Трикстер

— Блядские апостолы, какая же все-таки задница, — услышал Стив, но не в коммуникаторе, а будто прямо у себя в голове. — Как орех. Драл бы это достояние нации, пока ноги не отнимутся. Только кто ж мне даст, да, Роджерс? Стив метнул диск щита, сбивая сразу трех противников и стараясь делать вид, что ничего не слышит, но тут по общему каналу раздался голос Наташи: — Одна я слышу, как кто-то голосом Рамлоу говорит о привлекательности некоторых частей тела Кэпа? — Рамлоу мертв, — не очень уверенно ответил Сэм. — Но я тоже слышу этого ублюдка. — Фух, — подал голос Старк. — Я-то думал, у меня слуховые галлюцинации. Опять. — Кэп, а Кэп? — раздался тот же хриплый голос. — Пока ты тут стоишь, приоткрыв свой по-блядски сладкий ротик, на десять часов… Опа, — перед Стивом что-то мелькнуло, какая-то черная размытая тень, и пуля, еще горячая, упала к его ногам. — Спасибо, — автоматически ответил Стив, прикрываясь щитом и поднимая пулю. С крыши напротив упал снайпер. — Ага. Без меня ты беспомощен, — произнес все тот же голос. — Гляди в оба. И так план говно, топчетесь, как стадо баранов, да еще пиздите не по делу. — Это Рамлоу, — впервые подал голос Клинт. — Узнаю мудака. — Мудак тот, кто у вас за снайпера. Дай-ка угадаю, не ты ли это? И где ваша подтанцовка, девочки? Сейчас тут станет жарко. — В аду, — отозвался Сэм. И ад разверзся. Противников было больше, они сыпались и сыпались, Мстители едва успевали уворачиваться, не говоря уже о том, чтобы продвинуться. Но даже в этом аду Стив периодически слышал: «слева, Кэп», и «побереги дыхалку, Роджерс». Что слышали другие, он не знал. А потом все это кончилось, потому что Тони, прокричав что-то невразумительное, взорвал какой-то хитрый управляющий сигнализацией блок, освещение и, видимо, связь, потому что коммы резко замолчали, оставив Стива наедине с голосом умершего полгода назад Рамлоу. — Держи левее, — с насмешкой посоветовал голос. — Вдоль стены. Третий поворот — и окажешься в машинном зале. — С чего мне верить тебе? — Стив упрямо остановился в кромешной темноте, прислушиваясь, но, похоже, звукоизоляция на базе была что надо. — С того, что больше некому? — Кто ты? — Ты знаешь, Роджерс. Даже и не думай притворяться, что не узнал. — Рамлоу. Но… как? — Давай оставим художественный пиздеж, заламывания рук и прочие прелести человеческой природы до лучших времен. Которые для тебя не настанут, если ты еще хоть на два дюйма отступишь назад. Очень неприятная ловушка. Сработает и так, без связи и прочей лабуды. Мое дело — предупредить. Стив замер — он не верил Рамлоу или тому, кто талантливо копировал его голос и манеру выражаться, но решил перестраховаться. Нащупав рукой стену, он пошел вдоль нее, отсчитал ровно три провала-ответвления от общего коридора и вышел в большой зал, залитый бледным голубоватым светом аварийного освещения. Гудели серверы, мигали какие-то индикаторы, а в остальном было удивительно тихо, будто еще несколько минут назад база вымерла. — Где все? — спросил Стив, чувствуя себя дураком, — разговаривать с мертвыми он никогда не пробовал, да и начинать не хотел. Но говорить все же было лучше, чем остаться в темноте и одиночестве. — Кто — все? — Команда. — Романова в ста футах, направляется сюда. Старк вырубил сам себя, пытается запустить свою консервную банку в аварийном режиме. Косой глаз единственный при деле — добивает хлынувших отсюда крыс. Медленно, но верно. Птичка с ним. А ты тут. — А ты? — А с каких пор, Роджерс, ты причисляешь меня к своей команде? — Наверное, я и не переставал, — признался Стив, осматриваясь. — Привычка, Рамлоу. Кстати. А чего все бегут? — Ну, может, потому, что через минуту вся эта поебень взлетит на воздух? — насмешливо отозвался голос. — Ты… — у Стива противно застучало в висках, когда он понял, что попался, как дурак. Рамлоу и при жизни был не лучшим человеком на свете, а уж после смерти… — А ты думал, можно безнаказанно уронить на меня дом? — вкрадчиво прошептал голос. — Зарыть в землю, как слишком вонючее дерьмо, и забыть? Стив почти не слушал его. Подхватил прыгнувшую с верхней галереи Наташу и скользнул в небольшую бетонную нишу, прикрыв их обоих щитом. По его внутреннему таймеру до взрыва оставалось несколько секунд, по истечении которых раздался не грохот рушащегося бункера, а искренний смех. — Видел бы ты свою рожу, Роджерс, — отсмеявшись, весело произнес Рамлоу. Теперь, когда Стив услышал этот смех, он был уверен. — Вылезай, черепашка полосатая. Я бы не стал прикрывать тебя от снайпера, чтобы завалить обломками бетона. Живым и злым ты мне нравишься больше. До взрыва второй очереди устройств, которую я не подумаю нейтрализовывать, пятнадцать минут. В обрез хватит на то, чтобы скопировать инфу с серверов и убраться. В обрез. Чего сидим? Кого ждем? Наташа, прошипев что-то по-русски про мудаков, кинулась к компьютерам, а Стив встал в полный рост и продолжил осмотр помещения. Он помнил, как пришел сюда, и мог бы вернуться и в абсолютной темноте, но, возможно, был более короткий путь. Какая-нибудь схема экстренной эвакуации. — На дальней стене, — снова раздался голос Рамлоу. — Нет, жопа все же хороша. Надо было что-то интереснее взрыва придумать. Такое, чтобы ты разделся. Стив старался не обращать на голос внимания, но выходило плохо. В голову постоянно лезли мысли о том, был ли тот Рамлоу, которого он знал и с которым работал столько лет, таким же, но только более молчаливым. — Иногда думал на миссиях и инструктажах, — словно подслушав, продолжил невидимый Рамлоу, — какого цвета у тебя дырка? Темнее, чем губы? Тесная, наверное, — хрипло продолжил он, и Стив против воли покраснел. Он чувствовал, что слова его задевают, затрагивают внутри что-то такое, до чего он никому не позволял добраться. — Сладкая, как роса с розового бутона. Я бы драл тебя часами, Роджерс. А ты бы почти плакал подо мной. — Всегда считала, что у тебя другие предпочтения, — сказала вдруг Романова, и Стив почти физически ощутил, как меняется воздух в просторном помещении. Стало теплее и запахло чем-то странным. — Какие же, мисс? — в голосе Рамлоу прорезалась сталь, обманчиво прикрытая мягкими интонациями. Так Рамлоу иногда говорил с новобранцами, прежде чем прописать «подбадривающих пиздюлей». — Стив, три минуты до окончания загрузки. — Я знаю, как нам выбраться, — отозвался тот. — Рамлоу, ты не ответил на вопрос. — А я и не обязан отвечать, Роджерс. Хотя давай баш на баш. Ты мне длину своего члена, а я тебе намекну «как». Намекну. — Тогда и я намекну. Он у меня есть. Наташа фыркнула, а Рамлоу вдруг выступил из ближайшей тени. Босой, смуглый, широкоплечий, одетый в тонкие багровые шрамы, испятнавшие левую сторону лица и шею, и камуфляжные штаны. — Я вернулся, Роджерс, — сказал он, и глаза его на мгновение сверкнули красным. — Хочешь ты того или нет. — Боже, — только и смог выговорить Стив. — Минута, — сообщила Наташа, но Стив смотрел и смотрел в знакомые темные глаза, будто загипнотизированный, и, поймав себя на том, что тянет руку, чтобы коснуться плотной смуглой кожи, сбросил оцепенение. Рамлоу оскалился. — Иди за мной. Я даже тебе подсвечу, — он фыркнул, и шрамы вдруг засветились на коже, как ручейки раскаленной лавы на фоне темной земли. — Рамлоу… — Поцелуй на удачу? Ну же, Кэп, мне нужна мотивация. — Раньше ты справлялся так. — Херово справлялся. Иначе не в могиле сейчас бы гнил, а трахал мулаток на кромке прибоя. — Сомневаюсь, — вставила Наташа. — Есть! Загрузка завершена. Выбираемся. Рамлоу на мгновение будто оплел собой, вжался неестественно горячим, сильным телом и в следующий момент оказался у одного из выходов. — Шевелитесь. До взрыва семь минут. Стив сверился со схемой у себя в голове и пошел к нему, для надежности схватив Наташу за руку. Потом они бежали по опустевшим коридорам, следуя за неспешно удалявшимся Рамлоу, и никак не могли его нагнать. Вне зависимости от того, снижали они скорость или неслись во весь дух, тот шел стелящимся шагом профессионального бойца, мягко переступая босыми ногами, не приближаясь и не отдаляясь ни на дюйм. У раскрытой настежь двери, ведущей в ослепительно яркий после темноты большой мир, Рамлоу оглянулся, будто с сожалением, и растворился в тени. Стив с Наташей вывалились на свежий воздух и тут же были подхвачены Тони и Сэмом, легкие обожгло от напора вспарываемого на скорости воздуха, и через мгновение все пространство сотряс мощнейший взрыв. Такой, после которого даже самые прочные здания перемалывает в мелкую крошку, и распыляет ее на сотни метров вокруг эпицентра. После такого не выживет никто, даже Капитан Америка. — Что это было? — усадив их с Наташей на пожухлую листву небольшого пригорка, спросил Сэм. Он стоял, упираясь ладонями в колени, и явно пытался отдышаться. — На общей частоте. Я слышал голос. — Меня больше интересует, — Тони убрал лицевой щиток и кое-как опустился рядом — броню подклинивало, и он двигался рывками, будто сломанная заводная кукла, — кто отключил первую волну взрывчатки. Все должно было взлететь на воздух еще четверть часа назад. — Рамлоу, — Стив снял шлем, достал носовой платок и вытер лицо. — Э… ничего, что чувак мертв уже месяцев, эдак, шесть? — встрял Сэм. — Я был на похоронах. Я видел, как его завалило. Ходил плюнуть на могилу. В гробу была груда обгорелого мяса. По экспертизе ДНК — совершенно точно наш двуличный мудак. — Я видел его, — признался Стив, и все уставились на него так, будто он бредил. — Это был он. Ну, не совсем такой, как при жизни. — Привидение? — деловито спросил Тони. Он всегда брал такой тон, когда хотел потом разнести теорию в пух и прах. — Нет. Вполне реален. Весь в шрамах. — Ты головой не ударялся, Кэп? — Я тоже его видела, — Наташа поболтала остатками воды в простой пластиковой бутылке, врученной ей Клинтом. — И могу сказать, что он не человек. — Мутант? Он воскрес, что ли? Из чего там было воскресать? Может, его клонировали? Чего именно его? — идеи выстреливали из Тони со скоростью пулеметной очереди. — Я не знаю, что он такое, но поручусь за его материальность, — остановил поток не совсем научных гипотез Стив. — Связи так и нет? — Пятница работает автономно, пытается восстановить, но нам лучше выдвигаться к месту общего сбора своим ходом. — Общего сбора, — хмыкнул Стив, поднимаясь с земли и подавая руку Наташе. — В одном Рамлоу прав, нам надо восстановить группу огневой поддержки. Набрать туда своих людей. — Ничему тебя жизнь не учит, старик, — вздохнул Сэм. — Пустишь кого-то за спину, не успеешь глазом моргнуть, как получишь пулю в затылок. — Ну, даже в случае Страйка в затылок нам никто так и не выстрелил. — Скажи еще, нам всем Рамлоу жизнь спас. — Сегодня — да, — подумав, ответил Стив. — Рамлоу или то, во что он превратился. Наверняка по каким-то своим причинам, но да, спас. Мне и Наташе точно. Сэм фыркнул, а Тони уже открыл рот, чтобы возразить, но Стив оборвал их: — Подъем. До зоны эвакуации девять миль, и неизвестно еще, скольким удалось сбежать из бункера. Там официальных отходов при эвакуации было три. А сколько еще тайных — никто не знает. Так что держитесь за мной. — Херовый план, — снова раздался хриплый насмешливый голос. — Вас что, не учили подавать сигнал SOS при помощи ракетницы? Давайте. Девять миль — говно вопрос. По пересеченной местности с дамочкой, у которой сломаны ребра, клинящей консервной банкой и… — Покажись, — Старк не без труда развернулся, скрипя сочленениями костюма, и огляделся. — Пятница? — Ничего подозрительного, босс. — Но ты же слышишь голос? — Да, босс. Но его источник определить не получается. — На десять часов, — снова раздался насмешливый голос. — А, нет, на час. На три. Все-таки на десять. — Я его вижу, — произнес Клинт. — В тени на десять часов. Под нижней веткой. Стив тоже увидел его почти сразу. Возможно потому, что тот хотел, чтобы он увидел. Угли глаз Рамлоу будто тлели в полумраке, он неотрывно смотрел на Стива, и тот чувствовал этот взгляд на теле, как маркер лазерного прицела. — Ты можешь выйти на свет? — спросил Стив, и в голове у него раздалось насмешливое фырканье. — Я не вампир, Роджерс. — А они бывают? — тут же спросил Стив, чувствуя, что улыбается. Все было плохо, но отчего-то улыбка так и лезла на лицо. Наверное, до организма только-только дошло, что он в который раз спасся, и теперь Стиву прилетело коктейлем гормонов, при помощи которых тот справлялся со стрессом. — Какой только хуйни нет на свете, — в голосе Рамлоу слышалась ухмылка. — Стреляй из ракетницы, Кэп. Пароль напомнить? — Нет. — Стоп, — вмешался Тони. — Ты собираешься послушать этого… я даже не знаю, кого? Наш коллективный глюк? Роджерс, слушать глюки — последнее дело. — Слова человека, который знает, о чем говорит, — вкрадчиво