Пролог
. Невысокий омега, вздрагивая от любого шороха, быстро шёл по коридору. Мужчина постоянно оборачивался, всматриваясь в подрагивающие, красные блики света. Сильный сквозняк из щелей в стенах дул на огонь в факелах, из-за этого казалось, что кто-то преследует молодого человека. Быстро дойдя до большой дубовой двери, омежка постучал условным знаком, дождавшись поспешных шагов и звука проворачивания ключа, открыл дверь и, ещё раз посмотрев на коридор, закрыл дверь. —Кёнсу, ты пришёл? Хороший мой, зачем ты так рисковал? Омега развернулся и стремительно обнял невысокого красивого парня в длинной батистовой рубахе. —Мён, у нас мало времени. Я принёс тебе снадобье, ты должен сейчас его выпить, и ещё, я дам мазь, смажешь себя, —омега отстранил от себя младшего юношу и, нежно погладив его по щеке, начал лихорадочно доставать стеклянные колбочки из старых протёртых штанов. —Мёна, не мешкай, сделай то, что я сказал. —вложив сосуды в дрожащую руку, он снова притянул к себе плачущего мальчишку и нежно поцеловал его в лоб.—Всё будет хорошо. Лекарь сказал, что это притупит боль. Ладно, мне нужно идти. Он с минуты на минуту должен прийти, пир подходит к концу, они все там уже нажрались до поросячьего визга. Кёнсу ещё раз посмотрел на своего юного господина и тенью выскользнул за дверь. А маленький омега, крепко держа в руках лекарство, всхлипнул и вытер прозрачные капельки слёз. Кёнсу очень рискует, стараясь помочь ему. Если его ненавистный муж узнает, что омега — служка, даёт ему зелья, Кёнсу не жить! Выпив и сделав так, как сказал друг, омега устало опустился возле кровати на колени и стал тихо молиться, чувствуя как от лекарства распространяется по всему телу щекочущее изнутри тепло. А мысли и чувства успокаиваются и как будто затормаживаются, принося блаженную невесомость и апатию. Когда за дверями раздаётся грубый хохот и в комнату вваливаются двое мужчин -альф, Джунмён всё воспринимает так, как будто его душа находится отдельно от тела. Он не чувствует сквозняка, не ощущает холодного пола, ему всё равно на похотливые взгляды мужчин, которые мысленно раздевают хрупкую, коленопреклонённую фигурку. —Что я тебе говорил, Сон Джин, мой мальчик прекрасен, — Ли Хань нетвёрдой походкой подходит к Джунмёну и, хватая его рукой за склонившуюся голову, сильно дёргает карамельного цвета волосы. —Ты посмотри на это лицо, на эти шоколадного цвета глаза. А кожа? Боже, эта кожа похожа на самый дорогой бархат! А знаешь, какая родословная у этого малыша? Ха, в крови моего супруга есть благородная, королевская кровь! Так что я каждый день жёстко трахаю ≪голубую кровь и белую кость≫. Мужчина мерзко смеётся и, потянув сильнее юношу за волосы, заставляя того подняться на ноги и толкая его к кровати, укладывает мальчишку в колено - локтевую позу. — Мой маленький, золотой цветочек! — чужие руки больно сжимают и щипают тело юноши. А потом, не обращая внимания на другого мужчину, который диким, возбуждённым взглядом смотрел на омегу. Альфа, задрав длинную рубаху и раздвинув маленькую попку своей большой ручищей, стал быстро расстёгивать свои брюки, при этом пьяно бормоча, что он будет делать со своим молодым супругом всю ночь. —Ты, сучечка, будешь захлёбываться криком, когда я вставлю свой член в твою узкую дырочку. Ты же у меня маленький принц, а я простой солдафон, который и рядом с тобой стоять не должен. Но судьба распорядилась по-другому: ты принадлежишь мне, твой клан продал тебя, откупились тобой, заплатив за свои жалкие душонки. И теперь я могу делать с тобой, что хочу! Грубо содрав с себя штаны, мужчина надавил на спину своего мужа, заставляя лечь грудью на кровать и сильней оттопырить попку. А потом, подставив к анусу возбуждённый член, резко входит в дёрнувшееся от боли тело, откидывая от наслаждения голову назад. Ему очень хорошо, в этом покорном, маленьком теле. Он, грубо засовывая свой палец в рот супругу, командует: сосать, а сам вбивается со всей силы в омегу, сильно держа его за хрупкое плечо одной рукой, а другой хозяйничая в чужом рту, получая небывалое удовольствие от ощущения маленького гибкого язычка и пухлых губок на своём пальце. Когда всё заканчивается, мужчина, шатаясь, поднимается с кровати и, окинув взглядом, безучастное тело, брезгливо морщиться. Он снова перестарался и порвал своего маленького супруга. —Эй, кто-нибудь, позовите эту чёртову проныру Кёнсу! Он смотрит на бледное красивое лицо, на крепко зажмуренные глаза и