Правдивая история о Женщине в Белом

Звучит резкая музыка, имитирующая вой полицейских сирен. На экране появляется заставка шоу: «В воскресенье вечером с Энгельбертом Оберштурмбанкайзером». «Завтра на работу? Отвлекитесь от своих проблем и подумайте о чужих! Кому-то еще хреновее, чем вам! Попробуйте повторить название нашей программы! Если у вас уже не получается – бросайте пить и смотрите телевизор! Не стоит начинать рабочую неделю с похмелья!». На экране появляется ведущий, маленький и нервный, который представляется и спотыкается на собственном имени. Все снисходительно делают вид, что ничего не заметили. – Добрый вечер, дорогие телезрители и гости в студии. Вот эти мешки с письмами к нам пришли после нашего прошлого выпуска, посвященного небывалой эпидемии птичьего гриппа у колорадских жуков в Колорадо. Спасибо вам огромное за сочувствие, отдельное спасибо группе колорадских жуков из Техаса за подробную методику лечения. Надеемся, что нынешняя тема вас затронет не меньше. Мешки медленно, с достоинством выходят из студии. – А сегодня в нашей программе мы расследуем полную мистики и мистицизма мистическую историю, которая произошла в городке Мистиквилль. Об этой истории мы узнали благодаря анонимному телефонному звонку с телефона-автомата Мистиквилля. Спонсор анонимного звонка – сотовый оператор «Бии-секси-лайн». Встречайте нашего первого гостя, имеющего непосредственное отношение к этой истории, – простого техасского парня Сэма Винчестера! Студия ток-шоу «В воскресенье вечером» Сэм Винчестер рассказывает о том, как фермер встретил воздушную гимнастку Входит Сэм, у него очень помятый вид, на запястьях наручники. При этом он изредка отчихивается, поскольку покрыт толстым слоем грима и пудры. Операторы моментально меняют угол наклона своих камер. Все камеры теперь смотрят вверх. Девушки в аудитории синхронно облизывают губы. Сэм садится на указанный диван, широко расставляя длинные ноги, и девушки начинают поправлять прически. Парень чихает в последний раз и говорит спокойным тоном, без всякого акцента, грамотно и правильно: – Я простой техасский парень, да-да. Совершенно обычный «реднек». Как и полагается, мой отец, Джон Винчестер, был фермером. Самым обычным фермером. Он выращивал кукурузу и табак, разводил кур и коз. А вот мама у меня была необычной – она работала в цирке гимнасткой. Понимаете, в наш город каждое лето приезжал цирк. И, по традиции, мужчины нашего городка уводили из цирка дрессировщиц собачек и женились на них. В то лето директор цирка, отчаявшись менять каждое лето дрессировщиц, взял и заменил их дрессировщиком. Пришедший за своей дрессировщицей собачек отец был в отчаянии. Он поднял глаза к небу и воздел руки. И вдруг увидел под куполом цирка воздушную гимнастку. Это и была моя мама Мэри. Она с радостью вышла замуж за простого техасского парня. Энгельберт объявляет: – Кстати, согласно данным наших корреспондентов, хитрость директора цирка не удалась – дрессировщика собачек у него тоже увели. На нем женился некий фермер, который сразу не разобрался, в чем дело, а потом как-то и привык. Но это тема нашей следующей передачи! Сэм, терпеливо выслушав ремарку, продолжает: – Но свое ремесло мама не бросила и продолжала выступать в цирке, правда, уже в одиночном номере. Потому что, как сказал папа, ее партнер оказался кровососом, в смысле, вампиром, и он его устранил, в смысле, ликвидировал. Впечатлительная аудитория аплодирует, пара человек в черных плащах с красной подкладкой нервно проталкивается к выходу. – Мама частенько дома репетировала свои номера, поэтому у нее к потолку было прикреплено специальное оборудование. Я был еще совсем маленький, и постоянное воспоминание моего детства – это мама под потолком. Вообще-то я всегда был уверен, что так и бывает у всех нормальных семей. Правда, нормальной семьей мы были недолго, потому что потом случилось то, что изменило мою жизнь, – пожар в нашем доме. Он взял и полностью сгорел. Больше у нас не было дома. А мама куда-то пропала. Отец запретил нам с братом вспоминать об этой трагедии. Аудитория плачет навзрыд. Энгельберт громко сморкается. Режиссер высовывается в студию и недовольно цыкает зубом. – Я так думаю, что мама решила покурить, когда находилась под потолком, – убито произносит Сэм. – Выронила сигарету и не успела спуститься, чтобы потушить ее. А затем, когда дом сгорел, папа ее сильно отругал, она обиделась и ушла. Аудитория поднимает плакаты: «Курение – вред, а курящих – тьма». – Папа получил страховку, купил машину, и мы стали ездить по стране, потому что папа сказал, что возвращаться – плохая примета. Сначала мы зарабатывали на жизнь тем, что останавливались в семейных отелях и рассказывали скорбные истории о нашей жизни. Тетушки постоянно пускали слезу и давали нам деньги, а также записочки с адресами и телефонами. Конечно, это не могло продолжаться вечно, мы с братом росли, и лафа кончилась, когда мой старший брат начал подмигивать самым симпатичным тетушкам. Вот тогда наш папа решил, что мы уже достаточно повзрослели, чтобы допустить нас до семейного бизнеса – охоты на нечисть. Аудитория немедленно достает плакаты «Долой Кондолизу Райс!». – Нет-нет, вы не понимаете, я имею в виду классическую нечисть – вампиров там, оборотней… Аудитория меняет плакаты на «Долой секретаря казначейства!» и «Долой министра обороны!». Сэм машет рукой: – Но проблема была в том, что раньше предки Винчестеров просто уничтожали нечисть. А нам так не хватало денег, что мы решили на нечисти зарабатывать. Например, пойманных русалок мы сдали в эротическое шоу, лепрекона устроили в экспедицию по поиску месторождений золота за проценты от находок, правда, он слинял оттуда быстро, саламандр просто отправили в зоопарк, они там прокатили под игуан. Призраков не могли долго никуда пристроить, они же к одному месту привязаны, потом обнаружили, как их можно «откреплять». Продавали владельцам старинных особняков. С привидениями такие особняки ценятся куда дороже. Драконы пригодились на киносъемках, хотя прокормить дракона, по-моему, дороже, чем нарисовать его на компьютере. Тем более, что и девственниц в кинобизнесе сроду не было. А что касается джиннов… Энгельберт нервно покашливает, и Сэм кивает: – Не буду раскрывать секреты фамильного бизнеса. В общем, дела шли неплохо, настолько неплохо, что в один прекрасный момент мы обнаружили, что нечисть в Штатах заканчивается. Последний раз мы сбыли случайно завезенных в Америку корнуэльских пикси в зоопарк под видом редких африканских макак. Потом наступило настоящее затишье, мы почти всегда нарывались на экзальтированных дамочек, которые в каждой соседке видят ведьму. С деньгами стало туго. Наш отец начал подрабатывать тем, что выигрывал у простаков в покер и бильярд. Он обучил этому же моего старшего брата. Но с того момента, как в запале Дин обыграл в покер на раздевание моего отца, вместе они больше не работали. С вскриком «На раздевание!» в аудитории в обморок падает пожилая зрительница. Сэм продолжает, заметно начиная нервничать: – Тогда Дин начал специализироваться на том, что заимствовал кредитные карточки у дамочек, которые приглашали его к себе в номер. Я… я не мог жить на эти деньги, – сокрушается Сэм. – Поэтому я решил поехать учиться в Стэнфорд. Там как раз открылся новый факультет – противопожарного искусства. Это меня очень заинтересовало, потому что я все время пытался выяснить, из-за чего у меня дома начался пожар. С моими знаниями я без труда поступил туда, получив еще и специальную стипендию для жертв пожаров. Учиться мне было очень интересно. У меня появилась девушка, Джессика, студентка кулинарного факультета. Моя жизнь была замечательной, за исключением того, что Джесс опробовала на мне все свои кулинарные эксперименты, а они у нее были очень смелые. В общем, скажем прямо: Джесс красавица и умница, но готовит очень хреново. За исключением этого, все было прекрасно, пока однажды в наш дом не принесла нелегкая моего старшего брата Дина. Как-то ночью я услышал внизу крик Джессики и спустился, чтобы узнать, что происходит, – тут взгляд Сэма мечтательно затуманивается. – Прямо посреди комнаты, освещаемый лунным светом, стоял Дин в костюме порноактера, прекрасный и мускулистый, его изумрудные глаза смотрели прямо на меня, его соблазнительные пухлые губы приоткрылись, и он сказал… – Сэм! Спасибо большое вам за рассказ! – Энгельберт подает знак аплодировать зрителям в студии, у которых уже текут слюни на подбородки. – А теперь представляю вашему вниманию второго героя нашей истории, родного брата Сэма, Дина Винчестера. Студия ток-шоу «В воскресенье вечером» Дин Винчестер присваивает трусы зайчика Публика издает дружное «ааах», затем на площадку начинают лететь предметы женского нижнего белья всех размеров, записки с номерами телефонов и сами мобильные телефоны. Вышедший Дин Винчестер с интересом их рассматривает, выбирая самые дорогие аппараты, потом достает из общей кучи розовые трусы с заячьим хвостиком, задумчиво разглядывает, прикладывает к себе, затем соображает, где находится, и, быстро пряча трусы в карман, садится на диван. Сэм неодобрительно смотрит на горку женского белья и бормочет: – Тоже мне, Дин СексПистол. Энгельберт закашливается: – Наш герой известен своими ролями в таких фильмах как «Мой меч – твоя голова с плеч», «Кто к нам с мечом придет…», «Мой меч сильнее твоего», «Все, что есть в печи – на стол мечи» и других. По причине цензуры мы заменили словом «меч» другое, не слишком легитимное слово. Господин Секс… Винчестер, расскажите нам, как вы дошли до жизни такой. Дин, во время вступления заинтересованно разглядывавший парней в аудитории, немедленно опускает взгляд вниз и жалобным голосом начинает рассказывать: – Становиться порноактером специально я не хотел. Я же вообще много чего могу. И карпа приманить, и улиток потравить, и приглашение на свадьбу написать красивым почерком у меня лучше всех выходит. Директор моей первой школы, мистер Инсбрук, говорил, что у меня очень хорошо получается изображать древнегреческие статуи, и сам проводил со мной репетиции каждый вечер. В зале падает в обморок полная дама с бейджем «миссис Инсбрук». – На самом деле, причиной моего выбора профессии послужила моральная травма детства. Тетушки в зале рыдают, девушки с интересом прислушиваются. Сэм демонстративно отворачивается. Дин вдохновенно расправляет плечи. – Как уже сказал мой брат, мама была цирковой гимнасткой, поэтому в спальне родителей были крепления на потолке. Мужчины Винчестеров всегда отличались буйной фантазией… На этих словах Сэм бросает уничтожающий взгляд на карман брата, из которого торчит хвостик. – Мы предупреждаем: в аудитории дети! – кричат со всех сторон сразу тетушки из Всеамериканского Комитета Надзора за Всем Подряд. На лице Дина отражается священный ужас: – Вы хотите сказать, что рейтинг этого шоу – PG-13? Не может быть! Меня должны были предупредить! Где мой агент? – Не беспокойтесь, рейтинг этого шоу как минимум NC-17, – говорит ведущий и делает еле заметный жест, после чего охрана выносит из студии тетушек-активисток. Дин переводит дыхание и продолжает: – Как вы понимаете, с подобным, почерпнутым из детства, опытом выбор профессии у меня мог быть только один. И когда папочка мне сказал, что дороги у нас отныне расходятся, а Сэм стартовал в Стэнфорд, я поехал в Нью-Йорк, искать работу, – заканчивает Дин свой рассказ. – Наверное, много времени у вас это не заняло? – заинтересованно наклоняется вперед Энгельберт. Его пальцы машинально поглаживают подлокотники. – Нет, совсем нет, – качает головой Дин. – После того, как я разместил свое резюме на сайте «Ищу работу», оно побило рекорды по количеству просмотров, а меня пригласили на собеседование в 84 студии в первые полчаса. Последующие приглашения я уже не стал читать и удалял их из своего почтового ящика, но все равно к вечеру там был превышен лимит хранящихся сообщений, и его заблокировали. На следующий день я пошел на первое собеседование, меня сразу же приняли на работу и предложили приступить к ней немедленно. Правда, я что-то не нашел в той комнате никакого съемочного оборудования, о чем резонно и сообщил принимавшему меня на работу директору студии. Он понял свою ошибку и ушел в ванную. К сожалению, я его больше не видел, потому что, как мне сказали, он лег в больницу – лечиться от сексуального истощения. Аудитория разражается аплодисментами, Дин недоуменно пожимает плечами. – В общем, я выбрал себе псевдоним «Дин Стальная Винтовка», за год снялся в 299 фильмах, в которых трахнулся с сотнями партнеров (на этих словах из аудитории прилетают розовые семейники размера XXXL), получил 50 порноОскаров по итогам года и уже готовился сняться в юбилейном, трехсотом фильме… На Дина обрушивается новый дождь из нижнего белья и записок, он досадливо прикрывается плечом и продолжает: – Съемочная команда уже приготовила торт с надписью «300 спартанских», конфетти и фейерверки. Шла кульминационная сцена: пришедший по вызову водопроводчик как раз показывал мне свои инструменты. И в этот момент у меня зазвонил мобильник. По мелодии «Деточка, это твой папа звонит», я сразу понял, что это мой папа звонит. Я привык отвечать на звонки отца, поэтому с трудом, но оторвался от разглядывания инструментов мастера, однако пока я пробирался к своим вещам, телефон уже перестал звонить. А спустя минуту пришло голосовое сообщение. Его содержание мне совершенно не понравилось. Я понял, что отца надо немедленно спасать. – Что ему угрожало? – интересуется Энгельберт. – Так я вам и сказал, – отмахивается Дин. – Короче, я понял, что один я помочь отцу не смогу, надо звать на подмогу братца. И я немедленно рванул в Стэнфорд на своей малышке. Правда, я совсем забыл переодеться, поэтому ехал в костюме порноактера. По пути меня постоянно останавливали за превышение скорости, поэтому мне десять раз пришлось давать автографы на квитанциях для штрафа, три раза на удостоверении, два раза на диске с моим фильмом и два раза на заднице. У меня так устала рука, – жалобно говорит он. – Давно порываюсь спросить, – ведущий замолкает и слегка краснеет. – Что представляет из себя костюм порноактера? – На мне была стандартная униформа: пирсинг и тапочки. – Понятно. Но вы доехали до Стэнфорда? – подталкивает его к дальнейшему рассказу Энгельберт. – Конечно, – кивает Дин. – Но я не знал, где точно живет мой брат. А чтобы спросить, мне нужна была какая-нибудь одежда, потому что костюм порноактера все время побуждал моих собеседников на более тесный контакт. Я вообще-то зачастую не против, но в тот момент мне нельзя было отвлекаться. Поэтому я решил забраться в какой-нибудь дом и позаимствовать там – на время! – одежду. Я выбрал приличный на вид домик, где, судя по двору, жил парень примерно моего возраста. Папа нас многому научил, поэтому я беспрепятственно проник внутрь. Но когда я прошел из коридора в какое-то помещение, включился свет, и нечто блондинистое в розовой пижаме завизжало: «Ва-а-ау!». Пока я отходил от акустической атаки, я увидел своего брата, который смотрел прямо на меня, высунув язык, как собака в жару. – Значит, когда Дин вломился ночью в ваш дом, первой его увидела Джессика? – уточняет у Сэма Энгельберт, поправляя то и дело сползающие с носа очки. – Да, она и увидела, когда пошла за огнетушителем, чтобы потушить пылающую сковородку на плите, – Сэм тяжело вздыхает. – И хорошо, что Дин ее отвлек, а то она бы успела залить пеной оладьи и мне пришлось бы их такими и есть. Снова… Знаете, застывшая пена странно хрустит на зубах, но если глотать не пережевывая, можно представить, что это взбитые сливки, – мечтательно добавляет он. – Все ясно, – выдавливает из себя ведущий, нервно сглатывая. – Предлагаю нашим зрителям в студии и телезрителям послушать продолжение этой… эм-м… удивительной истории из уст самой Джессики. Встречайте! – А сгоревшие до углей кусочки – это орешки, например. Или изюм… – пропустив слова Оберштурмбанкайзера мимо ушей, продолжает вполголоса Сэм, оставаясь все с тем же мечтательным выражением на лице. – А сверху сахарная пудра. Главное – не жевать. За год совместной жизни с Джессикой я научился целиком проглатывать пельмени диаметром до восьми сантиметров. Кстати, я рассказывал вам про ее пельмени? Кот нашей соседки таскает их со стола, относит в свой лоток и тщательно закапывает в наполнитель для кошачьего туалета. Как я его понимаю… Студия ток-шоу «В воскресенье вечером» Джессика Мур обвиняет Сэма в нелюбви к гарридракам Но беднягу Сэма уже никто не слушает. В студии, сопровождаемая мужскими «О-о-о-о!» и пренебрежительным фырканьем женской половины аудитории, появляется Джессика в розовом топе с блестками, коротенькой юбке и с пышным бантом в белокурых волосах. Она плюхается на диван между Сэмом и Дином и тянется поочередно к обоим, чтобы поцеловать. Дин безуспешно пытается увернуться, а Сэм слишком погружен в свои воспоминания: «А однажды она приготовила мне суп. Я знаю, что овощи должны быть немного сыроваты, чтобы в них остались витамины, но я клянусь вам, когда я ел картошку, она была еще жива… Я все ждал, что этот корнеплод с варварски содранной кожей начнет умолять меня отпустить его, заверяя, что никому не скажет, кто совершил с ним эти зверства…», поэтому не обращает на Джессику никакого внимания, и та с громким чмоком оставляет на его щеке след от помады. – Итак, Джессика, – прочистив горло, начинает Энгельберт. – Расскажите нам, что вы почувствовали, когда увидели в своем доме обнаженного незнакомца? Вы испугались, что он набросится на вас? Что этот брутальный самец, нагло ворвавшийся в дом, надругается над вашей честью? – Ой, а откуда вы знаете про мои фантазии? – смущается Джессика. – Ну, да, что-то такое и было, но уже потом. А в самый первый момент я подумала только об одном. – И о чем же? – подбадривает ведущий. – Я подумала: Вау!! – И-и? – Что «и?», – удивляется она. – Вау – и все. – Как это? Больше никаких эмоций? Может, страх, паника, желание позвать на помощь? – перечисляет Энгельберт, размахивая руками в такт и подпрыгивая в кресле от нетерпения. Джессика глубоко задумывается, а сидящий рядом с ней Дин хмыкает: – Как говорил мне в детстве папа, когда я пытался поставить «СуперМарио» на мой первый компьютер: «Ты слишком многого хочешь от 16-ти мегабайт оперативки, сынок», – меланхолично произносит он. – Ладно, – разочарованно тянет ведущий. – Давайте попробуем зайти с другой стороны. Расскажите немного о себе и о