Человек умрёт тогда, когда сгинет его человечность

      Рыжеволосый мужчина, пристегнутый к батарее наручниками, нервно ждал, пока едва знакомый ему человек закончит операцию на его сестре. Он не смог ничего поделать – оставалось только ждать – ничего не зависело от его действий. На его лице были видны глубокая тревога и страх: сестра была единственной семьей, что у него осталась. Родители погибли ещё в Санкт-Петербурге, когда поздно было принято решение сравнять город с землей, дядя и тетя заразились в лагере для беженцев при нападении на него упырей, старшая сестра умерла позже всех, была убита группой мародёров, когда они обыскивали одну деревню на предмет наличия припасов. Его маленькая любимая младшая сестричка была последним, что отделяло его от падения в пропасть полного отчаяния. Пока он думал о худшем, что могло случиться с его сокровищем, к нему подошла маленькая девочка, поднеся на длинной палке стакан с водой. -Ты его дочь, да? – поинтересовался мужчина, а миниатюрная брюнеточка лишь молча кивнула. – Спасибо, - ответил он, принимая воду. Рыжеволосый хотел спросить, где мать девочки, но прекрасно знал, что если в этом новом мире нет рядом родного человека, то он с почти стопроцентной вероятностью умер. Он промолчал, откинувшись на теплую батарею. Через полчаса из комнаты, рядом с которой на трех языках висела табличка “Не входить в операционный блок”, в окровавленном фартуке и с перчатками, с которых не капала кровь только потому, что их прикрывали пеленкой, в которую было что-то завернуто, вышел доктор. -Я прочистил от гнойных выделений рану, но случайно задел плечевую артерию. Не мог подумать, что она так атипично проходит. Я остановил кровотечение, продезинфицировал по возможности, поставил дренаж и всё зашил. Мне пришлось использовать проспиртованную сыворотку зараженных… - говорил хирург, подходя к разделочному столу на кухне. Брат пациентки, услышав последние слова врача, чуть было не оторвал батарею, с гневом пытаясь наброситься на того, кто ставит эксперименты на его сестре. – Спокойно, братишка, спокойно. Из сыворотки крови зараженных, проспиртовав её медицинским спиртом, можно сделать самый эффективный на планете антибиотик. Эта штука убивает даже ВИЧ на латентной стадии, впрочем, гепатиты тоже ей не помеха. Не думал дать название этому веществу, поэтому кратко называю его “Вирусол”, но оно прекрасно справляется со всеми известными мне бактериальными и вирусными заболеваниями, - объяснил вирусолог, случайно открывший причину того, почему упыри никогда и ничем не болеют. Если бы он три года назад изобрел такое лекарство – Нобелевская премия была бы в кармане. Обнаружив такое свойство вируса, шатен начал думать над тем, что изначально этот внутриклеточный паразит был в действительности выведен человеком с благими намерениями. Данил облегченно выдохнул. Ирвин лишь усмехнулся, пока Лара развязывала сзади его хирургический фартук. Все инструменты и защитную одежду он закинул в ведро с антисептиком, стоящее рядом со столом. Оборудование он потом стерилизовал в автоклаве, а одноразовую одежду сжигал на улице, в то время как многоразовую - ещё несколько раз обрабатывал и вновь использовал. Закончив с утилизацией своего операционного костюма и оборудования, шатен переоделся в нормальную одежду и тщательно убрал всю комнату, попутно обработав её простыми антисептиками. Рыжеволосый же заворожённо смотрел на то, как тщательно отец и дочь чистят помещение, не желая их отвлекать. Потом доктор вошел в комнату, где лежала послеоперационная больная, после постановки капельницы и проверки общего состояния пациентки по приборам вышел. Убрав инвентарь в небольшую кладовку, Ирвин подошел к своему “пленнику” и снял наручники. Данил потер затекшие запястья и принял руку помощи спасителя его сестры, чтобы встать на ноги. - Прости за вынужденные меры. Я не знал, как ты можешь отреагировать на мои действия во время операции, поэтому решил подстраховаться, - пояснил шатен. – Ты голоден? У нас есть суп, будешь? – спросил он, а его собеседник ответил ему лишь возбужденными голодными глазами. Норвежец лишь усмехнулся. Подошел к холодильнику и открыл дверцу, а внутри бывший пилот увидел воистину огромное количество еды! Там и овощи, какие сейчас мало, где найдешь, сковородки и кастрюли с супами, напитки, даже