timelessgame

***

      Купив в магазине все необходимые продукты для приятного вечера, я вышел в воздух свежести. Он был схож с летним ливнем, после которого выходит солнце и превращает кончики травы в маленькие бриллианты. Тяжело вздохнув, я понял, что наконец пришла моя любимая весна, которая каждый год заставляет белый снег мутировать в грязные лужи с кусочками льдинок. Оранжевые фонари расплывались на мокром асфальте и проносились мимо, пока я мчался в нужную квартиру. Мне нравилось, что на улице не осталось почти никого, кто мог бы расстроить мою вечернюю поездку. Въезжая на мост Хан, я заметил парня; его черный капюшон внушил мне, что здесь рождается большая ошибка. Был слышен лязг моих тормозов и дверь, которая безобразно громко захлопнулась. Парень обернулся на шум позади него, и холодный свет от фонаря показал его заплаканное лицо. Он стоял на краю моста, держась за металлическое ограждение. Его нерешительность вызывала во мне больше усмешку, чем сострадание. Он обернулся ко мне еще раз и с максимальной дерзостью выкрикнул: —…что тебе нужно? В ответ я лишь улыбался, потому что был счастлив, как ребенок, которому мама с работы принесла коробку конфет. Он повторил свой вопрос еще раз и прибавил: «разодетый клоун». Меня продолжало переполнять чувство приятной ностальгии. В этом дерзком парне я находил себя. — Что? Ты собрался прыгать? Так прыгай. Или ты хочешь прыгнуть под счет? — спокойно вылетали из меня слова, бросавшие юноше вызов. Я был уверен, что он слишком любит жизнь для осуществления этого прыжка. — Какое тебе дело? Иди своей дорогой, — всхлипывая, парень продолжал мне дерзить. — Хорошо, только скажи, сколько тебе лет? — Семнадцать. — Ого, так ты уже зрелый. И по какому поводу мы тут собрались? Ты такой слабак, раз не можешь нормально жизнь построить. — Все! Ты меня окончательно разозлил, — он перелез обратно на дорогу через ограждение и попытался меня ударить. Потерпев фиаско, юный самоубийца оказался в моих объятьях. — Ну, чего ты? Прекрати плакать, что у тебя случилось? — Ты все равно не поймешь, — отпустив меня, он сел на ограждение, вытирая наступившие слёзы. — Да что ты вообще можешь знать о семнадцати… — Для начала, меня зовут Тэн, — парень протянул тонкую руку, дожидаясь взаимного действия. — Ли Тэён, — я в ответ пожал руку новому знакомому, удивляясь, как всё так быстро произошло. — Тэён-хён… Тяжело вздохнув и достав пачку сигарет, я предложил одну своему случайному собеседнику. Мы закурили, и я медленно опустился на ограждение подле него. Машины проносились мимо, не обращая на нас никакого внимания. — Что я знаю о семнадцати? — с ухмылкой донесся мой голос. — Я знаю об этом возрасте почти все. — Приподняв брюки, на двух ногах показалась надпись: «Вечно семнадцать», — как тебе? — Неплохо, но это лишь заезженная фраза, которая может под собой ничего не таить. — К моему большому сожалению, я так и не смог выбраться из этого возраста. Прежде всего, лично для меня семнадцать — это осознание внутренней пустоты. Не бездуховность, не нужда в ком-то, а обыденная пустота, которая возникла во мне, когда я размышлял над смыслом жизни. Я был потерянным, маленьким мальчиком, которого интересовали лишь истории людей. Нет, не смешные рассказы, как кто-то и где-то чего-то напился, а жизненная история, почему путь сделал человека таким, каким я вижу его сегодня. Это всегда вызывало во мне интерес. В семнадцать лет я перепробовал почти все препараты для изменения сознания, и знаешь что? Пустота не стала меньше, а лишь разрослась из-за времени, которое утекало в канализацию с выходом алкоголя и наркотиков. На фоне аморального образа жизни от меня ушли все, а я этого даже сразу и не заметил. Боль в сердце только еще больше раздула пламя моих зависимостей. Я был не готов решать какие-то проблемы, ведь веселее от них бегать. В итоге, очнуться пришлось, когда отец грозно настаивал на моем лечении в клинике для душевнобольных. Любая другая ошибка в то время могла стоить мне жизни. К тому же, я сам не заметил, как быстро пролетело время, и остался месяц до выпускных экзаменов. Именно в тот момент я впервые задумался о самоубийстве, ведь это был тупик. Чтобы из него выбраться я должен был отказаться от всех привычных посиделок, трипов, снова поднять нравственные ценности, и я сделал это. Поступил, отучился, но вот пустота, даже сейчас не спешит меня покидать. Мне отвратительно скучно жить, нет, не жить, а просто быть. Я устал от этого мерзкого существования. И никакая ни машина, ни квартира, ни хорошее вино не могут избавить меня от вечной тошноты. Нет, я не Сартр и даже не думал его цитировать, просто к слову пришлось. Так что, друг мой, я полностью разделаю твой поступок, но слишком труслив для его осуществления. Мы сидели в тишине, осознавая, что достигли полного понимания. — Сколько тебе лет? — неожиданно спросил, пять минут назад бушевавший парень. — Двадцать, недавно исполнилось, — уже в который раз мне звонит этот проклятый телефон. Я со злости выключил его, и засунул в задний карман джинс. — Кого ты постоянно скидываешь? — Сестра звонит. Тебя куда-нибудь подвезти? — Да, было бы неплохо. Поеду домой к маме, ведь она не заслуживает боли. — А что у тебя все-таки случилось? — Я понял, что нет смысла существовать, — парень лучезарно улыбнулся мне, и захлопнул дверь машины всё так же не убирая улыбку с лица. Всю дорогу до его дома мы ехали молча. Тишина сама за нас кричала об обреченности, о нашем лишнем причастие к балу отвергнутых судьбой. Когда он вышел, я побежал за ним и взял его номер телефона, дабы он звонил мне когда у него, настигнут сложные времена, а я буду всегда рядом, ибо не хочу, чтобы он подвергся столкновения с жестоким миром.