Сэме, как вы с ним познакомились? – Мы оба учимся в Стэнфордском университете, только на разных факультетах. Сэм на пожарном факультете, а я на кулинарном. – Идеальная пара: у нее все горит, а он тушит, – хмуро бормочет Дин себе под нос. – Мы познакомились на одной из вечеринок в студенческой общаге, – увлеченно продолжает Джессика, проигнорировав реплику Дина. – Там было море выпивки и совсем не было еды, поэтому я пригласила Сэма к себе в комнату перекусить. На той неделе на занятиях мы как раз проходили салаты и легкие закуски к пиву, так что у меня было заготовлено много всяких вкусностей для зачета. А потом, через месяц, когда Сэм вышел из комы, мы и решили жить вместе, – восторженно резюмирует она. – Ну, то есть, я ему предложила, а он с радостью согласился! Аудитория синхронно всхлипывает от умиления, несколько особо впечатлительных домохозяек рыдают в специальные платки для просмотра мыльных опер, бабушка в первом ряду, вязавшая до этого носок, бросает спицы и принимается вышивать свадебный рушник. – Что, прямо так и сказал? – с недоверием переспрашивает Энгельберт. – Нет, говорить он не мог из-за дыхательной трубки во рту, но когда я пообещала ему, что теперь всегда-всегда буду о нем заботиться и готовить самые вкусные вкусняшки только для него, он начал плакать от счастья! – Да, вот именно от счастья, угу, – снова бурчит Дин вполголоса, но его никто не слышит. – И вы жили душа в душу до того рокового дня, когда в вашем доме появился старший брат Сэма? – уточняет ведущий. – Не совсем, – Джессика печально вздыхает. – Однажды мы чуть не расстались. Сэм мне изменил! В зале раздаются возгласы негодования. Бабуся откладывает свадебное полотно, на котором уже вышито «Сэм и Д», и снова берется за носок. – Это вышло случайно, Джесс! – включается, наконец, в дискуссию Сэм. – Ты приняла обычное недоразумение слишком близко к сердцу! – Сэм, вы расскажете нам, что именно произошло? – тут же вклинивается ведущий. – Это случилось полгода назад, – Сэм ерзает на диване, сползая на самый краешек, – Джессика тогда изучала тайскую кухню – ну, вы знаете: ядовитые змеи под соусом, пауки в кляре. Я долго боролся с собой. С одной стороны, мне очень хотелось кушать, а с другой – жить… Но так случилось, что моя одногруппница попросила меня помочь ей с рефератом по технологии скручивания пожарного шланга, обещая взамен выполнить любое мое желание. И вот тут-то я и сорвался, – Сэм тяжело вздыхает и опускает голову, продолжая немного тише. – Понимаете, я так долго сдерживал свои желания, но в тот вечер мое терпение достигло предела. Когда я пришел к Милли, чтобы отдать реферат, она встретила меня в одном только легком халатике. В комнате был полумрак, она пригласила меня войти и страстно произнесла: «А сейчас я дам тебе то, о чем ты мечтаешь. Поверь, такого ты еще никогда не пробовал…» Она стянула одним движением ткань, прикрывавшую столь вожделенную для моего взора картину. «Это все только для тебя», – шепотом добавила она, и я, не раздумывая, принял ее приглашение. Мой рот в считанные секунды наполнился слюной от предвкушения, я подошел ближе, еще ближе и коснулся рукой, все еще не веря в происходящее. «Да, да, смелее», – подбадривала она меня, пока я ласкал раскрытой ладонью ближайшую округлость, пальцами ощущая, какая она мягкая и податливая. А потом я будто сошел с ума. Мои руки были везде, я хотел касаться сразу всего, что было теперь моим. Я вдыхал неземной аромат, я впивался грубыми укусами, сменяя их ласкающими движениями языка в самых потаенных местечках, истекающих сладкими соками, где набухшие от внутреннего жара красные… – Мистер Винчестер! Потрудитесь выбирать выражения и давайте без таких подробностей, – гневно прерывает его Энгельберт. – В общем, это были лучшие пирожки в моей жизни, – грустно заканчивает Сэм. – Что?! – ведущий недоуменно моргает и снова поправляет очки. – Какие пирожки? – Пирожки с вишней, она целую тарелку для меня приготовила и полотенцем накрыла, чтобы не остыли. А вы что подумали? – удивляется Сэм. Зрители выдыхают разочарованное «У-у-у-у-у», парнишка на втором ряду достает из пакета пирожок и задумчиво чешет макушку, разглядывая его со всех сторон. – Ну, вы представляете? Он ходит на сторону пирожки есть, а я должна это терпеть, – возмущенно встревает Джессика. – Сэм, у нас был с тобой договор, что ты никогда не заглядываешься на чужие булочки. Я не терплю измен! – она смотрит на него из-под бровей насупленно и обиженно. – Джессика, если вы так болезненно воспринимаете желание Сэма есть что-либо, кроме вашей стряпни, как же вы так легко отпустили его с братом в большой мир придорожных закусочных и кафешек? – интересуется Энгельберт. Джессика окидывает Дина плотоядным взглядом: – Ну, это же не просто какой-то там брат. Это же ОН! Пожалуй, я бы позволила Сэму изменить мне с такими булочками, – она многозначительно косится на динову филейную часть; по залу проходит волна недоуменных перешептываний. – Дело в том, – после небольшой паузы продолжает Джессика, потупив взгляд, – что я сразу узнала в Дине актера, известного под псевдонимом «Дин Стальная Винтовка». Я его давняя фанатка. – Вы любите гей-порно? – Ты мне никогда об этом не говорила!! – Сэмми, у нас проблемы. Хором произносят все трое мужчин под крики расшумевшихся зрителей. – Да, я люблю гей-порно, – с вызовом отвечает Джессика, – а что тут такого? Мы с подружками каждый вечер смотрим что-то новенькое, а потом обсуждаем на занятиях. И Дин мой любимчик, я в конце каждого видео жду, что он и его… друг поженятся и будут жить долго и счастливо. Кстати, я знаю про Стальную Винтовку все-все-все! Калибр: 22, – она начинает загибать пальцы, перечисляя известные ей факты, – время подготовки оружия к бою: 45 секунд, максимальная скорострельность: до пяти выстрелов в час, среднее время для перезарядки: пятнадцать минут, дальность стрельбы: до полутора метров, вместимость магазина: до трех патронов одновременно, попадание в цель – 100% случаев! – гордо заканчивает она. В зале слышен громкий стук от упавшего на пол предмета, после чего весь третий ряд дружно наклоняется вниз, чтобы помочь впечатлительному зрителю найти выпавшую вставную челюсть. – С ума сойти, – вяло комментирует Дин. – Минуточку, что это там было про вместимость магазина? Поподробнее с этого момента, пожалуйста, – напрягается Сэм и пытается упереть руки в боки, забыв о том, что свободу движений ограничивают наручники на запястьях. – И кто там на ком жениться собрался? – Инстинкт самосохранения заставляет меня бояться услышать ответ на этот вопрос, – задумчиво выдает ведущий, приглаживая ладонью седые волосы. – Ты так ничему и не научился, – печалится Джессика, – а я все надеялась, что общение с Дином пойдет тебе на пользу. В моих мечтах, пройдя сквозь трудные испытания вместе, вы становились настоящей парой, как Поттер и Малфой в том известном фике с гарридракой… Но даже если бы Дин просто научил тебя парочке своих приемчиков, я бы уже была счастлива! Сэм наклоняется вперед и машет Дину рукой сделать то же самое: – Эй, Дин! – шепчет он, когда брат склоняется к нему ближе. – О чем она говорит вообще? Какие драки? Дин неуверенно пожимает плечами: – Понятия не имею. Таких извращений даже у нас на съемках не было. – Гарридраки, Сэм, – девушка недовольно цокает языком. – Какие вы все темные! Между прочим, в наше время не знать, что такое гарридрака, – это дурной тон. – Дамы и господа, мне кажется, мы несколько отдалились от темы нашей передачи, – громко прерывает их ведущий. – Я предлагаю вернуться к этой загадочной истории и попытаться разобраться в ней до конца. Зрители мечтают узнать, что же было дальше, – Энгельберт дружелюбно улыбается, а потом подносит ладонь к уху, плотнее прижимая едва заметный наушник. – Режиссер подсказывает мне, что вы, Джессика, принесли к нам на эфир диск с видеозаписью, – девушка часто кивает в ответ. – Через несколько секунд мы увидим ее на студийных мониторах, но прежде хотелось бы уточнить, что это за запись? – Видите ли, Дин куда-то позвал Сэма, ну, он что-то там рассказывал про срочную необходимость потушить какой-то дом…. Или склад… или картошку на ужин… Ну, не помню я, какая разница, я во все глаза смотрела на легендарного Дина! В общем, когда Сэм и Дин ушли, – продолжает Джессика, поправляя пышную прическу, – я подумала, что мои подружки не поверят, что я видела Стальную Винтовку вживую, поэтому я взяла камеру, подошла к окну и начала снимать… – Замечательно! Спасибо, Джессика, – ведущий поворачивается в своем кресле и продолжает, глядя прямо в камеру. – Теперь мы имеем возможность своими глазами увидеть, что же происходило дальше. Внимание на экран. Запись с видеокамеры Джессики Мур. 12 ноября, 23.49 Сэма Винчестера волнуют гамбургеры и отец На больших студийных мониторах появляется размытое изображение с мелькающими в углу цифрами, отсчитывающими секунды записи и фиксирующими дату съемки. Камера дергается пару раз, искажая картинку, и, наконец, фокусируется на стоящей под окнами черной машине, слабо освещенной тусклыми фонарями. В ночной тишине отчетливо слышен скрип входной двери, и камера снова дергается, выхватывая из темноты фигуры двух парней. – Обязательно было в таком виде появляться? – ворчливо интересуется Сэм, поправляя ремешок от сумки для ноутбука на плече. – Я спешил, – Дин подходит к припаркованной машине и со спокойным видом вытаскивает ключи из замка зажигания. – Ты что, ключи здесь оставлял? Дин, мы не на ферме, чтобы бросать машину с ключами! – Судя по двум баранам на джипе, которые поперли на красный и чуть не поцарапали мне мою крошку, мы как раз на ферме. Только размеры побольше, – Дин выпрямляется и подкидывает связку в руке. – И кстати: куда, по-твоему, я должен был ее засунуть? На пирсинг подцепить? Или ты можешь предложить более оригинальные варианты? Сэм фыркает и отворачивается: – Может, ты расскажешь теперь, что на самом деле случилось? – Сейчас, – Дин снова ныряет в машину и вытаскивает из бардачка диктофон. – Вчера днем, во время съемок, мне звонили с телефона отца. Я не смог ответить, мы как раз снимали сцену, где водопроводчик приходит чинить… ай, ладно, – обрывает он сам себя и обреченно машет рукой. – А потом мне пришло голосовое сообщение. Очень странное сообщение. Я очистил его от постороннего шума и скинул на диктофон, – Дин многозначительно вскидывает брови и нажимает на кнопку. Секунду ничего не происходит, а потом на записи раздается тяжелый вздох, слегка заглушаемый металлическим лязгом, и тонкий голос с трудом произносит, делая паузы после каждого слова: – Мне… никогда… не попасть… домой. Дин останавливает запись. Сэм удивленно моргает и поднимает на него полный растерянности взгляд. – Это все? – Да, – Дин ставит диктофон на крышу машины и щелкает зажигалкой, прикуривая сигарету. – Звонок я отследил, – продолжает он, перемежая чуть не каждое слово глубокими жадными затяжками. – Погоди-ка, убери руки, – Дин легко пихает Сэма в бок, вынуждая его перестать опираться ладонями на багажник и отступить в сторону. – У меня здесь была карта, сейчас найду, – бормочет он, перерывая груду странных предметов. – Что это у тебя там? – интересуется Сэм подозрительно, но Дин издает радостный возглас: «О, нашел!» – и тут же захлопывает багажник прямо перед любопытным носом брата. – Ничего, просто всякий хлам. – А вон то, фиолетовое, это зачем? Оружие? – Ага, типа того, – бесстрастно отвечает Дин, вертя в руках потертую бумажную карту. – Для чего такое странное оружие? Кого им можно победить? – Кого догонишь, того и победишь. Не отвлекайся, Сэм, – Дин раскладывает карту целиком и некоторое время водит фонариком по одному из центральных квадратов, внимательно вглядываясь в мелкие надписи. – Вот, нашел, смотри. Сэм послушно склоняется ниже, рассматривая освещенный тусклым лучом фрагмент карты, в который тычет пальцем Дин: – Соседний штат? – Да. Городок Мистиквилль. Небольшое поселение, чуть больше двух тысяч жителей и примерно столько же легенд, связанных с этим местом. И одна из них о Женщине в Белом, призраке, который похищает мужчин. Я проверил полицейские сводки – список пропавших у них слишком большой, чтобы это можно было списать на несчастные случаи. Сэм сосредоточенно трет подбородок ребром ладони: – Думаешь, отца похитили? – неуверенно спрашивает он. – Я думаю, сидя на одном месте мы это не выясним. Нужно ехать туда и разбираться. Сэм кивает, соглашаясь. Дин сворачивает карту и щелчком выключает карманный фонарик: – Что скажешь, поедешь со мной? – предлагает он. – Как думаешь, мы могли бы по пути заехать в придорожное кафе за гамбургерами? – задумчиво интересуется Сэм в ответ. – Если да, то я еду, без вопросов. – Отец в опасности, а тебя волнуют гамбургеры? Или это только предлог? – Дин подозрительно щурится. – Брось, Сэмми, мы же крутые братишки Винчестеры! Давай как раньше, только ты и я. – И гамбургеры, – жалобно добавляет Сэм. – Ну, пожалуйста… – Ты достал! – Дин кидает карту назад в багажник, забирает диктофон и идет к водительской дверце. – Я куплю тебе гамбургер по дороге, так и быть. Теперь я могу рассчитывать на твою помощь в поисках отца? – он опускается на сиденье и, прежде чем захлопнуть дверцу, добавляет, не оборачиваясь: – У тебя две секунды на размышления. – За нормальный гамбургер я тебе и Элвиса найду, – улыбается Сэм и спешит занять пассажирское место. Скрежет зажигания и грубый рев мотора сразу после него будит собак на соседней улице. Под заливистый лай и шорох вылетающих из-под колес камней машина скрывается в темноте. Запись обрывается. Женская аудитория переводит дух, кое-кто из дам посинел от нехватки воздуха, затаив дыхание. Девушки уже создали анти-Джессиковский комитет, утверждая, что та морит голодом «такого мальчика». Энгельберт не приветствует создание неправительственных организаций во время шоу, поэтому откашливается: – Итак, Дин, Сэм, как же вы добрались до Мистиквилля? Расскажите, каково это – путешествовать в костюме порноактера. Дин равнодушно пожимает плечами: – Да как обычно. Сэм сужает глаза: – Вообще-то я его впихнул в свою одежду еще дома. Подвязал штанины веревочкой и рукава куртки закатал. Чтоб не сваливалось. Или чтобы кто-то специально не сваливал. Дин мечтательно закатывает глаза. – Ну, хорошо, – торжественно говорит Энгельберт. – Мы сами расскажем. У нас в распоряжении оказалась видеозапись с заправки, зафиксировавшая вас по дороге в город. Сэм и Дин с тревогой переглядываются. Включается запись. Запись с видеокамеры наружного наблюдения автозаправки на 18-м километре федерального шоссе 51 округа Мистик. 13 ноября, 07.21 утра Дин демонстрирует Мохнатую Техасскую Плодожорку Небольшая парковочная площадка, расположенная между заправкой и унылого вида придорожной забегаловкой, почти безлюдна. В дальнем углу, едва попадая в объектив камеры наружного наблюдения, стоит единственная машина с настежь открытыми передними дверцами. Легкий ветерок продувает салон и треплет страницы раскрытого блокнота, его листы исписаны нечитабельными каракулями, с которыми то и дело сверяется Дин. Он сидит, уткнувшись в стоящий на коленях ноутбук, и нервно постукивает пальцами по крышке, пока развалившийся на соседнем сидении Сэм неспешно и сосредоточенно жует гамбургер. – Да быстрее уже, сколько можно открываться? – не выдерживает Дин, устав гипнотизировать медленно наливающуюся цветом полосу загрузки страницы с исторической справкой о городке Мистиквилль. – Плохо сеть ловит? – лениво-сочувствующим тоном интересуется Сэм с набитым ртом. – Пошли назад в кафе. – Нас оттуда выгнали, забыл? – Дин недовольно кривит губы. – Потому что кто-то, – он многозначительно вскидывает бровь, – сожрал половину выставленных на витрине образцов блюд, пока мы ждали заказ. Сэм меланхолично пожимает плечами и расстегивает две пуговицы на рубашке в районе округлившегося живота: – Сами виноваты, надо было быстрее обслуживать клиентов. Да и вообще, что тут такого? – возмущается он, протягивая руку за очередным гамбургером. – Что такого? – Дин отрывается от разглядывания монитора и всем телом поворачивается к брату: – Это были пластиковые макеты, придурок! – Э-э-э… – тянет Сэм. – Ничего не пластиковые, просто подсохли чуток. У тебя страница догрузилась, – спешит он воспользоваться удачным предлогом, чтобы сменить тему, и вздыхает с облегчением, когда Дин снова отворачивается к монитору. – Наконец-то. Прекращай жевать и смотри сюда, – Дин передвигает ноутбук ближе к брату и начинает вслух читать размещенный под заголовком текст: – Городок Мистиквилль был основан в тридцатые годы двадцатого века Барсом фон Триллером на бесплодных землях вдали от цивилизации. Особенностью Мистиквилля является практически полное отсутствие притока новых жителей, в результате чего 98% поселенцев находятся в родственных связях друг с другом. В 1965-м году населенный пункт потерял статус исторического памятника и был снят с государственных дотаций. На данный момент остается загадкой, каким образом городу удается ежемесячно пополнять бюджет, так как единственным источником доходов являются туристы. По улицам Мистиквилля проложено четыре экскурсионных маршрута, идущих вдоль главных проспектов, однако большинство туристов приезжают в Мистиквилль вовсе не для того, чтобы любоваться его архитектурными особенностями. Вот уже более 60-ти лет Мистиквилль считается одним из самых интересных мест, настоящим подарком судьбы для всех охотников за сверхъестественным. Пожалуй, по количеству легенд и свидетельств очевидцев Мистиквилль можно по праву назвать самым загадочным и мистическим местом на всем Западном полушарии. Дин замолкает, обмениваясь с Сэмом многозначительными взглядами. – Если там все это действительно там происходит, почему тогда мы раньше ничего не слышали о Мистиквилле? – вслух задает Сэм вопрос, терзающий их обоих, и в недоумении чешет голову гамбургером. – Возможно, отец что-то разузнал и поехал проверять, – неуверенно предполагает Дин и щелкает на вкладку «Легенды Мистиквилля», одновременно потягиваясь в кресле, разминая затекшую спину. Ноутбук едва не валится с его колен. – Может быть, – соглашается Сэм, прослеживая взглядом каждое движение брата, а затем вздыхает, с тоской глядя на надкушенный гамбургер. – Слушай, а сладкого у тебя ничего нет? Так хочется… – Обойдешься, – бросает Дин. На экране ноутбука белый фон сменяется темным рисунком открывшейся страницы, и он погружается в изучение перечня легенд и преданий городка: – Ты гляди, какой у них список! – Дин опускает курсор все ниже и ниже, мельком просматривая названия и зачитывая отдельные фразы с описанием. – В отеле на въезде в город живет призрак библиотекарши, задалбывает постояльцев нытьем о просроченных книгах. Легкоранимых и склонных к самоубийству личностей просьба обходить мотель стороной. Библиотекарша с сорокапятилетним стажем работы обладает зверскими навыками пыток неодобрительным взглядом и уничтожающими фразами типа: «Ай-яй-яй, как тебе не стыдно, а с виду такой хороший мальчик», за считанные секунды ломающими психику взрослых мужчин. В старой прачечной орудует полтергейст, возомнивший себя модным дизайнером. Он не только смешивает цветное и белое белье во время стирки, но и создает из принесенной в прачечную одежды эксклюзивные вещи. Так, в прошлой женской коллекции «Весна-Лето» были представлены: юбка «Романтик» из дырявых носков, прелестный топ «Вспомни молодость» из старых треников (очень кстати пришлись растянутые коленки) и ожерелье «Отмывание денег» из мятых купюр, забытых в карманах и найденных уже после стирки… В музее при мэрии находится Волшебная сковородка. Если данный магический артефакт раскалить и сесть на него сверху, то по отпечатку ожога можно определить судьбу… На конопляных полях близ коровника по утрам видны свежие следы крушения НЛО. Судя по отпечаткам крыльев в навозе, инопланетяне переняли сверхсекретные технологии землян, замаскировав летающую тарелку под старый фермерский «Кукурузник». На юго-западе города расположена Мастерская сапожников-оборотней, которые каждое полнолуние на неделю превращаются в свиней. Была подмечена интересная особенность: начало мистической трансформации ежемесячно совпадает с датой выплаты зарплаты и очередным плановым завозом продукции в вино-водочный магазин, – глаза Дина распахиваются все шире и шире, пока он внезапно не замолкает на середине очередной фразы, уловив краем глаза написанное строчкой ниже. – Сэм, вот оно! Легенда о Женщине в Белом. Сэм заинтересованно сопит, придвигаясь ближе, Дин начинает читать, понизив голос почти до шепота: – По легенде, на пригородном шоссе, проложенном напрямую через лес, время от времени замечают призрак высокой темноволосой женщины в белых одеждах. Первые упоминания о Женщине в Белом появились в Мистиквилле двадцать лет назад, сразу после таинственного исчезновения жительницы городка Констанс Уэлш и ее детей. Эксперты в сфере паранормальных явлений считают, что эти события связаны между собой, и именно призрак погибшей Констанс ответственен за все загадочные исчезновения мужчин в Мистиквилле. По свидетельствам очевидцев, все похищения происходят по одному и тому же сценарию: таинственная незнакомка в белом платье останавливает на шоссе машину и просит водителя ее подвезти, после чего тот пропадает навсегда… С минуту в машине стоит гробовая тишина, Дин переваривает информацию, а Сэм – гамбургеры. – А про телефонные звонки там ничего нет? – прерывает затянувшееся молчание Сэм. – Как видишь, – Дин еще раз пробегает взглядом текст, со вздохом закрывает ноутбук и прячет его в сумку. – Возможно, раньше и не было никаких звонков. Это же отец, он бы просто так не сдался. Неожиданный стук по крыше машины заставляет их обоих вздрогнуть и синхронно обернуться. Миловидная девушка в форме забегаловки привлекает к себе внимание, барабаня пальцами по нагретому солнцем металлу, и с трудом удерживает поднос с грудой бумажных пакетов в одной руке: – Мистер! Эй, мистер! Ваш заказ. Та часть, которую вы попросили упаковать, – она сдувает упавшую челку со лба и с облегчением сваливает резво подскочившему к ней Дину свою ношу. – Собрались на пикник? – она беззастенчиво хлопает накрашенными ресницами и, одернув короткую форменную юбку, переплетает руки, становясь в позу номер три: «Ты гляди, какая у меня грудь». Дин послушно смотрит куда положено и морщится, как от съеденного лимона: – На пикник? Ну, что-то вроде того. Беру перекуску для своего питомца, чтобы он не сожрал меня по дороге, – Дин выдавливает из себя кислую улыбку. – Ой, а кто у вас? Песик? Можно посмотреть? Какой он породы? А погладить можно? Можно? Я очень хочу погладить! – она смешно подпрыгивает, не переставая тараторить, а потом замирает в позе номер восемь: «А бедра, бедра-то у меня какие, а? Зацени!» – и преданно смотрит Дину в глаза. – Какой породы?.. – Дин задумывается на секунду, кидая оценивающий взгляд на торчащие из пассажирской двери длиннющие сэмовы ноги в кожаных ботинках. – Что-то вроде Мохнатой Техасской Плодожорки, я полагаю, – резюмирует он и громко зовет: – Сэмми, эй, Сэмми! Иди к папочке! Ноги исчезают из поля зрения, и спустя мгновение возникает взлохмаченная голова младшего Винчестера: – Что надо? – недовольно интересуется он, но тут его обоняния касается запах свежих гамбургеров. Сэм водит носом по сторонам в поисках источника волшебного аромата и раздувает ноздри, жадно втягивая воздух. – О-о-о, еда-а-а, – сфокусировав взгляд на пакетах в руках Дина, он судорожно сглатывает и тянет к ним руки. – А вот гладить не советую, – доверительно сообщает Дин, с притворным сожалением качая головой. – Буйный он у меня. Ветеринар говорит, кастрировать нужно, а я все не решусь никак. Вдруг когда-нибудь пригодится? – он подмигивает обалдело разглядывающей Сэма девушке и лезет в задний карман джинсов за бумажником. – Чаевые? Сколько с меня? – Нет-нет, – та бодро мотает головой и пятится назад, – ничего не нужно. Я лучше пойду, – она спешит удалиться от машины на безопасное расстояние, пока Дин машет рукой ей вслед, самодовольно улыбаясь. – Там только гамбургеры? А сладкое? Я хочу что-нибудь сладкое! – Сэм обиженно надувает губы, и Дин, не выдержав, громко фыркает. – Ты достал, Сэм. Правда достал, – он сгружает пакеты на заднее сиденье, идет к багажнику, долго роется в его недрах и возвращается к брату, бросая упакованное в целлофан нечто ему на колени. – На, только не ной. Дин садится за руль и вставляет ключ в замок зажигания. – Это что за хрень? – восклицает Сэм возмущенно, вытягивая коричневый комок из пакета. – Съедобное белье, – Дин поворачивает ключ. – Со вкусом шоколада. – Вам что, зарплату ими выдают? – Сэм брезгливо морщится, болтая перед глазами резко пахнущими шоколадом стрингами. – Нет. Папа учил нас, что на любой работе можно найти, что стащить. А я не секретарша, чтобы халявно болтать по телефону и распечатывать схемы вязания крючком на рабочем принтере. – Я боюсь подумать, что еще можно обнаружить в твоем багажнике, Дин, – выдыхает Сэм, растягивая шоколадные полоски стрингов пальцами. Ответная реплика старшего заглушается взревевшим мотором, и машина неспешно выруливает с парковки. Видеозапись заканчивается, и на мониторах снова появляется эмблема шоу. Притихшие и заинтригованные до предела зрители переводят взгляд с ведущего на героев, стараясь потише хрустеть попкорном. – Итак, еще до приезда в Мистиквилль вы немало узнали о городе и его тайнах, верно? – Энгельберт возвращается к живому обсуждению в студии. – Да, – соглашается Дин. – Но у нас было слишком мало информации, поэтому мы решили сразу по приезду обратиться в местный полицейский участок за консультацией. – В участке вы представились охотниками на нечисть? – уточняет ведущий. – Ну-у-у, – тянет Дин, искоса взглянув на брата, – не совсем… – А как тогда? – начинает Энгельберт, но его прерывают. – Так, пропустите при исполнении, – в студию к дивану с главными героями проталкивается человек со значком шерифа посередине груди – чтобы сразу заметили, – Джеффри Рэбин, шериф округа Мистик. За ним следуют помощники, два одинаковых молодых человека, похожие на защитников футбольной сборной из экзотической России братьев Бье-рье-зутских. Они убирают зрителей с пути шефа, на всякий случай вручая им предписания о вызове на допрос. Энгельберт обреченно говорит: – Шерифа Рэбина мы сюда не приглашали. Он сам решил прийти. Ну, раз так – встречайте. Браво выпячивая грудь, шериф идет к главным героям и первым делом проверяет на них наручники. То, что Дин тоже в наручниках, зрители понимают только сейчас, до этого он очень удачно изображал из себя парня ни при делах, искусно прикрывая металлические браслеты рукавами куртки. Затем Джеффри Рэбин поворачивается к зрителям, откашливается, приглаживая волосы, и говорит: – Сейчас я расскажу вам о том, как злодейские братья Винчестеры пытались ввести в заблуждение доблестного шерифа округа Мистик, в котором находится город Мистиквилль. Однако им не удалось сделать этого. Я был начеку! Итак, однажды, посреди бела дня, Винчестеры пришли в мой офис. Я сразу заподозрил неладное… – под шум сыплющегося из приоткрытых от удивления ртов зрителей попкорна шериф окидывает братьев неодобрительным взглядом. – А теперь, – бодро, как скаут, рапортует Оберштурмбанкайзер, – пока я сбегаю к режиссеру, чтобы узнать, каких еще сюрпризов нам стоит сегодня ждать, вы все дружно посмотрите на экран. В нашем распоряжении оказалась запись с камер, установленных в окружном полицейском участке. Внимание! Запись с камеры видеонаблюдения в полицейском участке Мистиквилля. 13 ноября, 12.21 Дин открывает тайну личного герба президента США Подмигивая сигналом поворотника, машина сворачивает с главной улицы к небольшому розовому зданию со светло-синей покатой крышей, на которой переливается отблесками разноцветных лампочек вывеска: «Полицейский участок Мистиквилля. Добро пожаловать!». Сэм выскакивает из машины раньше, чем Дин успевает окончательно припарковаться, и судорожно оглядывается по сторонам: – Это что за пляжный домик Барби? – он тычет в розовое здание, больше похожее на ярмарочный аттракцион, чем на серьезное учреждение. – А как тебе библиотека на соседней улице? – Дин захлопывает дверцу и подходит к брату, становясь с ним плечом к плечу. – Я еще могу понять декор в виде брызг красной краски на стенах, походящих на кровавые потеки, но фигурка зомби на входе с плакатом «Книги жрут ваш мозг» в руках – это перебор. – А когда милая старушка, у которой ты спрашиваешь дорогу, предлагает тебе доехать до площади Святой Инквизиции и там, за памятником сгоревшему во время смерча водолазу, свернуть в переулок Седьмого Конгресса Белых Магов – это не перебор? – Сэм нервно передергивает плечами и неуверенно предлагает, с опаской поглядывая на здание: – Ну что, пойдем? Дин, рывшийся в карманах потертой джинсовой куртки в поисках пачки сигарет, после реплики брата обреченно машет рукой, прекращая поиски, и кивает. Под прицельным оком камер наружного наблюдения парни идут к парадной двери, то и дело нервно оглядываясь по сторонам. Изображение на экранах сменяется на вид кабинета с сидящим за столом мужчиной средних лет с глубокими залысинами, в тон которых умело подобран галстук. Монументальная бронзовая табличка с надписью: «Джеффри Рэбин, шериф округа Мистик», покоящаяся на стене за его спиной, вызывает подсознательное желание дописать годы жизни и стандартное: «Помним, любим скорбим». Застывший каменным изваянием в кресле шериф, склонивший голову над папкой с бумагами, только усиливает это стремление. И лишь мирное похрапывание слуги закона дает понять, что по другую сторону экрана есть жизнь. Дверь справа от массивного стола осторожно приоткрывается, и в щель протискивается сперва лохматая голова, а за ней и весь невзрачный остаток щупленького паренька. Он заходит в кабинет на цыпочках и тихонько подходит к Рэбину: – Эй, шеф, у нас гости, – шепчет он. – Кто спит? Я не сплю! – Джеффри подскакивает в кресле, часто моргая сонными глазами и пытаясь сообразить, где находится. – Совещание у меня! – С кем? – парнишка удивленно обводит взглядом пустой кабинет. – С… ээ-э… мэром! Телефонное совещание с мэром! – радуется Джеффри своей находчивости и сдергивает с рычага молчащего телефона трубку, роняя стаканчик с карандашами по пути: – А-але, господин мэр? Мы можем продолжить! Что вы говорили о клумбах с колючей проволокой? Помощник тяжело вздыхает: – Там двое мужчин за дверью, требуют встречи с вами. – Угу… Да… Разумеется, господин мэр. Простите, одну секундочку, – шериф недовольно оборачивается, закрывая микрофон телефонной трубки ладонью. – Что еще за двое мужчин, Том? Ты не видишь, что я очень занят? Попроси их подождать. – Говорят, срочное дело, – парнишка виновато пожимает плечами. – Они вроде как ФБРовцы. – Что значит «вроде как»? – мужчина убирает трубку подальше от лица, все еще зажимая микрофон, и строго смотрит на помощника поверх очков для чтения. – Ты что, забыл, чему я тебя учил? Не проверил их документы? – Мы представили вашему сотруднику все необходимые документы, подтверждающие наши полномочия, – доносится из коридора голос Дина, и спустя секунду тот распахивает дверь кабинета полностью и уверенными шагами подходит к столу шерифа, сгребая паренька-помощника в охапку и полувежливо провожая его к выходу. – Простите, молодой человек, это конфиденциально. – Да, но ваши документы, – протестующее пищит зажатый подмышкой у Дина парень. – Я бы хотел еще раз на них взглянуть, у меня возникли кое-какие сомнения. – Не говорите глупостей, что еще за сомнения? – нетерпеливо хмыкает Дин, поднимая Тома на вытянутых руках и переставляя за порог, где все еще мнется Сэм. – Почему у вас со вторым агентом одно удостоверение на двоих? – Том подозрительно прищуривается. – Сейчас в бюро кризис, экономят даже на скрепках, поэтому в напарники выбирают однофамильцев, чтобы не тратиться на лишние удостоверения, – подмигивает ему Сэм, мельком переглядываясь с братом. – Бедные мистеры Смиты, у них тоже одно удостоверение, так им приходится всегда ходить вместе, а их у нас, на минуточку, 98 человек, – он тяжело вздыхает, показывая глубину своего сочувствия. – Да, но надпись «Суперагенты ФБР Винчестеры, доступ везде» сделана маркером… – неуверенно бормочет сбитый с толку Том. – Это новый сверхсекретный маркер серии «Суперпис-400», создан специально для таких целей, подделать подобные надписи совершенно невозможно, так как парный к маркеру прибор «Суперчит-400» сразу фиксирует любые отклонения в составе краски, – таинственным голосом отвечает Дин, пренебрежительно глядя на парня. – Стыдно не знать о новшествах современной криминалистики, молодой человек. В дверной проем, наконец, протискивается Сэм, и щупленький паренек вынужден отступить в коридор. – Но на документе стоит печать с сиреневой коалой, такие продаются в ближайшем супермаркете вместе с коробками леденцов… – еще более неуверенно протестует тот. – Неужели вы в своей глубинке ничего не слышали о новых условных обозначениях на печатях? – искренне удивляется Дин. – Отныне все правительственные организации имеют секретные гербы с изображением животных, которые фигурируют и на официальных документах. На печати министерства образования, например, изображен розовый дятел, а личный герб президента – синяя афро-макака, – Дин независимо поводит плечом и стремится захлопнуть дверь перед носом настырного мальчишки. – Да, господин мэр, разумеется… Угу – да, да, конечно, – сосредоточенно бормочет шериф и бросает, оборачиваясь к пререкающейся троице в дверях: – Занят, уважаемые, очень занят. – Да, но почему все эти сверхзащищенные от подделки надписи и печати поставлены на проездном на троллейбус за февраль? – все-таки успевает выпалить Том, прежде чем тяжелая деревянная дверь закрывается. – Полнейшая безграмотность ваших сотрудников относительно нововведений в сфере безопасности внушает мне серьезные опасения, – не дожидаясь приглашения, Дин проходит на середину комнаты и присаживается в стоящее напротив стола кресло. – Да, господин мэр. Примем меры, конечно, – Рэбин недовольно глядит на вольготно развалившегося в кресле Дина. – Господин мэр, я непременно перезвоню вам попозже, – он кладет трубку на рычаг и начальственным жестом тыкает в синюю кнопку аппарата для внутренней связи: – Томас, зайдите. Взмокший от пережитого и хмурый паренек снова возникает на пороге: – Ну что еще? – Как вы обращаетесь к старшему по званию! Что о нас подумают гости, Томас! – нарочитым басом восклицает шериф, искоса поглядывая то на Дина, то на Сэма, оценивая производимое впечатление. – Сверьтесь с моим ежедневником, Томас, будьте так добры. Мне необходимо выкроить время для личной встречи с мэром в ближайшие дни, он очень настаивал. Есть ли в моих планах окно? – он поправляет очки. Том плетется назад и почти сразу возвращается с потрепанным блокнотом в руках, открывает его и начинает монотонно читать: – Понедельник не подходит – до полудня по графику тайский массаж для поддержания физической формы, после обеда сеанс оздоровительного сна. Вторник тоже занят: ваша жена собиралась по магазинам, поэтому вы весь день проведете на телефоне, выясняя у своего адвоката, как можно ограничить ее доступ к кредитной карточке. В среду чемпионат города по гольфу, здесь вообще работы невпроворот, так что остается только четверг. На этот день у вас запланирована сауна с Лулу и Солнышком, – Том самодовольно улыбается, глядя как медленно наливается краской лицо шефа. – Деловые переговоры, разумеется. Думаю, мэр с радостью составит вам компанию, – он делает пометку на странице и захлопывает ежедневник. Шериф нервно смеется: – Какой ты шутник, Томас. Ну, полно тебе, а то наши коллеги из ФБР еще подумают, что ты правду говоришь, – он промокает выступившую испарину галстуком. – Том сейчас принесет нам что-нибудь выпить. Что пожелаете? Дин пожимает плечами и оборачивается к брату: – Два кофе? – Два кофе, – соглашается тот. – Ну… ладно… – растерянно моргает Джеффри, но почти сразу овладевает собой: – Тогда нам четыре кофе и чай, пожалуйста… И еще, – Рэбин машет уже собравшемуся выходить пареньку: – Томас, нужно позвонить нашему технику, мистеру Робертсону, в моем телефоне какие-то помехи, я плохо слышу собеседника. – Возможно дело в том, что ваш телефон уже месяц как вообще не работает, сэр. Но если вы слышите голоса в отключенном телефоне, то я могу позвонить мистеру Джонсону, нашему психиатру, и договориться о встрече, – смакуя каждое слово, мстительно выдает Том и исчезает за дверью. – Т-такой проказник, – заикаясь, произносит шериф и прикрывает дергающийся глаз рукой. – Так чем обязан визиту, коллеги? – Мы бы хотели получить у вас кое-какую информацию, – оживает, наконец, молчавший все это время Сэм. – ФБР ведет расследование дела о похищении человека и мы пришли к выводу, что его исчезновение может быть связано с вашим городом, а точнее, с одной из его легенд, – он