Второй шанс

      — Эндрю, поздоровайся, это твой братик, — улыбающаяся Миранда завела в дом рыжего пятилетнего мальчика, который то ли испуганно, то ли с тихим восторгом оглядывался по сторонам. Ему хотелось загрести в охапку все свою семью и улыбаться, улыбаться, улыбаться. Побегать по дому, скатиться с лестницы. Все такое яркое, живое, все ему радовалось. Даже солнце, которое лилось сквозь чистое оконное стекло. Окна в этом доме были большие. Они выходили на лес.       Каин увидел свое отражение в столовом серебре и даже чуть отшатнулся от него. Он выглядел совсем не так, как полтора часа назад в интернате. Он как будто видел над своей макушкой какой-то свет. Этот лучик бежал по его телу, обволакивал мальчишку, проникал в него. Говорил, мол, бери, радуйся, живи, я даю тебе второй шанс.       Его глаза заблестели как-то по-новому. Как будто эти полтора часа кто-то полировал их до этого блеска. Кажется, вот-вот и заплачет! Но нет, они всего лишь блестят от радости, что переполняет его грудь стаями разноцветных бабочек. Волосы растрепались неровной огненно-рыжей копной. Когда он смотрелся на себя в интернате, ему казалось, что они давно тусклые, ржавые, медные. Такие же тяжелые и жесткие. Но сейчас они касались его ушей как приятные теплые языки огня от камина, что разожгли в нем его новые родители. Нет, его родители.       — Привет, Каин, — к нему вышел серьезный светловолосый мальчик. Он был весь в пластырях, а колени измазаны в зеленке. Эндрю оглядывал Каина, будто бы хотел найти в нем что-то, что ему бы точно не понравилось. Но вроде обычный мальчик. Глаза, нос, губы. Он был чуть выше и более тощий. Целый, ни одной царапинки или шрамика. Сразу было видно, что это мальчик из разряда ботаников и заучек. Эндрю старался защищать таких людей. Плохо получалось, конечно, но он же пытался, а это главное.       Каин пытливо заглянул в глаза своего брата и закусил губу, будто бы ожидая вердикта от самого строгого в мире судьи. Эндрю нахмурился, поджал губы и прищурился. Рыжеволосый задержал дыхание.       — Ты мне нравишься, — мальчишка растянул губы в улыбке.       — Ты умеешь кататься на велосипеде? Если нет, то я могу тебя научить. А на скейтборде, роликах, коньках? Ты хоть плавать умеешь? А то выглядишь слишком хилым, братик, — Эндрю с недетской серьезностью говорил об совершенно несерьезных вещах. -       Нет, — он покачал головой, но тут же улыбнулся.       Эндрю схватил его за руку и потащил к родителям, что-то неразборчиво крича на подобие «Мама, давай научим братика кататься на велосипеде! Что за семья с ребенком, который не умеет кататься!»       Семья. Это слово застряло на кончике его языка и растворилось, когда он очнулся в больнице, все также крепко сжимая руку своего брата.