произнес Рамлоу. — Вас перестреляют из кустов как щенят, по одному. У Романовой сломаны ребра. Вы будете тащиться три часа. Джет долетит за пару минут. Вы что, скаутами не были? Радиосвязь пропала и все, вы сдулись? — Роджерс, — начал Тони. — Он прав, — нехотя признал Сэм. — Ненавижу, когда ублюдки правы, но через лес опасно, Старк. А троих мы бы не унесли, даже если бы ты не взорвал свой костюм. И связь заодно. — Я не… Господи, кто меня окружает? Объяснять тебе, Уилсон, что произошло, все равно, что толковать блондинке основы холодного ядерного синтеза. — Врезать бы тебе, — устало посетовала Наташа, — за сексизм. Сигналь, Стив. Если и сбегутся сюда те, кого мы не добили, то на открытом месте проще будет защититься, семь минут точно продержимся. Стив, если быть честным, давно принял решение, вспомнив, что в костюм Тони как раз встроена система такого светового оповещения. — Тони, подавай сигнал, — озвучил свое решение он. — Всем приготовиться отражать возможное нападение. Он на секунду отвел глаза от того места, где был Рамлоу, а когда взглянул снова, там уже никого не было. *** Домой Стив вернулся только под вечер следующего дня: отчеты, разборы, первичный анализ полученных с серверов данных и так далее. Он опасался, что кто-нибудь из команды укажет в отчетах неизвестно от чего не сработавшую первую очередь взрывчатки, но все оказались достаточно умны, чтобы не попадать потом на психологическое освидетельствование. Появление Рамлоу в странной форме тоже никто не упомянул, естественно. В результате было решено, что взрыватели были выведены из строя тем же Старком, так как имели дистанционное управление. Стиву даже пришла в голову мысль, что так и было, а Рамлоу просто воспользовался подвернувшейся возможностью, но, по сути, это не имело особого значения. Стив все равно не верил ему ни на грош. Кинув щит в прихожей, он устало стянул куртку и обувь и прямиком пошел в душ, мечтая только об одном: смыть с себя события последних двух суток и уснуть часов на двенадцать. Едва он разделся и включил воду, как почувствовал между лопаток знакомый взгляд-прицел. — Тебе не говорили, что вмешательство в частную жизнь — верх бескультурья? — не оборачиваясь, спросил он, регулируя температуру воды. — А тебе не говорили, что прятать такую задницу — преступление? — Рамлоу отделился от тени, едва заметной в ярко освещенной ванной, встал у него за спиной и встретился со Стивом взглядами в зеркале. — А ты действительно не вампир, — заметил тот. — Вампиры же не отражаются в зеркалах? Рамлоу хмыкнул и коснулся губами его плеча. Стива будто обожгло. От прикосновения мягких губ и языка, которым Рамлоу длинно провел до самой шеи, его словно окатило горячей водой. — Про вампиров столько хуйни написано, — глядя в глаза Стиву, он вдруг оскалил белоснежные зубы, демонстрируя чуть удлиненные клыки. — Одно верно — они плотоядные зверушки. Как и я. — Ты пришел меня съесть? — удивился Стив. Рамлоу рассмеялся, прижимаясь к спине неестественно горячим телом. На нем, похоже, не было даже тех весьма условных штанов, которые он демонстрировал в бункере. — Ты же не дурак, Кэп, — хрипло прошептал он, вжимаясь в ягодицы твердым членом. — Мой голод другого плана. Не задавай идиотских вопросов. Я хочу тебя. Я за этим вернулся. Оценил силу моего желания? Стив чувствовал себя странно. Он никогда всерьез не думал об отношениях с мужчинами, просто не представлял себе, как это все провернуть, — юность в гомофобном веке научила его скрывать свою бисексуальность. Он так и не привык к свободе, и всегда инстинктивно игнорировал даже малейшие намеки на что-либо со стороны представителей своего пола. Рамлоу при жизни смотрел голодно и зло, но Стив предпочитал этого не замечать и сто раз похвалил себя, когда правда о Гидре выяснилась во всей своей неприглядности. Ему даже пришло в голову, что, возможно, личный интерес Рамлоу, у которого «ничего личного» было чем-то вроде кредо, был тоже хорошо спланированным маневром. — Ты же понимаешь, что ничего не выйдет? — спросил Стив. Рамлоу он не боялся. Будь тот хоть кем, под его дудку он плясать не станет. — Слушай, — глаза у Рамлоу налились вишневым, но было видно, что он держит себя в руках, — я ведь могу и силой взять. Только это не то, верно? — Не уверен, — усмехнулся Стив, — что у тебя выйдет силой. — Я не человек, Роджерс. Я могу снять с тебя шкуру за пятнадцать секунд. Целиком, даже с твоего великолепного хуя, который, похоже, не так принципиален, как его хозяин, — Рамлоу обхватил его член, и Стив понял, что действительно возбужден. Это было странно, потому что командир Страйка никогда не вызывал у него особого интереса — слишком хищным и агрессивным был. С таким не расслабишься. А Стив слишком устал напрягаться на службе, чтобы тащить ее еще и в постель. — Но я не шкуру хочу. А твою тугую горячую задницу. И чтобы ты орал, когда я вставлю тебе. И не от боли. В моей жизни — и после нее — было слишком много кровищи и насилия, чтобы я тащил их еще и к тебе. — Тогда ты должен понимать, что я не хочу. — Я вижу, — Рамлоу провел по всей длине его члена и снова коснулся губами плеча. — Я подожду, Роджерс. Мне некуда торопиться. Он вдруг скользнул вниз, как змея — быстро и едва заметно даже для суперсолдатских рефлексов — раздвинул ягодицы горячими ладонями и прежде, чем Стив успел развернуться и дать ему в челюсть, длинно, мокро лизнул его, опаляя дыханием, и исчез, снова спрятался в тени. — Розовая, как твои губы, — хрипло прозвучало у Стива в голове. — И такая же сладкая. Передумаешь — позови. Я услышу. Тебя я услышу везде. Стив оперся обеими руками о раковину и длинно выдохнул, пытаясь успокоиться. Между ягодицами сладко пульсировало, даже дергало, там было горячо и влажно, а от желания темнело в глазах. Упрямо закрутив горячий кран, он встал под ледяные струи. Он больше не собирался допускать ничего подобного. Определенно нет. Стив провалился в сон, как в глубокий колодец. В темный и душный колодец без дна, где он летел и летел в темноте, пока не перестал понимать, где низ, а где верх. Он слышал, что так бывает у пилотов истребителей, когда вестибулярный аппарат сходит с ума, и начинает казаться, что летишь вниз головой. Темнота обступала его обнаженное тело, бархатно касалась, будто мягкой шерстью, а он был слеп, нем и ничего, совершенно ничего не мог сделать. А потом пришло возбуждение. Огненно-горячее, нестерпимое, оно ощущалось пульсацией внизу живота, прокатывалось по спине, но он будто был распят, придавлен бархатной тьмой, не в силах прикоснуться к себе, дать выход мучившему его напряжению. И вдруг раздался голос. Знакомый, хриплый голос запел на какой-то странный лирический мотив: — Я схвачу тебя за ноги, потащу тебя в кусты, не ебать же на дороге королеву красоты? Возбуждение сразу отступило, и Стив проснулся рывком, сел в постели, тяжело дыша, и огляделся. Силуэт Рамлоу был хорошо виден на фоне предрассветной серости незанавешенного окна. В руках у него была гитара, и он довольно мелодично перебирал струны, поглаживая голой ступней ногу Стива. Это все было до того странно, что Стив даже не удивился. — По деревне ходят утки, серенькие крякают. А я милого ебу, только серьги брякают. В этот момент Стив пожалел, что когда-то выучил русский. — Рамлоу, что происходит? — он ошарашенно растер лицо и отодвинул ногу, чтобы не касаться горячей кожи этого существа. — Хотел разбудить тебя минетом, — гитара в руках у Рамлоу исчезла, а зажженная сигарета — появилась. — Но, похоже, тебе снился кошмар. Что-то интересное? — Похоже, у нас разные понятия о том, что интересно. Иди курить к окну. — Ты чувствуешь запах дыма? — Я чувствую в своей постели того, кого я в нее не приглашал. — Ну, мы сошлись на том, что я не вампир, потому мне твое приглашение в хуй не уперлось. Стив вздохнул, потер лицо и взглянул на часы. — Четыре часа утра, Рамлоу, — констатировал он. — У тебя совесть есть? — Откуда бы? У меня ее и при жизни не водилось. — Это точно. Рамлоу чуть сместился, так, что снова касался теплой ступней голени Стива, и с удовольствием затянулся. — Ты умер, — будто самому себе сказал Стив. — Ты умер, я был на похоронах. — Какая честь, — саркастично отозвался Рамлоу. — Лучше бы ты у меня в койке был, может, тогда и на похороны ходить не пришлось. — То есть это я виноват? — То есть виновата недостаточная мотивация, — хмыкнул Рамлоу, и глаза его снова стали напоминать два уголька, — с твоей стороны. — Что мне сделать, чтобы ты ушел? — обреченно спросил Стив. — Ничего. Потому что я не уйду. — Господи, — Стив снова лег и закрыл глаза, — никакого покоя теперь и дома нет. — Покой нам только снится. Пожрать есть? — Что ты ешь? Человечину? Рамлоу расхохотался, запрокинув голову, и от этого искреннего теплого смеха Стиву вдруг тоже полегчало на душе. — Подойдет любое мясо и — сюрприз — не обязательно сырое. — В морозилке есть стейк. Иди, погрызи вместо мороженого и дай мне поспать еще хоть час, — он сунул голову под подушку и закрыл глаза. Судя по тому, что никто не навалился сверху и не покусился на его неприкрытые тылы, Рамлоу его предложение заинтересовало. Проснулся он от запаха крепкого кофе и жарящегося мяса. Полежал немного, пытаясь понять, что происходит, поймал себя на странном чувстве не-одиночества, а потом, наконец, вспомнил о странном госте. Вздохнув, он сполз с кровати, поддернул пижамные штаны и пошел на кухню, натыкаясь на мебель и углы, — спросонья он был на редкость неуклюжим, и даже сыворотка в этом оказалась бессильна. — О, а вот и отрада глаз моих, — Рамлоу, абсолютно голый, если не считать странного передника, больше похожего на завесу из живого колеблющегося огня, повернулся к нему от плиты и подмигнул. — Кофе? Мяса? Меня? Стив молча прошел к кофемашине, перевернув по дороге стул, и жадно напился горького, густого, как смола, кофе. — Ты такой сладкий по утрам, — показал клыки Рамлоу. — И ловкий. Стив выставил средний палец, не отрываясь от чашки, и ответом ему был задорный ржач. — И вежливый. И как ты такие навыки коммуникации-то прятал от людей? — У себя дома я делаю что хочу. Особенно, если разбудить меня в четыре утра обещаниями затянуть в кусты. — О, так ты принял это на свой счет? — А ты пел без намека, что ли? — Я знал, что ты, услышав нецензурщину, выплывешь из любого кошмара, чтобы навести порядок. Стив снова щелкнул тумблером, невольно разглядывая Рамлоу при свете дня. В бытность того командиром Страйка, Стив, конечно, видел его без одежды — в раздевалках или душевых второстепенных баз, на которых у Капитана Америки не было отдельных апартаментов. Но мельком, да и не присматривался он особо. Теперь же та часть его бисексуальности, которой нравились мужчины, подсказывала, что данный конкретный экземпляр вполне себе ничего. — Что за знак на лопатке? — спросил Стив, рассматривая выжженное тавро в виде треугольного шутовского колпака, ярко выделявшееся на смуглой гладкой коже. — Символ клана. Тебе с кровью? — Нет, хорошо прожаренные, но не жесткие. На салат что-то есть? — Ты у меня спрашиваешь? — Ну ты же заглядывал туда последним. — Роджерс, мы еще даже не трахались, а ты уже пытаешься меня грузить. Мне салат без надобности, я не травоядный. Тебе надо — ты и смотри. Могу омлет пожарить. На большее моих талантов не хватит. — А говорили, ты хорошо готовишь, — хмыкнул Стив. — Про тебя говорили, что ты трахаешься часами. Больше слушай чужой пиздеж. Я из жратвы только мясо могу не испортить. И кофе в кофемашине сварить. Потому что сложно испортить уже прожаренные зерна. А вот траву — запросто. Стив открыл холодильник, просто чтобы убедиться, что зелень завяла, а огурцы вот-вот эволюционируют в новую форму жизни. Он достал суперпастеризованное молоко (единственное, что у него выживало), два яйца и пошарил на верхней полке шкафа в поисках муки. — Оладьи ты тоже не ешь? — спросил он, пытаясь вспомнить пропорции, потому что кофе еще не запустил его идеальную память. По одной горсти муки на каждое яйцо или по две? — Горелые не буду. — Я постараюсь не сжечь, — пообещал Стив, хотя не чувствовал особой уверенности. — Благоговея, жду. — Так кто ты все-таки? — не то чтобы у Стива даже в таком заторможенном состоянии не было догадок, но все-таки хотелось знать наверняка. Ну или хотя бы услышать версию самого Рамлоу. Тот обернулся, отчего огненный фартук на его бедрах колыхнулся, приоткрывая на мгновения то, что было им скрыто, и Стив подумал, что клановый знак Шута Рамлоу, как ни странно, получил не зря. Наверняка он многие вещи делал специально. Например, ходил голым. Огонь не в счет. — Сам-то как думаешь? — У нас викторина? — вопросом на вопрос ответил Стив. — Ладно. Не хочешь — не говори. — Не