понижает голос до таинственного шепота. – Мы полагаем, в этом замешан призрак Женщины в Белом. Шериф моргает пару раз, а потом откидывается на спинку высокого кресла, заходясь хохотом. Дин и Сэм недоуменно переглядываются. – Ой, я не могу, – отдышавшись немного, произносит Джеффри, вытирая подступившие к глазам слезы. – Ну, вы же взрослые, серьезные люди, еще и суперагенты, и все равно верите во всю эту чушь? – он укоризненно качает головой. – Но на сайте вашего города так написано, – теряется Сэм. – Конечно, написано! Как иначе нам туристов привлекать? – Какое отношение имеют туристы к свидетельствам очевидцев? – недоуменно переспрашивает Дин. – Это бизнес, агент Винчестер, – пожимает плечами шериф. – Мистиквилль – маленький городок, нам нужно как-то выживать. А учитывая нашу историю и некоторые другие особенности, стать достопримечательностью для всех больных на голову охотников за пришельцами оказалось проще простого, – он вытаскивает из кипы пылящихся бумаг большую регистрационную книгу в черном переплете и раскрывает ее, пододвигая ближе к Дину, Сэм подходит к столу еще на шаг и тоже с интересом заглядывает в исписанные мелким ровным почерком страницы. – Вот, полюбуйтесь. Все наши «мистические легенды» внесены в каталог, за поддержание каждой из них ответственны отдельные сотрудники мэрии, все происходит под строгим контролем полиции, и местные жители, разумеется, в курсе. Именно они ежегодно придумывают все новые и новые «паранормальные явления», пишут о них в прессу и с радостью делятся с гостями города свидетельствами о встречах с гоблинами и летающими тарелками от лица так называемых очевидцев, – шериф снисходительно улыбается, глядя на вмиг скисшие лица братьев. – Что вы имеете в виду, говоря о подходящей истории и других особенностях? – Дин сосредоточенно водит пальцем по пыльным строчкам регистрационной книги, сводя брови все сильнее. В ответ шериф поднимается с кресла, подходит к стене и снимает с гвоздя пожелтевшее от времени фото в рамке, а потом возвращается на свое место и протягивает его братьям: – Эта фотография почти бесценна, на ней наши предки, основатели. Первые жители города. Хотя на тот момент Мистиквилль еще не был городом. По центру Барс фон Триллер, он был режиссером по профессии. Справа его жена Анабелла, она гример. Сразу за ними, во втором ряду, Макс Плеттер, оператор. Крайняя слева – Марта Джонсон, костюмер. Мне продолжать, или вы уже догадались, что объединяет всех этих людей? – Они все связаны с киноиндустрией, – погруженный в раздумья, Дин пристально вглядывается в незнакомые лица. – Именно, – подтверждает шериф. – Как и весь город. Мистиквилль не должен был становиться населенным пунктом, это всего лишь огромный павильон для съемок фильмов ужасов. В 1922-м году Барс фон Триллер, молодой перспективный режиссер, добился финансирования данного проекта и начал воплощать в жизнь свою давнюю мечту о создании современной площадки с высокотехничными декорациями-трансформерами и специально оборудованными помещениями для съемок. Он выбрал подходящее место вдали от городов и начал работать. За восемь лет с момента начала постройки павильона площадь, занимаемая декорациями, многократно увеличилась. «Городок Ужасов», как называли съемочную площадку в прессе, стал настоящим конвейером для производства фильмов о зомби, призраках, вурдалаках и других мистических созданиях. Но Барс был так увлечен погоней за натуральностью, что не заметил, как его коллеги, использующие в фильмах минимум живых съемок и максимум спецэффектов, постепенно стали выбиваться в лидеры. Спустя пару лет стало очевидно, что содержать огромный павильон, в котором ради каждого фильма строили целые кварталы необходимых зданий и декораций, намного дороже, чем снимать десяток фильмов в одной и той же студии, а потом дорисовывать необходимые кадры вручную. Финансирование проекта прекратилось, большая часть персонала разъехалась по домам, но некоторые решили остаться. Именно этих людей вы видите на фото – первые поселенцы, основатели Мистиквилля, которые остались жить в построенных для съемок декорациях в надежде, что когда-нибудь финансирование возобновят, и они смогут вернуться к работе. – Финансирование так и не возобновили? – произносит Сэм ошарашенно. – Нет, – шериф забирает из рук Дина фотографию. – Как вы могли заметить, никаких фабрик и заводов в городе нет, земли здесь бесплодные, поэтому сельское хозяйство тоже особо не развито. Туристы – это единственный источник наших доходов, поэтому власти города всячески способствуют распространению слухов и легенд, ни одна из которых, разумеется, не имеет никакого отношения к реальности. – А как насчет Волосатого гнома, который нападает только на тех, кто покупает «Вискас»? – вспоминает Дин одну из вычитанных ранее легенд. – Я видел его фото своими глазами – такой страшный, заросший… – Как вы, я надеюсь, догадываетесь, «Вискас» в супермаркете покупают в основном те, у кого дома есть кошки. Так называемый Волосатый гном – это местный чокнутый бомж с аллергией на кошачью шерсть, он чует запах кошек за версту, вот и бесится, – безапелляционно констатирует шериф. – Красный туман, наползающий на город по пятницам? – вклинивается Сэм. – Вышло случайно. Однажды миссис Питерсон решила сварить клей из опилок бордовой древесной пижмы, и из ее кастрюли повалил розовый дым. Эффект оказался весьма кстати, в то время мы как раз придумывали новые легенды для очередного туристического сезона, так что теперь миссис Питерсон получает прибавку к пенсии за еженедельное воссоздание «мистического кровавого тумана». – А что вы можете сказать насчет Говорящего болота? – не сдается Дин. – Странная вещь, – говорит шериф, не скрывая издевательской улыбки. – Болото начинает разговаривать только с теми, кто по дороге к лесным топям зашел в таверну мистера Крюггербера и его жены и отведал их чудного грибного супчика, – он мечтательно прикрывает глаза. – Помнится, миссис Крюггербер как-то угостила меня грибными пирожками, так я потом весь вечер обсуждал с хомяком философские взгляды Шопенгауэра. – Ладно. А комары-мутанты, от укусов которых можно забеременеть? На сайте описана теория, что рожденные после таких укусов дети всегда похожи на соседа… – начинает Сэм, склоняясь ближе к столу шерифа, но тот останавливает его взмахом руки. – Молодые люди, могу вас уверить, у каждой легенды нашего города есть очень простое и совершенно логичное объяснение, никакой мистики здесь нет. Сожалею, что не могу уделить вам больше времени, много работы, – с этими словами шериф пододвигает к себе лежащую вверх ногами папку, раскрывает ее и демонстративно погружается в чтение, так и не удосужившись перевернуть бумаги нужной стороной. – Чем же вы таким заняты? Костюм для сауны выбираете? – злится Сэм, и Дин бросает на него неодобрительный взгляд. – К вашему сведению, коллеги, в нашем округе орудует сексуальный маньяк под кодовым прозвищем Робин Гуд, и это дело не терпит отлагательств! – Рэбин нравоучительно трясет пальцем. – Не то, что ваши глупости. – Ну и имечко для маньяка придумали, Робин Гуд, – хмыкает Сэм. – Он отбирает девственность у богатых и отдает бедным, что ли? Дин незаметно пинает его, и Сэм обиженно замолкает. – Шериф Рэбин, – ласково начинает Дин. – У меня остался последний вопрос, если позволите, – на губах старшего Винчестера появляется очаровательная улыбка, от которой шериф неожиданно краснеет и рефлекторно приглаживает волосы. – Разве что последний, – милостиво соглашается он. – Легенда о Женщине в Белом тоже имеет под собой простое объяснение? Как тогда вы поясните регулярные исчезновения мужчин на протяжении многих лет? Шериф вздыхает: – Никак. Это просто совпадения. И нет никакой легенды, это обычная отмазка для любителей загулять. Иногда мужчины действительно пропадают на некоторое время, а когда появляются, несут какой-то бессвязный бред о женщине в белом платье. Вот только появляются они пьяные вусмерть! – выделяет он последнюю фразу. – И ничего конкретного никогда не говорят. Врачи полагают, это обычная белая горячка. – Вот прям у всех сразу? – снова встревает Сэм. – И у всех одинаковые галлюцинации? – он щелкает пальцами в воздухе. – Только вот же накладочка, история ненастоящая, а имя у призрака вполне реальное, Констанс Уэлш, пропавшая жительница вашего города. Как вы можете это пояснить? – Все, с меня довольно! – шериф захлопывает папку. – Благодарю за визит, молодые люди. Если вы все еще верите в эти небылицы, могу посоветовать вам обратиться к Джозефу Уэлшу, мужу пропавшей Констанс, вот с ним-то вы найдете общий язык, – Рэбин нехорошо улыбается, во взгляде читается удовлетворение и предвкушение. – Он живет на третьей улице Строителей, спросите поместье фон Триллеров. А теперь прошу покинуть мой кабинет. С этими словами невысокий кругленький шериф бойко выпихивает Сэма и Дина за дверь, не дав им произнести больше ни звука. – Поместье фон Триллеров, – повторяет Сэм, задумчиво поправляя рукава рубашки, пострадавшей от бесцеремонного поступка шерифа. – Как думаешь, Констанс и Джозеф Уэлш как-то связаны с Барсом фон Триллером, основателем города? Они идут к холлу мимо небольшой импровизированной кухни, где Том поочередно плюет в каждую из пяти чашек, из которых валит пар. – Они все здесь родственники, забыл? – парирует Дин. – Но не все живут в личном поместье фон Триллера, верно? – улыбается Сэм и легко пихает брата в плечо. Дин отвечает таким же толчком. Смеясь и поочередно пихая друг друга, братья покидают участок. Студия ток-шоу «В воскресенье вечером». Джозеф Уэлш находит пришельца на съемочной площадке Оберштурмбанкайзер откашливается. – Это было документальное свидетельство об инциденте, произошедшем в кабинете шерифа Рэбина, а теперь мы поговорим с его участниками лично. Итак… – ведущий перебирает по полу коротенькими ножками, разворачивая крутящееся кресло в сторону дивана с гостями, и замирает: – Простите, что здесь происходит? – возмущается он. Зрители переводят взгляд на гостевую зону и синхронно ахают: шериф Рэбин неподвижно сидит по центру дивана с выражением неземного блаженства на лице, его рубашка расстегнута, на лбу красуется след от красной помады, запястья скованы сразу двумя парами наручников. Сидящая рядом Джессика поправляет макияж, глядя в зеркальце в форме сердечка. Места Сэма и Дина пустуют. Камеры поспешно меняют ракурс, выискивая Винчестеров по всем закуткам студийного зала и, наконец, находят их зажатыми в плотном кольце зрителей. По всей видимости, братья пытались пробраться к боковому выходу, но попали в пробку из новообращенных фанатов Стальной Винтовки. Все еще не теряя надежду обрести свободу, они пытаются продолжить движение сквозь толпу: Дин раздает поклонникам автографы, а Сэм – по морде за каждую попытку приложиться к святыне и потрогать Дина за задницу. Ведущий что-то кричит ассистентам, и те разгоняют незапланированный митинг, возвращая Дина и Сэма на съемочную площадку. – Так-то лучше, – удовлетворенно констатирует Энгельберт и дает охране команду удалиться. – И шерифа немедленно расстегните! – добавляет он. Джессика недовольно фыркает, но послушно тянется к ширинке Джеффри. – Не так! Я не это имел в виду, – поспешно машет руками ведущий. Помощник шерифа, опомнившись, достает из кармана запасные ключи и снимает с шефа наручники и возвращает их на запястья Сэма и Дина. Рэбин смотрит прямо перед собой, оставаясь совершенно безучастным к происходящему. – Эй, есть там кто? – Сэм проводит рукой перед глазами шерифа. – Мне кажется, он завис… – констатирует младший Винчестер спустя минуту. – Или драйвера с видеокарты слетели, – предполагает Дин. – Можно попробовать вставить аварийную дискету и ввести команду вручную. – Мистер Винчестер, с учетом ваших профессиональных особенностей, слова «вставить» и «ввести» из ваших уст звучат как угроза, – вмешивается ведущий. – Так как шериф Рэбин временно недоступен, предлагаю пригласить в студию следующего гостя. Встречайте, муж главной подозреваемой в деле об исчезновении Джона Винчестера, Джозеф Уэлш! Под восторженные аплодисменты зрителей, пара двухметровых амбалов в форме санитаров выводят на центр залитой светом площадки невысокого щупленького мужичка в смирительной рубашке и с бумажным пакетом на голове. Под пристальным взором ведущего, санитары снимают со своего подопечного смирительную рубашку и уходят за кулисы. – Благодарю вас, молодые люди, – кивает им вслед мужчина и в ответ на удивленный взгляд ведущего гордо добавляет: – Телохранители мои. Джозеф подходит к дивану, обменивается рукопожатием с Дином, галантно целует руку Сэму и садится. – Итак, мистер Уэлш, – начинает ведущий. – Прежде чем я стану задавать вам вопросы по сути, вы не могли бы удовлетворить любопытство всех присутствующих и пояснить, почему у вас пакет на голове? – Как это почему? – искренне удивляется Уэлш. – Чтобы они не увидели моего лица. – Кто «они»? – Энгельберт в панике оглядывается по сторонам. – Они-и-и, – загадочно тянет Джозеф и указывает пальцем в потолок. – Те, кто за мной следит. Операторы меняют угол наклона камер, и объективы устремляются вверх, следуя направлению пальца. Висящий под потолком на ремнях крепления техник, отвечающий за направление лучей софитов, внезапно оказывается под прицелом всех студийных камер и нервно сглатывает. – Это он, это он! – вопит Уэлш. – Это пришелец, спасайтесь! – не прекращая визжать, Джозеф убегает из студии. Зрители достают из сумок фотоаппараты и просят друг друга сфотографировать их на фоне инопланетянина. Энгельберт жестами призывает аудиторию к тишине: – Так, а пока наши бравые санитары ищут Джозефа, а мистер Пэррис, наш осветитель, сдает необходимые анализы для подтверждения своей принадлежности к расе гуманоидов, мы посмотрим видеозапись момента знакомства наших главных героев и мистера Уэлша. Внимание на экран! Запись с камер наружного и внутреннего наблюдения в поместье фон Триллеров. 13 ноября, 14.01 Дин Винчестер меняет фамилию, а Сэм – пол – Плохая идея, – Дин понуро бредет по тротуару, то и дело пиная попадающиеся на дороге мелкие камешки. – Это плохая идея, Сэм, мы только время потратим, – он резко останавливается, возвращая на место уже занесенную для следующего шага ногу.– Что ты планируешь там узнать? Думаешь, этот Уэлш примет тебя с распростертыми объятьями? – он разводит спрятанными в карман руками, распахивая при этом полы куртки. – Заходите, гости дорогие. Сейчас я вам подробно расскажу, как придушил свою женушку подушкой однажды ночью, и она стала призраком, терроризирующим мужиков, – передразнивает Дин, сверля спину брата недовольным взглядом. Сэм, успевший к этому времени уйти на несколько шагов вперед, нехотя возвращается: – Да ладно тебе, получим хоть какую-нибудь информацию, – Сэм пружинистыми движениями переступает с ноги на ногу, всем своим видом демонстрируя огромное желание срочно куда-то бежать. – Давай, идем! – не дожидаясь ответа, он срывается с места и устремляется к ближайшему перекрестку, принимаясь внимательно изучать надписи на табличках по обе стороны развилки. – Это здесь, Дин! Третья улица Строителей, как нам и говорили. Пошли, быстрее! – Сэм яростно жестикулирует и чуть не приплясывает от нетерпения. – Машину бросили черти-где, – бурчит Дин, но все же послушно идет вперед. – Если только ее поцарапают… – Да ничего с ней не случится, успокойся! – не выдержав, Сэм, хватает подошедшего Дина за руку и тянет его за собой. Дин пытается упираться, но быстро сдается. – Я повесил на выхлопную трубу покусанные съедобные трусы, а это похлеще любой сигнализации будет. – Ты – что? А ну повтори мне, что ты сделал с моей машиной? – вскипает было Дин, но тут с размаху врезается в спину резко затормозившего Сэма. – Эй, смотри… – шепчет тот и жестом указывает на покосившуюся калитку высокого деревянного забора с табличкой «Поместье фон Триллеров» на ней. – Дин, мы на месте. – Какая удача… – Дин поспешно выдергивает из стальных тисков ладони брата свою руку и поджимает губы. – Думаю, вон тот колокольчик будет весьма кстати, – ехидно подсказывает он Сэму, который изучает калитку в поисках звонка. – Дерни за веревочку, Красная Шапочка, и большой серый волк поведает тебе историю о том, как сожрал бабушку двадцать лет назад, и его до сих пор мучают запоры. – Не ерничай, – Сэм послушно трясет короткую бечевку, наспех примотанную к металлическому молоточку. – Прояви хоть немного сочувствия, этот мужчина потерял свою жену. Представляешь, как ему тоскливо? Возможно, он многие годы сидит в одиночестве в своем доме и только и ждет тех, с кем можно поговорить о случившемся, поделиться воспоминаниями, поплакать, наконец… – А ну руки вверх подняли, маленькие угребыши, а то сейчас бошки вам поотстреливаю! – раздается визгливый голос за воротами, и спустя секунду в щель между калиткой и забором высовывается ствол ружья. – Стойте где стоите! Дин с Сэмом дружно вскидывают руки вверх, ошалело глядя в направленное на них дуло. Сэм с трудом сглатывает: – С-сэр… Простите, сэр, мы бы хотели с вами поговорить. – Знаю я ваше «поговорить»! – снова рявкает мужчина. – Не думайте, что вам удастся снова меня одурачить! А ну, руки выше! – ствол в щели резко дергается, и братья поспешно выполняют приказ. – Вы бы не могли открыть калитку, мистер Уэлш, – включая режим «Обаяние», подрежим №3 «Унисекс», просит Дин. Ружье исчезает. По ту сторону забора слышится лязг отпираемых замков, и деревянная калитка, наконец, открывается, представляя на всеобщее обозрение обитателя поместья – низенького пучеглазого мужчину с выражением шокированного смайлика на лице и торчащими четко вверх волосами. На нем черная пижама в розовый горошек и браслеты из фольги на запястьях: – Откуда вам известно мое имя? Вы кто, японские шпионы? – он подозрительно щурится, снова наводя на них двустволку. – Мы… ну, эти, как их?.. Которые на три буквы и с пистолетами…– несвязно бормочет Сэм, с интересом разглядывая Уэлша. – А почему японские, кстати?.. – Мы из ФБР, – выручает Дин, недовольно косясь на брата. – ФБР… – задумчиво повторяет мужчина, смакуя каждую букву. – Неужели в бюро таки соизволили отрядить в наш город специалистов по паранормальным явлениям? Я уже подумал, что вам бесполезно слать письма. – Вот спецагент Малдер и решил заглянуть к вам на огонек, правда, Фокс? – Сэм улыбается во весь рот, глядя на раздувающего ноздри в бессильной ярости Дина. – Правда,– сквозь зубы соглашается тот и переводит взгляд на