Моя «Лолита»

«Заглянуть на днях» к Джозефу у меня затянулось на почти две недели, но я особо не переживал поэтому поводу, так как не горел желанием никуда идти. Не хотел я лицезреть друга рядом с его новой «возлюбленной», ибо ещё на тот момент считал это чертовски неприемлемым увлечением на старости лет. Не иначе, как педофилия называл я это, оттягивая день знакомства. Джозефу это не нравилось, поэтому на следующей недели его звонки зачастились, а просьбы приехать перешли в своеобразные приказы. Пока одним дождливым вечером он не приехал ко мне. По правде говоря, дождь я не люблю. Он у меня вызывал тоску и апатию, с которыми не так просто было справиться. Обычно, в своем родном городе, с подобным состоянием я справлялся неплохо. Всего-то нужна была отличная книга, кружка ароматного чая и приятная музыка. И вот, когда подобное нахлынуло на меня в этом городе, я решил сделать то же самое, что и обычно, но как я уже говорил, приехал Джозеф, испортив тем самым все мои планы. И в тот момент на меня нахлынула такая ярость, что ещё чуть-чуть, и я бы выставил своего друга за порог дома. Но смог остановиться и взять в себя руки, как мантру повторяя про себя, что это мой друг и я не у себя дома. — Собирайся, Сара нас уже ждёт, — вместо приветствия сказала Джозеф. — Я… — Не хочу ничего слушать, давай. Жду в машине. И я, как мальчишка под строгим надзором своего отца, собрался и сел в машину, пристегивая ремень безопасности, которая дребезжа уносила меня все дальше от моего временного жилья. Чем дальше мы отъезжали, тем больше во мне рос странный комок, который я окрестил плохим предчувствием. Тогда я особо не обратил должного внимания, стараясь ещё зародышем задушить его в себе, но если бы я только знал, что именно меня ожидает там, я бы прям на ходу выпрыгнул из машины. Но пока в полном неведении я молча ехал под гул машины, время от времени слушая его рассказы о Саре (наконец-то я узнал имя этого бедного ребенка), о том, что мне стоит задуматься о своей семье; Когда я уже готов был вспылить по этому поводу, мы наконец приехали, тем самым спасая Джозефа от моего негодования. Их небольшой светлый домик белым пятном выделялся среди темных домов этого района. Ничего не изменилось с того момента, когда в последний раз я здесь был. Несколько надрывных сигналов издал бедный форд Джозефа, после чего заглох, и мне показалось, что в эту секунду я резко оглох. Настолько было тихо, если не замечать легкие постукивания о металл маленьких капель дождя. Пара минут, за которые мы успели покинуть машину и практически дойти до дома, как входная дверь, выкрашенная в ярко бардовый цвет еще Эрикой несколько лет назад, открылась, предоставляя моему взору высокую блондинку. Миниатюрное платье жемчужного цвета было настолько коротким, что мне показалось, будто еще чуть-чуть и я увижу то, чего не должен. — Наконец-то вы приехали! Видегрель, здравствуйте. Я так рада с вами познакомиться! — светло-серый взор пробежался по мне, словно оценивающе, а затем я заметил (надеюсь, мне это показалось) как ее глазки заблестели. — Здравствуйте, Сара. Больше я не сказал ни слова, чем, видимо, задел это неразумное дитя. Да и мне было все равно. Кто она мне? Никто. Просто глупый ребенок, который захотел поиграть во взрослые игры. И только утром мне казалось, что хуже в плане моего настроения и душевного состояния просто быть не может. Боже, как же я ошибался, ведь стоило мне только пройти в дом, как оказалось, я не один был приглашен. — Это Анна, моя подруга, — заявила Сара, недвусмысленно подмигивая девушке. Что ж, она была куда лучше, чем новая пассия моего друга. Анна, отнюдь, не была разодета так, словно сошла недавно с панели, либо хотела всему миру показать то, чем наградила ее природа. Черное платье до колен и никаких глубоких вырезов, легкий макияж и каштановые волосы, обрезанные под каре. Тогда я думал, что она очень милая и приличная