***
— Как ты себя чувствуешь? — Спросила Гермиона у Драко, как только вышла из камина. — Довольно сносно, учитывая обстоятельства. — Какие именно? Грейнджер была готова запоминать любую информацию, лишь бы это потом ей помогло. — После оборота первые пару дней я очень слаб, я сплю. И пью укрепляющие зелья. Потом испытываю дикий голод — восстанавливаю энергию и силы. Все это время голос волка практически не слышен — он спит. В первую декаду после оборота он слаб и почти не подает признаков жизни. А я могу вспомнить, что значит быть волшебником, быть самим собой. Но ненадолго. Всего на пару дней. А затем он вновь напоминает о себе, выводит из себя, говорит о своем превосходстве, о своих инстинктах и желаниях. Как будто они наши. И это днем. Я чувствую себя сумасшедшим, когда разговариваю с ним. Ведь мы — одно и то же. От него невозможно избавиться ни днем, ни ночью. Первые месяцы я боялся спать — мне ужасные снились сны. О том, что я потерял разум, потерял контроль, что я истребил целые деревни, обратил других волшебников. Что я только не делал, чтобы не видеть этого и не слышать… Слова лились сами собой — ведь больше он никому не мог об этом рассказать, поделиться своими проблемами. А Грейнджер его выслушивала. Она сочувствовала, а не жалела. Пальцы ее руки были переплетены с его, и иногда они сжимались, поддерживая и помогая произносить вслух то, о чем он молчал весь прошедший год. — … я стал пить любой алкоголь, у нас его много раньше хранилось в подземелье. Много было выпито в год, когда Темный Лорд жил тут, а потом много употреблял я. Чтобы не стать зависимым от зелья без снов. Удивляюсь, как я не покончил с собой в первые полгода такой жизни… — А я удивляюсь, как это Гарри не заметил, что тебе плохо, — сердито произнесла Гермиона. — Во-первых, он не хотел. А во-вторых, у него и других забот полно. — Что может быть важнее рабочих обязанностей! — Сказала Грейнджер, — фыркнул Драко, и она улыбнулась. — Ты справишься, я уверена, — мягко улыбнулась она. — Я буду помогать. — Варить Аконитовое зелье? — Если надо, то да. — Гриффиндорство у тебя в крови, — произнес он и провел пальцами по ее приоткрытым губам. Гермиона затаила дыхание, но усилием воли заставила себя отстраниться, напоминая себе, что у нее уже есть... любимый. — До встречи, Драко, — быстро проговорила она, уходя в камин. — Увидимся через неделю. И, не дожидаясь ответа, она исчезла. Он лишь сокрушенно склонил голову и побрел прочь. Она опять ушла. Что ж, оборотень не пара даже грязнокровке…***
А в это же время, пока Гермиона разговаривала с Малфоем, Рон решил попытать счастья с мисс Дженкинс и выведать у нее тайны составления заявления о поручительстве. — Мисс Дженкинс! — улыбнулся он, когда та подошла к кассе, выбрав очередную вредилку. — Вы как всегда точны. Мы рады таким покупателям. — Ах, Рон, Вы мне льстите, — немного жеманно отмахнулась она. — Сколько раз я просила называть меня Элли. — Если Вы мне поможете с одной проблемой, то с удовольствием, — улыбнулся он, перейдя на заговорщицкий шепот. — О, я буду только рада! — воскликнула она. — Где и когда мы сможем поговорить? — Да хоть сейчас, — ответил Рон, видя, что брат ему подмигнул и занялся своими обязанностями. — Тут за углом есть небольшое кафе, там вкусный чай. — Мерлин мой! — щебетала Элли, беря под руку своего кавалера. — Я могу помочь Герою Войны! Мне никто не поверит! — Скорее это Вы мне окажете неоценимую услугу, — разводил политес Рон, помогая своей спутнице сесть за стол. — Итак, чем могу помочь? — с воодушевлением уставилась она на Рона. — Элоиза, Вы ведь знаете все об официальных бумагах… — Ну конечно! При моей-то должности! — всплеснула она руками. — Вы не могли бы помочь мне составить одну такую? Она мне очень нужна! — Ну, конечно, я помогу! О чем речь! Какого рода письмо Вам нужно? — Поручительство. В библиотеку Института Салемских Ведьм нужно отправить поручительство, что данному человеку