Уэлша. – И мне очень повезло, что моя напарница – мисс Скалли – согласилась составить мне компанию. Верно… Дана? – мгновенно отплачивает ему той же монетой Дин. Хозяин поместья оборачивается к Сэму и придирчиво его разглядывает: – А вы выше, чем я думал, агент Скалли… – Угу, чуток подросла за лето на гамбургерах из трансгенной сои, – соглашается Дин, похлопывая Сэма по животу. – Вон и пузо какое отрастила – прям памятник погибшим в неравном бою БигМакам, рубашки не сходятся. Сэм пихает брата в бок, стряхивая его руки с талии. – Мистер Уэлш, мы бы хотели задать вам пару вопросов, если можно. – Можно, – кивает тот и, наконец, убирает ружье. – Мистер Малдер, мисс Скалли, вы пришли по адресу. Я единственный человек в этом чокнутом городе, от которого можно услышать правду. Следуйте за мной! – с этими словами он разворачивается на пятках и с ружьем наперевес шагает во двор. Дин и Сэм обмениваются заинтересованными взглядами и идут следом. Сразу за забором обнаруживается огромный участок земли с несколькими ветхими постройками, напоминающими сараи или кладовки для садового инвентаря. По центру пустыря стоит обшарпанный трейлер с прицепом, к которому мужчина и направляется бодрым шагом, увлекая за собой братьев. Он входит внутрь и придерживает болтающуюся на скрипучих петлях дверь, пока Сэм и Дин протискиваются в трейлер вслед за ним. – Располагайтесь в гостиной, – Джозеф машет рукой в сторону дальнего угла, где под стеной стоит устланное мятыми вещами кресло, рядом с которым висит гамак. – Мисс Скалли, если вам необходимо припудрить носик, дамская комната прямо и направо, – вежливо предлагает хозяин жилища. Сэм послушно смотрит вперед и, когда его взгляд упирается в стену, поворачивается вправо, обнаруживая свисающий с наружной стороны окна подвесной умывальник. Дин выдыхает обреченное «прелестно» и проходит вглубь трейлера, по дороге изучая стены «гостиной», облепленные постерами старых фильмов на манер обоев. – Благодарю, – Сэм откашливается. – Думаю, мой носик пока напудрен достаточно… – Как пожелаете. Я буду на кухне, приготовлю чай, – Джозеф отходит ровно на два шага к стоящей на широком подоконнике электрической плитке и ставит на нее чайник. – Роскошное у вас поместье… – с язвительной интонацией комментирует Дин, все еще разглядывая выцветшие плакаты. – Пустяки! – гордо отвечает Уэлш. – Год назад я делал капитальный ремонт, но всегда остаются мелкие недочеты, верно? – Капитальный ремонт? – шепчет Сэм, подойдя к Дину поближе. – Видать, под колеса трейлера кирпичи подложил, чтобы тот стоял ровнее. Дин безразлично пожимает плечами: – Это ты настаивал на том, чтобы мы сюда пришли. Вот сам теперь с этим психом и разговаривай. – Брось, он не псих, – Сэм надавливает на гамак двумя руками, проверяя его на прочность, затем поворачивается спиной и осторожно садится, вытягивая длиннющие ноги на середину комнаты. Дин фыркает, глядя на эту картину, и отходит к окну, складывая руки на груди и всем своим видом демонстрируя полное отсутствие интереса к происходящему. – Мистер Уэлш, скажите, Барс фон Триллер – ваш родственник? – громко спрашивает Сэм. – Да, это мой отец, – Джозеф шуршит перебираемыми коробками с чаем. – Он был гениальным режиссером, знаете ли, – Уэлш горделиво выпячивает грудь. – Да, да, мы знаем историю Мистиквилля и о вашем отце тоже наслышаны, – подтверждает Сэм, и мужчина удовлетворенно кивает. – Он был лучшим в своей профессии! Работал над десятками фильмов одновременно, создавал настоящие шедевры, а не простой ширпотреб, как некоторые… Но его талант был зарыт в землю при помощи обычной бюрократической чепухи. Недоброжелатели, мечтавшие закрыть студию отца, натравили на нас налоговую. – Инспекторы нашли нестыковки в документах и поэтому съемки остановили? – уточняет Сэм? – Да! Они цеплялись к каждому пункту в отчете о распределении бюджетных средств. Даже к тем, по которым отец тратил меньше, чем было запланировано, и остаток возвращал государству. Например, в графе «Расходные материалы» он указал 50 девушек незапоминающейся наружности, умеющих громко визжать, но медленно бегать, и уточнил, что в связи с особенностями съемок деньги на оплату им обратной дороги удалось сэкономить. Ну, разве это не плюс? – искренне возмущается Уэлш. – Еще какой, – с трудом выдавливает из себя Сэм. – Или другой пример: они посчитали покупку 50-ти килограмм кокаина для имитации снеговых заносов на дороге недостаточно обоснованной! Это вообще как называется? – Джозеф гневно стучит по подоконнику чашками с отбитыми краями. – Он был таким талантом, а они ему – палки в колеса… – всхлипывает он. – Когда папу лишили любимой работы, он чуток приболел. Мама плакала, говорила, что он сошел с ума, но это было не так. Просто папа завел себе новых друзей, стал носить необычную одежду и привинтил себе клапан от водопровода к затылку. А нам с мамой сказал, что мы не можем увидеть великую истину потому, что у Морфеуса была только одна красная таблетка, для него, а так он бы и нам с мамой клапаны привинтил. Мама долго терпела, но когда папа однажды ночью с криками «Никаких ложек не существует!!!» поотпиливал ножовкой рукоятки у всех столовых приборов в доме, она не выдержала и выставила его на улицу, – мужчина громко сморкается в чайный пакетик, потом спохватывается и кладет его в чашку. – Как сейчас помню тот день, когда папа уходил. Он снял с головы клапан, положил его в конверт, отдал его мне в руки и сказал: «Храни это кольцо, Фродо, однажды оно сыграет важную роль в твоей жизни. А я пойду, меня в Ривенделле эльфы ждут…», – Уэлш промокает подступившие от воспоминаний слезы другим пакетиком и кидает его во вторую чашку. – После его ухода мама вернула себе девичью фамилию, Уэлш, поэтому все, что осталось мне в память об отце – вот это родовое поместье, – грустно заканчивает Джозеф. В трейлере повисает гробовая тишина. Джозеф медитирует над дымящимися от крутого кипятка чашками, содержимое которых медленно приобретает депрессивно коричневый оттенок, застывшие изваяниями братья, каждый на своем месте, задумчиво смотрят в никуда, силясь осмыслить полученную информацию. Первым находится Дин. Он болтает головой, иллюстрируя ментальный процесс вытряхивания из мозговых оболочек чужих тараканов, и решает направить дискуссию в более продуктивное русло: – Мистер Уэлш, мы пришли поговорить о вашей жене. Поступила информация о том, что в этом городе происходят странные события, и виновна в них некая женщина. Призрак женщины, – осторожно уточняет Дин, внимательно следя за реакцией мужчины, но тот только раскачивается на стуле в такт его словам. – У нас есть основания полагать, что это душа вашей пропавшей жены, Констанс, наводит страх на жителей города. Поэтому шериф Рэбин направил нас к вам за дополнительной информацией, – он замолкает. – Констанс пропала? – ужасается Джозеф. – А я думал, она к маме своей на выходные поехала, на даче помочь. – По нашим данным, последний раз вашу жену видели лет двадцать назад, – вставляет Сэм. – Ну, задержалась малость… – Уэлш ставит на поднос с сахарницей две чашки и проходит в «гостиную». – Мистер Малдер, мисс Скалли, – он склоняет голову в чинном поклоне, подавая гостям мутное коричневое пойло, затем возвращает на место поднос и усаживается на низенький раскладной рыбацкий стульчик, прилежно складывая руки на коленях. – Ладно, куда она делась, мы выясним потом, – шепотом говорит Сэм, обращаясь к брату. – Мистер Уэлш, расскажите нам немного о Констанс. Джозеф часто кивает, пальцами разглаживая ткань пижамных штанов, собравшуюся складками на коленях: – Это я могу, да. О ней можно много чего рассказать, – он растягивает губы в улыбке влюбленного подростка. – Когда мы познакомились, я сразу понял, что это судьба. Она была прекрасна: юная девушка с густыми темными волосами до плеч пленила меня своей красотой. Впервые я увидел свою будущую жену в школьной столовой, когда зашел на обед. В тот же день мы снова встретились в классе, и тогда я почувствовал ее запах… – Джозеф прикрывает глаза и втягивает носом воздух. – От нее пахло просто божественно! На перемене я отвел ее в сторону и сказал: «Белла, мы просто созданы друг для друга, выходи за меня замуж в этот четверг после сдвоенной математики». Дин и Сэм недоуменно переглядываются: – Минуточку, что еще за Белла? Я спрашиваю вас о Констанс. Или вы были женаты на ком-то еще? – Нет-нет, Констанс, разумеется, – разом сникает Уэлш. – Мы с Констанс были прекрасной парой. А наша свадьба – хотите, я расскажу вам про нашу свадьбу? – он снова оживает. – Мы разослали пригласительные всем жителям города, и они каждый раз приходили нас поздравить. – Каждый раз? – Церемонию приходилось переносить – невеста сбегала. Ну, знаете, как это бывает? Прямо из церкви – скок на лошадь, и ищи ее потом. Но в итоге мы все-таки поженились, – довольно заканчивает он. Дин двумя шагами преодолевает расстояние от окна до гамака и резко склоняется над братом, вынуждая его испуганно отшатнуться: – Объясни мне, Сэмми, какие нафиг лошади? Кто такая Белла, и после скольких косячков приезжает паровозик до Ривенделла? – Подожди, подожди, – охлаждает его пыл Сэм. – Я, кажется, начинаю догадываться кое о чем. Дай мне пять минут, – просит он. – Две минуты. А потом я отсюда сваливаю. – Ладно, – соглашается Сэм и поворачивается к Джозефу, возвращаясь к разговору. – Мистер Уэлш, у вас с Констанс были дети? – Да, двое! – с готовностью сообщает тот. – Мальчик и еще мальчик. Только мы долго не решались их завести – понимаете, мы с супругой по вечерам и в выходные тайно друг от друга подрабатывали заказными убийствами в двух конкурирующих конторах, занимающихся истреблением крыс. Она у братьев Мански, их офис в западной части города, а я у мистера Филча. Способы убийства у нас были разные, они предпочитали масштабность вроде крысиного яда, а контора мистера Филча специализировалась на производстве биологического оружия в виде котов. И вот однажды, наши начальники решили от нас избавиться, натравив нас друг на друга. Меня и миссис Смит, мою жену, послали на задание в один и тот же дом, вот там-то мы и встретились: она, с двумя канистрами крысиного яда, и я с пятью кошачьими переносками в руках. Отпираться было бессмысленно. Но мы оба были настолько обрадованы тем, что больше не нужно друг другу врать, что на радостях совершили четыре попытки слияния сперматозоида с яйцеклеткой прямо в подвале того дома – так вот наш старшенький и получился, – Джозеф смущенно улыбается. – А родились оба мои мальчика здесь, в поместье. Как сейчас помню появление старшего: мы как раз сидели за столом и обедали, и тут она вдруг выгнулась и начала кричать от боли. Я подскочил, поднял ее, уложил на стол, и тут… – Уэлш выдерживает театральную паузу. – Ее живот стал резко надуваться, и я увидел, как Нечто готовится вылезти из него, порвав одежду. Тогда я схватил со стола… – Вилку… – на секунду опережает его повествование взволнованный шепот Сэма, который сидит, не шелохнувшись, и ловит каждое слово. – Да, я схватил вилку, – спокойно подхватывает мужчина, – и стал готовиться принять малыша. Я кричал ей: «Тужься, Рипли! Оно уже почти вышло!», а потом собственноручно перерезал пуповину! – заканчивает он. – Обалдеть… – выдыхает Сэм: – Дин, ты понял? – Что я понял? Что у него не все дома? Понял, конечно. – Не-а, – Сэм смотрит на Уэлша с восторгом пятилетнего ребенка, которому Санта вручает мешок чупа-чупсов. – Ладно, сейчас поймешь, только слушай внимательно, – он трет ладони в предвкушении и кивает Джозефу: – Мистер Уэлш, а расскажите нам еще что-нибудь о себе и миссис Уэлш, а? – Рассказать? Это я запросто – расцветает тот. – Хотите, я вам поведаю о том, как тетушка моей жены подхватила коклюш в маникюрном салоне и начала мутировать в зомби, а мы сделали лекарство из моей крови и ее вылечили? Или как моя жена летела из Нью-Йорка в Мистиквилль перед Рождеством, ее самолет захватили террористы, а я всех спас? Тогда злодеи отключили электричество по всему аэропорту, и мне пришлось бежать по взлетной полосе с бенгальскими огнями, чтобы пилот видел, куда сажать самолет. – Скажите, а вы тогда, случайно не были лысым? – задает наводящий вопрос Сэм. – Или, может, кто-то называл вас крепким орешком за такой подвиг? – Да-да, – подтверждает Джозеф. – Удивительно, что вы об этом знаете, хотя могу предположить, в ФБР долго обсуждали это происшествие. – О, еще как! – поддакивает Сэм и косится на брата: – Ну а теперь как? – Он что, сюжеты фильмов пересказывает? – растерянно шепчет Дин. – Ага, с собой в главной роли. – А вот еще однажды, мы с женой сплавлялись по реке на байдарках и врезались в проплывавший мимо мусорный бак. Наше судно начало крениться набок, на борту поднялась паника, и капитан – то есть я – принял решение срочно покинуть тонущий корабль. Мы спрыгнули в воду, которая оказалась ледяной, и принялись ждать помощи с берега. На наше счастье, мимо проплывала отвалившаяся от байдарки дверь, и мы… – Так, стоп! – командует Дин громко. – Давайте закончим этот цирк. Мне лично все понятно – пошли, Сэм. – Да ну тебя! Дай хоть дослушать до той части, где Ди Каприо тонет, обожаю этот момент. – Развлекаешься, Сэмми? Отец в опасности, а тебе и дела нет. – Брось, он может знать что-то важное. – Важное? Например? Обходной путь в Мордор? Или коды доступа к компьютерам Зеона? – …а мы все шли и шли по песку к пещере, – не обращая ни малейшего внимание на спорящих в полный голос Винчестеров, продолжает Джозеф. – А когда все-таки до нее дошли, в глубине каменных тоннелей оказались запрятаны огромные волосатые коконы с инопланетными зародышами. Они были похожи на яйца, огромные волосатые яйца. Мисс Скалли, вы когда-нибудь сталкивались с чем-то подобным? – Я – нет, – быстро откликается Сэм. – А вот агент Малдер у нас передовой специалист по волосатым яйцам, особенно огромным. Все свободное время тратит на изучение предмета, скоро, глядишь, и диссертацию защитит, – язвительно добавляет он, глядя тяжело дышащему от недавней перепалки Дину в глаза. Тот скрипит зубами, разрывает зрительный контакт и отходит к креслу, с размаху плюхаясь прямиком на вещи. – Замечательно, – констатирует он, поджимая губы. – Джозеф, а историй про Зорро у вас в арсенале нет случайно? Я бы послушал. – Мисс Скалли, – шепчет Уэлш. – Мне кажется, мистер Малдер странно себя ведет… – А, да не обращайте внимания, – отмахивается Сэм. – Его пару лет назад пришельцы похищали, так он с тех пор страдает синдромом навязчивых движений и панических состояний – боится, что они вернутся. – О, как я его понимаю, – сочувствующе качает головой мужчина. – Меня ведь тоже похищали в юности, с тех пор каждые выходные прилетают на своей тарелке, зависают над огородом, а когда я отправляюсь спать, крадут у меня из холодильника две сосиски. Ровно две сосиски!!! Каждый раз! Что за странная инопланетная цивилизация, зависящая от четного количества сосисок? И ведь ни дня еще не пропускали. Представляете? – доверительно сообщает он. – А знаете, что? Я могу вам помочь! – он подскакивает со стула и устремляется к деревянным подвесным ящикам на импровизированной кухне. – У меня припасено надежное средство – вот, – он показывает зажатый в руках рулон, и Дин в изнеможении закатывает глаза. – Хотите шапочку из фольги, мистер Малдер? Очень помогает, я вот браслеты ношу, не снимая. Дин упирает руки в колени и медленно наклоняется вперед. Выражение его лица заставляет Сэма поджать ноги, а Уэлш под яростным взором старшего Винчестера опускается назад на стул и понуро опускает плечи: – Ну, как угодно… – Джозеф, – Дин вытягивает вперед руку и несколько раз щелкает пальцами у того перед глазами, привлекая внимание. – Соберитесь, Джозеф. Поищите остатки здравого смысла по закуткам своей черепной коробки и ответьте на мой вопрос: перед тем, как Констанс пропала, не происходило ли с ней или с вами обоими каких-либо событий, которые могли бы иметь непосредственное отношение к ее исчезновению? Мужчина послушно задумывается, а потом виновато качает головой: – Ничего в голову не приходит, – извиняющимся тоном произносит он. Дин вздыхает: – Нам пора идти, мистер Уэлш. – Хотя… – в ту же секунду спохватывается Джозеф, и братья с надеждой замирают. – Я помню, как однажды летом мы с Констанс отправились к ее дяде на ферму – он в то время выращивал разных сельскохозяйственных животных – и когда мы приехали, у него как раз вылупились маленькие… – он набирает воздуха в грудь. – Динозавры, – счастливо выдыхает Джозеф. – О, Господи… – Дин обреченно откидывается на спинку кресла. – И вот представьте, – воодушевленно продолжает Уэлш, – мы едем по проселочной дороге на открытом джипе, а за нами гонится чудовищная рептилия величиной с десятиэтажный дом… – А это откуда? – вяло интересуется Дин у брата. – «Годзилла», может, или «Парк Юрского периода» – точно не знаю, – Сэм разочарованно трет шею. – Ты прав, нам здесь делать нечего, пошли, – он встает с гамака и подает Дину руку. – … а Анка мне: «Стреляй, Чапай, стреляй!»