хочу, — разочаровал его Рамлоу. — Готово. Он выложил мясо на большое блюдо и достал из холодильника кетчуп, плотно притершись пахом к ягодицам Стива, когда проходил мимо и сделав вид, что иначе ему было не протиснуться. Огонь фартука оказался горячим, но не обжигающим, ничего не загорелось, во всяком случае, из одежды. А вот притихшее возбуждение вдруг всколыхнулось внутри, как политое бензином пламя. Стив не мог понять, что происходит. Он никогда не отличался яркой реакцией на людей одного с собой пола, иначе ему было бы очень сложно в армии. С другой стороны, никто и не домогался его так откровенно, наслаждаясь каждым прикосновением, как этот чертов… — Трикстер, — вслух произнес он. — Это знак трикстеров. — Бинго, — Рамлоу щедро полил стейки кетчупом и, схватив один из них голыми руками, отправил в рот и облизал пальцы. — Какие-нибудь еще волнительные открытия или будем завтракать? Стив посмотрел на гору жареного мяса (он был уверен, что у него в морозилке отродясь не водилось такого количества), на миску теста для оладьев, отрезал себе кусок хлеба, забрал чашку с кофе и уселся напротив. Что ж, приходилось признать, что такого странного завтрака у него еще не было. Через пятнадцать минут Рамлоу курил на подоконнике, развалившись в фривольной позе, а Стиву досталась загаженная посуда. «Кто готовил, тот посуду не моет». Это если готовкой можно было назвать обжаривание по две минуты с каждой стороны кусков даже несоленого мяса, щедро посыпанных перцем. Сковородка была одна, и ее следовало отмыть, прежде чем переходить к оладьям. — Сними штаны, а? Будь человеком, Роджерс, — сказал вдруг Рамлоу. — При жизни ты нравился мне больше. Тем, что молчал хотя бы через раз. — Поверь, я очень изощренно думал, — трикстер затянулся ароматным дымом и стряхнул пепел прямо на пол. Стив уже открыл рот, чтобы возмутиться, но легкие серые хлопья так и не коснулись светлого ламината — исчезли в нескольких дюймах от него. Будто растворились в воздухе. — Представляю себе, — Стив вернулся к отмыванию сковороды, размышляя о том, что, кажется, скоро совсем разучится удивляться. При такой-то жизни. — Вряд ли. Ты точно родственник святого Петра, Роджерс. У него такая же постная рожа все время. — Ты знаешь святого Петра? — Сам-то как думаешь? — Думаю, что перестал верить в существование врат рая лет в четырнадцать. — Выгодно не верить в то, что мешает грешить, — философски заметил Рамлоу. — Но не переживай, люди всегда усложняют. На самом деле все гораздо проще и прозаичнее. И нет, никакого читерства. Так что со штанами? Ты меня стесняешься? Чувствуешь себя беззащитным? У тебя комплексы? — Штаны останутся на мне, — ответил Стив, хотя краткое мгновение все-таки колебался, прежде чем отказать. — А ты психологом, что ли, стал? — Не поверишь — какой только херне ни научишься, чтобы выжить. Снимай, или я их с тебя сдеру. — А как же свобода воли? — Стив домыл сковородку и поставил ее на плиту, принимаясь перемешивать тесто. — За этим не ко мне, — Рамлоу фыркнул и лег на подоконник, высоко задрав ноги на откос. — Я ж не любви от тебя требую. — Да? — Стив на мгновение ощутил неприятный укол около сердца, будто испытал разочарование, удивившее его самого. Рамлоу засмеялся, но как-то невесело, и снова закурил. — Вот про то, что любить нельзя заставить — правда. Иначе ты бы уже давно пускал на меня слюни умиления. А я бы каждое мгновение знал, что это не по-настоящему. Это тоже было бы изнасилованием, только в душу. Скукота. Стив выложил первые медальки из теста на разогретую сковороду и подошел к нему. Потрогал острое колено, потянулся открыть окно, — вытяжки обычно бывало недостаточно, а Рамлоу оказался вдруг нестерпимо близко, лизнул около пупка, странно низко рыкнул, чуть царапая клыками кожу на животе, смял ладонями ягодицы и вдруг оплел собой, обхватил ногами, мгновенно перетекая из одного положения в другое, заглядывая в глаза, приоткрывая сочные губы, пахнущие дымом. Радужка у него снова стала вишневой, что, видимо, означало возбуждение. Стив поставил окно на проветривание и коснулся кончиками пальцев едва заметных сейчас шрамов, змеившихся по левому виску, скуле, спускавшимся к губам и шее, охватывавшим глазницу. Те мягко засветились, и Рамлоу хрипло выдохнул, потянулся губами, всем собой, горячий, жадный, и во взгляде его было столько немой мольбы, столько горького, глубоко запрятанного желания, что Стив уступил. Знал, что усложняет все, что делает глупость, подпуская еще ближе, даже не разобравшись в том, с чем имеет дело, но уступил все равно. Рамлоу ответил жадно, голодно, обжигая губы, вжимая в себя. Стив целовал и целовал его, собирая вкус, странный, терпко-приятный, без привкуса сигарет. Волосы у Рамлоу были жесткими, как волчья шерсть, а сам он будто полыхал. Перед глазами поплыло от возбуждения, но из зыбкого марева Стива вырвал запах горелого теста. — Черт, — сказал он в губы Рамлоу. — Все-таки сжег. — Нахуй, — тот махнул рукой, и вонять горелым перестало. — Слаще. Губы. Чем задница. Стив будто очнулся. С сожалением отстранился, вернулся к сковороде, стараясь не смотреть на голое возбужденное существо на подоконнике. Рамлоу проводил его горящим взглядом, но удерживать не стал. — Обожаю твою принципиальность, — хрипло заметил он, даже не пытаясь прикрыться. — Это не принципиальность. — Тогда извращенная ебанутость. — Не люблю не понимать, что происходит. — И шантаж, — Рамлоу ухмыльнулся и снова улегся, задрав ноги. Его темный тяжелый член хлопнул по животу, пачкая смуглую кожу предэякулятом, и Стив невольно завис. — Снова сгорит, — вернуло его на грешную землю чертово отродье. — Нравлюсь? — Определенно, — не мог не признать очевидное Стив. — Когда молчишь. — Ну, извини. У всех свои недостатки. Ты вот яйцерезка настоящая, — он потрогал пальцем влажное пятно на животе и облизал палец. — Чертов святоша. — Я не святоша. — Внучок Петра. — Нет. — Однозначно. Хочу тебя трахнуть. Так, чтобы ты имя свое забыл, и помнил только мое, чтобы выл от удовольствия подо мной, кончая раз за разом. Я бы драл тебя сутки, почти не вынимая, и ты бы снова и снова подставлялся, растянутый, нежный внутри, скользкий от моей спермы. Я бы лизал тебя и драл снова. Твою дырку. Блядь, я сейчас сожгу тут все к хуям. — Сходи в душ, — предложил Стив. — Сходи нахрен, — огрызнулся Рамлоу, не двигаясь с места. — Сколько у тебя никого не было? С войны? Драл там какую-нибудь очумевшую от страха смерти медсестричку? То, что ты с мужиком не был, и самому тупому ангелу понятно. Моя целочка. Мой приз. Мой яко… Блядь, прости, оладьи без меня, — Рамлоу исчез так быстро, что Стив даже глаза потер, чтобы убедиться, что на подоконнике пусто. — Что это было? — спросил он сам у себя, потому что всем существом чувствовал — он один. Даже в тенях сейчас никого нет. Он выложил ровные кружки золотистых оладий на тарелку, и только открыв холодильник в поисках остатков джема, понял, что не голоден. *** Рамлоу пропал на два дня. Стив не понимал, отчего все время ждал, что почувствует его взгляд или услышит голос, но и в коридорах базы, и дома Стив был один. Раньше его это совершенно не напрягало, а теперь он будто жил с оглядкой, готовый к тому, что за ним в любой момент могут наблюдать. Не следить через жучки и камеры, натыканные в современном мире почти везде, а именно наблюдать исподволь, узнавать о каждом шаге, копить информацию с непонятной целью. Стив перерыл все, что смог найти о трикстерах, но почти ничего не выяснил. Одни источники утверждали, что это чуть ли не полубоги, хитрые и изворотливые, другие — что трикстером может называться любой хитрец, действующий по умыслу или без. Рамлоу явно не был «любым хитрецом», но и на полубога, наверное, не тянул. Стив решил не выдумывать на ровном месте того, чего нет, Тони тоже явно что-то замышлял, потому что вроде как между делом спрашивал Стива об их с Рамлоу взаимодействии и об отношениях до Трискелиона. Стив честно ответил, что не было у него с Рамлоу никаких отношений, кроме обычных рабочих, не выходящих за рамки общепринятых. Потом, уже дома, он лежал без сна и вспоминал все совместные операции со Страйком, одну за другой, но, как ни искал, не видел ничего даже отдаленно похожего на обоюдный интерес. Рамлоу — да, можно было сказать, что он выделяет Капитана среди всех, но его выделяли почти все, с кем он работал. И смотрел командир группы на своего начальника иногда совсем не так, как должен был, но, положа руку на сердце, мало ли на кого Рамлоу так смотрел? Те несколько раз, когда между ними промелькнуло что-то отдаленно похожее на личное, закончились катастрофой. Что драка в лифте, что свалка на автостраде, что тот единственный вечер накануне выхода «Озарения» из тени, когда после поздней тренировки Рамлоу смотрел на него: призывно, жадно, как будто не мог себе его позволить. Стиву было любопытно. Хоть он и сказал когда-то Фьюри, что его мало чем можно удивить, но одно дело не придавать значения всяким техническим новинкам, чтобы не сойти с ума от их многообразия, и совсем другое — сталкиваться с чем-то сверхъестественным, вроде появления во плоти давно умершего человека, который запросто может раствориться в воздухе. Не то чтобы он не видел чудес раньше, в конце концов, он сам был таким чудом, хоть и с меньшими возможностями, но все равно, то, что творил Рамлоу, было за гранью. Стив хотел знать, как он вернулся. И, главное, зачем. Или оттуда, из-за черты может вернуться каждый? Что для этого нужно? Почему мир до сих пор не наводнен такими, как Рамлоу? Почему, кроме него, Стив не видел никого похожего, хотя на войне люди умирали сотнями? Если бы таких существ можно было использовать в качестве солдат, то десяток Рамлоу решил бы исход любой войны. Стив бы предпочел, чтобы Рамлоу был единственным таким особенным, но вот это как раз предстояло выяснить. Но тот не появлялся. Стив проснулся утром задолго до будильника и почти ожидал услышать звук перемалываемых в машине кофейных зерен, но в квартире стояла привычная одинокая тишина, которая отчего-то перестала казаться нормальной. Всего одно утро, странный завтрак, оставивший больше вопросов, чем ответов, а Стиву стало казаться, что он на что-то не на то тратит свою жизнь. Зевнув, он потянулся и медленно сполз с кровати. Привычно спотыкаясь, побрел в ванную, а оттуда на кухню. Стоило пробежаться, чтобы немного разогнать кровь перед нудным днем, посвященным торжеству бюрократии, поэтому Стив выпил кофе и натянул на себя спортивный костюм. Сэму звонить не стал, — тот был в отъезде, читал лекции в реабилитационном центре где-то у черта на рогах и никак не смог бы составить ему компанию. На службу Стив приехал вовремя, но еще у входа у него зазвонил телефон. — Приехал? Срочно поднимайся, в тренировочный зал, — не теряя времени на расшаркивания, велела Мария Хилл. — У нас какая-то чертовщина творится. При слове «чертовщина» у Стива отчего-то полегчало на душе, и он даже заулыбался. В зале были Мария в строгом брючном костюме, Шерон и Наташа. В углу сама собой поднималась штанга. Хороший вес, такой и Стив бы не отжал от груди больше трех подходов по двадцать раз. — Рамлоу, — позвал он, едва переступив порог. — Что за показательное выступление? — Ты его видишь? — задумчиво спросила Наташа. — Нет, но больше некому. Штанга плавно опустилась на крепления и прямо из воздуха соткался чертов трикстер. На нем, кроме очень плотных тренировочных штанов, сидевших, как вторая кожа, ничего не было надето. Утерев воображаемый пот, Рамлоу подошел ближе, и Стив со странно шевельнувшимся внутри беспокойством отметил, что тот непривычно бледен, почти изнурен, что у него появились темные круги под глазами и новый багровый шрам на плече. — Чего собрались, дамы? — насмешливо спросил он. — У вас сегодня жаркий денек будет. Захват заложников, все дела. Повеселимся? Ах, да, — он развел руки в стороны, словно пытаясь обхватить весь огромный пустой тренировочный зал, — вы же перфоратором гвозди забивать будете. У вас же нет группы огневой поддержки, дамы. Нет профи, делающих свою работу без внешних спецэффектов. — Надень футболку, — приказал Стив. — И иди за мной. — Полковник Роджерс, — голосом, не предвещающим ничего хорошего, позвала Хилл. — Что происходит? — Я это выясню, — пообещал Стив, наблюдая за тем, как Рамлоу достает из воздуха футболку с надписью «Идите все на…» и натягивает ее на себя. Тряпка была такой тесной, что ее наличие ничего особо не изменило. — Это же Рамлоу, Кэп? — спросила Наташа, и Стив не удержался от улыбки: — Брок Рамлоу мертв, Нат. Ты видела экспертизу. — Я вижу его собственными глазами. Мария? — Объективно, я вижу что-то паранормальное, внешне отдаленно похожее на бывшего