можно доверить книгу. — И все? — удивилась Дженкинс. — И все, — подтвердил Рон. — А почему Вы сами не можете? Впрочем, о чем это я, Вам же некогда! У Вас столько дел! — Да нет, — покраснел Уизли, — просто я не умею составлять такие бумаги. Мне очень надо, а я боюсь ошибиться. — Не беспокойтесь! — отмахнулась мисс Дженкинс. — Я все напишу! И даже на министерском бланке! Только обещайте, что не выдадите меня. — Наклонилась она через стол и прошептала последнюю фразу. — Торжественно клянусь! — весело произнес Рон. — А за кого Вы поручаетесь? — стрельнула она глазами. — За мою невесту, Гермиону Грейнджер, — ответил он. — Она мечтает туда попасть, там есть какая-то ценная книга… я не очень в этом разбираюсь. Элоиза, услышав про невесту, чуть не задохнулась от возмущения. Как невеста! Они же не объявляли об этом! Такую бы новость она бы точно не пропустила мимо ушей! Уже почти не слушая собеседника, она лишь молча кивала и придумывала, как отомстить им. — Я пойду, — резко встала она. — Куда? — удивился Рон. — Писать поручительство. — А-а-а, ну если так… — встал Рон — Спасибо Вам, Элли, большое, Вы очень выручили меня. Рон тепло улыбнулся, а Элоиза, приклеив дружелюбную улыбку, пошла прочь. Дома в приступе гнева она изорвала несколько пергаментов и уставилась на стену. Там висели огромные колдоплакаты Героев. Они махали руками и улыбались. Два из них было перечеркнуто. — Ненавижу! — зло шипела она. — Ненавижу тебя! Один мне не достался из-за его рыжей подружки. Так еще и второго уводят из-под носа, и кто? Какая-то грязнокровка?! Не бывать этому! Рон будет моим! Он — мой! Иначе все пожалеют! А вам всем придется мириться с моим постоянным присутствием в вашей жизни! А твоей рыжей, — уставилась она на картину с Поттером, — придется терпеть меня каждый воскресный ланч! — она подошла к изображению Рона и начала целовать его. — Ты — самый лучший! И достоин лучшей женщины! Она не понимает тебя! Никогда не понимала! И не поймет! Рядом с тобой должна быть та, кто будет поддерживать тебя! Кто будет говорить о своей любви, восхищаться тобой! — она любовно обводила черты его лица. — Мы будем вместе! Клянусь самой Морганой и прабабкой-вейлой, ты уйдешь от этой выскочки! Элоиза смачно поцеловала колдографию в губы и отправилась спать. Никакого запроса она и не собиралась посылать.***
Всю следующую неделю Гермиона судорожно ждала письма из библиотеки Института Ведьм. В понедельник под вечер Рон прислал сову с известием, что он отправил запрос, и Гермиона чуть не запрыгала от радости. Написав в ответ большое письмо с благодарностями и объяснениями в любви, она принялась ждать, все время поглядывая в окно, не летит ли к ней сова. Но горизонт был чист. В пятницу Гермиона уже дергалась, и слова Рона «мало ли сколько им надо времени проверить все» ее не успокаивали. Наоборот, ей казалось, что если столько времени проверяют, то допуск ей не дадут, даже не взирая на статус Героини Войны, которым она не любила козырять. Гермиона так надеялась, что в течение недели она попадет в ту библиотеку, и к очередной встрече с Малфоем она будет владеть хоть какой-то информацией… А теперь ей придется смотреть на него, на его страдания и сгорать со стыда, что она ничего не делает. Но не прийти — сделать только хуже. Субботнее свидание с Роном прошло каким-то никаким. Каждый был в своих проблемах. — Ты уверен, что письмо дошло? — спрашивала его она. — Конечно! Его же министерская сова отправляла, на соответствующем бланке,— повторил то, что сказала ему Элоиза в понедельник. — А вдруг сова не долетела? Ведь через океан летит… — И что? — удивился рыжий. — Устала, утонула, её склевали… — начала Гермиона предполагать худшее. — Гермиона, — положил Рон руку на ее предплечье. — Это министерская сова. Их специально тренируют и натаскивают. Уверяю тебя, того, что ты перечислила, с ними не может приключиться. — А-а-а… — начала она, но была перебита. — Бьюсь об заклад, что