Сотни тысяч

      Коуши морщится, чувствуя, как кожу в районе ребер с правой стороны опаляет жаром. В семь лет… почему так рано?! Суга внимательно наблюдал за тем, как кожа медленно краснеет, воспаляется, а после на ней — линия за линией — прорисовывается метка.       Метка его Соулмейта.       И, как ни странно, это был кот. Изящный кот, ласково уткнувшийся носом в макушку спокойно сидящего ворона. Блондин медленно обвел появившийся силуэт пальцами, ожидая, когда тот наберет цвет.       Мальчик, в отличие от других, не был рад появлению метки на своем теле. Это могло означать только одно, его Соулмейт стал… его Соулмейт уже нашел свою цель в жизни. И этим же навсегда связал их.       Интересно, а у этого человека уже есть метка?       Или Коуши пока не разобрался в себе? А суждено ли когда-нибудь его Соулмейту узреть такую же метку? Или эти линии постепенно выцветут?       Интересно, сколько раз за историю человечества метки выцветали? Сотни? Тысячи? Сотни тысяч раз? Сугавара не знал и знать, если честно, не хотел. Это ненужная его мозгу информация, о которой семилетний ребенок вряд ли в будущем задумается. Так он думал.       Только вот сейчас ему пятнадцать, и он до сих пор задается этим вопросом. Глупо, не так ли? Но с этим, увы, он ничего поделать не может.       И именно сейчас Суга нашел то, чему сможет посвятить всю свою жизнь: рисование. Да, как ни странно, это не волейбол. Но для Коуши это не было трагедией — все же, фанатиком волейбола он не являлся. Точнее, это было трагедией не для него…       Сейчас Сугавара учится на последнем году средней школе, занимается волейболом и скрывает свою страсть к рисованию. В первую очередь — от матери, некогда вышедшей за художника и ныне ненавидящей эту профессию.       Графический дизайнер — лучший выбор для Коуши, это было ясно с самого начала. С первого взгляда на эту профессию: она поглотила Сугу с головой, накрыла, подобно цунами, и унесла на самое дно. И, пожалуй, если бы не друзья, юноша бы окончательно забыл, что значит — держать карандаш в руке и вести им по девственно-чистой бумаге; что значит — касаться мяча всего на пару секунд, чтобы отдать пас; что значит — чувствовать верных друзей за плечом, чувствовать их доверие; что значит — когда метку жжет огнем, когда занимаешься любимым делом.       А дальше были Дайчи и Асахи — старшая школа Карасуно. Волейбольный клуб стал для Суги семьей, неким домом, в который он был рад возвращаться. Но и кисть он не забросил: метка цвела, сияла своим цветом.       — Хэй, Суга, — Савамура сжал пальцами бледное плечо друга, когда тот слишком задумался и пропустил звонок с урока, — с тобой все в порядке?       Коуши улыбается и кивает. Да, с ним все в порядке. У него есть надежные друзья, он может играть с ними в излюбленный всеми фибрами души волейбол, он занимается любимым делом, и у него есть Соулмейт, нашедший свой жизненный путь.       Вице-капитану постоянно казалось, что он уже встретился с тем, кто ему предназначен. И это ему не нравилось, совсем не нравилось. Осознанная встреча со своим Соулмейтом могла полностью перевернуть жизнь Сугавары, чего сам ворон, мягко говоря, не хотел. Его опасения, кажется, отразились на лице — Дайчи вновь потормошил его за плечо, заставляя поднять глаза.       — Да-да, все-е в порядке, — улыбается Коуши широко и открыто, слегка чешет щеку от смущения. — Или ты что-то хотел?       Савамура улыбается в ответ — доверяет, верит на слово. И Суга ему за это благодарен. Как и за то, что тот вправду озвучивает просьбу: позаниматься вместе японским после тренировки.       — Конечно, — Коуши улыбается и по-дружески бьет в плечо. — Тоже волнуешься перед поездкой в Токио?       Теперь пришла очередь Дайчи смущенно тереть щеку — подтверждение было оглашено кратким хохотом. А Сугавара невольно скользит взглядом по смуглой коже — к шее, где красуется изящное воронье перо, обвязанное оборванной красной нитью. Красиво. Коуши бы хотел иметь такую же: сам Савамура вызывал восхищение, заставляя смотреть-смотреть-смотреть, не отрываясь, не смея отводить взгляда.       — Ты обязательно все сдашь, Дайчи, но если не уверен, то я, конечно, помогу, чем смогу, — сеттер кивает и растягивает губы в улыбке еще шире. — Тогда сегодня, в 19, у меня, хорошо?       Благодарный кивок — звонок на урок — занятия — тренировка. Все, как по шаблону. Ежедневная система, которую Коуши выполняет ежедневно уже не первый год. И, скорее всего, не последний.       — Тогда, получается, что вот эта частица пишется лишь после такого оборота, — Суга сидит близко, даже слишком близко, прекрасно осознавая, что Савамура этого даже не заметит. Если не считать его тугодумом, то остается тот факт, что его Соулмейт постоянно вертится рядом.       Коуши с самого первого дня заметил, что Ямагучи очень подходит слово «липучка». Нет, паренек имеет свое мнение, но… ему словно необходимо находиться рядом с кем-то. И если сначала это был Тсукишима, что полностью устраивало Сугу, то после Тадаши переключил свое внимание на родственную душу — и это уже раздражало.       Потому что, да, черт возьми, сеттер ревновал. Ревновал лучшего друга, с которым никак не связан. Ревновал к тому, кто предназначен Дайчи самой Судьбой, в которую сам Суга нисколько не верил.       И пусть сам Савамура не замечал манипуляций со стороны друга, то Ямагучи, которого капитан по всюду таскал с собой как пару, это явно замечал. Краснел, ревниво сверлил взглядом, но молчал. А потом Суга отстранялся, как-то виновато глядя на кохая, и продолжал беседы уже с приличной дистанции.       Когда Коуши закрыл за другом дверь и скатился вниз по двери. Метка вновь жгла, причем очень сильно. Так часто бывает, когда ты влюблен далеко не в своего Соулмейта. И когда намеченная встреча со своей судьбой непозволительно близка… не первая встреча.       Сугавара не понимал, откуда он знал, что уже встречался со своей парой, но осознание этого колотило в висках. Подтверждалось раз за разом, час за часом. И…       Кажется, большая половина клуба уже нашла свою вторую половинку. Из всех них выделялись лишь трое: Ямагачу с Дайчи, связанные Судьбой, и Коуши, прячущий свою метку так, словно стесняется ее.       А ведь вправду — скоро экзамены… нужно подготовиться. В Токио попасть хочется, очень даже. А кому бы не хотелось? «Думаю», — мелькает в мыслях: «Это мечта каждого деревенского». И ехидно так добавляло: «Тем более, будут тренировки с Некомой и другими сильными токийскими командами». Правда, откуда взялось это ехидство, было непонятно и самому Суге.