закушенную губу. Чёртов фригидный урод! Даже и не пискнул. А ведь все служки омеги визжат и стонут под ним, лаская слух криками страсти. А этого хрупкого, похожего на экзотический цветок юношу, хочется сломать, заставить кричать от наслаждения, а не смотреть на равнодушные, пустые глаза. Посмотрев на роскошную комнату и заметив в углу своего красного и возбуждённого друга, Ли Хань засмеялся и, схватив Сон Джина за рукав, потянул с комнаты, громко крича, что сейчас они найдут доступную крошку для маленького дружка, его верного соратника. Как только за Ли Ханом и его другом закрылась дверь, из глаз маленькой омеги градом полились слёзы боли и обиды. А потом он почувствовал, как стремительно прогнулась кровать и сильные тёплые руки, прижали к худому телу, а мягкий голос Кёнсу стал успокаивать и уговаривать не плакать. Господи, этот урод опять порвал его господина. Проклиная и посылая все смертные кары, на голову своего ненормального хозяина, Кёнсу стянул окровавленную рубаху и с ужасом уставился на худенькое тело своего дрожащего мальчика. Да чтоб этого Ли Ханя черти прибрали! Всё тело малыша укрывали кровавые засосы и наливающиеся чёрным синяки. —Вот же урод! Да чтоб у него хотелка отпала и месяц диарея была! Кёнсу осторожно укладывает стонущего юношу и нежно проводит мягкой влажной салфеткой по чужому телу, убирая чужую сперму и кровь. —Всё хорошо, мой верный Кёнсу, я почти не чувствовал боли. Спасибо за снадобья. Джунмён чувствует мягкие, щадящие прикосновения к своей промежности и тихонько шипит от боли. Как же хорошо, что в этом логове разврата и порока, который сейчас называется его домом, у него есть такой хороший, верный друг. Он должен выдержать, он верит, что его судьба, настоящая истинная, ждёт его в впереди. Когда-то этот кошмар закончиться, он снова вернётся к папе и брату. И забудет, как страшный сон, этот фарс и ужас, который назвали его браком.***
Четыре года спустя… В плохо освещённом помещении было жарко и слишком людно. Джунмён гордо сидел в высоком кресле и, крепко сжав зубы, смотрел на королевского посланника. Высокий тучный мужчина, постоянно вытирал лоб огромным платком, ему было очень жарко в своей красивой парадной одежде, он постоянно оттягивал ворот роскошного камзола. —Так как ваш муж умер, не оставив законных наследников, всё движимое и недвижимое имущество переходит под власть короны. Вам, как супругу покойного, назначается небольшая рента, но вы должны будете покинуть замок и направиться к своему официальному опекуну в свой клан. —Опекуну? — спокойный, холодный голос Джунмёна звучит тихо, заставляя всех замолчать и тихо прислушиваться к разговору. —Да. В вашем клане произошли изменения. Скорее всего, к вам не дошли эти новости, но сейчас предводителем горного клана Ким стал внебрачный сын старейшина Кван Джона, альфа Ву Ифань. Он объединил два клана Ким и Ву в один, а также подал его высочеству прошение на присоединение восточных земель возле горы Цыань. Ваших земель! И теперь, так как вы остались без супруга, вы возвращаетесь домой и переходите в полное распоряжение главы до своего совершеннолетия. —В полное распоряжение? Что это значит? —Омега внимательно посмотрел на посланника, заставив того ещё больше пропотеть от холодного, ничего не выражающего взгляда. —Ну, ваш опекун имеет право, снова вас женить, ну или отправить в монастырь. Мужчина внимательно смотрит на сидящего юношу и поражается, что не один мускул не вздрагивает на красивом лице, как будто на нём надета маска. —За вами уже отправлен доверенный человек с отрядом. Они проводят вас домой. Замок и люди перейдут в полное распоряжение господина Сон Джину, когда он вернётся из похода. —Хорошо. Спасибо, что привезли мне эту весть, я прикажу, чтобы вам приготовили комнату, где вы бы могли отдохнуть. Чувствуйте себя, как дома. Джунмён поднялся и величественно кивнул пожилому мужчине. —Проводите господина королевского посланника в его покои. А потом, спустившись с небольшого помоста, с высоко поднятой головой прошёл через толпу молчаливых слуг. Дойдя до своей комнаты, он отпустил слугу, что шёл с ним и нёс факел, а зайдя в свою обитель, закрыв дверь, тяжело опустился на пол. Господи, как он смог это выдержать! Четыре года, долгих адских четыре года он терпел этот ужас. Он жил как бесправная кукла, живая игрушка. Терпел унижения, побои, насилие, его садист муж издевался, как хотел над его бедным телом и душой. Лишил всего, что было хоть