… – увлеченный повествованием, Джозеф замечает братьев, только когда они подходят к нему вплотную. – Уже уходите? – расстраивается он. – Нам правда пора, – Сэм снисходительно треплет его по плечу. – А как же история о том, как мы гробницу Тутанхамона на заднем дворе нашли?.. – Джозеф растерянно моргает. – Ну хоть записи мои возьмите, – он кидается к гамаку, на котором сидел Сэм, и достает из-под него пыльную коробку. – Так, смотрите, – Уэлш вытаскивает скрепленные степлером листы, исписанные таким почерком, как будто он фиксировал на бумаге свои «наблюдения» во время восьмибалльного землетрясения, стоя на крыше мчащейся по горам маршрутки. – Здесь про зомби, вон та стопка про вампиров. Еще про оборотней где-то было, поищу сейчас… – Джозеф, в другой раз, хорошо? – Дин смотрит на мужчину без прежнего раздражения, почти с сочувствием. – Не провожайте. – Ну что вы, конечно, я вас провожу! – сгрузив бумаги в гамак, Уэлш стремительно вылетает за порог и придерживает для выходящих гостей норовящую закрыться дверь. – Думаю, стоит наведаться в одну из тех семей, в которых пропадали мужчины, – делится с братом своими соображениями Дин, пока они идут по протоптанной дорожке к калитке. Джозеф молча плетется сзади. – Хорошая идея, так и поступим, – кивает Сэм в ответ. – Нам нужна информация об этом призраке. Как она выбирает своих жертв, действительно ли это только мужчины, или о пропавших женщинах просто не поступала информация, – рассуждает он. – Да, только мужчины, она всегда забирает только мужчин, – спокойным тоном уверенно произносит Джозеф, когда они доходят до калитки. – И переборчивая она у нас больно – только тех забирает, кто любит гулять от своих жен. А верных – никогда. В машину сесть может, поговорить, но если узнает, что мужик верный попался – мигом исчезает. – Это что у нас? «Каспер»? «Дом с привидениями»? Или другая голливудская фигня о призраках? – Дин старается изобразить на лице прежнее ехидное безразличие, но напряжение во взгляде, сфокусированном на лице Джозефа, выдает его с головой. – Дин, по-моему, это не фильм… – шепчет Сэм, боясь спугнуть неожиданную удачу. – Мистер Уэлш, что же вы раньше молчали? Мы же спрашивали вас о ней – о Женщине в Белом. – Да? – искренне удивляется мужчина. – Так я не понял, наверное. Сразу бы так и сказали, что Женщину в Белом ищете. – Как ее найти, Джозеф? – спрашивает Сэм так тихо, что его вопрос скорее угадывается в движении губ. Они с Дином не смеют пошевелиться, чтобы не навредить случайному прозрению. – А что ее искать? Она сама вас найдет! Остановит машину и попросит подвезти. Вот только стоит проверить вначале, она это или нет. – Как проверить? – настойчиво допытывается Сэм. – Ну а как вы в ФБР личность устанавливаете? – удивляется вопросу Джозеф. – Документы проверить! Когда она машину вашу остановит и попросит подвезти, вы ей сразу скажите строго так: «А ну-ка гражданочка Лилу Даллас, покажите мне сперва свой мультипаспорт!», и фонариком ей в глаза посветите. – Мульти что? Вы не могли бы повторить? – переспрашивает Сэм и хлопает себя по карманам. – Дин, дай ручку, я запишу. – Прости, братишка, ручки нет, – странным тоном произносит Дин, вынуждая Сэма обернуться. – Вчера последнюю Плавалагуне отдал. Сэм сводит брови на переносице, а Дин подходит к Уэлшу и хлопает его по плечу: – Скажите-ка мне, Джозеф, а где ж она все-таки обитает? Судя по вашей логике – там, где дует ветер, там, где течет вода, там, где горит огонь, – мечтательно перечисляет Дин, иллюстрируя свои слова плавными движениями рук. – И там, где вы головой об асфальт ударились, да? Или нам ее как рыцарям принцессу нужно искать – дойти до ближайшего дракона и спросить, не у него ли она в темнице? – Нет-нет, – испуганно мотает головой Уэлш. – К драконам не подходите, они в этих местах дикие совсем. – Понял, Сэмми? – ласковым тоном произносит Дин и поворачивается к брату. От его взгляда Сэм вздрагивает и отступает на шаг, упираясь спиной в калитку. – У дракона лучше дорогу не спрашивать, – с оттенком веселого сумасшествия в голосе комментирует старший Винчестер и добавляет, обращаясь к Уэлшу: – Ну, мы тогда как до домика Шрека дойдем, там уже дальше у эльфов проконсультируемся, идет? – Конечно-конечно, эльфы хорошие, – соглашается Джозеф. – Вы если Леголаса встретите, папе моему с ним привет передавайте. – Несомненно, – тянет Дин, широким жестом разводя руки. – И привет передадим, и о жизни поболтаем, и здоровьем Гендальфа поинтересуемся… Сэм, пошли, – зло шипит он последнюю фразу так, что слышать его может только брат, и добавляет снова во весь голос: – Ну все, мы с агентом Скалли на задание уходим, а вы тут держитесь, в плен пришельцам не сдавайтесь. Мы, как только с призраком разберемся, так вам сразу и подмогу пришлем. И если наши спецагенты в форме санитаров приедут – вы не пугайтесь, это такое обмундирование новое в ФБР для особо секретных операций, – он салютует Джозефу рукой и выпихивает Сэма за ворота. – Да пребудет с вами сила джедаев! – машет им вслед Джозеф. – Точно, Сэмми! – Дин возбужденно хлопает себя по лбу и снова пихает брата локтем, не переставая ошалело улыбаться. – Я-то все думаю, кого не хватает? Джедаев-то мы и забыли, а? Зато теперь полный комплект, – он оборачивается ко все еще глядящему им вслед Уэлшу и поднимает вверх большой палец. – Ай’лл би бэк, Джозеф! – Дин, ты меня пугаешь, – наконец, отзывается Сэм, когда они отходят на приличное расстояние, и Уэлш уже не может его услышать. – Ты часом не свихнулся? Я вот думаю, может, это у него что-то заразное… – Заразное-заразное, – подтверждает Дин бодро и хватает Сэма под руку, заставляя его идти быстрее. Они сворачивают на перекрестке, и поместье фон Триллеров скрывается из виду за соседними домами. – Сейчас узнаешь, насколько заразное, только до машины дойдем, – продолжает Дин, не выпуская локоть Сэма. – Я уже придумал, что мы сделаем дальше. А точнее – ты сделаешь. Ты же любишь опасные приключения, Сэмми, верно? Они сворачивают на втором перекрестке, и камера теряет их из виду… Заставка шоу кажется непривычно яркой после спокойных тонов на пленке, ведущий опускает руку с пультом и поворачивается к гостям: – А что было потом, мы спросим у героев нашей передачи, которые, видимо, забыли, что они на передаче! – Оберштурмбанкайзер повышает тон, и Сэм моментально садится на скаутском расстоянии от Дина. Старший брат взлохмачен, потен и тяжело дышит. Младший выглядит не лучше, только одежда у него в более пристойном виде. – Потом…– потерянно говорит Сэм, оглядываясь вокруг, словно ищет того, кто ему подскажет. – Ну, потом что-то было, да. – А потом, – насмешливо перехватывает инициативу Дин,– мы решили, что пришла пора ловить сучку на живца. Мужская часть аудитории, наконец, нехорошо оживляется. Винчестерам наперебой дают советы, на какую удочку лучше ловить, крючок из какой стали удобнее использовать, и как подсекать, чтобы сом не сорвался. Дин досадливо отмахивается: – Мы решили, что приманкой выступит Сэм. Сэм смущенно улыбается, аудитория оценивающе его разглядывает, старший продолжает: – Как уже сказали, баба в белом расправлялась с подлыми изменщиками. Тут наш Сэм мог ничего не бояться, он-то никому не изменяет. Это от меня бы она мокрого места не оставила, – Дин гордо расправляет плечи. – А Сэму опасаться было нечего, он же у нас ангелочек, верен своей Джессике на все сто процентов. Ну, по крайней мере, тогда был верен. Над аудиторией повисает огромная капля. Дин улыбается, как объевшийся сметаной кот. Сэм пытается съежиться и стать незаметным на диване, но с его масштабами это удается плохо. Неожиданно для всех Джессика начинает радостно смеяться и аплодировать. – В общем, я посадил Сэма в машину и отправил его на проклятое шоссе, – продолжает Дин. – Даже помахал ему платочком на прощание. Кажется, минут через пятнадцать он сумел отвязать руки от руля, но было уже поздно… – А вот об этом нам расскажет видеозапись! – подхватывает Энгельберт. – В машине совершенно случайно оказалась установлена видеокамера. – Вот уж не случайно, – бормочет себе под нос Дин,– мало ли где приспичит, а записи не останется… – Да-да, мы поняли, – прерывает его рассуждения ведущий. – Теперь давайте посмотрим, как проходила охота на призрака. Видеозапись с камеры, установленной в Импале. 13 ноября, 16.24 Сэм Винчестер слушает аудиокнигу об однополых браках Гости и зрители послушно смотрят на экран. Раздается неприятное шипение пустой пленки, изредка прерываемое непонятными кадрами и странными звуками – Какая еще кнопочка сбоку…– неожиданно раздается на записи недовольное бурчание Сэма, сопровождаемое шумом и скачущей картинкой. Наконец, звуковые помехи стихают, и на экране возникает лицо младшего Винчестера, заполняющее собой все пространство студийных мониторов.– Ну, как? Теперь видишь меня? – Вижу. – Отлично, – Сэм пристраивает камеру, крепя ее к зеркалу заднего вида, и теперь объектив целиком захватывает водительское и пассажирское сидения и небольшой участок дороги. – Ты на громкой связи, так что не забудь заткнуться, когда она сядет ко мне в машину. – Если сядет, Сэм, – делая акцент на первом слове, отвечает Дин. – Если сядет. – Сядет,– убежденно отвечает Сэм, заводя мотор. – Сам посуди: шериф и младший фон Триллер убеждали нас в совершенно противоположных вещах, но о Женщине в Белом они говорили одно и то же, оба: шоссе, попутчица в белом платье, пропавшие мужчины, которые были неверны своим женам. Все сходится, Дин. – Тебя послушать, так истина – это точка пересечения галлюцинаций двух психов, – парирует старший. – Двух и более, – Сэм выкручивает руль вправо, и на повороте в окне мелькает здание с макетом гигантского молотка на крыше и плакатом: «Мастерская "Веселый плотник": забивали, забиваем и будем забивать». – А что, в этом есть смысл. Не находишь? – Нет, – отрезает Дин категорично. – Я хочу попробовать отследить телефон отца. Если мы недалеко от источника сигнала, может быть, получится сузить круг поисков до пары километров. А ты, когда надоест подвозить доярок в белых передниках и оттачивать на медсестрах в халатах мастерство плавного перехода с вопросов о погоде к выяснению, не планирует ли она очередное убийство после ужина, тащи свою задницу в отель. До связи, – он отключается. Секунду спустя на дорогу выскакивает женщина нехрупкой комплекции в белом рабочем комбинезоне и машет Сэму руками, прося остановиться. Сэм тормозит, заметно напрягаясь всем телом. – Подвезти? – предлагает он, когда женщина склоняется к опущенному стеклу. – Мне бы попасть домой… – произносит та странным голосом. Сэм сглатывает и кивает на пассажирское сидение. Женщина усаживается, ставит на колени большую картонную коробку и командует: – Поехали! Мне на проспект Научной ереси, – она ерзает в кресле и осторожно приоткрывает коробку, заглядывая внутрь. – Как там мои маленькие? Джонни, малыш, ты не кусаешь братика? Будь хорошим мальчиком! – она грозит пальцем. – Кто у вас там, котята?– оживляется Сэм, мигом позабыв о всякой опасности. – Нет, грибы. Такие шаловливые в этот раз попались – сил нет,– жалуется она. – Даже не знаю, как их и готовить. Опять ведь все руки исцарапают, пока почищу. Но зато супчик из таких самый правильный получается. – А вы, случайно, не миссис Крюггербер? – интересуется Сэм, припоминая рассказ шерифа. – Она самая! – радуется попутчица. – Но ты меня Самантой зови. Хочешь, грибочками тебя угощу? Или вон крокодильчика твоего, – она оборачивается назад. – Эй, чешуйчатый, грибочки будешь? – Ка-а-акого крокодильчика, – Сэм подскакивает на сидении и резко оборачивается. – Фух, – выдыхает он, не обнаружив за спиной ничего подозрительного. – Я смотрю, вы грибочки-то продегустировали. – А как же! – гордо отвечает она. – Мы марку держим, все продукты, из которых готовим, сами пробуем, по очереди. А то когда раньше вместе пробу снимали, долго потом разобраться не могли, где чьи глюки. Сэм тяжело вздыхает и косится на телефон. – Миссис Крюггербер, погода сегодня хорошая – вы никого после ужина убивать не собираетесь? – Да ну! – Саманта машет рукой, ничуть не смутившись. – Грибочки-то наши не опасные, просто малость говорливые. – Понятно, – Сэм выруливает с обочины. – Показывайте, куда ехать… Запись прерывается, и по экрану скользят темные полосы – свидетельство того, что фрагмент пленки был удален, а оставшиеся концы склеены весьма топорно. Сэм вновь один в машине, на его рубашку пятнами падают лучи заходящего солнца. Он поочередно убирает руки с руля и разминает затекшие кисти, затем берет телефон и набирает номер. – Да, – недовольный голос Дина раздается после третьего гудка. – Мне скучно… – Надоело подвозить бабушек, Сэмми? – язвительно интересуется старший Винчестер. – Я занят. – Ну, Дин, ну пожалуйста, – начинает ныть Сэм. – Я тут скоро свихнусь. – Музыку послушай, – смягчается Дин. – В бардачке несколько кассет. Сэм послушно тянется к бардачку и долго перерывает его содержимое одной рукой. А потом хмыкает, оценив улов: – Пара десятков презервативов и «Энрике Иглесиас. Лучшее» – ничего не скажешь, впечатляющее сочетание, – он заталкивает презервативы обратно. – Скажи, а что бедняга Энрике делает в столь порочащей его репутацию компании твоих резиновых друзей? Я давно считаю, что у него смазливая мордашка, но теперь слово «смазливый» приобретает для меня новый смысл… – Сэм, я, конечно, понимаю, что тебе совершенно нечем заняться, но если ты не хочешь помогать мне в поисках отца, то хоть не мешай, – не выдерживает Дин. – Почему это я не помогаю? Я помогаю. И собой рискую, между прочим, пока ты там штаны просиживаешь, – обиженно бурчит Сэм, но все же замолкает и вытаскивает кассету из коробки. – Хм... А у тебя в магнитофоне уже что-то стоит, – сообщает он спустя минуту. – Что там? Можно включить? – Угу, – машинально отвечает Дин, явно погруженный в свои поиски и пропустивший вопрос мимо ушей. – Что? Какая касс… Нет!!! – неожиданно кричит он. – Не трогай кассету! Вытащи ее! – Почему это? – возмущается Сэм. – У тебя что, есть секреты от младшего братика? Да брось, меня уже ничем не удивишь, – он оживает, разом позабыв о том, что минуту назад умирал от скуки. – Ну-ка, что тут у тебя… – он нажимает «плей». – Ничем не удивишь, да конечно, – шипит в трубку Дин. – Может, поспорим? – Да ладно! Наверняка тут аудиозапись порнухи, или… – договорить Сэм не успевает. После нескольких секунд тихого шелеста на пленке раздается приятный мужской голос: «Здравствуй, дорогой друг! Сегодня в нашем курсе аутотренинга "Пять шагов на пути к идеальному однополому браку", мы совершим третий шаг под названием "Моногамность". Ты готов отправиться в это удивительное путешествие со мной вместе?» – Это что за хрень? – осторожно интересуется Сэм. – Что такое, Сэмми, все-таки удивлен? – ехидничает Дин, пытаясь скрыть раздражение от того, что его тайна раскрыта. «Представь, что ты бабочка, мой друг, ты прекрасная сиреневая бабочка. Ты порхаешь по полю, перелетая с цветка на цветок, ты нюхаешь сладкую пыльцу и умываешь в утренней росе свои красивые усики. И ты не станешь совать свой член куда попало, потому что тогда другие бабочки будут называть тебя нехорошими словами и перестанут с тобой дружить...» Сэм нажимает «стоп» и вытаскивает кассету. – Дин, – зовет он жалобно. – Пожалуйста, скажи, что я просто уснул за рулем на пару секунд и сиреневая бабочка с членом нагаллюцинировалась мне от усталости. – Нечего было трогать мои вещи! – констатирует Дин и отключается. По экрану снова идет рябь из-за вырезанного фрагмента пленки. За окном бордовый закат, солнце садится за линию горизонта, окрашивая верхушки деревьев и домов мягкими оттенками красного и оранжевого. Сэм нажимает клавишу вызова. – Что теперь? – вяло интересуется Дин, отвечая после первого же гудка. – Я вот все думаю, откуда у бабочки член? – Смотрю, ты там занят решением глобальных философских вопросов, пока я прочесываю полицейские базы данных, да, Сэмми? – Дин чем-то шелестит в трубку. – Понимаешь, они же членистоногие, – делится своими рассуждениями Сэм. – Ну и что тебя смущает? – В смысле? – Сэм, папа учил меня рассуждать логически: если они называются членистоногими, то у них должен быть член и ноги. Все сходится. – О, Боже, Дин, лучше бы папа научил тебя не прогуливать естествознание в школе! По твоей же логике, тебя бы стоило отнести к членистоногим в первую очередь! Мало того, что анатомически идеально подходишь – член и ноги присутствуют, так еще и четкая функциональная связь налицо: куда первое посмотрит, туда второе и идет. – Хм. А мы что, не членистоногие? – искренне удивляется Дин. – Люди – нет. А кто такие «вы», я не знаю. Так что в твоем частном случае я бы уточнил у Дарвина лично, а то мало ли… – Да пошел ты! – обижается Дин, и в трубке в очередной раз слышны короткие гудки. После знакомых уже помех, на экране вновь машина, и Сэм плавными движениями поворачивает руль влево. На улице почти совсем стемнело, в окне мелькают едва различимые контуры густо растущего леса, вдоль которого проложена трасса. – А помнишь, как мы однажды вечером одели корову в костюм химзащиты, а снять его забыли? – воодушевленно говорит Сэм, явно продолжая начатый ранее разговор. – Папа в пять утра с похмелья пошел ее доить, а она на него смотрит так грустно через стекло шлема и мычит… Дин от души смеется в трубку. – Помню, да. С тех пор папа всегда дергается от слова «белочка», – он переводит дух и продолжает обмен воспоминаниями: – А ты помнишь, как мы в школьной столовой… – Дин… – Сэм перебивает его на середине фразы, мгновенно подбираясь. – Я ее вижу. Это она, Женщина в Белом. – Уверен? – серьезнеет Дин. – Она останавливает машину… Все, молчи, телефон я не отключаю, – Сэм кладет мобильник на панель и придвигает его поближе к пассажирскому сидению. Импала тормозит у обочины. В радиусе захвата объектива камеры появляется девушка в длинном белом платье. Она не спеша подходит к машине и наклоняется к окну. Сэм опускает стекло. – Подвезешь? – она смотрит Сэму прямо в глаза. – Да, конечно, – нервно сглатывая, выдавливает он. Девушка открывает дверцу и садится в машину, Сэм с интересом и опаской одновременно принимается ее разглядывать. Она бледная, и темные глаза сильно выделяются на фоне светлой кожи. Платье подчеркивает фигуру в нужных местах, тонкие чулки облегают длинные стройные ноги. – Нравлюсь? – интересуется попутчица, приподнимая уголки губ в намеке на улыбку. Винчестер кивает. Из динамиков мобильника доносятся странные звуки, очень напоминающие рычание. – Тогда поехали, – приказывает она. – Куда? – осторожно интересуется Сэм. – Я покажу дорогу, – уверенно отвечает девушка. Сэм послушно давит на газ. – Меня Сэмом зовут, – он пытается начать разговор. – А тебя как? – Ты сам должен это сказать. Поверни налево и езжай прямо вглубь леса, – продолжает командовать девушка. Они сворачивают на узкую неасфальтированную дорожку, и у Сэма по рукам начинают бежать мурашки от осознания того, во что он вляпался. – Ты Констанс, да? – Констанс, – спокойно кивает мистическая попутчица. – Теперь направо вон за тем деревом. Сэм послушно поворачивает руль, замечая в просветах между широкими стволами отблески искусственного света. По мере их приближения, свет становится все ярче и ярче и, наконец, полностью заполняет все пространство вокруг машины. Они подъезжают к двухэтажному особняку, и девушка кладет ладонь Сэму на колено: – Мы приехали, – говорит она и поворачивается к Винчестеру. – Ты готов к тому, что тебя здесь ждет? Сэм силится рассмотреть высокое здание, но направленные прямиком на них лучи огромных прожекторов не позволяют ему это сделать. – Если я правильно понимаю, меня здесь ничего не ждет, – идет в атаку Сэм. – Тебе нужны неверные мужчины, а я своей девушке не изменяю, – уверенно заканчивает он и смело смотрит Констанс прямо в глаза. – Не изменяешь? – хмурится она. – Уверен? – Абсолютно! – самодовольно подтверждает Сэм. – Жаль, – разочарованно тянет