Идеальный план

— …a heart’s desire number can be… — Шузо замолчал, пытаясь вспомнить, как сказать «вычислено» на английском, и перо замерло над пергаментом, нетерпеливо подрагивая. С начала первого учебного года в Хогвартсе прошло три месяца, а английский Шузо все еще был далек от идеала. Но, по крайней мере, больше не приходилось пользоваться ужасным пером-переводчиком — оно выдавало такой бред, что Тацуя катался по полу от смеха, когда случайно увидел первое эссе Шузо по трансфигурации. Нужное слово никак не желало вспоминаться, и Шузо плюнул на точность формулировок — какая разница, если профессор поймет смысл. — …produced from number of vowels in a name. — Перо быстро заскользило слева направо, выводя ровные строчки округлых букв, совсем не похожих на каракули Шузо. Он откинулся на спинку кресла и уставился в потолок, придумывая следующее предложение. Хорошо, что Тацуя подарил ему перо-самописку — если бы Шузо пришлось возиться с чернилами самому, не осталось бы времени на сон — до перевода в Хогвартс он в жизни не держал в руках ни перьев, ни пергаментов — в Японии все пользовались обычными магловскими тетрадями и ручками. Был еще обязательный курс каллиграфии, на котором учили писать кистями и тушью, но Шузо подозревал, что Ямада-сенсей поставил ему зачет исключительно из сострадания. Дальше в эссе отлично вписалось бы что-нибудь про число судьбы, но Шузо не мог вспомнить, как его рассчитывают. Кажется, что-то связанное с датой рождения и общим количеством букв в первом имени, а может, и в фамилии. Учебник по нумерологии валялся в спальне, а Шузо мучительно не хотелось вылезать из уютного кресла перед камином. В общей гостиной было мало народа, никто не мешал сосредоточиться на учебе, но вот на освободившееся место наверняка тут же нашелся бы претендент. Шузо всерьез задумался, не использовать ли манящие чары — шансы, что летящий фолиант столкнется с чьей-нибудь головой, были не так уж высоки, — и уже потянулся за палочкой, но его идеальному плану помешал приземлившийся на подлокотник кресла Тацуя. — Что это у тебя? Его способность подкрадываться абсолютно бесшумно давно перестала удивлять, а вот желание повесить ему на шею колокольчик со временем только усилилось. Шузо молча убрал перо от пергамента и сунул наполовину написанное эссе Тацуе. Тот пробежал глазами по строчкам, неодобрительно замычал и тут же попытался выхватить у Шузо из руки возмущенно запищавшее перо — такие настраивались только на одного хозяина. Тацуя быстро отдернул ладонь, и противный писк тут же прекратился. — Черт, совсем забыл, — он вернул пергамент Шузо и улыбнулся. — Ладно, покажи, как закончишь, поправлю твой кошмар с артиклями нормальным пером. Шузо в который раз мысленно поблагодарил Мерлина за встречу с Тацуей, но озвучивать мысль не стал. — Спасибо, полиглот, что бы я без тебя делал. Тацуя пожал плечами и с готовностью ответил на риторический вопрос: — Получал бы «Тролль» по всем предметам, конечно. Шузо толкнул его плечом в бок и не стал уворачиваться от растрепавшей волосы на его макушке ладони — ему нравилось, когда Тацуя так делал. А потом тот вдруг посерьезнел и негромко произнес: — Слушай, Шу, у меня очень важный вопрос, буквально жизни и смерти, — он понизил голос до шепота и наклонился поближе, как будто кто-то мог подслушать и понять японскую речь. — Ты девственник? Перо выскользнуло из разжавшихся пальцев и с коротким писком приземлилось на столешницу. Шузо тут же попытался сделать вид, что вопрос его совершенно не удивил — общаться с Тацуей и продолжать чему-то удивляться вообще не имело смысла. Он изобразил самое безразличное выражение лица, на какое был способен, и поинтересовался: — Допустим, а тебе зачем? Тацуя довольно улыбнулся, как будто с нетерпением ждал этого вопроса, наклонился еще ниже и зашептал: — Мне для дела, для нашего общего дела, между