Страх

Панси давно и прочно ненавидела свою жизнь, а еще она очень устала боятся, но все равно боялась, что отец ее побьет, что отец изуродует, что он убьет. Поэтому когда в ванную, где она мылась, зашел отец, она пыталась угадать его настроение, будет ли он ее бить? Причинит ли он ей много боли или немного? О, Панси чувствовала себя экспертом, касательно боли. Отец получал удовольствия от ее криков и боли, так что она рано выучила, что такое пыточное заклинание. Рано научилась варить ранозаживляющие-зелья и теперь просто боготворила Хогвартс, и ненавидела летние каникулы. Потому что она впервые поняла, что может и по-другому, что другие дети так не воспитываются. Вот и сейчас она пыталась прикрыться, но отец буквально легким тычком отбросил ее руки и уставился на ее тело. Панси поняла это произойдет, сейчас ее трахнут, как какую-то шлюху, а после займутся делами рода или пойдут отдыхать с друзьями. Панси знала, что это произойдет, она видела этот маслянистый взгляд, он рассказал, что с ней он сделает, когда ей будет шестнадцать. И что сделает если она не будет девственна. У нее было время смирится с этим неизбежным, замужества она ждала, как манны небесной. Она перестанет принадлежать отцу, она уйдет в другой род и он не посмеет… -Ты похожа на свою мать, Панси. Я подал документы, на то, чтобы перевести тебя на домашнее обучение. -Что… Панси буквально омертвела, что это значит, почему. -Я вижу у тебя есть вопросы, СОВы ты сдала, потом если муж решит, ты сдашь и ЖАБА, главное у тебя будет свободный год. - Свободный для чего? - спросила она в ужасе, она не представляла, что можно будет придумать за этот год. - Твоя мать умерла в родах, Панси, не подарив мне наследника. Будет справедливо, если наследника выносишь ты мне, не так ли? Ужас обуял девушку и последнее, что она увидела это паскудный оскал ее отца и синий луч заклинания. Очнулась она уже, в подвале, где было средоточие их рода, она была привязана к камню, с широко разведенными бедрами, а на ее животе, что то рисовал отец. -Это руна плодородия, дочь моя. Панси хотелось, чтобы это было каким-то извращенным кошмаром, но она все не просыпалась. Она сглотнула и отец, что-то выпив, преподнес к ее губам бутылек. -Выпей, я не хочу делать тебе больно, но если не выпьешь сделаю, и тогда ты все равно выпьешь, просто ты будешь страдать. Панси глотала горькую жидкость, как воду, напоив ее отец, начал раздеваться, у нее потекли слезы, она не хотела, она не хочет жить, за что. Отец стал поглаживать полустоячий член, приводя его в “готовность”, она наблюдала за тем, как и без того, крупный член становится большим, отец обмакнул руку в какое-то масло, член в его руке задвигался легче, тут он перевел свое внимание на нее, она непроизвольно дёргалась, пытаясь уйти, сбежать, не позволить ему касаться ее, но привязана она была крепко, так что мужчина спокойно погладил ее по губкам, раскрывая их, обнажая узенькую дырочку, он стал наливать масло на палец, а его проталкивать в узкую щель и снова, и снова. Панси затошнило, ей было это отвратительно, она этого не хотела, но так сильно боялась отца, что практически не дёргалась. Отец не церемонился, влив, как ему показалось достаточно смазки, он произнес: -Пока ты спала, я провел над тобой один ритуал, ничего особенного, но шанс после него родить очень велик. Результат этого действа должен быть простой, я должен кончить в тебя много раз. Тогда возможно, ты родишь близнецов, я готовился к нему почти год, компоненты, зелья, я сам должен не иметь ничего общего ни с одной женщиной год, ты должна быть девственна. Понимаешь, что на кону, Панси? Близнецы это такая редкость, Панси, ты же не против того, что я выпью возбуждающие. Его глаза зло блеснули и она поняла, что возможно, ему нужно ее согласие, а без него, ритуал пойдет не так, но она также поняла, что она возможно не переживет целой, если скажет ему нет. Или умирать буду долго и мучительно. Так что она сказала, ”Да”, и отец, выпив еще одну бутылочку, подошел ближе, слегка пригнулся и что-то теплое прижалась прям туда, так что она непроизвольно вся сжалась, и поймала взгляд отца. И поняла, лучше ей вообще не сопротивляться, иначе ей несдобровать, так что я усилием воли расслабилась, закрыла глаза, просто ощущала, как гладкая головка члена, гладила ее, как грубые пальцы схватили ее губки, обнажая дырочку и головка надавила на нее, с трудом продвигаясь внутри. Отец хлопнул ее по ляжке со всей дури, она открыла глаза непроизвольно и расслабилась под ударом, так что член под сильным усилием влетел в нее, разрывая ее плеву, она закричала от боли, ощущая в себе раскалённой прут, он ее рвет, рвет, она плакала, тряслась и стонала, ощущая, как огонь и боль выходил и заходили в нее, она пыталась сжиматься, не пускать “обидчика”, она пыталась расслабиться, но ничего не выходило, было лишь больно, жжение и ощущение чего-то огромного внутри неё, который не обращал на ее истерики особого внимание, ходил вперед-назад, постепенно осталось только неприятное жжение. И отец стал ускоряться, быстрее, быстрее, ощущая, как член продвигается дальше, как яйца стали стукаться о ее зад, как член хлюпал в смазке, как он тыкался внутри неё, не пропуская его дальше. Она стонала от боли и отвращение, ощущая первые струи отца, понимая, что возможно именно сейчас ритуал их связывает до момента рождения ребенка, что именно сейчас она забеременела от своего отца. Отец кончал долго постанывая, он все еще был в ней, также глубоко и также касаясь чего-то внутри неё, нажимая головкой. Член все также стоял, не смотря на то, что он кончил, зелье, что выпил отец сделало свое дело, он хоть и кончил, падать видимо не собирается. Вновь все началось по кругу, она тихо хныкала, ощущая, как он движется внутри неё, ее трясло, ей казалось, что это никогда не кончится, он все двигался, причиняя ей боль, она подумала о том, что нужно заставить его кончить. Как? Она связана, он ее даже не касается нигде, кроме соединение их бедер. Когда он стал выходить из нее, она сжалась из за всех сил, отец впервые низко застонал и она расслабилась, когда он входить стал, на выходить из за всех сил снималась, она даже боли уже не чувствовала, зато в полной мере ощущала онемение и апатию. Ей просто хотелось освободиться от этого всего и забыть, как кошмар. Она снова ощутила струи спермы. В этот раз он вышел из нее и ей показалось, что из нее вынули дубину, что теперь она навсегда останется под член отца. Он потеребил полустоячий член и он снова встал, когда он вошел, ей уже было все равно, но отец умел преподносить сюрпризы, он взял такой темп, что хлюпы нарушали тишину комнаты, а Панси снова кричала в потолок от боли, из за растревоженной раны. Отец не обращал внимание, он кончал и кончал, лишь под утро, измученная Панси была развязана, накормлена и напоена, позже ее уложили в постель, где она и вырубилась, не видела, как отец проводя диагностику над её сонным телом, удовлетворенно вздыхал, понимая, что Панси родит ему двоих сыновей, а значит род не завянет с уходом девушки в другую семью