***

      Трель звонка была подобна не музыке для ушей, а внезапной дроби пулемета. «Время вышло, сдавайте тесты». Приговор.       Нет, Сугавара хорошо готовился, но все же эта экзаменационная паранойя коснулась и его, это было неизбежно. Любой ученик хоть как-то поддавался этому безобразию, хоть и старался оградиться от него всеми силами. Но сейчас осталось самое неприятное и мучительное — ждать результатов. Да, они должны были быть известны совсем скоро, но это ничуть не уменьшало волнения.       — Хэй, Суга, как ты? Все написал? — сзади подошел Дайчи и привычно приобнял за плечи, слегка повиснув на друге. Ответ ему — обреченно-облегченный вздох.       — Я выложился по полной, а ты как? Были с чем-то проблемы? — Коуши улыбнулся почти привычно, только с малыми нотками нервозности. И в ответ — тот же вздох, быстро переросший в дружный хохот.       В сердце тепло заныло, приятно. Эта приятная атмосфера разливалась по всему телу, концентрировалась в мягкой, открытой улыбке. А вот метка неприятно жглась, протестуя против этой влюбленности. Диссонансом засосало под ложечкой.       А на горизонте тем времени появился Ямагучи, и Савамура отлип от него. Разочарование кольнуло в спину, напоминая, что, все, Суга, хватит, тебе пора избавляться от этого дерьма. Но на лице все так же — улыбка.