прочим. — Шузо хотел спросить, для каких именно общих дел им понадобилась его девственность, но Тацуя уже продолжил: — Матч с Рейвенкло все ближе, а ты помнишь, что сказал декан: если Денверс и Кроули не исправят все свои «С» до матча, играть им запретят. И что мы будем делать без загонщиков? Действительно, профессор Аддингтон пообещал отстранить от участия в матчах всех отстающих в учебе, а загонщики команды Гриффиндора хоть и могли сбить бладжером летящего жука, имели среднюю оценку «Слабо» по всем предметам, кроме Магловедения. И то только потому, что профессор Маринеску обожала маглорожденных. Но все это никак не объясняло внезапный интерес к личной жизни Шузо. — И при чем тут я? — При том, что я собираюсь сварить зелье Бодрости. — В ответ на непонимающий взгляд Шузо Тацуя пояснил: — Я сегодня про него в Запретной секции нашел, это убойная штука, выпиваешь три капли, и двадцать четыре часа сон не нужен. Шузо хмыкнул — библиотекарша была без ума от Тацуи и запросто позволяла ему рыться в Запретной секции без разрешения преподавателей. А вот Шузо она терпеть не могла, хотя он раз сто извинился за прожженную в книге дыру. Одинокие женщины, по его наблюдениям, частенько бывали слишком злопамятными и зацикливались на всяких неважных мелочах. Никто же не мог знать, что попытка сделать чернильницу неразбиваемой закончится образованием маленькой шаровой молнии. Чары вообще никогда не были сильной стороной Шузо. — С этим зельем я смогу заниматься с Кроули и Денверсом по ночам, и они успеют разделаться с долгами до матча без ущерба тренировкам. А вот в этом Шузо сомневался: у этих ребят в родословных наверняка числились горные тролли. Проще за оставшиеся три недели найти и натаскать новых загонщиков, чем заставить нынешних выучить хотя бы параграф. — Думаешь, они смогут? — Смогут, куда денутся. — Многообещающая улыбка Тацуи на мгновение стала почти хищной, и Шузо от души посочувствовал его будущим ученикам. — Но без зелья мы не успеем, а для его приготовления нужна твоя девственность. — Его что, только девственники могут варить? — Не то чтобы Шузо был спецом в Зельеварении, но такое требование выглядело полным бредом. Он постарался не задумываться о том, что раз Тацуя пошел к нему, то сам он варить зелье уже не мог. И когда только успел, он же каждую свободную минуту проводил на квиддичном поле вместе с Шузо. — Да нет, только девственники могут добыть волос из хвоста единорога. Точнее, девственницы. А без волоса зелье не сварить. Шузо снова потерял нить разговора — все знали, что единороги не выносят мужчин любого возраста, от младенцев до дряхлых стариков. Будь парень сколько угодно чист телом и помыслами, в общении с единорогами это ничем не поможет, в лучшем случае они просто не подойдут близко, а в худшем могут и напасть. Шузо сомневался, что Тацуя этого не знал. — Но я же… — он осекся. Тацуя смотрел на него сияющими глазами, как будто разговор шел точно по его плану, и тут до Шузо дошло. Никто в школе, кроме директора, декана Гриффиндора и Тацуи, не знал, что Шузо был метаморфом — родители с детства учили его, что чем меньше людей в курсе, тем лучше. И теперь он очень жалел, что признался Тацуе, потому что очень ясно понял, как тот собирался добыть нужный ингредиент. — Ты что, хочешь, чтобы я превратился в девицу и пошел ощипывать единорогам хвосты? Наверное, на его лице отразилось все, что он думал по поводу этой затеи, потому что Тацуя торопливо добавил: — Я с тобой пойду, точнее, полечу, в Запретный лес лучше ночью и на метлах. — Он сжал плечо Шузо и изобразил на лице искренне просящее выражение, которое отлично действовало на профессоров и завхоза. — Шу, сам подумай, я же не могу потащить настоящую девчонку в Запретный лес, к тому же, если начну расспрашивать девушек про девственность, они меня насмерть проклянут. Насмерть — это если будут в хорошем