на следующей неделе прилетит твое разрешение. Если нет, то я пошлю новое. Сам. Лично. — А это кто послал? — удивилась Гермиона. Рон слегка покраснел. — Ну, я же не ходил в совятню. Просто отдал письмо. — А, ну да, — снова упало настроение шатенки. — Не расстраивайся, закончишь ты свою работу. Неделей раньше, неделей позже, не важно. Гермиона лишь покивала — не могла же она сказать, что каждая новая неделя причиняет Малфою все большую боль… Появившись у него в камине, она даже рта не успела раскрыть, как раздраженный голос хозяина ее перебил. — Да не смотри ты на меня, как на… хм, в общем, не важно. Мне было проще, когда ты не знала, кто я. — Я хочу тебе помочь! — Чем? Будешь вместе со мной выть на Луну? — Если тебе это поможет, — на полном серьезе кивнула она. — Грейнджер, каких зелий ты нанюхалась? — Разных, — огрызнулась она. — И куда только Слизнорт смотрит, — буркнул Малфой. — Главное, чтобы не смотрел, куда не надо, — произнесла Гермиона. — Гермиона, ты варишь что-то незаконное? — весело поддел ее Драко. — Пока нет, но там посмотрим, — пожала она плечами, не смотря на хозяина. — Во что ты ввязалась? — резко развернул ее за плечи к себе Драко. — Малфой, пусти! — повысила она голос. — Нет, пока не скажешь, — осадил он ее. — Мне больно, — предупредила она. — Сделаю еще больнее, если ты не признаешься. Сейчас мне сломать тебе плечи ничего не стоит, — и как подтверждение своих слов, он чуть напряг пальцы. Гермиона испугалась и быстро выдохнула. — Хочу найти средство от Ликантропии. — Чего? — удивлению Малфоя не было предела, он аж отпустил ее руки. Конечно, причинять ей вред не было в его планах. — Я хочу вновь сделать тебя обычным чистокровным мерзавцем, — спокойно произнесла Гермиона, твердо глядя в глаза. — Тебе делать нечего? — Но это важно! — Грейнджер, а тебе не кажется, что ты не единственная, кто этим пытался заняться? Веками волшебники искали противоядие и не находили! Ты считаешь, что тебе повезет? — Всегда находится тот, кто делает прорыв в науке. Так почему бы мне не оказаться этим человеком? Чем я хуже других? — Не знаю, может тем, что ты не гений? — злился Малфой. — Необязательно быть гением, чтобы что-то придумать. Можно, изучив старое, что-то найти новое, о чем до меня никто и не подумал. — Это Снегг-то не подумал?! — взревел Драко, встав на защиту своего крестного, который в последние недели своей жизни особенно занимался этой проблемой. — Ага, то есть профессор искал такое средство? — зажглись глаза Гермионы. — Естественно, — отвел Малфой глаза. — Просто… — Просто у него не хватило времени. Я понимаю. — Вот и займись чем-нибудь еще, — огрызнулся блондин. — Я ни за что не поверю, что профессор не оставил после себя никаких записей или дневников. Тот его учебник не мог оказаться единственным. Должно быть что-то еще. — Нет ничего, — грубо оборвал ее Драко. — Вы не правы, мистер Малфой, — послышался голос из коридора. Гермиона вздрогнула и резко обернулась, ожидая, что наименее любимый из профессоров Хогвартса сейчас летучей мышью влетит в комнату. Однако, было пусто. — Профессор? — подала Гермиона голос, однако никто не отозвался. Гермиона обернулась к Драко, но тот лишь отвернулся. — Ни за что не поверю, что мне это послышалось. — Вам не послышалось, мисс Грейнджер. — вновь прозвучал мужской голос. Гермиона повернулась на звук. Это был явно профессор Снегг, и говорил он откуда-то из коридора. Грейнджер вышла из комнаты и остановилась у первой же занавешенной портьерой картины. Аккуратно сняв ткань, она уставилась на портрет Северуса Снегга. — Добрый день, профессор, — поздоровалась она. — Не могу с Вами согласиться, мисс Грейнджер, — хмуро отозвался тот. — Почему? — Удручающая обстановка в доме, видите ли, — съязвил мужчина. — Помогите мне исправить это, — с жаром произнесла Гермиона. — Я не в силах помочь мистеру Малфою. — Вы что, сдались? — ахнула она. — Если бы Вы были более наблюдательны, мисс