***

      Коуши рисовал, полностью погрузившись в себя. В клубе у них был выходной, а мама была в гостях, так что Суге никто не мешал. Приятная музыка в наушниках, метка разносит по крови чистый серотонин, намекая, что, если бы сейчас родственная душа была рядом, то было бы во сто крат лучше. Но ворон явно это игнорирует, рисуя.       Совсем скоро поездка в Токио, предвкушение просто зашкаливает, и Коуши бы тренировать безвылазно, но он так не может. От желания рисовать перед глазами все смеркается, а мяч в руки брать не хочется. Но это же Сугавара — он тренируется, не жалея себя, как это и было раньше. Тем более, соперник прямо перед ним — Кагеяма далеко, до него невозможно дотянуться, не стараясь.       Резко музыка оборвалась, тем самым ввергнув юношу в смятение и растерянность. Ему показалось, что аккумулятор разрядился, но ведь Суга заряжал телефон буквально пару часов назад. Не уж то уже надо менять?       Но спустя томительные пять секунд раздалась привычная мелодия вызова, и ворон улыбнулся. Он знал, кто звонил, даже не смотря на экран телефона.       — Алло, Дайчи, — по голосу можно было понять, что Сугавара расцветает. Метку ошпарило кипятком. Неприятно.       — Суга, я хотел предупредить, что время выезда немного перенесли. На полчаса пораньше надо будет собраться, — виновато, будто из-за него произойдет задержка, протянул Савамура. И Коуши был уверен, что друг сейчас трет шею ладонью.       — Хорошо, я понял. Спасибо, что предупредил, — и с ноткой надежды, — еще что-то?       — Нет, пока, — и на заднем плане голос Ямагучи.       А Сугавара все так же улыбается. Пусть и больно, но он счастлив за друга. Нельзя же все время себя жалеть, от этого никому лучше не станет. Особенно ему самому.

***

      Юноша потягивается и поправляет на плече лямку сумки, скользя глазами по окрестностям. Пока на горизонте лишь учителя и Дайчи, стоящий в обнимку с Тадаши. Они о чем-то мило воркуют, и Суга старается не обращать на парочку никакого внимания. Это все равно продлится недолго, пока кто-либо еще не придет — не любят публику.       Краем глаза Коуши замечает, как Укай подманивает его к себе рукой: не хочет отвлекать капитана от любовных дел. Усмехнувшись, вице послушно подходит, широко зевая — час был уже поздний, спать хотелось неимоверно.       — Суга, ты уверен, что все ребята знают о времени сбора? — потушив бычок, Кейшин оглядел пустую площадку сбора. На вопрос сеттер лишь растерянно кивнул, не он ведь обзванивал команду.       Тренер кивнул так же: растерянно и немного раздраженно, — и Суга испарился из его поля зрения, поняв, что более ничего от него не требуется. От очередного широко зевка его отвлек громкие голоса Нишинои и Танаки. Коуши обернулся на звук и увидел, как к ним движется процессия второгодок во главе с громогласными. Почти все в сборе: Шимизу, Ячи, Асахи, Тсукишима… да, осталось всего четверо.       Коуши тихо рассмеялся, вспомнив, какие лица были у Кагеямы и Хинаты, когда они узнали, что не сдали экзамены. А особенно лицо Ячи, которая помогала им готовиться. В этом нет ничего смешного, но это до хохота грустно.

***

      Пот стекает рекой со всего тела, мокрые волосы липнут ко лбу, несколько мешая. Свисток — и еще один круг подборов. Суга выкладывается на все 120%, но этого все равно мало. Нужно еще больше концентрации, еще больше усилий, еще больше синхронности. Нужно просто быть еще лучше.       Сеттер вытирает пот со лба низом майки, радуясь, что на нем еще и футболка. Иначе бы он не смог так сделать — метку на ребрах было бы видно. Рисунок немного потеплел, но не сильно, не доставляя боли. Такое иногда случается, так что Сугавара не обращает на это никакого внимания.       И вот — распахиваются двери, а в проеме появляются Кагеяма и Хината. На вице сразу накатывает буря смешанных эмоций: счастье, что с младшими все в порядке, разочарование, что придется уйти с площадки — и облегчение по этому же поводу.        — Звездочки взяли моду опаздывать? — отдаленно доносится до слуха, царапает его. Приятный у Куроо голос, не поспоришь. А на лице появляется улыбка — все же, появление первогодок хорошо повлияло на настрой команды.