настроении, скорее нашлют заклятие вечной импотенции, если оно существует, или что-то в этом духе. Шузо вздохнул и прикинул варианты. Если их поймает кто-то из преподавателей, с Гриффиндора снимут не меньше тысячи баллов, но в том, что их не схватят, Шузо был абсолютно уверен — они частенько выбирались из замка ночью, чтобы покидать квоффл на квиддичном поле, и до сих пор ни разу не попались. Против ночной вылазки в лес, тем более с Тацуей, Шузо ничего не имел, а вот идея менять пол и гоняться за недружелюбными рогатыми лошадьми нравилась ему гораздо меньше. Тацуя явно заметил его колебания и добавил аргументов: — Я бы купил, но один волос стоит как Астрономическая башня, мне столько и за полгода не накопить, и в команде миллионеров не случилось. У тебя ведь тоже лишних денег нет? У Шузо даже с нелишними деньгами было туго, он и раньше не любил просить деньги у родителей, а теперь, когда отец лежал в Мунго, об этом и речи не шло. — Ну, хорошо, а если я соглашусь, единорога-то мы как найдем? Тацуя радостно улыбнулся, поняв, что победил, и беспечно махнул рукой. — Да не надо будет искать, просто пролетим подальше вглубь леса, а там я отойду, и единороги сами выйдут навстречу девственнице. — Впервые с начала разговора на его лице мелькнула тень сомнения. — Скорее всего. Навстречу девственнице с яблоком точно выйдут, в справочнике написано, они любят яблоки. Я уже прихватил одно с кухни. Шузо обреченно вздохнул и постарался не думать, как будет выглядеть ночью в лесу, приманивая единорогов ворованными фруктами и фальшивыми сиськами. — Ладно, я согласен, но мне нужна компенсация, — он сунул Тацуе пергамент с недописанным эссе и откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову. — Теперь это твое домашнее задание, и чтобы не меньше двух футов. *** Выбраться ночью из гриффиндорской башни запросто смог бы даже первокурсник с метлой — на окне в общей гостиной не стояло никаких магических барьеров, и ничего не мешало при необходимости вылететь через него. Шузо тихонько вышел из спальни вслед за Тацуей, стараясь ничего не задеть закинутой на плечо метлой. Мэллори и Лоуренс, их соседи, никогда не задавали лишних вопросов и точно не стали бы никому сообщать об их похождениях, но шуметь все равно не стоило. В гостиной не было ни души. Тацуя подошел к окну и взмахнул палочкой, распахивая тяжелые ставни. Холодный ночной воздух заставил Шузо поежиться и застегнуть куртку — летать в мантии он так и не привык, в Японии студенты-волшебники носили точно такую же форму, как маглы. Тацуя, впрочем, тоже оставил мантию в спальне. Он забрался на подоконник, оседлал свой Чистомет и взмыл в воздух, зависнув напротив окна. Шузо последовал за ним, но стоило ему захлопнуть ставни заклинанием, как Тацуя свистнул, привлекая внимание, и указал вниз, а потом продемонстрировал Шузо три пальца. Отлично, эту игру Шузо любил. Он приготовился и, как только Тацуя согнул последний палец, резко направил метлу вниз. Ветер свистел в ушах, земля стремительно приближалась, а рядом пикировал Тацуя, и Шузо кожей чувствовал исходящий от него бешеный восторг. Когда до земли оставалось не больше двух с половиной метров, Шузо дернул древко вверх. Метла резко дернулась, накренившись влево, и затормозила. Тацуя остановился на полсекунды позже — в метре от земли. Даже в темноте Шузо разглядел его широкую улыбку. — Ну ты и псих! — В голосе Шузо прозвучало гораздо больше восхищения, чем он хотел бы. — Ты не лучше, — Тацуя набрал высоту и ткнул его кулаком в плечо. — Ладно, давай к лесу. Шузо послушно направил метлу вперед, не поднимаясь слишком высоко, — чем ниже они летят, тем меньше шансов, что их заметит какой-нибудь не вовремя выглянувший в окно профессор. На опушке леса пришлось взлететь выше, поднимаясь над верхушками деревьев. Шузо хотел приземлиться поближе к краю, но Тацуя полетел дальше и начал