немного дорого Мёну, забрал и выслал из поместья единственного и любимого друга Кёнсу. Джунмён потянул завязки и расстегнул праздничный камзол. Как он ненавидит всю эту вычурность и показательную роскошь. Его жестокий супруг любил окружать себя красивыми вещами и людьми. В любовники выбирал только самых красивых омег, одевая их в шелка и золото, а потом с лёгкостью уничтожая, когда игрушка надоедала. Сколько таких несчастных фаворитов видел за все эти годы Джунмён, он даже не знает. Его муженёк любил развлекаться в постели на глазах у молодого супруга, наглядно демонстрируя ему, как должен вести себя омега… И как нужно правильно ублажать своего господина, а не лежать, как бревно, смотря пустым взглядом в потолок. Наверное, Джунмёна от сильных физических расправ спасало высокое аристократическое положение и удивительная красота. Ли было жалко уродовать такую жемчужину, да и фамилия омеги обязывала, за убийство своего мужа, альфа мог лишиться головы. Он был дальним родственником короля, а не простым селянином. Всё это заставляло альфу скрипеть зубами и ломать своего мужа морально. Он уничтожал всё, что было дорого Джунмёну. После отъезда Кёнсу омега так и не смог больше ни с кем сблизиться. Однажды он пожалел ребёнка кухарки, подарил ему небольшую брошку, а на следующий день его муж сломал парню руку. За то, что тот нечаянно пролил вино. При этом зверстве он очень выразительно смотрел в глаза окаменевшего от ужаса Джунмёна. За все эти годы Джун мастерски научился скрывать все свои чувства. Прятать эмоции от других людей, надевая холодную маску безразличия. Единственное место, где он мог снова быть самим собой это были библиотека и старая хижина одинокого лекаря. Библиотека была любимым местом в замке для омеги. Часто, когда его муж уезжал на попойки к соседям или друзьям, Джунмён закрывался в храме знания и даже ночевал там, приказав поставить себе мягкую кушетку. Он знал, что Ли Хань не интересуется книгами, а библиотеку собирали бывшие хозяева поместья. Его же муж с трудом умел читать, надеясь больше на своего секретаря и управляющего. Даже не зная, что эти люди уже как два года исполняли приказы Джунмёна, который нашёл рычаги и подход к ним. А с лекарем Джун познакомился после того, как забрали и увезли его верного Кёнсу. Джунмён тогда очень плакал и страдал, что привело к сильной болезни. Супруг, испугавшись, что муж может умереть, позвал местного знахаря, и тот семь дней выхаживал молодого господина, проклиная в душе изверга, который довёл мальчишку до мысли о смерти. Он привязался к омеге и после выздоровления стал тайком обучать Джунмёна искусству врачевания и знаниям о силе лекарственных трав. Пока однажды его муж не взял учителя с собой в поход, а потом, когда он вернулся, на вопрос о знахаре ответил, что его лошадь понесла и он, упав, сломал себе шею. С каждым годом жизни в браке Джунмён ненавидел человека, который был его мужем, сильней и сильней. Он презирал этого жестокого человека, который уважал только силу и золото. Ему были противны прикосновения супруга, и он вздохнул с облегчением, когда Ли перестал навещать его спальню, а стал искать себе молоденьких омежек. Он с усмешкой смотрел на очередную жертву любви своего муженька и молча терпел насмешки о своей фригидности. Сколько раз он чудом спасался от попыток любовников убить его. Два раза его толкали с лестницы, один раз хотели задушить ночью, один раз отравить. Но, наверное, у Мёна был очень сильный ангел хранитель, потому что его муж убит, а он жив и скоро вернётся домой. Дом. Как же давно Джунмён не произносил это слово. Родной клан, который отдал его, как ягнёнка на заклание. Погибший отец, защищающий свою родину, но не сумевший защитить малолетнего сына. Любимый брат, который был очень далеко и не успел прийти на помощь, и родной, милый папа, которого жестоко избили и закрыли в подвал, чтобы не мешал церемонии бракосочетания. И полсотни людей, которые стояли и молча отворачивались от несчастных глаз молодого омеги, прекрасно зная, что ждёт его. Клан, который должен был защищать его! Его семья, которая предала его! И теперь Джунмён должен снова туда вернуться, теперь его жизнь в руках неизвестного опекуна. Но теперь всё будет совершенно по-другому. Мён уже не маленький мальчик, который боялся всего на свете. Он достойно сможет дать отпор всем, кто посягнёт на его свободу. Не будет снова покорной красивой игрушкой в чужих руках. Он обещает это сам себе.