***

      Неосторожность никогда не была присуща Коуши, он всегда отличался аккуратностью и собранностью. Но каждый человек может допустить ошибку, и сейчас настал черед Сугавары. Он даже не осознал, что совершил, стирая пот со лба низом футболки. Футболки.       — Ого, Суга, у тебя очень необычная метка, — раздался голос Танаки и взгляды своей команды приковались к яркому рисунку на ребрах вице. — И очень насыщенная. Даже у Дайчи-сана и Ямагучи они более блеклые.       Шок продлился слишком долго. На него уже смотрели некоторые игроки других команд, «призвавшиеся» на шумного Рюуноске. Отпускать футболку и паниковать было уже поздно. Ткань попридержал Бокуто, капитан Фукуродани, со знанием рассматривающий рисунок.       — Оя-оя, — раздалось слишком ехидно. — Не уж то… — но закончить ему не дали, капитан Некомы заткнул друга ладонью, вторяя за ним «Оя-оя-оя!» И на секунду впился глазами в рисунок, до того, как его вновь скрыла ткань.       — Давайте продолжим тренировку, — Коуши выглядел донельзя смущенным, но он упорно пытался отвести от себя внимание. Или из-за этого и пытался — немного непонятно. — Метка, как метка.       Перечить не решились даже другие команды, и вскоре в зале были слышны лишь звуки ударов мячей о пол или ладони, скрип кроссовок, свистки судей и громкие, дразнящие фразы команд-соперников. Ни слова о чертовых родственных душах.

***

      Партии с Некомой были одними из самых тяжелых для всех воронов. Но эта была на сегодня — последней. И, к счастью, не с котами, уже закончившими и отправившимися в душ. Игра выдалась тяжелой — помимо того, что они все устали, Суга ощущал на себе чей-то напряженный взгляд.       «Пусть мне померещилось», — тихо молил про себя Коуши, смывая с себя усталость. Вода расслабляла, позволяла немного передохнуть. Чистая одежда, ужин и разговоры с друзьями, ребятами из других команд, дополнительные тренировки — все это вводило в некую эйфорию.       Вокруг все с удивлением смотрят на его ребра — скрываться Сугавара уже не видел смысла. В самой метке не было ничего странного, но видеть ее было непривычно. Вице всегда умудрялся ее прятать, даже в душе. И хоть с момента открытия прошло уже два дня, пыл никто не уменьшал.       — Где-то я уже видел подобное, — протянул Нишиноя задумчиво и необычно для себя тихо, скосив взгляд на вытирающего волосы Сугу.       Но никто даже не обратил внимание на эту фразу, все были заняты чем-то своим, наслаждаясь мимолетным отдыхом. Совсем скоро жизнь вновь закрутиться в невыносимом темпе, за которым нереально было поспеть.       — О, вспомнил, — привычно-громко выдал Юу, стукнув кулаком по собственной ладони. Его взгляд напоролся на одного из Некомовцев, кажется, Ямамото, прошедшего мимо открытой двери в раздевалку. — На ребрах Куроо была похожая. Я видел ее, когда он переодевался во время тренировки.       А вот теперь вокруг было неправильное, удивленное молчание. И множество взглядов, устремленных к самому Суге, который, кажется, был уже не тут. Глаза-блюдца, шок на лице, замедленность движений. А затем — некая боль в сердце. Потому что взгляд Дайчи был полон… радости, поздравления.       — А… да? — Сугавара растерян, он не ощущает ничего, кроме этой тупой боли в душе, натягивая на себя футболку. — Круто, наверное, — и явно не понимает, что говорит. Простой выскакивает из раздевалки, идет на улицу. На свежий воздух.       И лучше бы он этого не делал, в самом деле. Потому что…       — Хэй, бро, почему ты не поговоришь с тем вороненком? — закинув руки за голову, спросил Бокуто, пока Коуши переводил дыхание, прислонившись к стене всем телом. — Вы же родственные души, как-никак.       — Да блин, Котаро, ты видел, как он смотрит на их капитана? — послышался вздох со стороны брюнета. — Он же влюблен в него, как пить дать. Да и метку жжет, писец просто.       — Ну и что? Он твой по праву, — совенок — это было слышно по голосу — явно недоумевал, пожимал плечами. — Не уж то, оставишь все, как есть?       — Бля, Котаро, не издевайся. Конечно, не оставлю, — фыркнул капитан Некомы. — Но если я еще раз увижу, как Сугавара делает растяжку, у меня яйца взорвутся от желания выебать его.       — Вечно мартовский котяра, — раздался в ответ дружелюбный хохот.       Коуши почувствовал ярость, смешанную с обидой. Его родственная душа думала о нем, как о своей собственности, как… о дырке для траха. Он, ни секунды не сомневаясь, вышел из своего невольного укрытия и пошел мимо прифигевших третьегодок.       — Суга, стой, — отойдя от шока, Тетсуро, понявший, что тот слышал их разговор, из которого можно сделать лишь один вывод, рванул за своим Соулмейтом. Только вот тот слишком быстро исчез в выделенной Карасуно комнате.

