Pointless glory

Тусклый свет фонарика, дрожа, метался по древним стенам, выхватывая полустёртые барельефы: змеи и древние боги, демоны и едва читаемые символы, — они преследовали рискнувшего потревожить покой давно покинутых залов незнакомца, пока он спускался всё ниже и ниже по крошащимся ступеням. Где-то там, во тьме, его ждали тайны минувшего. Где-то там, среди паутины и плесени, среди рассыпающихся в прах древних томов, он, последний истинный алхимик давно забывшего свою сущность мира — неоалхимик, — сможет собрать воедино головоломку, преследовавшую его годами, объединить утраченные знания с последними достижениями науки. Неоалхимик замер на секунду, позволив себе улыбнуться мыслям, и погладил морду Бафомета, едва выступавшую из стены. Он был первым за века... алхимиком, спустившимся в эти залы. Он один. Сердце бешено колотилось о рёбра, замирая каждый раз, как под ногами с треском рассыпались в прах чьи-то кости, а может, старые, истлевшие свитки, забытые кем-то второпях. В тяжёлой тишине слышался шёпот и давно умерших, и тех, кто не был рождён, — всех, чьи жизни безраздельно принадлежали этому месту, всех, кому не довелось выбирать свой путь, и он окончился там же, где и начался. Это была их судьба. Судьба, свернувшаяся змеем и укусившая собственный хвост. Что произошло тут столетия назад, было неважно здесь и сейчас, когда выбор делал Неоалхимик — тот, кто подчинил себе рождение золота в горниле ядерного реактора, тот, кто заставил свой организм остаться навечно молодым, поняв, что жидкое золото не нужно пить, но необходимо тонкими нитями вгонять под кожу, помогая ей принимать нужную форму. Он обрёл бессмертие, соединив своё тело с машиной — и теперь его живое сердце билось рядом с искусственными лёгкими. Он знал многое из того, что веками пытались постичь алхимики прошлого — истинные гении и бормочущие бред старики, пытавшиеся найти философский камень. Только он нашёл его. Теперь, зная, как исцелить тело человеческое, Неоалхимик поставил перед собой грандиозную задачу: исцелить весь мир. Он, кажется, догадывался, как. Всё, что ему оставалось — найти подтверждение своим догадкам. Найти среди тайников прошлого то, чего постичь он не успел. Что угодно сгодится, даже одна-единственная строка из старых трактатов, которые увидит только он. Отворив последнюю дверь, Неоалхимик застыл на пороге, не веря своим глазам. Затем принялся водить фонариком из стороны в сторону, освещая абсолютно пустые стены, голый пол и покрытые сеткой трещин колонны, не в силах поверить, что проделал весь путь зря. Никакой скрытой мудрости древних. Никакого торжества соединения прошлого с будущим. Ничего. Вдруг расхохотавшись, он опёрся о стену. Слушая отзвуки смешивающегося со злобным шёпотом мёртвых смеха, он неожиданно понял то, что должен был осознать давным-давно: превзойдя древних стариков, он неизбежно поднялся на ступень, о которой никто из них не мог даже помыслить. И сейчас напрасно тратил время, пытаясь найти потерянные знания. Время, которое стоило отдать достижению цели. Чтобы исцелить мир, его необходимо принести в жертву. Только через гибель мир может обрести очищение, воскреснуть из пепла. И Неоалхимик станет тем, кто спасёт мир, уничтожив его.