Грейнджер, вы бы заметили, что меня нет в живых. Минус пятьдесят очков Гриффиндору, — наклонившись, с наслаждением произнес профессор последнюю фразу. — Вы не можете снимать баллы, — гордо ответила Гермиона. — Однако, ничто не мешает мне произносить это вслух. — И это все, что Вы можете? — с вызовом спросила она. Крылья носа профессора затрепетали от ярости. — Да как ты смеешь? — Смею, потому что Вы ничем не хотите помочь своему любимому ученику, который является Вашим крестником к тому же. — Как я уже говорил, я ничем не могу ему помочь. — И именно поэтому Вы подслушивали наш разговор, и не факт, что только этот, и подали голос. Ведь я не знала, чьи портреты висят в этом коридоре. — А я и не отказываюсь от своих слов, — спокойно ответил мужчина. — Стало быть, Вы можете мне сказать, где лежат Ваши дневники и разные наработки. И там есть сведения о Ликантропии? — предвкушающе загорелись её глаза. — Там есть все, — гордо ответил зельевар. — Меня интересовало все, что было связано с ядами и противоядиями, и волчья болезнь особенно. Очень я любил задевать Люпина. — Вам доставляет даже сейчас удовольствие бить по больному месту того, кто даже защититься не может? — Если это касается той неразлучной четверки, то да, — эмоционально произнес Снегг. — Вернемся к дневникам, — не стала устраивать она перепалку. — Где они? — В Гринготтсе. В моей ячейке. — А ключ? — В Аврорате. — Вы дадите мне разрешение взять их? — У Вас и так есть возможность доступа к ним, — презрительно искривил профессор губы. — Да, — согласилась Гермона, — и я, как сотрудник, могу получить доступ. Однако, мне важно Ваше разрешение. И я спрашиваю, даете ли Вы мне его? — А если я скажу нет? — склонил профессор голову. — То я все равно возьму их, — грустно вздохнула она. — Но мне было бы куда спокойнее и приятнее, если бы я знала, что делаю это с Вашего разрешения. К тому же, не исключено, что мне понадобится Ваша помощь в дальнейшем поиске. Гермиона твердо посмотрела в глаза бывшего директора Хогвартса. Тот же молча изучал ее лицо, а также своего крестника, стоявшего сзади и почему-то не вмешивающегося в их разговор. — Хорошо, мисс Грейнджер, я даю Вам разрешение. Минус сто очков Гриффиндору, — мстительно произнес он. — За что? — возмутилась она. — Все же законно. — Потому что Вы не являетесь куратором моего дела, — сощурил профессор глаза и удалился. — Ужасный человек, — топнула Гермиона ногой, хотя очень бы хотела пнуть раму картины. — Истинный слизеринец! — гордо произнес Драко и рассмеялся. — Иногда я вас так ненавижу! — закатила Гермиона глаза и вернулась в комнату. — Ну и что ты намерена делать? — ровно спросил Драко, стараясь не показывать свою нервозность. — Как всегда, зарыться в книгах, — тяжело вздохнула Гермиона. — Через несколько дней я должна получить допуск к одной американской библиотеке, посмотрим, повезет ли мне там. — А что за книга тебе нужна? — делано безразлично спросил Драко. — Истории чистокровных родов. — Ого, я знаю эту книгу! — Ты читал? — вся вытянулась она. — Давно, когда она еще была у нас. — И что с ней стало? — Ее изъяли, как национальную ценность. И хранилась она в министерской библиотеке. Мы, как бывшие владельцы, имели полное право читать ее в любое время. — Бесценное сокровище, — прошептала Гермиона. — Да, которое безвозвратно утеряно, — злобно прошипел Малфой. — Правда, взамен мы получили не менее бесценные фолианты. Отец лично отбирал их. — Не было бы счастья, да несчастье помогло, — негромко произнесла Гермиона. Драко удивился такому высказыванию. Однако вслух сказал совсем иное. — Кто выступает твоим поручителем? — Рон, — как будто в удивлении подняла она глаза. — Он еще в начале этой недели послал запрос. — Ну-ну, — усмехнулся Драко. Гермиона посмотрела на него из-под бровей. — Я ничего не сказал. — поднял вверх руки он. — Ты очень выразительно думаешь, — насупилась Гермиона. — Талант не отнимешь, — ухмыльнулся он. — Ладно, на