***

      — Суга, — весь последующий день Куроо наблюдал за Коуши, пытался подобрать момент, чтобы поговорить с ним, но тот умело уходил. И лишь вечером, вместо одной из дополнительных тренировок, Тетсуро смог выловить вице воронов, — нам нужно поговорить.       Коуши смотрел с несколько секунд, равнодушно и холодно. Было до сих пор обидно, но юноша слишком хорошо знал, что нельзя судить по подслушанным услышанным отрывкам разговоров, в них слишком много лично-неличных терминов и жестов. И все же он согласился на разговор коротким кивком и направился в одну из пустующий комнат.       Закрыв дверь, Суга устроился на подоконнике, открыл окно и оперся о стену. Ворон не собирался начинать разговор — не он накосячил, не ему и оправдываться.       — Что ты слышал из того разговора? — Куроо явно не собирался объяснять свои слова. По крайней мере — пока что не собирался.       — Все, начиная со слов Бокуто про то, почему ты со мной не поговоришь, — спокойно ответил Коуши, не смотря на собеседника. — К слову, я так и не понял, почему.       Куроо глубоко вдохнул и сел на край парты, не отрывая взгляда от своей родственной души, но Суга не решался смотреть в ответ, в глаза — просто не хотел видеть, что там. Опасался увидеть что-то, что подтвердит его догадки. Боялся увидеть то, на что не сможет ответить.       — Понятно, ты слышал все самое неприятное, — кивает Тетсуро и ерошит собственные волосы. — Но, Суга, давай будем честными, ты влюблен в Савамуру. Это видно невооруженным взглядом.       Коуши шумно вдохнул, сжимая пальцы в кулаки. Метку обожгло огнем, заставляя тихо зашипеть. Больно, больнее, чем обычно.       — Возможно, — уклончиво ответил вице Карасуно. — Но я прекрасно знаю, что эти чувства бессмысленны.       — Вот и я так же знаю, что все мои слова для тебя были бы пустым звуком, — Куроо смеялся, но смеялся грустно, несколько обреченно. — Сколько бы я не говорил, что бы я не говорил, все мои слова бы утопали в этих чувствах к другому. Ты бы не слушал меня, особенно зная, что я — твой Соулмейт.       С этим пришлось согласиться, и… молча продолжить слушать, воспринимать и впитывать смущающих их обоих монолог Тетсуро. Смущение Коуши выражалось поджатыми губами и не желанием смотреть на парня, а у самого кота — румянцем на щеках.       — А я сразу понял, что ты — моя родственная душа. Во время первого матча случайно увидел метку, — Куроо не делал из этого никакого события, и ворон был этому благодарен. — Хотел поговорить, но сразу наткнулся на взгляд, которым ты смотрел на Савамуру. И выпал из реальности. Нельзя сказать, что я сразу в тебя влюбился, нет.       Кажется, у Коуши вырвался смешок. Он поверил, понимал, что Тетсуро сейчас ему не врет. Да и смысла не было не верить, как и смысла говорить не правду. Ни одному из них.       — Но меня к тебе жутко тянет, просто невыносимо, — выдохнул, Тетсуро растер ладонями лицо. — И про растяжку правда, ты безумно сексуальный, знаешь об этом?       Саркастически хмыкнув, — в унисон, — парни все же посмотрели в глаза друг другу. И Сугавара не смог сдержать пораженного выдоха: Куроо смотрел уверенно, тепло и нежно. Было неожиданно осознавать, что это предназначено тебе.       — Теперь буду знать, — Суга неловко хмыкнул и, решив, что больше Тетсуро сказать нечего, решил подвести итог. — И что теперь будем делать?       — Ну… давай попробуем общаться? Обменяемся контактами, завтра ведь уже заканчивается лагерь, а следующий начнется нескоро, — Куроо не пытался коснуться Коуши, не пытался сделать ничего. Лишь говорил уверенно и спокойно, тем самым успокаивая своего собеседника.