командира ударной группы. Только оно еще больше мудак, чем при жизни. Хотя, казалось бы, куда уж больше. — В точку, бэби, — отозвался Рамлоу. — Роджерс, ты видел ее бедра? Спорим, она бы тебе дала, если бы ты хорошо попросил? Наташа показательно закатила глаза, а молчавшая до этого Шерон выхватила оружие и прицелилась. — А вот это, малыш, мы вроде уже проходили, — оскалился Рамлоу. — Помнится, ничего хорошего из этого не вышло. Ни одной бабе не наебать меня. — Уймись, — посоветовал Стив, которому надоело это представление. — Пойдем в мой кабинет, расскажешь, что там за террористы. Дамы, — он пропустил Рамлоу вперед и отмахнулся в ответ на подозрительный взгляд Наташи. Надо будет потом поговорить с ней. — Где ты был? — спросил он, едва они вышли в коридор. — Почему появился здесь? — Потому что мне так хочется, — Рамлоу развернулся на голых пятках и пошел спиной вперед, чтобы видеть его лицо. — Паршиво выглядишь. Откуда шрам? — Мои дела тебя не касаются. — Касаются. — Нет. — Если хочешь продолжения, твои дела будут меня касаться, Рамлоу. Темные брови взлетели почти до линии волос, заламывась домиками и собирая потемневшую от какого-то неестественно темного загара кожу складками. — Это твое условие? — низким голосом спросил Рамлоу, и глаза у него налились знакомым багрянцем. — Условие чего? Когда ты объяснишь мне, что происходит? — он открыл дверь в свой кабинет и зажег свет. Рамлоу сразу же уселся по-турецки прямо на столе и принялся рассматривать бумаги. Все, кроме личных рисунков, Стив обычно убирал в сейф, так что ничего секретного там быть не могло. — Почему я должен что-то тебе объяснять? — спросил он, разглядывая какой-то карандашный набросок пейзажа. — Потому что, — Стив ухватил его за плечо, на котором видел шрам, и закатал рукав футболки, чтобы посмотреть ближе, — это касается меня напрямую. Правда же? — Стив надавил пальцами на грубый рубец, и тот слабо запульсировал, наливаясь светом. — Если ты пытаешься приласкать меня, то у тебя нихуя не выходит. Больно, между прочим, — не шелохнувшись, ответил Рамлоу. — Мне шею хочется тебе свернуть, — признался Стив. — Можешь попытаться, конечно. Но я заранее не верю в успех. — То есть ты мне не расскажешь? Рамлоу пожал плечами и ухмыльнулся. — Ты задаешь не те вопросы. Стив вздохнул, пытаясь привести мысли в порядок. — Ты — иная форма жизни? — Ага. Инфузория-туфелька. — Рамлоу. — Иная, иная. Жив и вполне материален. — Но не в этом, скажем так, измерении? Ты пропадаешь, — он еще раз обвел шрам, — куда-то в свой мир? Населенный, такими, как ты? Что-то вроде Асгарда? — Что-то очень отдаленно «вроде». Но близко, да. — Такие, как ты, еще есть в нашем мире? — Полно. Но далеко не все любят, чтобы их замечали. — Почему ты показываешься? — Хочу тебя трахнуть. Из тени это не так просто сделать, — Рамлоу поднял на него взгляд и ухмыльнулся, но Стив понял его по-своему. «Не могу ответить прямо», — означало это выражение его глаз. — Почему не только мне? — Чтобы ты не сбрендил, Кэп. Что бы ты подумал, если бы видел и слышал меня в гордом одиночестве? И вообще, ты же о другом хочешь. Почему ты. И где я был. И почему так выгляжу. И откуда шрам. Только вот это вот все я оставлю при себе. Просто учти, что есть гораздо менее уютные места, чем то, в котором живешь ты. — В чем суть? Цель этого всего? — Стив наклонился и коснулся шрама губами, заставляя Рамлоу хрипло выдохнуть. — Новый способ вести допрос? — В этом деле все средства хороши, — хмыкнул Стив. — А у нас любовь или война? — На что больше похоже? — Стив, удивляясь сам себе, провел губами по крепкой шее и слегка прикусил в районе артерии. — Пока на пытки. Если, конечно, ты не дашь мне сейчас на этом самом столе. Роджерс, ты издеваешься? — Никакого «дашь», пока я не пойму условия. — Какие. Нахрен. Условия? — Почему ты вернулся? Что ты получишь, если мы ляжем в одну постель? Не раскроется ли какой-нибудь портал, и не придут ли сюда твои собратья? К войне мы, откровенно говоря, не готовы. Есть ли какие-то ритуалы, при помощи которых вы можете взять человека под контроль? А обратные? — Понятно, — Рамлоу с огромным сожалением отодвинулся от Стива и стек со стола. — Я все равно ничем не смогу подтвердить свои слова, да и не на все вопросы испытываю желание отвечать. Одно могу пообещать: лично тебе это ничем не угрожает. Я не могу взять тебя под контроль, во всяком случае, насильно, и никакой портал в твоей заднице не откроется, если я суну туда свой член. С остальным — думай, что хочешь. Стив обошел стол и снова коснулся его скулы, наблюдая, как загораются шрамы. — Надеюсь, ты понимаешь, почему я не могу тебе верить, — после паузы сказал он. — Ты из-за Гидры, что ли? — Рамлоу оскалился, явно собираясь отдернуться, уйти от прикосновения, но не смог: потянулся за пальцами и прикрыл глаза. — Поверь, я видал вещи и пострашнее проекта «Озарение». Намного страшнее. И разрушительнее. И предавал больнее. Хочу, чтобы ты знал, — он открыл глаза, обычные, карие, и впился взглядом в лицо Стива, — я бы никогда не смог выстрелить в тебя. Даже с дулом у затылка. И это почти ответ сразу на несколько твоих вопросов. Стив страстно хотел ему верить, но знак, выжженный на лопатке этого существа, выпуклый, горячий, не позволял. Трикстер — это обманщик. Рамлоу не зря после смерти стал именно им. — Все люди перерождаются в это? — спросил Стив, продолжая касаться его щеки, волос, шеи, будто не мог оторваться. Это было потребностью. Может, навеянной этим существом, а может, и нет. Просто при мысли о горячем не-одиночестве, о разделенном на двоих возбуждении, все остальное казалось досадными, ничего не значащими мелочами. Он хотел Рамлоу. Хотел то существо, которым он стал. Говорят, смерть все искупает, скрывает от человеческого суда, оставляя все грехи совсем для других судей и палачей. Так мог ли он требовать ответа от того, кто уже либо расплатился за все, либо еще платит? — Конечно, не все, — хрипло отозвался Рамлоу, когда Стив уже почти забыл, какой вопрос задавал. — Надо иметь… определенный склад характера, задатки и послужной список. И попытаться не сдохнуть при переделке. И в первые часы новой охуенной жизни. И во все последующие часы тоже. Стив, склонившись, снова поцеловал шрам на его плече, провел по нему языком, чувствуя терпкую солоноватость кожи, длинно мазнул по шее до самого подбородка и наконец нашел губы. Рамлоу ответил сразу же: жадно, почти кусаясь, запуская руки под форменную куртку Стива, под футболку, и от прикосновений его горячих ладоней будто плавилось что-то внутри. Почти вековой лед и вмерзшее в него горькое одиночество. — Хочу тебя, — прошептал Рамлоу… или уже Брок? — Демоны, как же я… — он рывком опустился на колени, дернул вниз узкие джинсы, не давая Стиву опомниться, и вобрал его член до самого корня. Было горячо, было сладко, туго и почти больно от удовольствия. Будто никто никогда не касался его там, будто все, что было раньше, осыпалось легким пеплом, слетало, как ненужная шелуха, а настоящее сейчас стояло перед ним на коленях, со стоном трахая себя его членом. Стиву казалось, Брок вытягивает из его костей мерзкую стылость, заставляет кровь бежать быстрее, словно разгоняя мир вокруг до сумасшедшей скорости. Под веками вспыхнули разноцветные круги, и Стив почувствовал, как у него слабеют колени, и силы оставляют его. В отключившемся от удовольствия мозге попыталась трепыхнуться какая-то паническая мысль, но тут Брок взглянул на него снизу вверх, и в вишневой поволоке его взгляда было столько жадности, столько желания, что Стив лишь погладил его по скуле, прежде чем ухватить за волосы и излиться в самое горло. Его тряхнуло. Как током ударило. Через все тело прошла горячая волна, его выгнуло, расплавило, и на мгновение показалось, что он не выдержит больше ни секунды, но потом ощущения медленно схлынули, и он обнаружил себя сидящим на полу на заботливо подстеленной футболке с дурацкой надписью «Идите все на…». Брок упирался лбом в его колено, все еще обтянутое джинсой, и тяжело дышал, как после забега, а потом быстро, жадно рванулся навстречу, прижимаясь губами к губам, распахивая глаза, судорожно, быстро лаская себя, хрипло выругался на незнакомом языке и обмяк, медленно целуя, лаская языком нежную изнанку губ. — Видишь, никаких порталов, — саркастично заметил он, но вышло отчего-то почти тепло. Почти нежно. — Только камеры, пишущие онлайн. — Которые ничего не видели. Я не готов делиться подобной информацией со всеми желающими. — А какой согласен? Рамлоу отстранился, как был — голый, уселся рядом и закурил. — Со всеми желающими — никакой. А тебе, так и быть, скажу: секретная лаборатория ЩИТа уже захвачена, так что тебе лучше натянуть штаны, полковник Роджерс. — Что? — Стив вскочил, будто его пружиной подкинуло. — Пока мы тут… — Трахались, — любезно подсказал Рамлоу. — Это можно было… — Ничего нельзя было ни остановить, ни изменить, успокойся. Но штаны все же натяни. И телефон… На столе действительно раздалась трель служебного старкфона, и Стив, принимая вызов, уже знал, что услышит: — Лаборатория ЩИТа была атакована неизвестными, Кэп, — спокойно сообщила Наташа. — Группа «Чарли» готовится к вылету. Все известные подробности уже в сети. — Вылет через пятнадцать минут, — Стив встряхнул телефон, как его учил Тони, и вскоре в воздухе повисли полупрозрачные планы служебных помещений, карта местности и списки сотрудников. — Ты со мной? — спросил он у Рамлоу, а тот, потянувшись, сыто облизнулся и прикрыл глаза. — Нет. С такой херней ты и сам справишься, — он поднялся и, со смаком поцеловав Стива, завалился на диван. — Прости, у меня были тяжелые… сколько тут у тебя прошло? — Двое суток. — У меня были тяжелые двое суток. Если что зови, не стесняйся. Он завернулся в какое-то пушистое покрывало, появившееся прямо из воздуха, и закрыл глаза. Стив решил отложить выяснение всех обстоятельств до лучших времен и, подхватив щит, пошел переодеваться. Никого звать он, конечно, не собирался. *** Операция была тяжелой, и, как уже не раз бывало, в ходе нее выяснились некоторые подробности деятельности ЩИТа, вызвав неприятно царапнувшее внутри чувство, что пора бы уже привыкнуть к тому, что всей правды о родной организации он все равно никогда не узнает. Биологическое оружие, исследования останков читаури, какие-то части их экипировки, от которых странно фонили приборы, — все это разом не улучшало настроения. А уж когда Тони, в очередной раз плевать хотевший на все инструкции, с восторгом полез в какие-то железки (хотя железо там было вряд ли), Стив гаркнул: — Общий сбор! Тони, оставь это. Мало ли, что за металл. — Много ты понимаешь, Кэп. Это вообще не металл, это… За защитным стеклом, разделявшим комнату на две половины, что-то оглушительно бабахнуло, ослепительная вспышка будто выжгла весь воздух, и Стив только успел почувствовать, как его придавило сверху тяжелое тело, а жесткая ладонь закрыла глаза. — Ни на минуту нельзя оставить, — прохрипел знакомый голос, и мир исчез. Стив пришел в себя от того, что его волокли по полу, как мешок с картошкой, ухватив за ремень перевязи. Тянули без напряга, весело насвистывая. В воздухе стоял запах озона, щедро разбавленный ароматным дымом сигарет, которые обычно курил Рамлоу. — Глаза не открывай, — посоветовал все тот же хриплый голос. — И не дрыгайся. И так весишь фунтов триста во всем этом барахле. И не болтай. Обожжешь гортань, и о том, чтобы натянуть твой сладкий ротик, придется забыть. При каждом шаге край щита, закрепленного на спине, неприятно царапал пол, руки-ноги были ватными, и Стив почувствовал, что снова уплывает. Хотелось спросить, где Тони, что с остальными, куда его тащат, но сил не было. Никаких. Окончательно он пришел в себя уже на бетонном покрытии примерно в пятистах футах от основного входа в здание. Вокруг стрекотали вертушки, поднимая в воздух смерчи пыли и листьев, солдаты ударной группы бродили, как пьяные, натыкаясь друг на друга и на людей в белых халатах, бестолково размахивавших руками. Стив попытался встряхнуться и встал, пережидая головокружение. — Группа, построиться! — гаркнул он. — Соммерс! Ко мне! Один из солдат, высокий и широкоплечий, с трудом доковылял до него и попытался вытянуться в струнку, глядя мутными глазами. — Доложите обстановку, — потребовал Стив. — Группа дезориентирована, — непривычно тихо произнес Соммерс. Он нравился Стиву сочетанием бойкости, инициативности и беспрекословного подчинения приказам. — Халаты говорят, взорвался какой-то резервуар с газом, влияющим на психику, сэр. — Построиться. Оцепить периметр. Ученых согнать… собрать в группу. Заглушить чертовы вертушки. Ждать дальнейших указаний. — Слушаюсь, сэр. Разрешите