Отбеливатель

— Бэлль, милая, ты не видела мой костюм? Синий в тонкую белую полоску? Румпельхтильцхен, он же мистер Голд, с утра являл собой дивное зрелище: небрежно запахнутый тёмно-зеленый халат, немного растрепанные волосы, легкая небритость... Добрая часть жителей Сторибрука не признала бы в нём сейчас безупречно одетого могущественного мага. Обычно он выходил к завтраку уже в костюме, выглаженной рубашке и при галстуке, однако сегодня не обнаружил костюм там, где оставил. И это вызывало подозрения. — Синий костюм? — отозвалась девушка. Я нашла его в ванной, решила замочить и потом выстирать. Ответ Бэлль насторожил еще больше. Взгляд девушки был чист как утреннее небо, так что подозревать её в нанесении вреда имуществу и в голову бы не пришло (несмотря на то, что подобные случае уже были), да и по какой причине ей это делать умышленно? Румпельштильцхен отвел взгляд от кулинарных экспериментов любимой — блинчиков с джемом, и сдавленно спросил: — Но...зачем?! — Я утром увидела его в ванной, подумала, что могла бы помочь тебе со стиркой, — виноватым тоном продолжала девушка. Румпельштильцхен молча дослушал её, а затем решительным шагом направился в ванную. Белль вздохнула и последовала за ним. Маг и по совместительству ростовщик припомнил, что на работе настали поистине суматошные деньки, и вчера он еле дохромал до дома, когда уже стемнело. В буквальном смысле почти выползая из душа, он так и оставил костюм висеть на вешалке в ванной, променяв его на уют домашнего халата. Сегодня Бэлль встала пораньше, решив сделать ему, утомленному наплывом не всегда дружелюбных посетителей, приятный сюрприз: не только приготовила завтрак, но и решила помочь со стиркой. Результат впечатлял: за какой-то час его лучший костюм стал из синего снежно-белым. Такая же участь постигла и галстук с рубашкой. Румпельштильцхен с тоской глядел на уникальные в своем роде (белого в его гардеробе не водилось) вещи, а Бэлль стояла за его спиной и говорила, говорила, говорила. Лишь недавно освободившись из заточения, она еще не сильно разбиралась в технических прелестях нового мира, поэтому от машинной стирки отказалась, и просто налила воды в тазик, ухнув туда немного (всего пару-тройку горстей) порошка из одной коробки, щепотку — из другой, а также немного жидкости из флаконов — одного с надписью "Кондиционер", а другого — вообще без этикетки, с едким малоприятным запахом. «Много не мало, — решила она, замачивая белье. — После завтрака займусь стиркой». Жидкость во флаконе без названия оказалась отбеливателем, и он постарался на славу, оказав решающее действие. Видимо, субстанция, в отличие от порошков, обладала собственным разумом и посчитала, что костюм на самом деле белый с широкими (и такими неэстетичными!) синими полосками, которые надо непременно убрать. Румпельштильцхен осторожно выудил из тазика то, что когда-то было его пиджаком, и изобразил широкую гамму чувств — от скептически поднятой брови до открытого от удивления рта. А когда ткань пиджака начала расползаться, то и вовсе почувствовал, что на затылке от ужаса зашевелились волосы. Взглянув в зеркало, он краем сознания отметил, что так аристократически бледен не был никогда. Потом прикрыл глаза, глубоко вдохнул и спросил: — Ну что ж, ты этого хотела? Теперь я белый. И даже немного пушистый. Прямо как мой костюм. — Прости, я не хотела… — начала Бэлль, но Румпельхтильцхен её перебил. — Ничего страшного, это был всего лишь костюм. Пойдем завтракать, дорогая, — и опустив бывший синий пиджак обратно в тазик, примирительно улыбнулся. Девушка его поддержала: — Пойдём. Блинчики с джемом из хурмы уже на столе.