девушка, но откуда мне было знать на тот момент, что в ее омуте водятся такие черти, что мама не горюй. Но пока, я лишь сдержанно ее поприветствовал и сел в кресло напротив нее, делая вид, что занят созерцанием интерьера. Но, я буду честен с вами до конца, я помнил каждую трещинку в гостиной, помнил это кресло, в котором любил сидеть и пить чай со свежеиспечённым кексом Эрики под разговоры Джозефа. Например, в углу слева от меня, где находился книжный шкаф, отходили обои и мы с хозяином дома не раз переклеивали их, ибо надежду просто подклеить потеряли после десятой попытки. Также, на том самом шкафу, я наизусть знал какие книги находятся и в каком порядке они стоят. Поэтому это все было мне неинтересно, но было хорошим перекрытием. Анна тоже сидела молча и время от времени бросала на меня свой карий взор. Мне, конечно, как не совсем молодому мужчине, было приятно, и это даже льстило мне, что столь юная особа заинтересована мной, но ведь здравый смысл пока я ещё имел, это он потом пропал у меня без вести, а пока я знал, что не стоит идти на поводу всего этого. Нельзя. Но, как оказалось позже, не мне было решать подобное… А пока мы сидели в этой гостиной, пили чай с купленными кексами, которые были не первой свежести, и разговаривали обо всем. Так я узнал, что Сара и Анна являются не только подругами, но и однокурсницами медицинской академии. Девушки учились на первом курсе, и если Саре на данный момент было восемнадцать лет, то Анна была на год моложе, хотя обеим я бы дал около двадцати трёх, если не больше. Так мы просидели несколько часов и за это время успели с чая переключиться на более крепкие напитки. Я с Джозефом пил коньяк, который я же ему подарил еще на день рождения, а Анна и Сара — красное вино. Не удивительно для меня. Постепенно алкоголь брал вверх над нашими разумами, в частности, над моим, кажется, больше. Ибо я не знаю как объяснить тот факт, что мое настроение довольно быстро улучшилось, заигрывания Анны я стал потихоньку поддерживать, а, самое главное, я упустил из виду, как Сара слегка толкнула своего «папика» в бок и многозначительным взглядом указала на нас, словно что-то давая понять. — Видегрель, друг мой, — обратился он ко мне. — А не мог бы ты проводить Анну в дальнюю комнату на втором этаже. Нам кажется, что ей стоит отдохнуть. Туманным взором я посмотрел на девушку и понял, что она не меньше меня пьяна, и ей действительно стоит отдохнуть. Поэтому не задумываясь и не обращая внимания на странный действия Джозефа и Сары, я сказал: — Конечно, я провожу, — затем встал и подошёл к девушке, предлагая свою руку. — Пойдемте, Анна, я вам помогу. Она улыбнулась мне так открыто и невинно, что на секунду внутри меня что-то вспыхнуло и погасло, а потом появилось желание вновь увидеть ее улыбку. Опираясь на меня, а я в свою очередь о перила, мы шли шаткой походкой, глупо смеясь над чем-то, чего я уже не помню, но тогда мне было действительно смешно. Так мы добрались до той самой комнаты, и я не задумываясь о том, что может сейчас что-то произойти такое, что поменяет мою обыденную жизнь напрочь, открыл дверь и пропустил Анну вперед. Зачем вслед за ней вошёл и я, не знаю до сих пор зачем, но что-то меня подтолкнуло и я сделал шаг в пропасть. — Видегрель, — тихо прошептала она и развернулась, смотря своим шоколадным взором мне в глаза. — Вы очень красивы. Мне безусловно было очень приятно, но эти слова также и отрезвили меня. Я словно открыл глаза и увидел, что передо мной ещё совсем ребенок, который по стопам своей подруги хочет постичь запретное. — Анна, вы слишком пьяны. Вам стоит отдохнуть, а я пойду. Я уже развернулась и попытался открыть дверь, когда маленькое тельце прижалось к моей спине, а руки обвились вокруг торса. Да, она была маленькой и низкой, доходила мне до груди, возможно, поэтому я считал сейчас ее чуть ли не своим ребенком. Вот только макияж ей смыть, и