исполнять? — Исполняйте. Как только солдат, по-военному развернувшись, ушел, Стив попытался связаться с Тони, но комм будто умер. Добравшись до одного из вертолетов, Стив по рации доложил обстановку Марии и, осмотревшись, направился ко входу в чертов бункер. — Даже и не думай, — раздалось у него в голове. — Хрен я снова буду тебя вытаскивать. — Брок, слава богу, — Стив выдохнул. — Бог тут точно ни при чем, Роджерс. Неужели ты вспомнил мое имя? — Где Тони? — Когда я тебя утаскивал, он продолжал пытаться покончить с собой, убившись о природные процессы, о которых понятия не имеет. — Он жив? — Мне-то что? Тебя я вытащил, на остальных мне насрать. — Мне придется за ним вернуться. Тут комм ожил и прохрипел голосом Тони: — Кэп, у нас проблемы. Пришли своего неубиваемого дружка, у меня костюм садится. Появившийся из тени вертушки Рамлоу молча показал средний палец. — Я им не командую, — ответил Стив, верно поняв посыл. — Оставайся на месте. — Нихуя, — верно понял его намерения Рамлоу, и, моментально оказавшись прямо перед ним, уперся ему ладонью в грудь. Стив будто на стену наскочил. — Там газ, надышавшись которым, ты отбросишь копыта. Стив молча вернулся к вертушке, которую уже успели заглушить, и, порывшись в отсеке со средствами спасения, нашел респиратор своего размера. Пока он возился, Рамлоу куда-то исчез, а стоило добраться до двери бункера, как тяжелые створки ворот раздвинулись, в образованную щель вырвались желтые клубы газа, тут же рассеявшиеся в воздухе, а потом оттуда же вылетел Тони, но не своим ходом, а будто ему придали изрядное ускорение. Створки снова сомкнулись, а Стив подбежал к неподвижному Тони, подхватив подмышки, оттащил подальше от здания и отщелкнул маску. — Как ты? — спросил он, сняв респиратор. — Рамлоу — хамло, — констатировал Тони. — Но силен. Ты его совсем не контролируешь? — С чего бы? Встать сможешь? — Только если ты меня распакуешь. Кнопка аварийного отключения изнутри заела. — Что там случилось, Тони? — Стив примерился и сорвал с руки Старка правую перчатку. — Если понятным папуасам языком, то… неконтролируемая реакция металла доспехов читаури и, кажется, моего реактора. Энергию будто высосало. — Лучше бы тебе мозги высосало, — раздался голос Рамлоу. — О, а вот и ручная зверушка объявилась. Чего тебе в аду-то после смерти не сидится? — Надо было оставить тебя там. Не сдохнешь — не узнаешь. — Задница Роджерса покоя не дает? — откашлявшись, Тони сел и, нажав что-то снаружи, освободился от костюма полностью. Рамлоу хмыкнул и демонстративно огладил указанную часть тела Стива. — Продолжай дрочить, — оскалился он, на что Тони лишь закатил глаза. — Перестаньте, — приказал Стив обоим. — Сейчас не до этого. Тони, у тебя есть запись параметров? — Естественно, — он вытащил из кармана Стива старкфон, что-то там нажал и позвал: — Пятница? — Слава богу, босс, — отозвался искин. — И опять меня с кем-то перепутали, — хмыкнул Рамлоу и исчез. — Заносчивый говнюк, — не отвлекаясь от каких-то графиков, пробормотал Тони. — Кого-то он мне в этом плане напоминает, — заметил Стив. Когда все перебрались на базу и сдали выживших террористов и едва живых ученых на руки персоналу, Мария собрала экстренное совещание для разбора операции. Стоило Стиву, Тони, командиру группы «Чарли» и начальнику захваченной базы рассесться вокруг стола, как рядом со Стивом на столе материализовался Рамлоу и расселся прямо поверх карты. Он сидел, по-турецки подвернув под себя ноги, и, по обыкновению, курил. — Приступим, — деловым тоном начала Мария, будто сидящий на столе трикстер был в ее жизни обычным явлением. — Первичный анализ показал, что… — Что вы облажались, — вставил Рамлоу. — Это я тебе, красота всея ЩИТа, и без первичного анализа скажу. Сунулись на базу, на которой производят психотропное и химическое оружие, не имея даже противогазов и резервного канала связи. «Чарли» подготовлена плохо. Старк… — Не продолжай, — оборвал его Тони. — Еще одно слово и… Чего вы вообще его слушаете? Кэп, ты прикрываешь своей орденоносной грудью опасное существо, по крайней мере, восьмого класса. — Класса? — переспросил Стив, копаясь в памяти. Та молчала. — Твой трикстер — демон, Кэп, — припечатал Тони. — Ты своим накачанным сывороткой мозгом понимаешь, что он может натворить? Ты сам признал, что не контролируешь его! — Тебя, Старк, тоже никто не контролирует, — вставил Рамлоу. Стив чувствовал, что тот в ярости, хотя внешне это никак не проявлялось. Разве что видимая часть шрамов чуть потемнела. — Прибавь сюда еще общее для всех людей любопытство и твою фирменную манеру совать пальцы в розетку с криком «а что будет, если?», и у нас возникнет вопрос о том, кому поводок нужнее. — И это говорит тварь... — сквозь зубы начал Тони. — Хватит, — сказали Мария и Стив одновременно. И если Рамлоу замолчал, обдав презрением всех вокруг, то Тони выдал длинную тираду о том, как опасно оставлять без контроля кого-то с настолько неизученными способностями. — Инстинкт самосохранения отсутствует, — ухмыльнулся Рамлоу, когда тот закончил, и загасил сигарету о ладонь. — Чего уставился? — спросил он у Соммерса. — Я бы на твоем месте сам себе хуй отрезал. Группа не готова, команды не выполняются. Подтанцовка из вас… девахи из кэповского кордебалета в войну и то лучше стреляли. — Рамлоу, — вмешалась Хилл. — Если ты такой умный… — Умный не сидел бы сейчас с вами, а честно перегрызал бы глотку какому-нибудь зазевавшемуся хрыку. И нет, моя прелесть, ты чудо как хороша, и в постели тоже, но дрессировать я больше никого не стану, вы и так все мои труды по пизде пустили. А при жизни у меня было больше свободного времени и меньше здравого похуизма, чем сейчас. Так что извиняй. — Чего ты вообще приперся? — снова встрял Тони. — Чего тебе на углях-то не сиделось? — Сядешь на угли — узнаешь, — Рамлоу зевнул, показав клыки, и встрепал не успевшему увернуться Стиву волосы. — Хорошо с вами, девочки, но у меня был трудный период. Сейчас мне нужно быть в трех местах одновременно, а я тут с вами сопли на кулак мотаю. Насосете чего умное — зовите. А не позовете, так я сам приду. Подмигнув Стиву, он исчез, будто втянувшись в тень, отбрасываемую на стол жалюзи. — Он опасен, — снова начал Тони, но Стив, развернув отчет, уже его не слушал. Если бы не Рамлоу, они с Тони тут бы не сидели. И самым интересным в этом было то, что Тони тоже это прекрасно понимал. И злился еще и оттого, что терпеть не мог ошибаться, признавать свою вину и быть обязанным. Особенно тому, кому нечем было отплатить. После утомительнейшего спора с Тони и Марией, предлагавших каждый свой метод решения «проблемы Рамлоу», и долгого неприятного разбора операции, Стив пришел домой за полночь, наотрез отказавшись ночевать на базе. И хотя дома из продуктов был только замороженный горошек почти годичной давности, а кофе оставалось всего на две чашки, Стив упрямо потащился через весь город в надежде заснуть в собственной постели без пристального наблюдения камер. Дома было тихо. После густо населенной базы с вечно освещенными коридорами и оповещениями по общей радиосвязи, это казалось настоящим чудом. Решив, что поест уже с утра, Стив разделся и завалился в постель, решив пренебречь и повторным душем тоже: усталость будто взяла голову в тиски и все сильнее зажимала ее. Сон пришел мгновенно. Казалось, вот только что Стив подбивал удобнее подушку и тянул на плечи тонкое одеяло, а через краткий миг уже стоял посреди полыхающей пустыни. Легкие обожгло взвесью пепла и жара, волосы и ресницы опалило. В глубоких трещинах рассыпающейся пеплом почвы просвечивали расплавленные потоки не то магмы, не то еще чего-то, раскаленный ветер моментально высушил глазные яблоки, стало нечем дышать. Стив судорожно попытался вдохнуть, прикрывая лицо ладонью, и вдруг ощутил прикосновение к спине — слишком нежное и прохладное, не вязавшееся с этим местом, он обернулся и проснулся в своей постели, все еще судорожно пытаясь вдохнуть. — Кошмар? — спросил Рамлоу, поглаживая его по спине. — Я видел раскаленную землю со взвесью пепла вместо воздуха. Освещение, как от горящего в темноте костра, сплошная мешанина багрянца и теней. Очень жарко, кожа моментально пересохла, — он потрогал волосы, просто чтобы убедиться, что те на месте. — Под ногами пепел и вулканический песок. Я даже вдохнуть не мог. Хорошо, что ты меня разбудил. Рамлоу потянул его за плечо, вынуждая лечь на спину и навис сверху. — Не ходи за мной больше, Стив. Просто зови, если нужен. — Я не… Погоди. Это… — Ч-ш-ш. Это был просто сон, понял? Но в следующий раз зови. Стив смотрел на его лицо, слишком загорелое для их климата, коснулся кончиками пальцев сухих губ и вдруг подумал, что действительно ничего не знает о существе, которое прижимает его к постели. И одновременно — что знает о нем слишком многое. — Ты назвал меня по имени, — улыбнулся Стив. — Могу и в постели звать Кэпом, если тебя такое заводит. Стив обхватил его затылок ладонями и поцеловал. Рамлоу… Брок откликнулся тут же, жадно, требовательно, тяжело навалившись сверху. — Ты мой, — едва слышно произнес он, почти касаясь губами уха. — И твой сон — лучшее тому доказательство. Они целовались, перекатываясь друг на друга, то поддаваясь, то снова отвоевывая лидерство, пока Стив не оказался сверху, вклинивая колено между ног, задыхаясь от возбуждения. Еще никогда ни один человек не вызывал в нем такого желания физического контакта. Брока хотелось мять до синяков, зная, что он прочный, хотелось сгрести под себя его неестественно горячее тело и взять, жадно вбиваться до хрипоты, до сладких судорог. А потом снова целовать — лениво и нежно, зная, что имеешь право. Брок вывернулся из-под него, не прилагая видимых усилий, прикусил шею, почти больно, отчего место укуса сладко заныло, сжал соски, заставляя Стива выгнуться, и скользнул ниже. Властно перевернул на живот, содрал пижамные брюки, раздвинул ягодицы до предела, почти до боли, и зарычал. От этого низкого, звериного рыка у Стива запульсировало в паху. Не то чтобы он был против подставиться, сдаться, принять в себя, но сильнее хотелось другого. Того, что сейчас делали с ним. — Мое, — Брок уткнулся лицом в нежную кожу, лизнул мокро, бесстыдно, царапая щетиной и до боли сжимая ягодицы, — мое. Хуй отдам. Сдохну, но не выпущу. Можно мне?.. Блядская Бездна, как я тебя хочу. Стив прогнулся в пояснице и ухватил его за волосы. Он почти не соображал, что делает, когда с хриплым стоном насаживался на горячий, твердый язык, который, казалось, был длиннее среднестатистического человеческого минимум вдвое. Когда терся членом о простыни, давясь криком, зная, что не в силах будет остановиться, даже если от этого будет зависеть его жизнь. Брок чуть отстранился, а потом мазнул у входа скользкими пальцами, толкнулся ими, растягивая, и Стив едва не взвыл. Каждое движение отдавалось внутри коротким спазмом, острым, ярким, как оргазм. Страшно было думать о том, как будет ощущаться полноценный секс при такой подготовке. — Тесный, — прошептал Брок, — отзывчивый… А потом вдруг как-то вздрогнул, захрипел, будто его душили, будто в глотке застрял вой, все никак не находивший выхода. Стив ощутил прохладу и пустоту там, где только что были горячие пальцы, и сквозь туман возбуждения не сразу понял, что происходит что-то не то, но сразу пришел в себя, когда услышал удар тяжелого тела об пол и звуки борьбы. Брока будто волокло по полу невидимое лассо, накинутое на шею, и он хрипел, извиваясь, вцепившись руками в горло. Стив моментально оказался рядом, дернул на себя, вызвав болезненный стон. Вены на руках Брока засветились, словно в них тек жидкий огонь. — Ств… — Я держу, — ответил Стив. — Я держу тебя. Чем… что делать? — он попробовал загнать палец между покрасневшей с натуги шеей и невидимой веревкой, но не сумел. — Не… пуск… пока… Их снова дернуло, протащив на добрый десяток дюймов вперед, и Стив, обхватив Брока обеими руками, уперся босыми ногами в стену. От силы следующего рывка стена пошла трещинами, а под ступнями выкрошилась штукатурка. — Что это? — сквозь зубы спросил Стив, с отчаянием понимая — не удержит. — Вы… зов. Сильный, сука, — прохрипел Брок. Он судорожно вздохнул, и вены на руках, удерживающих удавку, налились чернотой, давая ему такую возможность. — Держи. Пока я не… пой… му… Стив, сжав зубы, уперся увереннее, надеясь, что стена выдержит. — Приди… за… мной. — Приду, — пообещал Стив. — Хочу тебя себе. Слышишь? — Старк, — четко выговорил Брок и распахнул глаза, отпуская руки. И радужку, и белок затопила чернильная темнота, но Стив даже не успел удивиться, — Брок исчез с неприятным шипением, с криком, будто с него живьем снимали кожу. Совсем не так легко, как исчезал обычно. Стив вскочил на