девушка, достает из правого чулка монтировку и с размаху бьет Сэма по голове. – Очень жаль, – тем же тоном повторяет она и прячет монтировку назад. – Не-е-ет!!! Сэм, ответь мне, Сэм!! – раздаются в динамиках телефона отчаянные крики Дина. – Что ты сделала с ним? Что ты сделала, мерзкая тварь? – вопит он. – Когда я тебя найду, как только я тебя найду… Девушка заходится мерзким хохотом и берет в руки телефон. – Вот как? И что ты со мной сделаешь? – она вертит головой по сторонам и с легкостью находит спрятанную камеру. Констанс подносит ее к своему лицу и расплывается в улыбке. – Тебе никогда не узнать мою тайну. Никогда!!!! Под демонический хохот призрака запись обрывается. Студия ток-шоу «В воскресенье вечером» Шериф Джеффри Рэбин неожиданно хорошо разбирается в гей-сексе Половина зрителей в студии набирает на телефонах номера своих парикмахеров и просит записать их в самое ближайшее время на процедуру экстренного закрашивания седины. Ведущий расставляет по столу амулеты от привидений в шахматном порядке. – Итак, Сэм, – обращается он к младшему Винчестеру. – Вы можете добавить что-то конкретное? Что вы видели в лесу? Сэм качает головой: – Я ничего не успел рассмотреть. Помню только яркий свет, а потом сразу провал в памяти. Очнулся я уже в полицейском участке, во время допроса шерифа. – Как это во время допроса? – удивляется Энгельберт. – Вы же были без сознания, если я правильно понимаю. Разве можно было вас допрашивать в таком состоянии? – Шериф Рэбин посчитал, что можно. Когда я очнулся, на меня уже был наложен арест на 15 суток за дачу ложных показаний. – Понятно, – вздыхает ведущий. – Но меня все-таки интересует, что же было дальше. По моим сведениям, машину нашли утром на шоссе недалеко от въезда в город. Я надеюсь, сейчас шериф расскажет об этом поподробнее… – Энгельберт настойчиво вертит головой, однако шериф Рэбин и один из его помощников необъяснимо исчезли из студии. Он замечает второго подчиненного, по-прежнему застывшего словно статуя. – О, или вот ты расскажешь. Как тебя зовут? Полицейский некоторое время вращает челюстью, как будто давно уже не разговаривал. – Джон, – неуверенно произносит он, вслушиваясь в собственный голос, и продолжает уже бодрее. – Джон Смит, сэр! – Смит... – мечтательно произносит Энгельберт Оберштурмбанкайзер, затем спохватывается. – Итак, мистер Смит, что вы увидели наутро? – Что? – в удивлении смотрит на него Смит. – Что вы нашли утром! – гаркает Энгельберт. – Рапортуй четко и коротко. Понял? – Да, сэр! Есть, сэр! – вытягивается перед ним Смит. – В шесть тридцать шесть утра на отметке один километр восемьсот метров от Мистиквилля была обнаружена машина, сэр! – Не на меня смотри, сержант! Вон в ту камеру смотри! – раздраженно бросает Энгельберт. – Есть, сэр! – Смит подходит к указанной камере и застывает, уставившись прямо в объектив. – Что было в машине, Смит? – спрашивает ведущий, уже уловив алгоритм правильного обращения к сержанту. – В машине было обнаружено, сэр: человек с документами на имя Френка Дребина, Джона Маклейна и Мозеса Хайтауэра, по отпечаткам пальцев опознан как Сэмюэль Винчестер, а также обрез винтовки – одна штука, блокнот исписанный – одна штука, пустая упаковка из МакАвто – одна штука, куртка спортивная – одна штука, журнал «Большие азиатские сиськи» – четыре штуки. В багажнике найдено множество предметов, определить назначение которых мне не представлялось возможным. – Я расскажу, я! – из-за кулис прискакивает шериф – он привязан к стулу. Скотч, которым был заклеен его рот, теперь свисает с подбородка как блестящая борода. Камера немедленно поворачивается к нему, однако Смит, следуя указанию, перемещается вместе с ней, преданно глядя в объектив. Оператор пытается жестами указать: отойди! Смит радуется жестикуляции и машет в ответ. Бедняга с камерой хватается за голову. Тем временем, шериф буквально подскакивает к Энгельберту и начинает сеанс разоблачения. – В багажнике у вашего дорогого Винчестера были дильдо всех цветов и размеров, анальные шарики, вакуумные помпы, анальные втулки, анальные плаги, удлинители и насадки для члена, вибраторы – двусторонние и односторонние, анальные пробки – обычные и расширяющиеся, вибростимулятор простаты, попперсы и съедобное белье, анальная смазка – обезболивающая, вязкая, охлаждающая, лассо для мошонки, наручники... Аудитория с интересом слушает и уже заключает пари, как далеко распространяются познания полицейского начальника в прибамбасах для гей-секса. Дин зевает и тихонько пододвигается ближе к брату. Сэм со своей стороны делает тот же маневр. Видимо, перечисление игрушек их очень заводит. Они уже переплетаются наручниками, когда шериф переводит дыхание: – Итак... Винчестеры разочарованно выдыхают. Зрители получают или отдают деньги за пари. – Короче, я сразу все понял! – шериф, торжествуя, обводит взглядом аудиторию. – Я заключил, что перед нами опаснейший маньяк. Тот самый Робин Гуд, которого мы разыскивали несколько месяцев. Но, как оказалось, у нас орудовал не один, а целых два маньяка! Второй, видимо, его помощник. – Да-да, маньяк Робин Гуд, – кивает Энгельберт, припоминая что-то. – Тот, который девственность отбирает. – Ну вот, что за глупости? Ни у кого мы девственность не отбирали! – возмущается Сэм. – Сэмми, давай ты за себя будешь говорить, ладно? – горделиво подает голос Дин. Аудитория испускает восхищенный вздох. – Кто бы мог хранить столько девайсов для секса в багажнике? – продолжает шериф. – Тот, кто собирался все это использовать на практике! Нормальный человек применения всей этой дьявольской техники не выдержит! Удивленный Дин приподнимает брови: мол, да ладно! Увидев это, шериф начинает визжать: – Извращенцы! Проклятые маньяки! Садисты! Правильно я вас решил арестовать! А вы еще и сбежать пытались! Со вздохом Дин заклеивает шерифу рот обратно. Аудитория аплодирует. – Вы пытались сбежать? – интересуется Энгельберт. – Ни фига мы не пытались, – машет рукой Дин. – Пока шериф со своей командой получали ордера, разрешения, лицензии и прочую чушь, мы просто пришли, взяли машину и уехали. Я отвез Сэма домой, потому что он объявил мне, что с порноактером больше не намерен трах... хм, на нечисть больше не хочет охотиться. Я был расстроен таким решением своего брата, но не стал ему препятствовать. Высадил его у дома и поехал прочь. Но через некоторое время я увидел, что он бежит за машиной. Я остановился. Тут-то нас и сграбастал этот... – он с нескрываемым отвращением тычет пальцем в шерифа. Оберштурмбанкайзер с интересом поворачивается к Сэму: – Так почему вы бежали за братом? Осознали, что теряете свою судьбу? Сэм вздохнул: – Понимаете, я зашел домой и сразу лег на кровать, потому что очень устал, ведь трахать... спать в машине – это очень напряжно. И тут на меня с потолка что-то капнуло. Я открыл глаза, посмотрел наверх и... увидел там оладью с вишневым вареньем. Наверняка Джессика проводила очередные кулинарные эксперименты. Я сразу вспомнил нашу поездку, замечательные придорожные забегаловки, где можно было есть сочные гамбургеры... и мне захотелось немедленно вернуть все назад. Но как только я выбежал, появился этот товарищ и обломал весь кайф. – То есть, вы сейчас под арестом? – уточняет кто-то из аудитории. Шериф бешено кивает. Смит заслоняет видимость камере. Дин пожимает плечами: – Ну да. И теперь мы даже не можем отправиться на поиски отца. Энгельберт выдерживает драматическую паузу. – А вам и не надо! – произносит он торжественно. – Потому что у нас на шоу интересный гость. Прошу вас! Студия ток-шоу «В воскресенье вечером» Джон Винчестер выбирается из слишком тесных объятий Братья лениво смотрят в ту сторону, куда указывает ведущий, и синхронно ахают, вскакивая с дивана: – Папа? В студию входит мужчина, сопровождаемый диким воплем Энгельберта: – Джон Виииииинчестер! Его усаживают на другой диван, и ведущий объявляет: – Теперь-то мы узнаем всю правду о происходящем! Давайте, с самого начала. Джон Винчестер кивает и опускает глаза: – Ну, все началось, когда Сэм только появился на свет. Моя жена была гимнасткой в цирке. В последнее время она репетировала номер, совмещая его с файер-шоу. В тот злополучный день она решила прогнать номер дома. Не предупредив меня. Представьте себе: я вхожу в супружескую спальню, ложусь на кровать, поднимаю глаза, а там – статуя свободы с факелом вверх ногами. Вопреки всем своим демократическим убеждениям, я от испуга пульнул в нее бутылкой виски, совершенно случайно оказавшейся у меня в руке. Бутылка разбилась, все вокруг почему-то загорелось. Я бросился спасать детей, а жена не сумела выпутаться из креплений. Хотя, может, и сумела, но больше я ее не видел. Вот как-то так... Аудитория в который раз плачет навзрыд, ассистенты не успевают выносить урны, быстро переполняющиеся платочками для просмотра мелодрам. Сэм тоже плачет: – 22 года! Я что, 22 года ломал голову над долбаной бутылкой виски? Дин прижимает его к себе и успокаивающе гладит по спине, все сильнее и ниже. Джессика достает мобильник и начинает быстро щелкать эту сцену. Энгельберт демонстративно кашляет и громко спрашивает: – Так что вы потом делали, мистер Винчестер? – Да ничего, – разводит руками Джон. – Страховку выплатили маленькую, на новый дом денег не было, вот и мыкались мы по всей стране, потому что я зарабатывал детишкам на молочишко, играя в карты на деньги. – Да? – удивляется Оберштурмбанкайзер. – А ваши сыновья рассказывали нам про охоту на нечисть. – Нечисть? – громко, очень громко смеется Джон. – Они у меня мальчики с фантазией. Всегда ей отличались, – он подходит и гладит по голове сначала Сэма, потом Дина. – Нет, я просто профессиональный игрок со склонностью к виски. Уничтожаю, понимаете ли, напиток, который погубил мою супругу. – Ну, хорошо, – опять берет бразды правления в свои руки Энгельберт. – Так что же все-таки с вами произошло? И что значило то таинственное сообщение, которое получил ваш сын? Джон садится на диван рядом с сыновьями, и те немедленно отскакивают друг от друга. – Дело в том, что у нас есть традиция, – начинает он заунывно. – Каждый год, 31 октября, мы с друзьями вместе ходим в б... – В баню??? – хором спрашивают зрители. – В какую баню? – переспрашивает Джон. – В бордель! В студии воцаряется молчание. – А что? Я вдовец! Один раз в год-то можно! – возмущается старший Винчестер. – Тем более, что мы каждый год отправляемся в новый бордель. А в этом году решили пойти в широко известный публичный дом «Женщина в белом». Широко известный в узких кругах, – добавляет он, наблюдая все более вытягивающиеся лица сыновей. – Тем более, донеслись слухи, что там обещают какое-то уникальное развлечение, привезенное прямиком из Амстердама. Что? – огрызается Джон, глядя на Дина. – На себя посмотри! Дин Стальная Винтовка! – Но это я! – трагически произносит Дин. – А ты – папа! – и, пользуясь случаем, снова утыкается в широкую грудь брата. – А что за развлечение? – спрашивает Энгельберт с замаслившимися глазками. Дин, по-прежнему уткнувшийся Сэму в грудь, поворачивается ухом, чтобы было удобнее слушать. – Эта штуковина называется «Объятия юной гурии». Вкратце – это специальный механизм, к которому приковывают человека, и который нежно его сжимает... Всего, даже самые интимные части. – ...как-как, юной фурии? – Дин прилежно записывает все сказанное в блокнот. – Можно установить механизм на разные уровни сжатия. Затем замок на цепях и зажимах защелкивается и открыть его можно разве что специальным ключом. Вот только... – Только?.. – хором повторяет вся студия. – В тот вечер гости борделя радостно попрыгали в «нежные объятия», но об одном обстоятельстве наши замечательные хозяйки не упомянули, – Джон Винчестер начинает монотонно биться головой о спинку дивана. – О каком? – опять слышится хор зрителей. – Что волшебный ключик при перевозке куда-то испарился! Они предъявили претензию фирме в Амстердаме, и оттуда обещали прислать дубликат ключа... обычной посылкой. То есть, пришлось бы ждать как минимум недели три! С намертво зажатыми яйцами! – при воспоминании у Джона начинаются непроизвольные конвульсии. То же самое происходит со всеми мужчинами в студии, кроме Дина. Он только хмурится, видимо, вспоминая что-то. – Вот мы, собственно, и добрались до сути моего повествования, – говорит Джон. – Я следил за карьерой своего старшего сына... Эээ, не так пристально, как можно подумать! Так вот, я решил, что он знает, как можно справиться с этим дьявольским механизмом. И тогда я кое-как отослал ему голосовое сообщение с просьбой помочь. К сожалению, я не передал ему всю необходимую информацию – выронил телефон от боли. А чертовы бабы в белом не могли вымолвить ни слова от непрекращающегося хохота. Так что оставалось надеяться, что у меня сообразительный мальчик, и он поймет, что я ему сказал. – Э, нет, – строго заявляет Энгельберт. – Мы все отчетливо слышали в послании женский голос. Ну-ка объясните нестыковочку. Джон Винчестер медленно багровеет. Он поднимается с дивана, на его руках с обеих сторон повисают Дин и Сэм. – Это не женский голос. Это просто тонкий голос, – стараясь держать себя в руках, заявляет он. – Давайте проведем эксперимент, как бы вы говорили, если бы вам яйца зажали! По хватающим движениям рук Джона Винчестера Энгельберт понимает, что это не простая угроза, взвизгивает и пытается спрятаться под столом. Сыновьям Джона с трудом удается удержать отца и не дать ему напасть на болтливого ведущего. – Отстаньте от меня, два дебила! – вконец взрывается он, отпихивая от себя сыновей. – Вы сами перепутали мой голос с голосом какой-то тетки! Вместо того, чтобы приехать ко мне и помочь делом, занялись расследованием идиотских легенд! Мне пришлось задницей перекусывать наручники! Вы там какие-то свои отношения выясняли, миловались, а на отца родного плевать? Дин молча проглатывает доказательство несомненного превосходства отца в интимной сфере. Пропускает мимо ушей про «миловались». Затем возмущается: – Как это, идиотские легенды? Да мы только о тебе и думали! Мы, между прочим, эту самую неучтенную Тетку в Нарядном своими глазами видели! – Своими глазами? – подозрительно щурится Джон. – Сейчас я вам расскажу, кто она такая... – Нет-нет-нет! – качает головой Энгельберт. – Пусть нам о загадочной Женщине в Белом расскажет... она сама! Студия ток-шоу «В воскресенье вечером» Что делать двум молодым, горячим, очень сексуальным мужчинам в темной и сырой камере, если рядом никого нет и заняться нечем, а сокамерник невероятно привлекателен… упс, сори У пакета на голове мистера Уэлша возникает обалдевшее выражение. Братья Винчестеры с отвисшими челюстями поворачиваются к кулисам. Из-за них выходит красивая стройная женщина лет сорока пяти на вид в маленьком черном платье. – Да, наши корреспонденты отыскали нашу мистическую мадам. Встречайте – Констанс Уэлш, жительница Мистиквилля! Джон широко улыбается женщине, та треплет его по щеке: – Привет, Джонни, проказник! Дин и Сэм недоуменно переглядываются, женщина спокойно устраивается на диване, поворачивается к зрителям и говорит, показывая на мистера Уэлша: – Итак, взгляните, я десять лет прожила с этим придурком в пакете. Посмотрите на него повнимательнее – и вы поймете меня, вы поймете все, что я сделала. Женская половина аудитории неистово аплодирует. Мужская смотрит на женскую – и тоже аплодирует. Человек в пакете возмущенно мычит. – Чья бы корова мычала, – машет рукой Констанс. – Итак, мой муж так долго писал свои сценарии, мечтая повторить подвиги отца, что постепенно начал сходить с ума. Например, каждую ночь он вставал, выходил на кухню и съедал ровно две сосиски! Две! Не три, не одну, а две! А с утра он вообще ничего не помнил об этом и утверждал, что их сожрали злобные пришельцы с Альфа Центавра. Почему не из Туманности Андромеды? От таких вопросов у меня самой скоро крыша поехала бы. Аудитория возмущенно кричит, что в созвездии Весов вероятность обнаружения обитаемых планет гораздо выше. Констанс морщится: – Ну вот, я же говорила. Словом, в один прекрасный день я обнаружила у нас на столе недописанный сценарий моего малахольного муженька. Это был сценарий очередного фильма ужасов, на этот раз о призраке. Я его пролистала – и меня осенило. Я собрала детей и через час уехала, чтобы открыть свое собственное дело – элитный публичный дом под названием «Женщина в белом». Пакет обиженно бубнит, аудитория ахает. – В конце концов, я видная женщина, должна же быть и у меня какая-то легенда, кроме моего легендарно тупого мужа-неудачника? – говорит Констанс. – Главной особенностью нашего борделя было именно то сказание о даме в белом, которая якобы похищает водителей, изменяющих женам. Для поддержания легенды каждую ночь одна из моих девочек надевала белое платье и выходила на дорогу, чтобы показывать путь всем нашим новым гостям. Конечно, они изменяли женам – а что еще делать в моем заведении? Пакет, наконец, не выдерживает и начинает кричать: – Перестань нести бред, Конни, я своими глазами видел у реки твой призрак с детьми! Ты утопилась с горя, узнав о моих изменах. – О каких изменах? Я тебя прошу, – фыркает женщина. – Твои изощренные эротические фантазии о пришельцах и сосисках не в счет! И с какими, кстати, детьми ты меня видел? – С нашими! – С нашими? Как их зовут? Пакет позорно молчит. – Какого они пола хотя бы? – Ну как... мальчик и еще мальчик? Констанс торжествующе обводит аудиторию взглядом: – Вот видите, он совсем умом подвинулся! Наши дети, Мэри и Джек, уже давно школу и колледж закончили, живут себе преспокойно в Нью-Йорке. А ты меня видел с моей группой из детского сада, я у них плавание преподаю. – Из какого еще детского сада? – Как из какого? Из нашего, при борделе. У нас, между прочим, все по закону – и профсоюз есть, и детский сад для отпрысков трудового коллектива. Вот этих малышей я и учу плавать. Внезапно мистер Уэлш застывает, как будто его поразило громом небесным. – Что? – хватается за сердце Женщина в Белом. – Ты вспомнил, как зовут твоих детей? Мистер Уэлш стаскивает с головы пакет, являя миру потное покрасневшее лицо с выпученными глазами. – Нет! Я вспомнил про свой сценарий! Ты позаимствовала у меня идею! Ты должна мне авторские отчисления! Он воздевает руки: – Господи, мой первый сценарий, претворенный в жизнь! Отчисления почти за 20 лет! Энгельберт, почувствовав, что пахнет судами и прочими неприятностями, спешит вмешаться в дискуссию: – Успокойтесь, мистер Уэлш, вы будете это решать с вашей женой за пределами