снижаться не раньше, чем через полтора километра. Они аккуратно приземлились между деревьями и зажгли палочки, освещая обычный пейзаж осеннего леса — плотный слой опавших листьев под ногами и голые деревья. — Ну, давай, превращайся, чего тянуть. — Тацуя забрал у Шузо метлу и уставился на него с явным любопытством: до этого он видел превращение только один раз. — Не командуй. — Шузо сосредоточился, представляя нужный образ. В голову как назло не приходило ничего, кроме увиденного первого сентября в Лондоне рекламного щита с призывно улыбающейся блондинкой. Решив, что и так сойдет, Шузо начал изменение — сначала лицо и волосы, потом рост и форма тела. Ощущение было странным, до этого Шузо превращался в девчонку только в детстве. Он попытался сделать шаг и понял две вещи: его ступни свободно выскальзывали из слишком больших кроссовок, а между ног стало как-то некомфортно пусто. Тацуя продолжал внимательно смотреть, и в свете палочки было отлично видно, как у него подрагивают губы. Шузо продемонстрировал ему наманикюренный средний палец с длиннющим ногтем и увеличил ступни до прежнего размера. Подумал и заодно вернул рост — вряд ли единорогам есть разница, а так хоть джинсы не будут тащиться по влажной земле. — Что-то ты не похож на девственницу, — Тацуя обошел Шузо по кругу, критически осматривая результат. — Не нравится — сам превращайся, а я заценю. — Голос получился ничего так, приятный. Шузо отбросил с лица непривычно длинные волосы и попытался одернуть задирающуюся куртку. — Яблоко у тебя? Тацуя достал из кармана джинсов уменьшенное до размеров наперстка яблоко, пробормотал «Фините Инкантатем» и протянул Шузо. — Держи. Шузо задел замерзшими пальцами его неожиданно горячую после перелета ладонь и вдруг пожалел, что нельзя просто взять его за руки и отогреться. Дурацкая мысль, во всем были виноваты усталость и недосып. И Тацуя с его улыбкой и сияющими азартом глазами. Шузо отвернулся от него, внимательно осматривая одинаковые деревья, и скомандовал: — Ладно, теперь уйди подальше и держи палочку наготове, мало ли, кто здесь любит девственниц, кроме единорогов. Тацуя согласно хмыкнул и зашуршал листьями, отходя в сторону, а Шузо пошел в противоположном направлении. Точнее, попытался — тяжелая грудь неприятно колыхалась при каждом шаге. Шузо попробовал придержать ее руками и сразу же почувствовал себя полным придурком. Чертов Тацуя и его гениальные планы, варил бы оборотное зелье и сам превращался в девку. Шузо остановился под каким-то высоким деревом с серой корой — кажется, это был вяз, — прислонился спиной к стволу и прислушался. В лесу царила полная тишина, никакого стука копыт или ржания. Шузо попытался вспомнить, как полагается подзывать лошадей, но в голову ничего не приходило. Он на пробу пощелкал языком и помахал перед собой яблоком. — Ну, где вы там, копытные, я уже все… — Шузо вспомнил про смену пола и поправился: — всю задницу отморозила. На зов никто не явился, и через десять минут ожидания Шузо понял, что единорог не придет. Глупая была затея, с чего они вообще решили, что единороги жаждут общения с любой девицей, да еще и посреди ночи. Шузо потер друг о друга замерзшие руки, стараясь не содрать кожу ногтями, и задумался, не пора ли идти к Тацуе. Он отошел от дерева и сделал шаг вперед, но шею сзади вдруг обожгло потоком горячего воздуха. Шузо резко обернулся, держа наготове палочку, и пораженно замер: прямо перед ним стоял самый настоящий единорог, прямо как на колдографиях в журналах — жемчужно-белый и светящийся в темноте. Единорог странно фыркнул и дернул головой с длинным рогом, как будто что-то просил, и Шузо попятился, но тот последовал за ним. Шузо понятия не имел, как добыть волос из хвоста, единорог совсем не выглядел терпеливым и безобидным, он выглядел так, словно Шузо был ему должен. Единорог снова заржал и стукнул по земле