ноги, быстро оделся и, прихватив ключи, сбежал вниз. Еще никогда он не гнал мотоцикл с такой скоростью, благо, в так называемый «Час волка» улицы были почти пусты, а камеры были приучены не замечать его мотоцикл — мало ли дел по спасению мира у Капитана Америки? Надо отдать должное, Стив никогда этим доверием не злоупотреблял. Взлетев на лифте, он набрал длинный экстренный код на двери лаборатории и прижал к считывателю карту, добытую у Наташи «на случай ядерной войны и зомбиапокалипсиса». Пятница только успела сказать: «Мистер Роджерс, у вас нет до...» и замолчала, длинно растянув последний слог. Дверь со щелчком открылась, и Стив сначала заморгал, привыкая к темноте, а потом услышал высокий звериный вой. Вся мебель, столы, верстаки, железки, были сдвинуты к стенам, а на выскобленном до блеска бетонном полу мягко светилась красным многолучевая звезда. Тони нараспев читал что-то из толстой книги в кожаном переплете, и Стив остатками незатопленного холодной яростью сознания успел уловить неидеальное произношение и стертые окончания слов на латыни. Горели свечи, пахло травами, ладаном и почему-то паленой костью, но самым страшным было не это. В самом центре звезды в рунном кругу извивалось живое существо. Можно было бы принять его за человека, если бы не длинный тонкий хвост с темной кисточкой на конце, не полированные темные рога, короткие и толстые, чуть выступавшие из растрепанной гривы волос, и не глаза: черные, без деления на белок и радужку, с вертикальным желтым зрачком. Стив кинулся вперед, собираясь снести к чертям все эти оккультные символы и забрать то, зачем пришел, но Тони вдруг захлопнул книгу и с усмешкой на него посмотрел, будто только и ждал, когда «Кэп» попрет напролом. Это его немного охладило. — Что здесь происходит?! — рявкнул он. — Тони? — Явился, — саркастично ответил тот. — Полюбуйся на свое существо. Нравится? Все еще считаешь его мужиком, с которым можно трахаться, не опасаясь, что это откусит тебе голову, как самка богомола? — Тони… — Даже мозг, имеющийся в твоем распоряжении, и тот отказывает, стоит ему появиться рядом. Кэп, разуй глаза! Ты же тем, что между ног, думаешь! Я никогда не верил во всю эту чушь, — он указал на книгу, — но вынужден признать, что современная наука знает о мире… о мирах далеко не все. И если существуют демоны, то почему бы не существовать и одержимости ими? — Идиот, — глухо сказало существо, запертое в круге. — Захлопни пасть! — посоветовал ему Тони, а Стив сжал кулаки, пытаясь успокоиться. Гнев тут был плохим советчиком. Сначала нужно было вытащить Брока, кем бы он ни стал, а потом решать что-то с Тони. — Что ты собираешься делать? — как мог спокойно спросил Стив. — Сначала я хотел просто изгнать это существо из нашего мира, навсегда закрыть ему лазейку сюда. Но теперь, — он погладил книгу по обложке и ослепительно улыбнулся, — у меня есть идея получше. В конце концов, глупо отрицать некоторую… полезность паранормальных способностей. Робототехника, к сожалению, может далеко не все. А вот возможности демонологии почти безграничны. Как оказалось, не обязательно иметь какой-то особый дар, чтобы призвать демона. Конкретного демона. У меня вышло, а ведь я хотел всего лишь опровергнуть нелепую теорию о том, что вся эта эзотерика существует. Теперь глупо было бы растрачивать такой ресурс. Поэтому, прости, Кэп, — Тони нажал кнопку на браслете и из соседнего зала влетел полностью автономный костюм. — Болванка, задержи его, — приказал ему Старк, и груда высокофункционального металла бросилась на Стива. Конечно, он успел метнуть щит, конечно, он отбился, перевернув все вверх дном и вывернув с корнем из костюма источник питания, но, посмотрев в центр магической фигуры, понял, что опаздывает. Брок выл, пытаясь сцарапать раскаленный добела ошейник, а Тони, дочитывая очередной катрен из книги, готов был надеть простой металлический браслет себе на запястье. Стив отчаянно рванулся, метнул щит, но все, что успел сделать — это забрать браслет себе. Как только тот обжег кожу, многолучевая звезда погасла, а Брок снова стал таким, каким видел его Стив до ритуала. Почти обычным человеком. Он лежал по центру вплавившейся в бетон магической фигуры, широко раскинув руки и ноги, и, казалось, не дышал. Тони тоже был без сознания: удар щита его контузил. Стив перешагнул линии, стараясь, впрочем, на них не наступать, и склонился над Броком, тронул обожженную шею, пытаясь почувствовать пульс, и тот, будто почувствовав его, открыл глаза. Обычные, человеческие. — Хозяин? — хрипло спросил он. — Роджерс? — второе вышло увереннее. Потом он нащупал ошейник и длинно выматерился. — Прости, — прошептал Стив, боясь коснуться ожогов. — Как мне помочь? — Ну, давай, на руки возьми, вынеси вперед нога… то есть как спасенную принцессу, — прохрипел Рамлоу, пытаясь сесть. Стив подтолкнул его в спину, помогая. — С этим недоумком рода человеческого что? Не пришиб, надеюсь? — Нет. Не до конца, — поправился Стив, оглянувшись на лежащего без сознания Тони. — А мне говорили, вызывать народ разучился, — Рамлоу оглядел рунный круг и сплюнул на один из символов. Тот задымился. — Хотя вышло потому, что я в этом мире обретался. И был, скажем так, занят. — Пойдем? Рамлоу вздохнул, с какой-то горькой нежностью улыбнулся, дотронулся до его щеки обожженными пальцами и попросил: — Отпустишь меня своим ходом? — Отпу… — с вопросительной интонацией начал Стив, потом посмотрел на свой браслет и кивнул. — Конечно. Если тебе так легче. — Я сейчас даже встать не смогу. Но ты зови. Я теперь не только услышу, но и не смогу проигнорировать тебя, даже если сдохну. Сказочка про Аладдина не такая уж выдумка. — Тебе что-нибудь нужно? Рамлоу погладил его по браслету кончиками пальцев и оскалился. — То, что мне было нужно, я уже проебал. Остается надеяться, что наоборот будет не хуже. Стив не успел уточнить, что тот имел в виду, — Рамлоу просто растворился в перекрестье теней, отбрасываемых высоким подсвечником. Тенью Стива он отчего-то пренебрег. Стив подошел к Тони, убедился, что у того прощупывается пульс, и достал телефон. — Мисс Поттс? Это Стив Роджерс. Простите, я знаю, что поздно… Да, с Тони. Большая мастерская на сороковом этаже. Спасибо. Не дожидаясь, пока сюда сбежится половина башни, Стив подобрал щит и ушел, оставив аварийную карту там, где она была — хотел быть уверен, что его не попытаются задержать до выяснения обстоятельств. Домой он добирался не спеша, гадая, не зря ли не прихватил чертову книгу — с Тони сталось бы попытаться провернуть что-нибудь еще более опасное — но решил, что все тексты были так или иначе сохранены, и скромных знаний Стива о компьютерах точно не хватило бы, чтобы вычистить все копии. Да и с возможностями Тони купить еще одну книгу — вообще не проблема. О Броке думать не хотелось. Глянув на браслет, Стив был вынужден признать, что не так представлял себе эту связь, эти странные отношения. Он терпеть не мог принуждения в любом виде, никогда не понимал расизма, ксенофобии и прочих аспектов неравенства, и вот теперь, пусть и не вполне добровольно, стал почти рабовладельцем. Еще хуже ему становилось от осознания того, что владеть он был вынужден тем, кто и так стал бы его, сложись все иначе. Не взбреди Тони в голову мысль снова спасать мир в одиночку. Из подобных идей никогда не выходило ничего хорошего. Уж Стив-то знал об этом, как никто. Дома стояла все та же пыльная тишина, и, только бросив ключи на подзеркальный столик в прихожей, Стив понял, что надеялся застать Брока здесь. Взглянув на часы и обнаружив, что уже шестой час утра, он не стал разуваться, а пошел в магазин, припомнив, что в холодильнике, кроме горошка, по-прежнему ничего нет. Разъезжая по ближайшему супермаркету, он клал в тележку неоправданно много еды. Почему-то впервые за долгое время ему хотелось иметь дома полный холодильник. Несмотря на плотный график, когда он мог не появляться по нескольку дней, и на то, что времени на готовку почти никогда не было. Да и умений особых тоже. Но, в конце концов, для мяса существует морозилка, как и для большей части овощей, а многие современные продукты обработаны таким образом, чтобы дождаться своих хозяев из командировки, оставаясь при этом съедобными. Дома, распихав все по полкам, Стив почувствовал странное удовлетворение, давно забытое, довоенное, которое ощущал, когда домой получалось принести что-нибудь дефицитное и дорогое, доставшееся по случаю. Тогда ему тоже было с кем разделить радость. Да, наверное, все дело было именно в этом. Быстро приготовив огромный омлет с беконом и овощами, он налил себе кофе и замер, не донеся кружку до рта. Вспомнил горячие ладони на ягодицах, желание принадлежать, острое удовольствие от каждого прикосновения, и возбуждение вернулось с новой силой. Накатило так, что стало невмоготу. До трясущихся рук и полыхающего лица. Стив все же отпил кофе, пытаясь привычно переупрямить собственное тело, но в этот раз у него ничего не вышло. Хотелось так, что кусок в горло не лез. Оставив остывающие кофе и омлет на столе, он пошел в душ, но, когда не помогла и холодная вода, сдался, отрегулировал температуру до привычной, обвел пальцами головку, глотая стон, и с облегчением почувствовал, как сзади прижимается знакомое горячее тело. — Не дашь поболеть нормально, да? — в хриплом голосе слышалась усмешка, и Стив поймал себя на том, что тоже улыбается. — Я не звал. — Роджерс, в определенном диапазоне ты орал так, что уши закладывало, — Брок оттолкнул его руку, крепко обхватил член и мучительно медленно провел снизу вверх. — И что я кричал? — Если словами, то ближе всего «Трахни меня». Стив фыркнул, подставляя лицо теплым струям, поймал губами несколько капель, пытаясь успокоиться, но не преуспел. — Неправда, — наконец, ответил он. — Попробуй еще раз. Брок поцеловал его в плечо, вжимаясь членом между ягодиц, и потянулся за мочалкой. — Остальное слишком хорошо, чтобы быть правдой. Да и «трахни меня» — лучшее, что я пока от тебя слышал. — Ну скажи. Мне интересно, как… ты слышишь мои мысли? — Что за бред? Я бы уже ебанулся, если бы мне в мозг попадала вся та чушь, которая обычно отражается у тебя на лице, сигнализируя о мыслительном процессе. Я слышу эмоции. И только те, которые направлены на меня. — У остальных тоже? Брок развернул его к себе, и Стив сразу посмотрел на его шею. Открытые ожоги превратились в багровые рубцы, а пальцы рук совсем зажили. Тонкий ошейник из черного металла украшали кривовато выведенные руны, и это смотрелось бы даже экзотично, если бы не имело иного назначения, кроме как служить украшением и без того совершенному существу. — Ты ничего так и не понял? — Брок вылил на мочалку щедрую порцию геля для душа и взбил пену. — Разреши подсуетиться, хозяин? Вымыть? Накормить? Выдрать? — Прекрати, — Стив отобрал у него мочалку и нежно принялся водить ею по плечам и спине. — Я никогда не стану приказывать тебе. — Тебе придется. Потому что Старк иначе придумает что-то еще. У него у самого проблемы с контролем, и он считает, что все, кто не реагирует на его приказы с готовностью искина и этих его железяк, должны быть в ошейнике и желательно наморднике. — Я не знал, что еще можно было сделать, прости, я не понимаю ничего в этих… высоких материях. В тот момент я лишь не хотел… — Стив замолчал, подбирая слова, но в голове только настойчиво билось в виски «МОЙ!» — И поступил правильно. В исполнении приказов нет ничего плохого. Главное, чтобы отдавались они тем, кому и так… — Да, — Стив притянул его к себе, провел мочалкой по ягодицам, поцеловал в шею, там, где не было рубцов. — Я как раз думал о том, что хотел, чтобы ты сам. Не из-за ошейника. Брок вздохнул и так очевидно удержался от того, чтобы закатить глаза, что Стив хмыкнул. — Давай я тебя вымою, мой недалекий хозяин, а то мы так до второго пришествия возиться будем. А я жрать хочу и спать. Отобрав мочалку, он в два счета оттер Стива до скрипа, действуя так привычно, будто полжизни занимался отмыванием здоровенных мужиков. Потом они в молчании разделили кофе и остывший омлет и, засыпая, Стив чувствовал, что не один — к спине привалился горячий, как печка, Брок. А еще он снова услышал его у себя в голове. Как в самом начале. — Я хотел тебя еще до того, как умер, Роджерс. Так что большего «сам» просто не может быть. Стив позволил усталости взять над собой верх и нырнул в странный сон. Он плыл в темноте, весь пронизанный красными нитями. Живыми, светящимися. Они вели куда-то за грань, и там, на другом конце, тоже был кто-то. *** Никогда еще Стив не просыпался так: от томительного, тягучего возбуждения, густого, как патока. Было хорошо, тепло и безопасно. — Кончай притворяться, — услышал он и, не открывая