сегодня, думаю, мы закончили, — поднялась Грейнджер и Драко поднялся вслед за ней. — Мне еще писать всякое разное в разные Отделы надо. — Чиновники, вперед! — раскрыл Малфой руку. — Ой, не начинай! — закатила она глаза и вышла в коридор. Кинув взгляд на пустующий портрет Снегга, она зашагала дальше. — До встречи! — улыбнулась она, готовясь сыпануть порох. — Приходи ко мне, — чувственно произнес тот, внезапно затягивая ее в страстный поцелуй, который все длился и длился, и длился, и не заканчивался… И только когда Драко отстранился, чтобы полюбоваться на шокированное её розовое лицо, она еще пуще вспыхнула и исчезла в его камине, чтобы появиться в своем, костеря себя за очередной приступ слабости перед Ним. Чтобы успокоить свои в очередной раз расшатанные несносным слизеринцем нервы, Гермиона написала Гарри, что ей необходим доступ к ячейке профессора Снегга в банке, а потом и отчет для Кингсли. Все это она отправит своей Рейзер уже завтра. Ложась спать, она уговаривала себя, что, если совсем чуть-чуть помечтать о губах Малфоя, то это не предательство по отношению к Рону… Учебная неделя началась, как обычно. Пятиминутные собрания, уроки, ничего нового или интересного. Во вторник пришло сообщение от Гарри о доступе к ячейке профессора и без лишних вопросов. Гермиона собралась туда наведаться в выходной. А вот в среду под вечер прилетела белоснежная неизвестная сова с письмом. Развернув пергамент, Гермиона взвизгнула от счастья. Ей был предоставлен допуск в библиотеку Института. Гермиона ту же помчалась к директору просить об отгуле. — Могу я поинтересоваться причиной? — строго спросила директор. Гермиона протянула свиток, и МакГонагалл внимательно изучила его. — Не вижу причин пропускать целый учебный день, мисс Грейнджер. — Но… — начала расстроенно она. — Мисс Грейнджер, — холодно перебила ее пожилая женщина, — спешу Вам напомнить, что Вы — староста Хогвартса, а это большая ответственность. В Ваши обязанности входит контролировать работу префектов и старост других факультетов, и Вы всегда должны быть в поле их зрения. Я же позволяю Вам каждый выходные отсутствовать. Но только потому, что знаю уровень Вашей ответственности. Ни Министр, ни Ваша работа, ни Ваш статус не являются для меня достаточным поводом или причиной для прогула целого учебного дня. — А… — А Ваша бесспорно ценная для всего магического сообщества работа подождет. В этом письме Вас четко информировали о том, что Вам предоставлен доступ в библиотеку в любой день с понедельника по субботу. Ближайшая суббота наступит через два дня. В Министерстве Вам портал настроят быстро. Министру я напишу. Это все, чем я могу Вам помочь, мисс Грейнджер, — и Минерва вернулась к своим обязанностям. — Спасибо, директор, — удрученно проговорила Гермиона, забрала свое разрешение и вышла из кабинета. Оттуда она прямиком направилась в совятню — поблагодарить Рона и сказать, что их следующая встреча в выходной откладывается. В субботу к обеденному часу Гермиона отправилась в Портальное управление, где ей была выдана брошь, которую следовало приколоть на мантию. Портал был выдан сроком на двое суток, по истечении которых она обязана была вернуть вещь. Такой срок объяснялся разницей часовых поясов и воскресеньем, когда она вернется. Пункт обратного прибытия был заявлен дом ее родителей. Туда она могла переместиться, взяв украшение ладонью и назвав пункт назначения. Мисс Грейнджер поблагодарила сотрудника, расписалась в бумаге и тут же воспользовалась ключом. Переместившись, она огляделась. Ничего необычного — широкий коридор, высокие потолки, резные двери, на которых было вырезано «Библиотека. Соблюдать полнейшую тишину». Открыв дверь, она подошла к смотрителю и молча протянула ему свиток. Тот внимательно изучил его, проверил подлинность и проводил её к столу у окна и удалился. Гермиона села в ожидании. Через пару минут нужный фолиант был доставлен большими бумажными птицами, которые