вуаля, дитя. — Анна, что вы… — Пожалуйста, не уходите. Не оставляйте меня, — шептала она, крепче прижимаясь ко мне. — Прошу. Я вновь развернулся, отчего девушка немного попятилась назад и разорвала эти объятия, но свобода моя была недолгой. Секунда и она вновь прижимается ко мне, только теперь уже совсем по-взрослому. Ее руки обвили мою шею, голова запрокинута так, чтобы наши взгляды встретились, а тело настолько сильно вжималось в мое, что я чувствовал исходивший жар от нее. И, боже, неужели я настолько одинок был все это время, что подобное действие могло разбудить во мне настоящего мужчину. Кровь моментально прилила к паху, а мои руки сильнее сжались на ее спине, хотя мысленно я уже бежал отсюда. — Анна, одумайтесь, — последняя попытка с моей стороны, но она качает головой. Пьяный разум и голод по женскому телу напрочь смели все барьеры в моей голове. Сейчас мне было плевать, что она слишком юна, а я стар; что я был против всего этого; уже ничего не было так важно, как раньше. Единственное мое желание на данный момент было получить то, чего я давно был лишен. Ее хрупкое тело поддавалось мне с лёгкостью. Поэтому мне не составило труда подтолкнуть Анну к кровати и вместе с ней повалиться на нее. Я прижал ее своим телом, не заботясь о том, что ей может быть больно. Неважно. Мои губы с лёгкостью нашли ее податливый ротик, мой язык — ее. Руки давно начали жить своей жизнью и уже находились под юбкой, медленно скользя по гладкой коже бёдер вверх. Вот мои длинные пальцы наткнулись на кружевную преграду, а затем заскользили по самому сокровенному месту. Поймав губами ее стон, я немного отстранился и посмотрел на Анну, решив спросить то, что меня действительно интересовала в данной ситуации: — Ты девственница? — Нет. Это я и хотел услышать. Резко отодвигая ткань в сторону, одним пальцем я вхожу в нее и слышу как она стонет, прогибаясь подо мной. Затем второй и она чуть ли не сама насаживается на них. Я же говорил про ее чертей и юный возраст, и, возможно, сейчас продолжил бы дискуссию по данному факту, но в паху нещадно заболело и единственное, что я захотел, это войти в нее. Поэтому ненужная кружевная тряпка полетела в сторону, а ноги ее я раздвинул еще шире, не собираясь полностью раздевать девушку, и уж тем более тратить время на прилюдию. Сам я тоже не решил снимать хоть что-то с себя. Просто расстегнул пуговицу и ширинку, приспустил брюки с бельем и, смочив пальцы слюной и пройдясь ими по головке члена, я резко вошел в нее, задыхаясь от своих ощущений и пытаясь не оконфузица из-за долго отсутствия интима в своей скучной жизни. Анна подо мной застонала то ли от боли, то ли от наслаждения, вцепившись в мои плечи своими острыми коготками. Я зашипел от неприятного ощущения и сильнее сжал бедра девушки, понимая, что там останутся следы. Все равно. Сначала мои движения были размеренными, но когда возбуждение с каждым толчком становилось все больше и больше, я начал двигаться резче и быстрее, не заботясь о том, получит Анна удовольствие от этого или нет. Во мне проснулся эгоизм и раздражение на то, что я попался на удочку этой девчонки; что сделал то, что буквально все эти две недели считал неприемлемым и отвратительным. — Видегрель… — чуть ли не кричит она, и мне приходится закрыть ей рот ладонью, продолжая входить в податливое тело. Еще чуть-чуть, да, вот так, и перед глазами все поплыло, а тело задрожало. Благо я успел вовремя выйти и вся жидкость попала ей на платье. Все равно, что она не успела; плевать, что испортил ей платье; к черту ее. Я получил что хотел. И сейчас мне было так отвратительно, хотя физически тело было довольно и требовало порции сна, чтобы восстановить затраченную энергию. Но внутри было настолько паршиво, что я, не обращая внимания на Анну, выпрямился и поправил на себе одежду, затем развернулся и пошел прочь, лишь у двери на секунду остановившись, я сказал: — Всего хорошего. И ушел.