сладости и мед! Чего там только не было! Хозяин дома же взял в руки кастрюлю и поставил её на заранее включенную индукционную плиту, потом ногой пододвинул стул своему гостю и усадил его за чистый разделочный стол, который часто по совместительству играл роль обеденного. -Лара, посмотри в окошко, как там капельница, - попросил дочку мужчина. Девочка, играющая в планшет, мгновенно оторвалась от своей игрушки и подбежала к двери и встала на небольшую лестничку, что находилась рядом. -Ещё… - тут она замешкалась, забыв, как это слово произносится на русском. – Двадцать минут, - на немецком языке продолжила она. Ирвин задумчиво кивнул и после налил две порции супа: себе и своему гостю. Кареглазка же вернулась на диван и продолжила играть в какую-то очередную игру. -Она знает немецкий? – удивленно спросил рыжеволосый. – Русский даже без акцента… - Она знала только немецкий, пока я её не обучил, - гордо ответил шатен. – Точно! – ударил себя по лбу хирург. Он взял себя в руки и подошел к второй справа комнате, постучал несколько раз и, получив разрешение войти, заглянул внутрь – Девочки, вы не голодные? – спросил он у смотревших фильм по телевизору девушек. Те молча покачали головами. Агнес и Астрид уже привыкли к Ирвину, поэтому он думал, что они скоро и к Дагуру, как его сокращенно прозвал хозяин дома, тоже привыкнут. – У нас тут гости, поэтому не пугайтесь, хорошо, - они понимающе кивнули. Сестры знали, что их спаситель точно не стал бы спасать плохого человека и тем более приводить его в дом, поэтому не особо боялись. – Ну, продолжайте, - увидев их благоприятную реакцию, добавил он и, закрыв дверь, вернулся к своему ужину. -Тут не только вы двое? – еще более удивленно произнес мужчина. -Можно и так сказать, - лицо норвежца стало предельно серьёзным. – Это долгая и не очень приятная история, поэтому я настойчиво прошу тебя не затрагивать этот вопрос, - пилот давно не ощущал такого давления. Он почувствовал себя так, как будто будучи рядовым, стоял перед генералом. Военный просто молча согласился. Ближе к полуночи, когда Ирвин менял очередную капельницу с антибиотиком, пациентка пришла в сознание. -Г… д… е… - истощенно едва слышимым хриплым голосом прошептала девушка. - Не двигайся, тебе ещё сутки с дренажем лежать, - ответил ей молодой парень во врачебном халате, медицинской шапочке и с маской на лице. Он взял бутылку с чистой водой из холодильника, что стоял за перегородкой в этой комнате, и, аккуратно придерживая больную за голову, дал ей сполна напиться. – Твой брат уже заснул, а в твоем состоянии лучше лишний раз не двигаться, - пояснил доктор. Брюнетка начала медленно шевелить губами, пытаясь вытянуть первую букву “б… о… л…”. – Потерпи немного, я сейчас введу анальгетик, - попросил мужчина и буквально секунд за тридцать приготовил водный раствор трамадола, который тотчас ввел в вену на здоровой руке. Боль в течение нескольких минут стихла и больше не доставляла беспокойства. – Держи, - вложил он в свободную руку небольшой передатчик. – Если я понадоблюсь, нажми на кнопку, а сейчас тебе лучше поспать. Постарайся лишний раз не двигаться, хорошо? – девушка один раз моргнула и прикрыла глаза, а её лечащий врач вышел из импровизированной операционной, обработав одежду и убрав в специальный шкаф, стоящий рядом с дверью. Ночная подсветка была очень тусклой, но в ней было вполне удобно ориентироваться, чтобы не беспокоить остальных. Шатен, закончив со всеми делами, подошел к дивану и, приподняв край одеяла, залез под него к дочери. Девочка, что беспокойно спала по ночам без отца, во сне инстинктивно прижалась к родному теплу и продолжила беззаботно сопеть, уткнувшись милым личиком в сильную отеческую грудь. Ирвин лишь счастливо улыбнулся, приобняв малышку и поближе прижав её к себе, положил голову на подушку, набитую гусиными перьями. Прикрыл глаза и вскоре заснул. К семи часам утра его разбудил писк наушника в ухе. Он быстро и максимально аккуратно, чтобы не разбудить дочь, встал с дивана и, переодевшись в стерильную одежду, вошел в операционную. -Как самочувствие? Говорить уже можешь? – спросил шатен, снимая пустую капельницу. - Да, - тихо, но уже вполне четко ответила девушка. - Это хорошо, а то в “угадайку” бывает сложно играть, - пошутил доктор, вызвав едва заметную улыбку у своей пациентки, начав обрабатывать