затем улетели. Как только Гермиона раскрыла книгу, обычный вестник приземлился на стол. Гермиона раскрыла его. «Мисс Грейнджер, Библиотека Института Салемских Ведьм благодарит Вас за выбор нашей библиотеки для изучения необходимых Вам материалов. Спешим напомнить, что переговоры в читальном зале строго воспрещены. Нарушение этого правила ведет к дальнейшему безоговорочному исключению из списков допустимых посетителей. Убедительно просим Вас соблюдать наши правила. При возникновении вопросов, обращайтесь к нашим сотрудникам при помощи вестников. Удачной работы! С уважением, мистер Дж.Толл, директор библиотеки Института». Гермиона кивнула и погрузилась в работу — фолиант был очень большой, а у нее разрешение всего на один день. Книга была составлена не по годам развития династий, а по фамилиям. Поэтому приходилось делать пометки, закладки, отсеивать ненужные события, имена. Какие-то фамилии исчезали, так как переставали быть чистокровными или же вливались в другие семьи. Хотя, конечно, и просто трагически обрывались в связи со смертью единственного наследника. Грейнджер корпела над книгой уже восьмой час, когда, наконец, нашла интересующего ее человека. Быстро схватив перо, она начала переписывать информацию. Когда все до последнего слова было переписано, Гермиона перечитала все написанное. Если собрать воедино, то получалась следующая картина. В конце шестнадцатого века во Франции при дворе Екатерины Медичи жил мужчина по имени Жак Руле. Маггл. Жил-не тужил, участвовал в войне католиков с гугенотами. Женился на правильной католической девушке Констанс Пруэтт, и у них родился сын. В Варфоломеевскую ночь они бежали, и их следы затерялись. Дальнейшие годы его жизни неизвестны. Когда он был обнаружен недалеко от города Анжер, то бывшие сослуживцы его с трудом узнали — весь грязный, в оборванных одеждах, руки в крови, кожа бледная, синяки под глазами. На вопросы не отвечал и крайне мало реагировал на реплики. Сопротивления при возвращении ко двору не оказывал, за дезертирство был казнен. Перечитав официальный источник еще раз, Гермиона поняла, что теперь ей предстоит отправляться во Францию на поиски потомков Жака Руле. Ведь если не написали об их смерти, значит они живы. Может, они знают, как победить ликантропию? Закрыв книгу, Гермиона встала и подошла к смотрителю библиотеки. Указав ему на книгу, она кивнула головой и получила такой же в ответ. Выйдя в коридор, Гермиона прислонилась к двери и начала думать, как максимально безопасно найти потомков этого первого оборотня. — Мисс Грейнджер? — окликнул ее незнакомый мужской голос. Гермиона подняла взгляд на незнакомца. — Да. С кем имею честь? — немного отстраненно спросила она. — Джеральд Толл, директор данной библиотеки. — Очень рада познакомиться, — тут же заулыбалась она. — Благодарю за предоставленный доступ. — Вам это помогло в Ваших изысканиях? — участливо поинтересовался он. — Да, спасибо, я все нашла. — Что ж, очень рад оказать помощь подруге мистера Малфоя, — кивнул он. — Малфоя? — удивилась она. — А причем тут Драко? — Ну как же! — всплеснул он руками. — Его письмо пришло ко мне в понедельник утром с просьбой допустить Вас до книги. Мы не могли не сделать этого. — Почему? — разные чувства боролись в душе гриффиндорки. — Столь знатная фамилия, не раз оказывающая различную помощь. Я был рад оказать молодому Лорду услугу. — Спасибо, я передам ему Ваши слова, — натянуто улыбнулась Гермиона. — Благодарю, — кивнул директор библиотеки и удалился, сославшись на дела. Гермиона же, прикоснувшись к броши, перенеслась к себе домой. Она была в гневе! Ярость клокотала. Как Рон смел ей врать в лицо! Что он о себе возомнил? Желая немедленно в этом разобраться, Гермиона перенеслась к нему в квартиру. — Рональд Уизли! — крикнула она во весь голос. — Гермиона? — высунулась рыжая макушка из кухонного проема. — Я не ожидал тебя увидеть… ты же вроде как в библиотеке Института… — О, да, — шипела