глаз, перевернулся, подминая Брока под себя. — Я не притворяюсь. У меня выходной. Хочу есть, спать и тебя. Не обязательно в таком порядке. — Со «спать» и «жрать» придется подождать, — Брок снова оказался сверху. — На чем мы там в прошлый раз остановились? — Если память не изменяет, твои пальцы были во мне. — И от этого мне еще больше хочется свернуть Старку шею. — Мы можем начать сначала, — предложил Стив. Брок ухмыльнулся и хотел скользнуть вниз, но Стив поцеловал его, удерживая. — Можно мне? — спросил он, перебирая жесткие волосы. — Слово «можно» с вопросительной интонацией можешь забыть, Роджерс, — Брок почесал шею вокруг ошейника. — Тебе по определению можно все. — Я все равно буду спрашивать. — Уймись, мистер я-сдохну-за-равноправие. Тебе было можно все еще задолго до того, как на мне волею всемилостивого Старка оказался ошейник. Стив снова погладил темные шрамы у него на виске и проглотил вопросы о том, почему Брок молчал. Потому что выбора у него не было. Да и он не поверил бы тогда. Придушил предателя собственными руками, если бы смог. Вместо ответа Стив коснулся губами шеи, потерся лицом о плечо, будто помечая, провел языком над ошейником. Брок вцепился ему в задницу и оплел ногами. — Не томи. Трахаться хочу. Как же я хочу трахаться, кто бы знал. Там ничего не нужно готовить, просто вставь мне. Давай, Роджерс, будь человеком. Стив не собирался уступать так легко. У него тоже давно никого не было, но это не означало, что из-за этого нужно было отказаться от половины удовольствия. Высвободившись, он сел на пятки. — Дай мне хоть рассмотреть тебя. И я хочу видеть хвост. Я точно помню, он у тебя был. — Это приказ, хозяин? — ехидно спросил Брок, даже не думая прикрыться под внимательным изучающим взглядом. — Просьба, — Стив перевернул его на живот и погладил по пояснице. — Тут? — Роджерс, хвост — слишком интимная часть тела. По сравнению с ним член — самое приличное место. — Я от тебя ничего не прячу, — Стив надавил ему на копчик и скользнул ниже, погладил между ягодицами, чувствуя, что вот-вот сорвется. — Ты там у меня кнопку отстрела хвоста ищешь, что ли? — хрипло спросил Брок, приподнимая бедра. — Вставь мне. — Хвост… — Да сам появится, еще надоест. Роджерс! — Кто чей хозяин, интересно, — Стив вогнал в него два пальца, просто чтобы убедиться, что не причинит боли. — Блядь, да ты, ты. Еби уже. Сука, что за человек? Стив, хмыкнув, поцеловал его в поясницу и, вытащив пальцы, коснулся головкой тут же сжавшихся мышц и опомниться не успел, как оказался на спине, а Брок — сверху, спиной к нему. — Кончишь раньше меня — придушу, — пообещал тот, а Стив заворожено смотрел на игру мышц на сильной спине и на то, как его член исчезает в потрясающе тесном, горячем нутре. — Я хочу… лицо видеть, — прохрипел он, когда Брок взял какой-то совершенно безумный темп. Тот со стоном развернулся к нему, обжег поцелуем. Стив подхватил его под ягодицы и принялся вбиваться снизу вверх. — Или пусти, или прижми… крепче. Стив подмял его под себя, вжимая в кровать, и сорвался. Он не боялся сделать больно или что-нибудь повредить: Брок лишь стонал и сжимал его до синяков, подзадоривая, распаляя, доводя до невменяемого состояния. — Не могу, — простонал Стив, — господи, не могу больше… — Только, блядь, попро… Стив задвигался короткими, мелкими толчками, каждый из которых заставлял Брока сильнее сжимать его в себе, хрипло вскрикивать и материться, а потом и вовсе зарычать, выгнуться, обжигая семенем живот и грудь Стива, выдоить его до капли. Стив только и мог, что упасть сверху, не боясь раздавить, и попытаться отдышаться. — Ты горячий, — с трудом произнес Стив, даже не думая двигаться. — Не в смысле темпераментный, хотя и это тоже, а в прямом смысле. — У меня нормальная температура тела, как у человека, сдыхающего от горячки, — сорок два градуса по Цельсию. Когда бешусь — еще выше. — Напомни мне тебя не злить, — хмыкнул Стив. — У тебя не выйдет. Характер — говно. Что у тебя, что у меня. Стив тяжело перевалился на бок и тут почувствовал щекотное прикосновение к ноге. На короткое мгновение ему показалось, что на кровать забралась мышь, но Брок, заметив, как он замер, фыркнул. — Не дрейфь. Хотел интима? Получи. Что-то пушистое скользнуло вверх по бедру и, мазнув по яйцам, пощекотало задницу. Стив открыл рот, но потом посмотрел на иронично вздернувшего бровь Брока и рассмеялся. — Покажи. Как ты это делаешь? — Так же, как рукой. Стив изловчился и поймал хвост за пушистую кисточку. Тот задергался у него в руке, извиваясь, будто принадлежал недовольному коту, но Стив хотел его рассмотреть. — Не кусай меня, пожалуйста, — попросил он Брока. — Мне просто интересно. — Я не животное, Роджерс, — отозвался тот, закуривая. — И когда я в следующий раз хлестну тебя им до кровавых полос, не обижайся. Сам напросился. Хвост был великолепен — длинный, гибкий, обтянутый той же смуглой плотной кожей, как и остальной Брок, он заканчивался кисточкой таких же жестких волос, что и на голове. — Зачем ты им дергаешь, тебе больно? — спросил Стив, пригладив кисточку. Хвост обернулся вокруг его предплечья, как змея и погладил нежную кожу внутренней стороны бицепса. Стив дернулся от щекотки. — Чего ты дергаешься? — с издевкой спросил Брок. — Тебе что, больно? Стив рассмеялся, погладил хвост около кисточки, прощупывая позвонки, и вдруг прижался к нему губами. Брок замер, не донеся сигарету до губ, и уставился на него так, будто видел впервые. — Что ты делаешь? — хрипло спросил он. — Нельзя? — тут же спросил Стив, насторожившись. Брок, не отводя взгляда, медленно затянулся, но хвост не отобрал. — Проблема не в том, можно или нет, — после небольшой паузы выговорил он, будто подбирая слова. — А в разнице, скажем так, культурных особенностей людей и демонов. — Я делаю что-то неприличное? — Стив вспушил кисточку хвоста и снова коснулся губами теплой кожи. — Это ну, я даже не знаю… как отсосать мне на разборе миссии при подчиненных, Роджерс. — Но мы одни. — Просто у людей нет хвостов. Поэтому ты не понимаешь. Но, может, это и хорошо. Скажу только, что за прикосновение без спроса к чужому хвосту можно запросто лишиться головы. — Это не чужой хвост, — Стив осторожно высвободил руку и погладил предмет разговора по всей длине. — Он твой. А ты мой. Значит, в некотором роде, это наш хвост. И он мне нравится. Если ты не против, конечно. — И что ты собираешься делать с хм… нашим хвостом? — Для начала просто посмотрю. По-моему, он чувствительный. — По-моему, тоже. Так что, если не готов продолжать, лучше не трогай. — Еще разок, и пойдем разорять холодильник. — Тешу себя надеждой, что там есть, что разорять. — Есть. На пару дней хватит даже нам. Самым чувствительным оказался корень хвоста, Брок едва в спине не выламывался, когда Стив обхватывал его рукой, как член, и вылизывал. — Роджерс… Да чтоб тебя… Хвост метался из стороны в сторону, хлестал по бедрам и ягодицам, не больно, но ощутимо, и это возбуждало до потери связной мысли. — Давай же… трахни меня… Роджерс, мать твою… — Под хвост? — спросил Стив и сам удивился тому, как это прозвучало. — Хоть в ухо, блядь. Стив ухватил его за основание и потянул ближе и со стоном толкнулся внутрь, продолжая поглаживать хвост. Тот закрутился сначала вокруг руки, а потом обернулся вокруг талии, заставляя двигаться. Это было форменным сумасшествием. Брок почти выл в подушку, жадно подаваясь навстречу, дергал Стива на себя, извивался всем телом так, что трещали простыни. Из слов Стив мог разобрать только «блядь», «да» и «еще». Стива будто оглушило всем этим, он будто выпал в какой-то совершенно дикий режим, в котором видел только любовника, чувствовал его всем существом, острее, ярче, чем себя и свое удовольствие. Оргазм накатил, как океанская волна в шторм, закрутил, перемешивая их двоих, связывая разделенным, невыносимым удовольствием, и вынес на тихий берег — обессиленных, неспособных даже пошевелиться. — Отпусти, — хрипло попросил Брок, и Стив понял, что продолжает поглаживать его хвост, отчего тот слабо подергивается, как у спящего кота. — После третьего забега я вырублюсь на сутки. Так что прекрати. Стив с сожалением отпустил его и с трудом перевернулся на спину. — Ты потрясающий, — признался он. — Никогда… — Не трахал демонов, — насмешливо закончил за него Брок. — Охотно верю. — Поесть бы, — не стал спорить Стив. — Что едят демоны? — Погугли. Узнаешь много интересного. Стив хмыкнул, собрал волю в кулак и с большим трудом поднялся. — У меня такое чувство, что ты энергетический вампир, — признался он, рассматривая раскинувшегося звездой любовника. — Я будто трое суток не спал. — Ага. А я прям как заведенный скачу, — Брок лениво махнул хвостом в сторону кухни. — Иди, куда шел. И возвращайся на щите. И со жратвой. — По-моему это я, слабый смертный, попал в рабство к демону. — Рабство выглядит не так, — успокоил его Брок. — Хотя ты бы у меня голым ходил, это да. Нагота любовника оказалась штукой заразной. Стив не заметил, как приобрел привычку спать без пижамы, даже если ложился один, и по выходным не надевать в пределах квартиры ничего, кроме тонких трикотажных штанов, которые все равно на нем не задерживались. У Стива иногда возникало чувство, что он завел себе огромного кота. Вернее, как часто бывает, это «кот» завел себе Стива. Брок приходил, когда вздумается, получал свою порцию еды и ласки и так же внезапно исчезал, иногда вообще на полуслове. Просто растворялся в тенях до следующего раза. Если это означало «быть хозяином», то Стив не видел смысла в опасных ритуалах — для них с Броком почти ничего не поменялось. Тот все так же разносил в пух и прах действия Мстителей, обидно проезжаясь по самым больным местам, замолкая только после того, как Стив ронял веское «хватит». В таких случаях Тони сразу расслаблялся, будто делал какую-то пометку для себя, и смотрел на Брока с торжеством. Тот, правда, обычно показывал ему оттопыренный средний палец, но факт оставался фактом: на людях трикстер был если не шелковым, то вполне послушным. — Надо и себе поймать кого-то, — задумчиво сказал Тони, думая, что его никто не слышит. Стив в это время осматривал саркастично ухмылявшегося Брока на предмет повреждений — тот перенаправил снаряд из огнемета, летевший в джет. И так весьма условная одежда на нем обуглилась, и Стив как раз решал, просить его одеться или нет, когда услышал Тони. — Он идиот, — Брок отчего-то разозлился, но Стив был слишком занят разглядыванием небольшой царапины на его плече, чтобы обратить на это внимание. — Кто? — Старк. Если он затеет еще один ритуал призыва… я за его жизнь не дам и ломаного гроша. — Ты говорил, что призыв не работает, — нахмурился Стив, до которого, наконец, дошло, кого собирался «поймать» Тони. — На… слушай, Роджерс, на мне много чего не работает. Это не значит, что Старк не притянет кого-то менее осторожного. И этот менее осторожный не откусит безбашенному Старку его «умную» голову. Сколько Стив ни пытался расспросить Брока о его новом мире и вообще о демонах, тот упрямо менял тему или наваливался сверху, переводя разборки в горизонтальную плоскость. Стив против секса не возражал, а вот против скрытности — да. — Ну не смотри на меня так, — ухмыльнулся Брок. — Не могу я все это взять и вывалить на тебя. На кой хуй тебе лишняя головная боль? Своих проблем мало? — Каждый раз, как я вижу на тебе новые шрамы, я думаю, что ничего не знаю о тебе, — тихо ответил Стив, понимая, что сейчас не время и не место для такого разговора. — А ты не думаешь, что я далеко не все могу тебе сказать, особенно учитывая нашу с тобой… разницу менталитетов, скажем так. — Ты обгладываешь черепа врагов и делаешь из них пиршественные чаши? — спросил Стив, пытаясь свести все к шутке, но Брок не улыбнулся. — Даже твое богатое воображение, боюсь, бессильно, Роджерс, представить все то, что я делаю, когда не щекочу тебе яйца своим хвостом и не вою в подушку, когда ты меня дерешь. Если бы они были одни, они бы уже срывали друг с друга одежду. Но Стив за последний месяц слишком хорошо изучил этот отвлекающий маневр любовника, чтобы забыть об основной теме. — Так кого Тони может призвать? — Кого-то слишком неопытного или глупого, чтобы избежать такой примитивной ловушки, какую может устроить Старк. И я даже не знаю, что из этого хуже. — Этому можно помешать? Брок на мгновение коснулся губами кончиков его пальцев и усмехнулся: темно, недобро. — Знаешь, что первым запоминаешь, попадая туда, откуда я прихожу в твой чистенький безопасный мирок, Роджерс? Что за любой проеб нужно платить. Наглые мудаки вроде меня по-другому не запоминают, что можно, а что нет. Если Старку постоянно подставлять руки, чтобы он в них усирался, то так всю жизнь