***

      Сугавара достает телефон и слабо улыбается на пришедшее сообщение. Они с Тетсуро обменялись в тот день контактами и вели активную переписку. С Куроо было приятно общаться, особенно, если он видел его лицо. Скайп в этом случае очень помогал, но самому Коуши было несколько стыдно перед своим Соулмейтом. Потому что, да, его тянуло к этому парню, очень сильно тянуло, но… нежное чувство ворон испытывал к Дайчи.       UlTrA(っ˘ڡ˘ς): Невыносимо жарко, тренироваться невозможно просто.       Коуши смотрит на улицу и тихо вздыхает. Для него тренировки на сегодня и еще дня на два закончились — неудачно приземлившись после прыжка, сеттер потянул мышцу. Раздумывая, стоит ли об этом сообщать Тетсуро, Суга постукивал пальцем по столу.       UlTrA(っ˘ڡ˘ς): Я вижу, что ты прочитал. Что-то случилось, Суга?       Jo~kerrr: Какой проницательный (ーー;). Я мышцу потянул на тренировке, думал, стоит ли тебе говорить.       Юноша улыбается и откидывается на подушку, морщась от мимолетной боли в ноге, которой он неосторожно пошевелил. Боль была поверхностной и несильной, но все же ощущать ее не хотелось.       UlTrA(っ˘ڡ˘ς): Как ты? Все в порядке?       Jo~kerrr: Да, я в порядке. Через несколько дней вернусь к тренировкам. А ты давай, не отлынивай.~~       Юноша оглаживает свою щеку и откладывает телефон, усмехаясь. Он прекрасно чувствовал, как Тетсу к нему тянется, и это… льстило. И вряд ли он сможет сейчас сосредоточиться на тренировке, ведь пострадала его родственная душа.       Метку приятно жгло. Кожа вокруг была теплой и немного покрасневшей, а краски самого рисунка были яркими и насыщенными. Это означало, что Соулмейты находятся в особой гармонии. Или, до встречи, особую увлеченность родственной души любимым делом.       И Суга решился на одну небольшую шалость, которая определенно понравится Тетсуро — он почему-то был в этом уверен. Сеттер задрал футболку, обнажая метку, и сфотографировал ее. Результат понравился юноше, хоть и немного смутил: обнаженный пресс, видна часть шорт, футболка скрывает половину тела, одна рука придерживает ткань, открывая вид на метку, лица не видно.       И вскоре это фото уже было отправлено Куроо со странным комментарием. Будто сам Тетсуро не может увидеть точно такую же у себя на теле.       Jo~kerrr: Смотри, какая яркая. Она мне нравится. [Фотография].       Через минуту Коуши на телефон пришла фотография от Соулмейта. Черная футболка задрана, по прессу стекают капли пота, очерчивая его, а мышцы на ногах были напряжены, что было видно даже через темные тренировочные шорты.       UlTrA(っ˘ڡ˘ς): Да, красиво, я согласен с тобой.       Jo~kerrr: Все, иди на тренировку, а то капитан отлынивает, а все остальные вкалывают :9       Сугавара отложил телефон и улыбнулся. А потом рассмеялся, все громче и громче, уровень серотонина в крови зашкаливал. Все происходящее было… волнительно.