она, наступая на смущенного Уизли. — Я там была и узнала очень интересные новости. Гермиона набрала побольше воздуха для новой тирады, как совершенно неожиданный голос остановил ее. — Ронни, спасибо за… Элоиза неожиданно остановилась, увидев Гермиону в комнате. Она слегка побледнела и испуганно шагнула к камину. — Так вот значит как… — свирепо протянула Гермиона, сдерживая себя, чтобы не наброситься на него с кулаками. — Родная, ты все совсем неправильно поняла… — начал по-идиотски оправдываться Рон. — Ты в этом уверен, родной? — с сарказмом произнесла она последнее слово. — У тебя есть достойное правдивое объяснение, как в столь поздний час, почти что в полночь, в твоей квартире находится другая женщина? — Абсолютно. Позволь все тебе объяснить! — молитвенно сложил он руки. Гермиона молчала, и Рон воспринял это как согласие. — Я был в магазине с Джорджем, все как обычно, а под конец рабочего дня Элоиза зашла за одной новой взрывчаткой для племянника. Чтобы он летал на детской метле и устраивал фейерверки. Ну вот мы и разговорились о мётлах. Нас же много в семье, и все летают. И я предложил показать ей метлу, чтобы она лучше понимала, как выбирать правильную. — Да? — с сомнением протянула Грейнджер. — А такой самый разумный вариант как дойти до магазина вы не подразумевали? И столько часов вы обсуждали мётла и их качества? Рон покраснел, а Элоиза с вызовом посмотрела на Гермиону. Та вновь повернулась к Уизли. — Знаешь, что меня раздражает? То, что ты унижаешь меня. Постоянно. — Когда это? — взвился он. — Когда врешь. Ты всегда и постоянно мне врешь. — Неправда! — возмутился рыжий. — Правда! Я могу притвориться наивной и поверить в этот бред про мётлы, но вот с допуском к библиотеке ты просчитался! — В смысле? — нахмурился Рон. — Ты мне сказал, что отправил им прошение, но это не так! — Как это? — оторопел он. — Так! Я получила допуск от совершенно другого человека! Абсолютно мне постороннего! — Не понимаю… — растерянно пробормотал Рон и беспомощно посмотрел на Элоизу. — Да, я ничего не отправляла! — взвизгнула та. — И не жалею ни капельки об этом! Ей же нет никакого дела до тебя! А все только требует что-то! Она вообще тебя не понимает и не интересуется твоими делами, твоей жизнью! Где она и где ты! Пропадает в своем Хогвартсе, пока ты всего себя кладешь на ваш с братом магазин, помогаешь ему выбраться из депрессии! На тебя молиться надо, а она тобой все время недовольна! Помыкает, указывает, требует! Я не понимаю, как ты можешь терпеть такое неуважительное отношение к себе! — Почти со слезами прошептала она последнюю фразу. — Ты попросил эту… эту… — у Гермионы не поворачивался язык обматерить дрянную девку. — Сделать от своего имени мне приглашение? — Джордж предложил… — начал растерянно говорить Рон, у него в голове не укладывалось это все, — Я ему сказал, что не знаю, как писать, а он предложил посоветоваться у Элоизы, так как она все время сталкивается с такими бумагами в силу своей работы. Вот я и попросил. — И даже не удосужился прочитать?! — задохнулась Гермиона. — Да я как-то не подумал… — совсем сник Рон. — Зато я подумала, Рональд, — холодно произнесла Гермиона. — Очень хорошо подумала. И я считаю, что нам лучше расстаться. У нас слишком разные понятия о взаимоотношениях. Желаю счастья. И Гермиона трансгрессировала прочь. Рон как-то беспомощно посмотрел на Элоизу, из-за которой с ним, судя по всему, только что рассталась Гермиона. — Но почему? — задал он единственный вопрос, который не требовал работы мысли. — Потому что я очень люблю тебя! — бросаясь на него, с пылом проговорила Элоиза. Рон от неожиданности растерялся и чуть не упал. Чтобы обрести равновесие, он обхватил ее за плечи, что Элли восприняла как одобрение и начала хаотично целовать его лицо. Рон так и стоял изваянием, не зная, что ему делать. Целовавшая его Дженкинс жарко объяснялась в любви, стаскивая его майку, царапая его кожу, восхищаясь