миша плохо понимает что говорит. Может быть, утром он поплатится за свою болтовню, а может, и нет. — Что? — Слава смотрит на нового знакомого. «А он не плох. Ради секса пришёл, не более». — Ты взгляд отводишь. Боишься? Не бойся, не узнают. — А я и не думал, что ты такой опытный. — Нам не обязательно знать друг о друге что-либо. Достаточно имён и гарантии того, что от тебя не заразишься сифилисом или ещё чем-нибудь, — очкарик ухмыляется. Ему начинает нравиться этот, бля как его зовут? — Ты так и не представился. — Ах, да, извини. Я Миша. И не смей называть меня котиком. Я эти уши купил только для того, чтобы подцепить кого-нибудь, — худая рука тянется к голове и снимает украшение. — А тебе с ними лучше. Надень обратно, — Славу начинает возбуждать этот котик. — Да пошёл ты, — Миша хмыкает и выпивает своё мохито залпом, — пойдём уже. Я больше не могу терпеть. — Ого, как мы быстро возбуждаемся, — Слава шлёпнул нового знакомого по заднице. Выйдя на улицу, Слава прижал к стене младшего, от того пахло алкоголем и лёгкими сигаретами. — Пойдём ко мне. Дома никого, а ты, я думаю, против того чтобы все знали что ты гей. — Как скажешь, котик. — По-моему я просил тебя не называть меня так. — Да ладно тебе, ты милый. — Правда? — Миша резко остановился. — Ну как по мне, ты очень даже симпотный малыш. — Хм… никто не называл меня так, — Миша начал что-то бормотать про себя. Слава плохо понимал, что он пытался сказать. — Эй, детка, всё в порядке? — Мишу переклинило. — Да. Пойдём, — они пошли по безлюдному двору. Время было около 11 вечера. Слава слишком долго пробыл в баре. <***> Дом Миши был небольшим, но уютным. — Где лучше: на диване или в постели? — Двумя руками за второе — Ну тогда пойдём наверх, — хозяин дома небрежно кинул ботинки в угол и сексуально передвигая бёдрами, начал подниматься по лестнице. Взгляд Славы не мог оторваться от задницы кудрявого, — Ты идёшь? — Миша остановился на ступеньке и посмотрел на сегодняшнего партнёра. — Да-да, — очкарик так же кинул обувь в прихожей и быстрым шагом пошёл наверх. Комната кареглазого была в холодных тонах: синий и белый. Тут было не так тепло и уютно как во всём доме. Это слегка насторожило Славу. Но все свои мысли он отбросил в сторону, когда увидел, как Миша снимает с себя одежду. На пол полетела футболка, оголяя худое и бледное тело. В джинсах становилось всё теснее и теснее. Кудряш подошёл к Славе и снял очки. Тот пододвинул младшего за талию и поцеловал в губы. Нежно, но в тоже время настойчиво. Руки Миши потянулись ниже, расстегивая пряжку ремня, а затем и ширинку джинсов. Слава резко прервал поцелуй и повернул котика к себе спиной.Его руки блуждали по чужому телу, щипая и оставляя нехилые царапины. Уложив кудрявого на кровать, Слава начал покрывать поцелуями его тело. Тёплыми и нежными. Резко переворачивает парня и входит, медленно и аккуратно. Не хочется причинять боль незнакомому человеку. — Двигайся, — сквозь стон просит Миша, — пожалуйста. И он двигается. Сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее, ускоряя темп. Тело, лежащее под Славой, изгибалось, словно лента у гимнасток. Они оба обливались потом, оба хотели этого, оба наслаждались друг другом. Они были одним целым. Всего лишь на одну ночь. Как жаль, а ведь они оба хотят чего-то большего…