передним копытом, и Шузо вспомнил про зажатое в руке яблоко. Он осторожно протянул фрукт единорогу, и тот, кажется, успокоился — наклонился и аккуратно взял яблоко с ладони, а потом с сочным хрустом принялся тщательно пережевывать. Шузо решил, что это его шанс. Он медленно шагнул в сторону, обходя единорога справа и не опуская палочку. Белоснежный хвост свисал почти до земли и подергивался в такт движению челюстей. Шузо протянул руку, примериваясь, а потом ухватился за несколько толстых волосков и дернул изо всех сил. И тут же отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от мощного копыта. Под ноги попался корень, и Шузо упал, ударившись бедром и выронив палочку. Единорог гневно заржал и поднялся на дыбы, а потом наклонил голову, направляя рог в сторону Шузо. Ничего хорошего он явно не планировал, и Шузо торопливо перекатился по земле, пытаясь дотянуться до палочки, когда в бок единорогу вдруг ударил красный луч. — Шу, давай ко мне! Шузо наконец удалось схватить свою палочку. Он сунул зажатые в кулаке волосы из хвоста в карман и рванул на голос, на ходу возвращая себе привычный облик. Единорог оправился от неизвестного заклинания и рванул следом. Шузо направил палочку через плечо и крикнул первое, что пришло в голову: — Риктусемпра! Судя по ржанию, заклинание действовало и на животных тоже. Шузо поймал брошенную Тацуей метлу и торопливо вскочил на нее, отталкиваясь от земли. Тацуя не отставал, и они взмыли над верхушками деревьев под гневное ржание и топот копыт. Шузо понадеялся, что пережитый стресс не доведет единорога до инфаркта — не хотелось бы заработать пожизненное проклятие как убийца единорогов. Тацуя подлетел поближе и спросил, перекрикивая шум ветра в ушах: — Волосы у тебя? — У меня, по-моему, даже больше, чем надо, остаток сможем продать, — Шузо похлопал себя по карману и, не удержавшись, поинтересовался: — Как думаешь, с единорогом все будет нормально? Тацуя оглянулся, как будто мог разглядеть что-то сквозь ветки деревьев, и пожал плечами. — Да что с ним случится, эту скотину ничем не проймешь. Шузо с надеждой покосился на пролетающие внизу деревья и предположил: — Мало ли, может, облысеет. Пару минут они летели молча, а потом Тацуя вдруг расхохотался. — А план-то сработал, зря ты сомневался. Шузо хотел было высказать все, что он думал по поводу планов Тацуи и его самого, но не выдержал и тоже засмеялся, вспомнив возмущенное ржание и блондинку с сорок вторым размером ноги. — Точно, никогда больше не буду сомневаться в твоих планах, — Тацуя летел совсем близко, и Шузо протянул руку, коротко сжимая его плечо. — А вообще, спасибо, если бы не ты, эта лошадка отгрызла бы мне голову. Тацуя в ответ хлопнул его по спине. В темноте было сложно разглядеть его лицо, но Шузо был уверен — он улыбался той самой теплой улыбкой, которую не показывал больше никому. — Не за что, я скорее о себе заботился, не будь у тебя головы, мне было бы ужасно скучно. До нужного окна они добрались без происшествий. Шузо привычно пробормотал заклинание, открывая ставни, и первым влетел в гостиную, дрожа от внезапного перепада температур — замерзшее тело не сразу приспосабливалось к теплу. Пока он слезал с метлы, Тацуя закрыл окно и остановился напротив Шузо, задумчиво постукивая пальцем по древку метлы. — Слушай, раз мы все равно не спим, может, сходим в ванную старост? Отогреемся, а то я, кажется, ног не чувствую. Шузо задумался, по привычке прикусив нижнюю губу. Предложение было заманчивым, отмокать в ванне старост Шузо любил, хотя ему, в отличие от Тацуи, вообще не полагалось знать о существовании этого места. Но тот, конечно, сообщил ему пароль еще в первую неделю знакомства — невозможность хранить друг от друга секреты работала в обе стороны. В последнее время, правда, вместе добраться до огромного бассейна не получалось — то домашние задания, то тренировки, после