его телом. Уже оголенной грудью она страстно прижималась к его и расстегивала ремень его брюк. Рон несмело обнял ее под лопатками, не зная, то ли остановить ее, то ли привлечь ближе, так как ее действия доставляли довольно ощутимые приятные ощущения. Тем временем Элли взяла его руку и провела ею по своему животу до самого низа, и пальцы Рона проникли в ее лоно. Моментально покрывшись влагой, он перестал сомневаться и впился в её губы. Та застонала и повалила Уизли на пол, оседлав. Когда их тела соединились, Элли призывно прогнулась, раздвинув ноги. Быстро двигаясь, она мяла свою грудь и ласкала себя, поощряя своего любовника. Рон крепко сжимал ее бедра и стонал от удовольствия, разливающегося по всему телу и скапливающемуся в самом низу. Громко выкрикнув, он обмяк и сквозь полузакрытые глаза наблюдал, как Элли ласкала себя, чтобы довести до оргазма. Когда она кончила, то легла ему на грудь и нежно прикасалась к нему губами, шепча об их счастье. Тем временем Гермиона сидела дома на полу и рыдала. Совсем не так она представляла свои отношения с Роном. Когда они дали трещину? Что она сделала не так? Она ведь так старалась, помогала ему, выслушивала, искала в библиотеке подходящие заклинания для их вредилок, когда у братьев что-то не получалось. А что получила взамен? Какая-то вертихвостка ошивалась рядом, строила глазки, подставила Гермиону с этим письмом и… И что? И она так просто сдалась? Просто ушла в сторону? Не став даже бороться за своего любимого? Разве гриффиндорки так поступают? Ведь это не умно. За свою любовь надо драться. Вон Джинни наслала на нее свой сглаз, когда та флиртовала с Гарри, а ведь Джинни тоже не присутствует с ним каждый день, они тоже видятся по выходным, как и она с Роном. Ну как видятся…пол субботы, так как Рон с братом в магазине, а в воскресенье она с Малфоем проводит. Малфой… При мысли о нём у Гермионы сразу потеплело в душе, сердце не так тоскливо билось. Как она могла обвинять Рона в измене, хотя сама чуть не отдалась другому, да еще и несколько раз. А уж какие жаркие сны с его участием она регулярно видела и хотела видеть еще… Его глаза, руки, губы, плечи, грудь, спина — любая часть его тела заставляла желать его любви, желать его самого, и это страшило. Хотя, стоп. О какой измене Рона она говорит? Она его обвиняла не в этом. И рассталась с ним совершенно не из-за этого. Элоиза тут совсем ни при чем. Просто Рон невнимателен. И так было все время. Разве она не жаловалась родителям на его некоторую холодность и отстраненность? Что он не помогает ей? Что он не оказывает ей должной поддержки, как ей бы того хотелось? Этим она пеняла ему. Этого ей недоставало. А вот Драко… Тут все иначе. Он все время был рядом. Иногда навязчиво, иногда грубо, иногда романтично, но он был. А это письмо… Она просто обмолвилась, а он тут же озаботился разрешением для нее. Что это — проявление заботы друга или возлюбленного? Кто из них двоих совершил этот жест — Драко или его волк? Сколько в Драко волка и наоборот? К кому из них ее тянет? Кого она хочет? Совсем запутавшись в своих мыслях, чувствах и желаниях, Гермиона еще пуще зарыдала. Где ее аналитический разум, который так нужен в эту минуту? Кто поможет разобраться в этом клубке противоречий? Быстро вытерев нос, она метнулась к камину и, пока не передумала, назвала не дающий покоя адрес. Оказавшись в таком знакомом полутемном зале, она решительно шагнула вперед. В нескольких шагах впереди стоял хозяин дома. Он пил огневиски и задумчиво стоял перед окном, всматриваясь вдаль. Неожиданный шум привлек его внимание и заставил оглянуться. Растрепанная и явно вздернутая его куратор стояла прямо перед ним, ее глаза как-то подозрительно блестели. «Лихорадит?» — подумалось ему. — Гермиона? — немного хрипло удивился Драко. — Что привело тебя в такой час? Однако та не ответила ему ни слова, а просто бросилась вперед и, наклонив его голову, впилась своими губами в его.