студии. Аудитория недовольно вздыхает: она настроилась на скандал. – Не-не, – говорит папа Винчестеров. – Решать ты будешь не с Конни, а со мной. – Это еще с какой стати? – воинственно спрашивает мистер Уэлш, на лбу которого отпечаталась эмблема какого-то магазина. Аудитория подхватывает вопрос. – Все очень просто, – пожимает плечами Джон. – Я ее супруг и законный представитель. – Алле, – машет Уэлш пакетом перед глазами старшего Винчестера. – Это вообще-то моя жена. – Была, – повышает голос Джон, – пока ты пять лет назад заочно не развелся с ней по причине того, что она не исполняет супружеские обязанности. А я, проведя семь дней в нежных объятиях гурий, заметил, что она и меньше всех смеялась, и чаще других протирала наши онемевшие... члены... холодной водой. Я понял, какая она отзывчивая. Такие женщины не гоняются с палками за ежиками и не крадут крышки люков, чтобы сдать в чермет. Поэтому я решил с чистой душой жениться на ней и пользоваться услугами ее заведения бесплатно. Так что теперь я не Джон Винчестер, а Джон Вбелом. Я взял эту фамилию, чтобы поддержать наш новый семейный бизнес. В общем, мальчики, познакомьтесь с вашей новой мамой. Кстати, вы можете работать у нас охранниками, чтобы всякие там разведенные мужья не совали нос к честным женщинам. Энгельберт молчит, второй раз в жизни не зная, что сказать. Первый был, когда он только родился. Зрители начинают громко обсуждать произошедшее. В студии воцаряется легкий хаос. – Ээээ... – застенчиво произносит Дин, и шум моментально стихает. – Предложение заманчивое, но у нас есть одно «но». Понимаешь, папа, шериф Мистиквилля посадил нас с Сэмом в очень холодную и мрачную камеру. Поскольку мы оба боялись темноты, мы прижимались друг к другу, а чтобы не замерзнуть, мы еще и двигались... В общем, понимаешь, папа, наши отношения с Сэмом вышли на иной качественный уровень... Если ты не сможешь принять нас такими, какие мы есть… – он всхлипывает. Сэм успокаивающе гладит брата по спине. Аудитория свистит и аплодирует. Бабуся в первом ряду, которая начинала расшивать свадебный рушник для Сэма и Джессики, но забросила его, успев вышить только «Сэм и Д», достает полотно из сумки и со счастливой улыбкой добавляет недостающие в имени «Дин» буквы. Джессика прыгает вокруг дивана, не забывая постоянно фотографировать парочку: – Я знала! Я знала! Сэм, обещай мне, что будешь приглашать меня в гости хотя бы раз в неделю! Это минимум! И будешь мне рассказывать все подробности! И я хочу быть крестной вашего ребенка! – Какого ребенка? – Сэм подозрительно смотрит на Дина, тот отвечает безмятежным невинным взглядом. – Мальчики, папа вас такому не учил… – обескуражено качает головой Джон. – Видите, никакие они не маньяки, они просто нежно любящие друг друга мужчины, ой, это так здорово! – визгливо говорит Джессика, обращаясь к шерифу, о котором уже все успели позабыть. – Кстати, да! – соглашается Джон Вбелом. – Вы видели видеозаписи, отслеживающие каждый шаг моих детей – они никого не убивали. – Кстати да, – машинально повторяет Энгельберт, сбитый с толку резкими непредвиденными поворотами сюжета и воплями зрителей. И продолжает, осененный. – Точно! Вы должны немедленно освободить братьев Винчестеров на нашем шоу! Это поднимет ваш престиж, подорванный показанной здесь записью. – Он подает знак – студийный охранник подходит к шерифу и снова отклеивает скотч с его рта. – Но эта запись... – шериф с трудом ворочает онемевшими губами. – Это какая-то... – И наши рейтинги поднимет, – вполголоса бормочет Энгельберт. – От-пус-тить! От-пус-тить! – скандируют зрители. Шериф растерянно оглядывается. Дин с Сэмом, улыбаясь словно ангелочки, протягивают вперед руки в наручниках, делая приглашающие движения пальцами. Подгоняемый аплодисментами, шериф нехотя вынимает из кармана ключи от наручников, подходит к Дину и Сэму и освобождает их от «браслетов», шепча при этом: «Но показания надо снять! Для порядка!» Винчестеры делают вид, что не слышат его, обнимаются, затем заключают в объятия отца и церемонно целуют руку Женщине в Белом. – Итак, наша передача подходит к концу! – вещает Энгельберт. – Сегодня мы узнали о том, что стоит за легендой о Женщине в Белом, а также явились свидетелями счастливого воссоединения семьи Винчестеров. Пару слов напоследок! Чем вы собираетесь заняться сейчас? – спрашивает он Джона. – Конечно, семейным бизнесом! – отвечает Джон, оскаливаясь в широкой улыбке. Под крики «Браво!» и оглушительные овации Винчестеры покидают студию, сопровождаемые Джессикой, которая постоянно щелкает кнопкой мобильника, и Констанцией Уэлш, отбивающейся от бывшего мужа, отчаянно верещащего про деньги. Энгельберт промокает глаза платочком, одновременно делая знак ассистенту, что хватит резать лук. На экранах телезрителей появляются титры. Эпилог У шерифа Рэбина появляется хвост Студия понемногу пустеет: зрители толпятся у боковых выходов, технические работники сматывают длинные щупальца проводов и выносят их в подсобку. Оберштурмбанкайзер кидает недовольный взгляд в сторону гостевого дивана и, ни с кем не прощаясь, спешит покинуть съемочную площадку, бурча под нос что-то о скорейшем выходе на пенсию. Шериф Рэбин выглядит растерянным, он трижды открывает рот, чтобы окликнуть бывших подозреваемых и тем самым вынудить их вернуться, но каждый раз снова его закрывает, так и не найдя достойного предлога. Раздраженный собственной противоречивостью, он решает отправиться на поиски Смита и проконтролировать составление протокола о снятии обвинений лично, но в нескольких шагах от выхода с площадки на его пути неожиданно возникает Джессика: – Шериф Рэбин, я могу задать вам один очень-очень интимный вопрос? – она делает вид, что смущается, но при этом так стремительно хлопает длинными ресницами, что Джеффри обдувает легким ветерком. – Попробуйте, – кокетливо отвечает шериф и силится втянуть живот, помогая себе в этом обеими руками. – Понимаете, в чем дело, – Джессика закусывает губу и принимается накручивать белокурый локон на палец, – у меня есть заветная мечта, и вы можете помочь ей сбыться, что скажете? – она медленно и глубоко вздыхает, Джеффри провожает взглядом ее грудь. – Все, что угодно… – капает слюнями на пол шериф и втягивает живот еще сильнее – так, что его часть протискивается мимо брючного ремня в штаны и начинает выпирать там. Или это уже не живот?.. – Замечательно, – расплывается в счастливой улыбке Джессика. – Тогда скажите, Джеффри, видеонаблюдение в вашем полицейском участке ведется же не только в кабинетах сотрудников? Рэбин и то, что теперь уже абсолютно точно не живот, смотрят на Джессику с непониманием, но при этом часто кивают головой в ответ. – А в камерах предварительного заключения вы что-нибудь записываете? Если да, то я бы очень хотела хоть одним глазком посмотреть на Сэма и Дина, можно? – мольба в ее взгляде такая искренняя, что Джеффри не сразу понимает, что суть ее просьбы не имеет к нему лично никакого отношения, зато «не живот» быстро просекает, что к чему, и грустнеет на глазах. – Я подумаю, что можно сделать, – разочарованно вздыхает шериф, когда информация доходит и до верхнего мозга. – Позвоните мне через недельку, и мы решим, – он косится в сторону двери. – Прошу прощения, мне необходимо отыскать своего помощника. Рэбин отвешивает неуклюжий поклон и пытается обойти Джессику на пути к выходу за кулисы, но та хватает его за локоть. – Подождите, мы же еще не все обсудили! Как насчет ужина сегодня? Расскажете мне, какие методы вы использовали для ведения допроса? – тараторит она. – Ужин? – теряется шериф. – Да, разумеется, только мне нужно закончить кое-какие дела. Вы не подождете меня у выхода? – начиная заметно нервничать, шериф вновь норовит закончить разговор и уйти, но Джессика преграждает ему дорогу: – Куда же вы так спешите? Совсем не хотите со мной поговорить? – она обиженно надувает губки. – Если не в ресторан, то можем поехать ко мне, я вам торт испеку, что скажете? – Джессика будто невзначай подходит ближе и принимается водить пальцами по отворотам его форменной куртки. – У нас только недавно факультатив по тортам закончился, еще даже не всех преподавателей, которые зачет принимали, из больницы выписали. – Поедем, куда пожелаете, – Джеффри Рэбин уверенно отнимает ее руки от своей груди. – Но сейчас мне срочно нужно уйти, – он разворачивается и быстрым шагом идет к выходу, терзаемый нехорошим предчувствием, которому до сих пор не может найти объяснения. Джессика что-то кричит ему вслед, пытаясь задержать, но он не реагирует. Когда шериф скрывается в тени кулис, блондинка достает из косметички мобильник и набирает номер клавишей быстрого вызова: – Поторопитесь, он идет к вам, – спокойным тоном произносит Джессика без привычных визгливых интонаций. А затем спешит покинуть студию, воспользовавшись другим выходом. Джеффри Рэбин лавирует в закоулках студийных кулис, пробираясь сквозь скопление старых декораций, чтобы сократить путь к гримеркам. Наконец, он выбирается в освещенный коридор, и едва не сталкивается лоб в лоб со своим помощником, Джоном Смитом, который от неожиданности роняет кипу бумаг. – Ш-шериф Рэбин, все готово, – заикаясь, рапортует парнишка испуганным голосом. – Я переслал факсом приказ о снятии с подозреваемых всех обвинений и закрытии дела. Вот только я не знал, на какую фамилию его оформить, поэтому сделал несколько вариантов, – он наклоняется, поднимая с пола упавшие бумаги. – Смотрите, это на имя Френка Дребина, это – на Джона Маклейна, – Смит перебирает в руках листы с мокрыми печатями. – Это на Дина и Сэма Винчестеров, это на… – Мы идиоты, – перебивает его шериф, шокированный внезапным озарением. – Мы просто идиоты, Джон. Никто не видел их настоящих документов! Никто, ты понимаешь? – он хватает перепуганного парня за грудки и встряхивает в такт своим словам. – Только не говори мне, что ты уже отдал им копии всех приказов… Парнишка начинает мелко дрожать и зажмуривается, прежде чем кивнуть. – Где они? – шепотом спрашивает Рэбин. Джон Смит трясущейся рукой указывает на дверь ближайшей гримерки, на которую скотчем приклеена бумага с названием программы и именами братьев. Шериф отпускает парня и пулей врывается в комнату. Она пуста. Джеффри судорожно оглядывается по сторонам. На стуле развешены несколько вызывающего вида рубашек с вывернутыми наизнанку рукавами, будто их мерили, подбирая нужную, в очень быстром темпе. На столе грудой свалены записки с номерами телефонов и сердечками, которыми забрасывали Дина и Сэма поклонницы во время шоу… Рэбин переводит взгляд вверх, на висящий над большим зеркалом календарь, и хватается за сердце, оседая на стоящий позади него стул. На плакате изображена парящая под куполом цирка гимнастка с пылающими факелами в руках. Надпись на афише гласит «Грета Ноймар – высота и пламя». «А вот мама у меня была необычной – она работала в цирке гимнасткой…» «…мама постоянно репетировала свои номера, поэтому у нее к потолку было прикреплено специальное оборудование. В последнее время она репетировала номер, совмещая его с файер-шоу…» Джеффри ошалело разглядывает худощавую циркачку в ярком наряде, а потом опускает взгляд ниже, встречаясь глазами со своим отражением. В его поле зрения случайно попадает цветастая рекламка, какие раздают прохожим на улице, вставленная в металлическую окантовку зеркала: «Тайские блюда на любой вкус. Бесплатная доставка по городу!», – сообщает рекламный текст. «Это случилось полгода назад. Джессика тогда изучала тайскую кухню – ну, вы знаете: ядовитые змеи под соусом, пауки в кляре…» Взгляд шерифа скользит вдоль стены к крохотной раковине, под которой лежит сумка с инструментами. На раковине висит прикрепленная изолентой записка: «Протрезвею – починю. Инструменты не трогать. Водопроводчик» Джеффри шумно сглатывает. «…идет кульминационная сцена: пришедший по вызову водопроводчик показывает мне свои инструменты, и тут…» Шериф с трудом поднимается на ноги и тут же спотыкается о белокурый парик и накладную грудь третьего размера. Он скрипит зубами в бессильной ярости и сжимает кулаки так, что пальцы белеют от напряжения. Последней каплей становится выглядывающая из сумки с инструментами поцарапанная видеокассета с надписью «"Морис Стальная Винтовка и его Четыре Ковбойши", видео для взрослых». Заметив в углу на столике телефон, Джеффри делает по направлению к нему первый шаг, но вдруг передумывает и, резко развернувшись на каблуках, выбегает из комнаты. *** Они выходят на парковку рука об руку: Сэм с тонкой папкой и сумкой наперевес, и Дин, поигрывающий брелком с ключами. Братья пересекают подземный гараж, лавируя между машинами, когда у Дина в кармане начинает вибрировать телефон: – Да, – он подносит трубку к уху. – Понял, спасибо, – Дин нажимает отбой и оборачивается к брату: – Нам стоит поторопиться. Сэм кивает в ответ, и они ускоряют шаг. Удачно припаркованная недалеко от выезда Импала привычно скрипит и пружинит, когда Дин и Сэм мостятся на сидениях. Дин подстраивает зеркало заднего вида, а Сэм, наблюдающий за четкими движениями его рук, неожиданно хмыкает. – Что? – Дин вскидывает брови. – Да ничего, – Сэм тянется рукой вперед и вытягивает из кармана диновых джинсов розовые стринги с заячьим хвостиком. – Только дрянь эту выкинь! – требует он и презрительно морщится. – Это была твоя идея, сделать из меня порноактера, – резонно парирует Дин. – Так что возмущения не принимаются, – он отбирает у Сэма трусы и возвращает их на прежнее место, себе в карман. – Хоть это и папа предложил одному из нас представиться актером гей-порно, он не уточнял, что это должен сделать именно я. – Дин, ты себя в зеркале давно видел? С таким личиком тебе только тружеником порноиндустрии и представляться, в этой легенде никто не усомнится. К тому же, машина, из-за которой нас загребли в участок, зарегистрирована на тебя. – Ну, да, на меня, – нехотя соглашается Дин. – До сих пор поверить не могу, что нам так повезло с этим шерифом-извращенцем. Каким же озабоченным нужно быть, чтобы принять найденное в багажнике оружие и инструменты для охоты за товары из секс-шопа? – Это точно, – усмехается Сэм. – Если бы в протоколах обыска машины значился весь наш арсенал, мы бы так просто не выкрутились. Но я все равно не понимаю, зачем отец решил устроить шоу из нашего освобождения. В жизни не нес столько бреда без остановки. – Папа верно все спланировал, этим представлением мы убили сразу двух зайцев: во-первых, простофиля шериф подписал нам официальные бумаги об освобождении и прилюдно подтвердил снятие с нас обвинений, а во-вторых, когда передачу покажут по телевизору, наши милые личики будут узнавать повсюду. Теперь вся страна будет считать нас странными, но безобидными чудаками, которые от скуки ищут приключений на свою задницу. А мы в это время сможем беспрепятственно делать свою работу. «Заниматься семейным бизнесом», как папа сказал. – Ладно, – недовольно соглашается Сэм. – Но это все равно дикость! Мы несли полнейшую чушь, а все слушали, открыв рты. Не могу поверить, что зрители проглотили рассказ, в котором не было и слова правды. – Ну почему же ни слова? – возражает Дин. – Пара слов правды в нашем рассказе все-таки была, – он улыбается. – Например? – Например – о том, что ты и я… – начинает он, многозначительно поднимая брови, но Сэм только непонимающе хмурится в ответ. – Ну, о том, что мы с тобой… – Дин пытается сформулировать начало фразы иначе, но выражение лица брата ясно дает понять, что эти намеки ни о чем ему не говорят. – Ох, Сэм, – обреченно вздыхает Дин и, решив перейти к от слов к наглядной демонстрации, тянется к губам Сэма за поцелуем. Он кладет ладонь брату на шею, вынуждая того передвинуться на самый краешек кресла, и с силой прижимается к его груди, беззастенчиво овладевая ртом и углубляя поцелуй. Их языки переплетаются в грубой ласке, губы Дина жадно скользят по скуле к мочке уха, и Сэм вздрагивает всем телом, когда тот ощутимо прикусывает нежную кожицу прямо под ней. – О том, что мы вместе, дубина, – говорит Дин ему на ухо. – Это не было ложью. – Разве что только это, – хрипло отвечает Сэм. Его глаза блестят от возбуждения, взгляд беспорядочно скользит по телу брата, скрытому совершенно ненужной сейчас одеждой. Но остатки здравого смысла заставляют его сдерживаться. – Нам надо ехать. Что сказал отец, где мы с ним встречаемся? – В отеле, – Дин с трудом заставляет себя отвернуться от растрепанного Сэма с влажными припухшими губами и вновь взяться за ключи. – Он выведет подставных актеров через черный ход, удостоверится, что их никто не видел, и поедет в отель другой дорогой. – Как думаешь, Дин, если мы поторопимся, у нас будет в запасе минут тридцать до его появления в номере? – задумчиво интересуется Сэм у Дина, не замечая, что бессознательно сжимает ладонью его колено. – Думаю, будет, – поразмыслив, кивает Дин и перехватывает его руку. – И мы очень поторопимся, Сэм, – с многозначительным обещанием в голосе добавляет он, поворачивая ключ в замке зажигания. В эту секунду дверь, ведущая из здания телестудии на парковку, распахивается, и на стоянку вылетает запыхавшийся шериф: – Стойте! Остановитесь немедленно, это приказ! – вопит он и мчится вдоль припаркованных машин. – Дин, пора сваливать! – мгновенно собирается Сэм. – Понял, – старший Винчестер сдает немного назад, чтобы вырулить на открытую часть парковки, и уже начинает выкручивать руль в другую сторону, когда Сэм неожиданно останавливает его, сжимая ладонью запястье: – Выкинь их, я серьезно, – он показывает на трусы, по-прежнему торчащие из кармана брата. Дин закатывает глаза, демонстративно вытягивает стринги двумя пальцами и швыряет их в открытое окно, а затем резко дает по газам. – Выйдите из машины и положите руки на капот! – вопит шериф им вслед. – И ноги на ширину плеч!! – под его задыхающиеся крики машина скрывается из виду. Джффри Рэбин добегает до места, где еще минуту назад была припаркована машина Винчестеров, и в изнеможении упирает руки в колени, наклоняясь вперед и силясь выровнять окончательно сбившееся дыхание. Он стоит в этой позе долго, очень долго, хватая ртом воздух и чувствуя гул в давно отвыкших от бега ногах, пока не замечает лежащий в нескольких шагах от него предмет. Джеффри тяжело вздыхает и идет подбирать свою находку. В тусклом свете полупустой парковки шериф Рэбин с досадой смотрит на свежие следы, оставленные колесами Импалы на темном асфальте, сжимая в руке розовые стринги с пушистым заячьим хвостиком. ~Конец~