которых хотелось только упасть носом в подушку и умереть, а иногда и отработки. В основном несправедливые, они с Тацуей испортили котел совершенно случайно, зачем вообще включать в программу зелье, которое взрывается, стоит только перепутать последовательность действий? Отработки Шузо не любил, пусть даже совместные, но лишнему поводу не ходить с Тацуей в ванную был рад: в последнее время в голову часто лезли навязчивые мысли, особенно когда они с Тацуей оставались наедине, и он улыбался Шузо, заглядывая в глаза. Не выдать себя, сидя с ним в одной ванне, будет сложнее, чем во время ночного квиддичного матча. С другой стороны, сейчас Шузо чувствовал себя таким усталым и замерзшим, что на странные фантазии просто не было сил. Уловив его колебания, Тацуя толкнул его локтем и подмигнул. — А если нас поймают, превратишься в кого-нибудь из профессоров и скажешь, что ведешь меня на отработку. — Точно, профессор Аддингтон в джинсах, да кто угодно в это поверит. — Шузо бросил куртку со спрятанными в кармане волосами единорога на кресло, положил метлу на стол и обернулся к Тацуе. — Ладно, пошли, только ненадолго. Полная Дама давно спала, так что выслушивать нудные нотации не пришлось. Они тихо вылезли в коридор и спустились по лестнице, на всякий случай не зажигая свет. До статуи Бориса Бестолкового удалось добраться без приключений. Тацуя остановился возле нужной двери и вполголоса пробормотал: — Лимон с солью. Дверь открылась, и он посторонился, пропуская Шузо вперед, а потом зашел следом и защелкнул задвижку. Русалка с висящей на стене картины захихикала, и Шузо не глядя метнул в нее заклятие немоты. Тацуя тут же вытащил чистое полотенце из стопки в шкафу и отлевитировал к картине, закрывая русалке обзор. Отлично, для нарисованной эта дамочка слишком активно интересовалась реальными голыми парнями. Тацуя открыл кран с горячей водой, потом кран с пеной и начал стягивать через голову футболку. Шузо, чтобы не пялиться, отвернулся и присел на корточки, развязывая шнурки. Он быстро разделся, оставив джинсы и футболку валяться на полу, стянул трусы и перешагнул через бортик, устраиваясь в углу и подтягивая колени к груди. Тацуя сел напротив и вытянул ноги вперед, застонав от удовольствия. По спине Шузо пробежала волна мурашек, он прикрыл глаза, чтобы не смотреть на блестящие от испарины плечи Тацуи. Горячая вода и запах фруктового мыла успокаивали, Тацуя молчал, и Шузо почти задремал, откинул голову на бортик, когда Тацуя заговорил. — Круто сегодня слетали, да? — Угу, — открывать глаза не хотелось, и Шузо сделал неопределенный жест рукой, демонстрируя согласие. — Девчонка у тебя получилась что надо, симпатичная такая. — Отвали, — Шузо выпрямил колени и пихнул Тацую ногой в бедро. Тот хмыкнул и, судя по звукам, завозился в воде, переползая куда-то в сторону, а потом снова наступила тишина. Сонливость пропала, и Шузо лениво размышлял, не открыть ли кран с цветными пузырями — они прикольно летали по комнате, — когда голос Тацуи вдруг раздался совсем близко: — Но ты все равно симпатичнее. Щеку обожгло чужим дыханием, и к губам неожиданно прижались сухие горячие губы. Шузо дернулся от неожиданности, приоткрыл рот, собираясь заговорить, но Тацуя прижался ближе и обнял его за шею, трогая верхнюю губу Шузо языком. Тацуя переступил коленями по дну, поскользнулся, и неловкий поцелуй прервался. Несколько секунд Шузо смотрел в лихорадочно блестящие глаза, хватая ртом влажный воздух, а потом Тацуя снова потянулся навстречу, и все путаные мысли о том, что сначала нужно поговорить и все выяснить, вылетели из головы. Шузо втолкнул язык в почему-то показавшийся прохладным рот и просунул руку между ними, сжимая напряженный член Тацуи. Подвигал рукой вверх-вниз, приноравливаясь, но Тацуя перехватил его запястье и отодвинулся. — Подожди, — он тяжело сглотнул и отполз чуть дальше, а