***

      Сеттер посмотрел на Дайчи и улыбнулся. Капитан уже переоделся и дожидался своего парня, который разговаривал с Тсукишимой. Закинув сумку на плечо, Суга вышел из клубной комнаты и подошел к другу.       — Ямагучи ждешь? — прислонившись спиной к перилам, вице посмотрел на ночное небо.       — Ага, — Савамура глянул в раздевалку, ласково наблюдая за возлюбленным. — А ты что-то весь светишься с тех пор, как вернулись из лагеря. Куроо?       Коуши растеряно кивнул, чувствуя, как вибрирует телефон. Новое сообщение. И юноша прекрасно знает — от кого. Некая эйфория накатила всего-лишь на пару мгновений, не более, но не укрылась от самого Сугавары.       — Вы подходите друг другу, — улыбается капитан и смотрит в глаза. — Будь счастлив, Суга.       И, кажется, это была та самая точка невозврата. Сеттер просто отпустил свои чувства к лучшему другу, прошел этот этап жизни. Перешагнул ту самую точку, что удерживала его, сдерживала влечение к своему Соулмейту.       — Ты тоже, Дайчи, — юноша возвращает взгляд к своему капитану и улыбается — всем своим видом, а не только губами.

***

      Jo~kerrr: Хочу поцеловать тебя.       Сугавара сам не понимает, зачем он это написал, но сообщение уже было отправлено. И пофиг, что на часах — за час ночи. Они встретятся уже совсем скоро.       Кейшин повернул голову и строго сказал Коуши, чтобы тот спал. Но он не может, кровь кипит в жилах, в груди засело радостное предвкушение грядущей встречи. И он считал их переписку волнительной? Нет, это ничто по сравнению с тем, что ощущает сейчас Суга.       Звук оповещения. На телефон пришло сообщение. Кейшин бубнит что-то, явно недовольно, но не решается повышать голос, чтобы не разбудить никого из команды. А сеттер снижает яркость экрана до минимума и выключает звук, максимально сползая с сидения и принимая положение полулежа.       UlTrA(っ˘ڡ˘ς): Тебе несдобровать, Суга.       По коже пробежали холодные мурашки, вызывающие разряды в позвоночнике. И следом, заставляя сердце забиться еще чаще, будто оно сейчас через горло вылезет, еще одно сообщение.       UlTrA(っ˘ڡ˘ς): Хватит дразнить.

***

      Коуши все же смог уснуть, примерно после десятого замечания со стороны Кейшина. И одного упрека со стороны Такеды, который сменил Укая за рулем.       — Это Токийская башня? — слышится пораженное со стороны Хинаты. И чей-то ответ, что это обычная вышка. Концентрация — на смехе Куроо.       — Хей, Суга, ты еще тут? — обеспокоенно касается его плеча Дайчи, и сеттер на автомате кивает. И встречается взглядом с Тетсуро, видит, как тот тяжелеет, как парень сдерживается, чтобы не сделать шаг навстречу.       Но никто не подходит, все дружной кучкой идут к месту назначения, подгоняемые взрослыми. Они устали за практически бессонную ночь и дождаться не могут отдыха, который им светит не скоро, как и самим игрокам.       Коуши и Куроо все время переглядываются, но никто не решается сделать хотя бы шаг ближе, что уж говорить о том, чтобы пойти бок о бок или взяться за руки. Они просто ведут немую беседу, стараясь не улыбаться, как идиоты.       Но как только они доходят до нужного места, все предохранители срывает с корнем, будто их никогда и не было. Тетсуро прижимает ворона к стене и целует. Целует-целует-целует. Жадно, не сдержано, а Суга только и может, что отвечать, ловя под веками цветные круги и постанывая в чужие губы.       — Мой, — шепчет капитан Некомы и вклинивает свою ногу меж чужих бедер. — И пусть только кто посмотрит.       А ворон и не сопротивляется, прижимается ближе и улыбается. Отвечает, что да-да-да, твой, только твой, и затягивает в новый поцелуй, приоткрывает губы и дает доступ к себе. Полностью. Без запретов и ограничений. И Куроо собственнически рычит, принимая этот знак.       — И запомни, — отстраняясь, шепчет Тетсуро, обводя чужую скулу пальцем, — лучше не попадайся мне на глаза во время растяжки. Наутро ты встать не сможешь.       И Сугавара смеется, светло, тепло и заразительно.       Сколько меток поблекло? Сотни? Тысячи? Сотни тысяч? А какая, в принципе, разница, ведь его собственная будет источать краски до самой старости.