дренажи, успевшие заполниться гнойными выделениями. – Анальгетик ещё действует, поэтому больно не будет. Но все равно этой рукой не пытайся двигать, - предупредил мужчина. – Если хочешь что-то спросить, то не стесняйся – я открыт для диалога, - косо поглядывая на озадаченное лицо брюнетки, сказал врач. - Мы с братом сейчас в каком-то лагере? – поинтересовалась девушка, побывавшая в десятке подобных мест и не особо доверяющая их надежности. Многие общины выживших разваливались изнутри быстрее, чем снаружи. - Ну, не думаю, что это можно так назвать, хотя нас в сумме шестеро. Если рассматривать это место, как лагерь, то я здесь главный. Тут безопасно: я установил высокий забор, навесил колючую проволоку, в округе расположил минное поле, поэтому не советую без меня выходить за пределы территории. Навесил бутылок с водой, чтобы можно было их прострелить и отпугнуть толпу упырей. Вода тоже рядом, поэтому инфицированные здесь – гости редкие. Стены дома крепкие, обшил их титановыми листами – мелкокалиберный пулемет без проблем выдержат. На окнах стальные ставни, как изнутри, так и снаружи. Дверь массивная, стальная, не выбить даже взрывом. Есть цистерны с дизелем и бензином – закопал их во дворе, а в гараже стоят несколько хороших внедорожников, пара танков и бронетранспортер. Электрика вся на альтернативных источниках питания – проживет долго. Патронов, оружия, снарядов – навалом, медикаментов – тоже много. Еды в морозильной камере и холодильнике даже на шестерых до весны хватит. Живности здесь достаточно: рыба, птицы, зверьё – не на что жаловаться, - вкратце описал свою базу её основатель. - Нет слов, - ошарашенно ответила брюнетка. – Вы были военным хирургом? Только у те, кто имеют серьёзный боевой опыт, могут так тщательно подходить к вопросу защиты, - поинтересовалась она, а Ирвин лишь невольно ухмыльнулся. - Нет, все же нужно сбривать бороду, - посмеялся он. – Я на четыре года старше тебя, - пояснил врач. Ошарашенная Хедер резко дернулась вперед, но хирург остановил её, прижав локтем к креслу, чтобы сохранить руку на ране и не дать разойтись швам у дренажа. – Не дергайся – если ещё раз откротся артериальное кровотечение, то мне будет очень сложно вновь его остановить. Проводить операцию без ассистентов – втрое сложнее, - после этих слов красавица успокоилась, на что доктор отреагировал одобрительным кивком головы. – Придется ещё пару дней полежать здесь с дренажом, чтобы окончательно вычистить раны. Потом я всё зашью, но на руку нельзя будет накладывать серьёзную нагрузку ещё минимум месяц, чтобы всё прошло нормально. Диета, лекарственная терапия, легкая гимнастика тоже потребуются для восстановления всех функций, - объяснил весь план послеоперационного ухода мужчина. Закончив до середины девятого тщательную обработку раны и дренажей, он, пройдя через необходимые санитарно-гигиенические процедуры, пошел на кухню. Не успев сесть за стол, Ирвин краем глаза заметил, как ото сна отошел “Дагур”. -Не спится? – вежливо спросил хозяин дома, когда ставил на плиту чайник. - Нет, наоборот, слишком хорошо спится. Давно таким бодрым не просыпался, - грустно улыбнувшись, ответил рыжеволосый. - Ну, что сказать, это хорошо, что ты быстро привык. С сестрой хочешь поговорить – она пришла в сознание, - брат мгновенно изменился в лице. Ирвин и не мог подумать, что у него может быть такое счастливое и радостное лицо. Шатен предложил своему гостю рацию и указал на окошко, прикрытое занавеской, на двери в операционную. Данил подошел к заветной двери и убрал в сторону шторку. Поднеся передатчик ко рту, он нажал на кнопку и сказал лишь два слова: “Слава Богу”. Его сестра тут же повернулась в его сторону и аккуратно прислонила стерильную рацию ко рту, благо рука была уже свободна от капельниц. -Выглядишь ещё паршивее, чем я, - съязвила брюнетка. -Все так же саркастична, значит, скоро оклемаешься, - мужчина изящно ответил на сестринскую колкость. – Рад, что ты все ещё со мной, - добавил он и, не выдержав доброго взгляда любящей сестры, молча пустил скупую мужскую слезу. - Только не начинай рыдать, иначе… - гневно сказала девушка и, не сумев больше смотреть на плачущего брата, отвернулась от него, чтобы самой не разрыдаться. - Они стоят друг друга, - шепотом сказал Ирвин, гладя головку полусонной дочки, забравшейся ему на колени.