потом подтолкнул Шузо в плечо, заставляя развернуться лицом к бортику. — Можно так? Шузо не сразу понял, что он имел в виду, но потом к спине прижалось горячее тело, и между ягодиц уперся твердый член. О таком развитии событий Шузо никогда не думал, но теперь идея показалась неожиданно привлекательной. — Давай, — Шузо облокотился локтями на скользкий бортик и прогнулся в пояснице, надеясь, что выглядит не слишком по-идиотски. Тацуя шумно выдохнул и завозился, а потом хрипло произнес: — Алохомора! — Шкаф прямо напротив Шузо распахнулся, и Тацуя продолжил: — Акцио, крем! Баночка пролетела над головой Шузо, а потом раздался стук дерева о кафель, и между ягодиц скользнули вымазанные кремом дрожащие пальцы. Один медленно протиснулся внутрь — это было странно, но не неприятно, поэтому Шузо раздвинул колени шире и подался назад. Тацуя почти сразу втолкнул второй палец — тоже не больно, — ощупал изнутри, и член Шузо дернулся, роняя в воду прозрачную каплю. — Шу, — он никогда не слышал у Тацуи такого голоса, — Шу, уже можно? Шузо понятия не имел, можно или нет, все чего он хотел — чтобы Тацуя сделал хоть что-нибудь и можно было наконец кончить. — Ага. — Собственный голос тоже звучал почти незнакомо. Между ягодиц уперлась тугая головка. Несколько раз Тацуя надавил не туда, потом помог себе рукой — и вот тогда стало больно. Шузо сжал кулаки и прикусил кожу на запястье, стараясь не зажиматься, а Тацуя все вдавливался внутрь, как будто вместо члена у него была квиддичная бита. Это точно какая-то магия, Шузо несколько минут назад держал этот член в руке, и тогда он был совершенно обычным, даже чуть короче, чем у него самого. Наконец Тацуя прижался низом живота к заднице Шузо и замер. — Я тебе не сказал, — он выдавливал слова сквозь хриплые вдохи и мелко дрожал всем телом, крепко вцепившись в бедра Шузо. — Я тоже девственник. — Был. — Шузо кашлянул, маскируя нервный смешок, и сжал собственный член, чтобы отвлечься от неприятного жжения в растянутых мышцах. Тацуя не двигался, и это здорово помогало расслабиться. Шузо тер пальцами головку, внизу живота снова скапливалось напряжение, посылая волны удовольствия по всему телу. Боль утихла, осталось только странное, почти щекотное ощущение внутри, и Шузо на пробу качнулся вперед, а потом снова назад, навстречу удивленно охнувшему Тацуе. Еще одно движение, и Тацуя начал толкаться сам, и с каждым разом это было все приятнее, Шузо почти понял, в чем кайф такого секса. Почти, потому что после десятка толчков Тацуя вскрикнул, еще крепче сжал пальцы на бедрах, а потом всем весом навалился на спину Шузо и затих. Через пару секунд он снова зашевелился, поднимая голову. — Черт, извини, не успел вытащить. Шузо было абсолютно все равно, успел он или нет, его волновало только ставшее почти болезненным желание кончить. Он схватил Тацую за запястье и направил его руку к своему члену. Тацуя провел кончиками пальцев снизу вверх, сжал головку, и этого оказалось достаточно — Шузо кончил в подставленную ладонь, стиснув зубы, чтобы не заорать на весь этаж. А потом неловко отодвинулся от Тацуи, чувствуя, как обмякший член выскальзывает из саднящей задницы, и обессиленно сполз в воду, тяжело привалившись спиной к бортику. Тацуя устроился рядом, прижавшись плечом к плечу, и затих. Несколько минут прошли в молчании. Шузо бездумно пялился в потолок, ощущая приятную, сытую усталость во всем теле, а Тацуя водил пальцем по воде, вырисовывая то ли буквы, то ли беспорядочные линии. Закончив особенно сложный узор, он повернулся к Шузо и задумчиво произнес: — Слушай, а мы сегодня вовремя успели, — Шузо издал вопросительный звук, и Тацуя пояснил: — Теперь мы к единорогу даже не подойдем. Шузо встряхнул рукой, брызгая ему в лицо мыльной водой, и снова расслабленно прикрыл глаза. У него был Тацуя, и никакие единороги с их бесценными хвостами не имели значения.