и будешь ходить по локоть в чужом дерьме. — Тони не единственный житель этого мира, Брок, — ответил Стив. — Ну, вряд ли ему достанется что-нибудь разрушительнее того оружия, что он когда-то производил. — Я не могу допустить… — Вперед. Взови к разуму. А мне пора, — Брок быстро поцеловал его и пропал раньше, чем Стив успел спросить, ждать ли его сегодня. Конечно, разговор с Тони не задался, конечно, отчеты сожрали остаток дня и часть ночи, а потому к моменту прибытия домой Стив был раздраженным, уставшим и злым. «Ты слишком переживаешь обо всем, старик, — вспомнил он слова Сэма. — Если бы таких, как твой мертвый дружок, можно было призвать, просто зачитав плохие стишки из страшной книжки, у каждого третьего подростка на этой земле был бы такой экзотический домашний зверек». Мария же с сожалением ответила, что на данный момент закона, который регулировал бы процессы экзорцизма и вызова демонов, не существует. Не было прецедента. Стив хочет его создать? Стив, конечно, не хотел. В его жизни и так хватало нерешенных проблем, помимо того чтобы предстать перед судом в качестве обвиняемого в сношениях с потусторонними сущностями. Он не вызывал Брока из посмертия, он вообще понятия не имел, как тот попадает в их мир, и все, даже самые осторожные расспросы ни к чему не приводили. Скинув с себя одежду, Стив наскоро принял душ и упал лицом в подушку. Он не хотел быть один. Хотел знать, где сейчас Брок и чем занимается, а не гадать, вернется тот или нет, сожрут его или нет. Богатое воображение рисовало всякие ужасы, и, засыпая, он каждый раз боялся и надеялся оказаться в том выжженном дотла мире, в который как-то заглянул одним глазком. Но снились ему самые обычные кошмары. То ли это Брок позаботился о том, чтобы Стив «не ходил за ним», то ли он сам подспудно не хотел оказаться в том похожем на ад месте, где даже дышать для него было проблемой. Он ужасно устал мучиться от неизвестности и поклялся себе, что выяснит у Брока все, что тот сможет рассказать, как только появится. Под утро он привычно проснулся от прикосновения горячего тела к спине. — Спишь? — спросил Брок, добившись от него вполне ожидаемой реакции на свое появление. — Не весь, — неразборчиво пробормотал Стив, прижимаясь ягодицами к его паху. — Можешь разбудить остальное. Брок тихо рыкнул, сдавил до боли поперек груди, вжался бедрами. — Ты меня провоцируешь, — без вопросительной интонации произнес он. — Только заметил? — Бездна тебя дери, Роджерс, — Брок прикусил его загривок, отчего по позвоночнику от места укуса до самой поясницы прокатилась горячая волна. — Как же я… Скажи это. Стив… — Что? Что сказать? Ты можешь мне объяснить, что происходит? — Ладно, погорячился. Молчи. Раздражение пробилось даже сквозь возбуждение, впервые, похоже, за последний сумасшедший месяц. — Так, — Стив перевернулся и придавил Брока ладонью к постели — по выражению лица понял, что тот сейчас снова начнет менять тему. — Давно пора было поговорить, но то базы захватывают, то… у нас находятся более приятные занятия. — Не усложняй, Роджерс. — Куда сложнее-то? — Стив потянулся к тумбочке и взглянул на часы. Те показывали пять утра. — У меня есть любовник. Который демон. Захотел — пришел, захотел — ушел. Плюс к этому на нем надетый моим другом рабский ошейник. До которого он настаивал на совершенно другой роли в сексе. Я ничего не забыл? Ах да. Этот демон — умерший полгода назад Брок Рамлоу. — Восемь месяцев назад, — поправил Брок. — Может, все-таки секс? — Обязательно. Как только я хоть отдаленно начну представлять себе, что происходит. Он лег обратно, но уже лицом к Броку и обхватил его подбородок ладонью. — Я совершенно не хочу использовать вот это, — он провел по ошейнику. — И допускаю, что ты не все можешь мне сказать. Я же и не выспрашиваю у тебя всякие демонические секреты. Только то, что касается нас с тобой. Если вообще есть такое понятие, как «мы с тобой». — Сам-то как думаешь? — хрипло спросил Брок. — Опять. Какая разница, что думаю я? — Такая, что я могу только подтвердить или опровергнуть. — Игра «да — нет»? — Стив удивился, конечно, но подспудно он чего-то такого и ожидал. — Хорошо. То, что ты не хочешь меняться, связано с ритуалом? — В точку. Только я бы употребил другой глагол. О моем желании речь не идет. — Это как-то связано с подчинением? — Напрямую. — Я могу приказать тебе… — Стив против воли почувствовал неловкость, но упрямо продолжил: — взять меня? — Ты можешь приказать мне сдохнуть, — ответил Брок. — Не факт, что у тебя получится, конечно, но… Все, что мне запрещено, я могу сделать только по прямому приказу старшего по рангу. Здесь это ты, — он погладил браслет у Стива на запястье и облизал губы. — И нет, я не мог это сказать сразу по той же причине. — Что еще я не знаю? Почему именно я? Отвечай. Брок почесал шею вокруг ошейника и ухмыльнулся. — Потому что ты это ты, Роджерс. Ошибка природы. И нет, на твоем месте не мог быть никто другой. И, опять-таки, нет, это не самый частый случай. — Слушай. Ты мой. Ну, мне этого бы хотелось. В человеческом смысле, — Стив потер лицо, пытаясь подобрать слова. — Без этого всего тоже. Ты мне нравишься, Брок. Я хочу знать, где ты и что делаешь. Я хочу знать, вернешься ты или нет. Я… иногда ждать очень тяжело. — А ты? — спросил Брок и схватился за ошейник, который снова начал накаляться. — И я твой, — выпалил Стив. — Да что такое-то? Не надо. Я не хочу, — он рванул ошейник и через мгновение держал в руках покореженную полосу металла. — Так можно было? Брок откашлялся, сипло вдохнул и расхохотался. — Бездна, Роджерс, ты это что-то с чем-то! Видел бы ты свое лицо. — Что смешного? Эта штука чуть не придушила тебя. — Меня сложно придушить, — Брок одним броском оказался сверху, отобрал ошейник и приладил его назад. — Никому об этом ни слова, — приказал он и поцеловал. — Скажи это еще раз, — хрипло попросил он, когда Стив, вылизанный, возбужденный до предела хотел только одного — почувствовать его в себе. — Скажи… — он чуть надавил членом на вход, и от этого обещания удовольствия Стив застонал. — Давай же… — Хочу тебя, — простонал Стив. — Я… твой. Брок со стоном толкнулся, растягивая его под себя, прикусил кожу на шее, глухо рыча. — Блядь, это еще лучше, чем я… да… тесный… сладкий… Стив… От звука собственного имени, которое Брок крайне редко произносил, Стива накрыло сильнее, чем от ощущения члена в заднице. — Мой, — низко прорычал Брок и до боли прижал к себе, стиснул поперек груди. — Скажи мне… скажи еще… — Твой. Люблю тебя… Брок замер на мгновение и застонал — громко, переходя из рыка в стон и обратно, а потом больно, до крови прикусил стык шеи и плеча, и от смеси боли и наслаждения Стива выгнуло под ним. Он почти задохнулся от остроты ощущений, но Брок удержал его на самом краю, заставив балансировать на грани удовольствия. — Потерпи, ладно? — попросил он, зализывая укус, и от этих звериных прикосновений влажного языка Стив почти задыхался. — Хочу тебя… так давно. Дай мне… почувствовать. Побыть в тебе. Стив инстинктивно сжал его, нетерпеливо дернулся, и Брок, хрипло выдохнув «Вот черт», сорвался. Стив не знал, сколько времени прошло, кто из них громче кричал и кончил первым. Все сплелось для него в сумасшедший клубок чувств и ощущений, мир, казалось, крошился, как цветное стекло, и его горячие осколки сыпались, как блестки, погребая под собой. Изнутри его обожгло, Брок захрипел и навалился сверху, горячий, жадный, вогнал до самого основания, изливаясь внутрь него, опаляя своим семенем, рыча что-то на гортанном незнакомом языке. Потом вышел, прижался губами к чувствительной коже, вылизал с такой немой нежностью, что Стив вдруг почувствовал себя беззащитным перед ним. — Иди ко мне, — позвал он, когда спазм, сжавший горло, отпустил и позволил ему говорить. — Брок. Тот оказался рядом, погладил по лицу, будто слепец, а в глазах было столько всего намешано, что Стиву стало не по себе. — Что-то случилось? Я что-то не так… — Все так, Стив. Все настолько так, насколько я никогда не мог рассчитывать. Стоило… Все, что произошло, того стоило, теперь я точно знаю. — Ты когда-нибудь расскажешь мне? Брок прижался губами к губам, почти целомудренно, без обычного наглого напора, погладил по скуле и пообещал: — Теперь обязательно. Стив, сразу успокоившись, пообещал себе, что не станет на него давить. Следующие сутки прошли как в тумане: Брок, дорвавшись, почти не выпускал его из постели, только в душ и на кухню, да и то приготовление пищи осложнялось тем, что оба они не одевались. То, что хвост Брока, похоже, испытывал к Стиву слабость, тоже делу не помогало. Все эти поглаживания кисточкой и хватания за самые неожиданные места ужасно заводили, и завтрак затянулся почти на полтора часа. — Хорошо, — в который раз простонал Брок, падая сверху на Стива. — Прямо готов помянуть кое-чье имя всуе, так охуитительски хорошо. Стив слабо улыбнулся, — глаза закрывались. — Тогда, может, все-таки в спальню? — Чем тебе не нравится этот стол? — Тем, что у меня крошки под животом? Или тем, что, если я так усну, мы точно никуда вечером не пойдем? — Нет, визит к Старку я точно не пропущу. Может, не поздно еще вбить в него мысль, что демонов стоит оставлять там, где они есть? — Я уже пытался. Но нелишне еще раз попробовать. Слезай, — Стив дернул плечом, намекая, что не прочь или доесть, или уже лечь. — И теперь, когда ты не сходишь с ума от одного вида моей задницы… — Схожу. За столько лет это уже привычка. — Что? — Стив повернул голову, чтобы видеть его. — Тебе не кажется, что для признания в многолетних чувствах к моей заднице надо хотя бы вытащить из нее то, чем ты эти чувства испытываешь? Брок отстранился, с видимым удовольствием помял свой фетиш и распорядился: — Давай-ка в спальню, действительно. Никогда не думал, что репутация когда-нибудь сыграет против меня. Поэтому я сварю кофе, приду, и мы поговорим. — Да неужели? — вздохнул Стив. — Боюсь подумать, что там у вас за мир, если у него такие странные правила. — Не думай, — Брок пожал плечами и бросил ему чистое полотенце. — Помочь дойти? — Я сверхчеловек, — заявил Стив, с трудом отлепляясь от столешницы. — Я могу делать это весь день, — его колени, конечно, дрогнули, но выдержали. — Но кофе не помешает. Брок окинул его с ног до головы горящим взглядом, пощекотал под подбородком кончиком хвоста и отвернулся к кофеварке. — Так о чем ты мне хотел рассказать? — спросил Стив, отпивая кофе. На фоне о чем-то бубнил телевизор, и ему было хорошо как никогда. — О страстном желании… натянуть меня, вернувшем тебя с того света? Я об этом догадался. Брок молчал, бездумно уставившись в экран, и только хвост, поглаживавший Стива по ноге, давал понять, что он не окаменел. — Если бы все было так просто, я бы не вернулся, — наконец, заговорил он. — В тот мир, куда ты так неосторожно заглянул, попадают души с определенными параметрами. Мудаки, беспринципные сволочи, убийцы, достаточно гибкие для того, чтобы быстро перестроиться и выжить. Отлично придумано, надо сказать, — он закурил, отпил еще кофе, но на Стива так и не посмотрел. — Сожрут — ничего страшного, никто не заплачет. Выживут — все равно сожрут, но чуть позже, более… прокачанные особи. А те, кто выживет вопреки всему, все равно никогда не выберутся из своей раскаленной резервации. Ну, за редким исключением. — Таким, как ты? — Таким, как я, — не стал спорить Брок. — Или как те, кого глупые смертные умудрились выпустить в свой мир. Ну, и еще есть всякие способы. Смертные любопытны и в некоторых вопросах глупы. — Я не вызывал тебя, — напомнил Стив. — Тебе и не нужно было, — Брок, наконец, посмотрел на него. — Когда я умер, то все равно остался привязан к тебе. Похоть — грех, Роджерс. Она как раз отлично вписывалась в мой образ не заслуживающего прощения ублюдка. А вот любовь, да еще безответная — как раз наоборот. Дар Творца самым несовершенным своим созданиям. То, за что прощается многое и, к счастью или нет, что делает людей людьми. Конечно, — он похабно улыбнулся, снова напоминая себя прежнего, такого, каким Стив его знал еще восемь месяцев назад, — единственное светлое чувство не сделало меня ни мучеником, ни святым, ни просто кем-то, заслуживающим прощения. Но оно позволило мне восстановить память и прийти к тебе. И, вынужден признать, — он с силой провел по бедру Стива горячей ладонью, — оно того стоило, хотя не помнить было бы в разы легче. Стив молчал, потому что все, что приходило ему на ум, звучало бы глупо. — Я не знал, — наконец, смог произнести он. — Теперь знаешь. И, так как ты сказал то, что сказал, хоть под давлением моего члена на твою простату, то теперь ты мой, — он коснулся своего укуса у основания шеи и оскалился. — Бьюсь об заклад, ты бы сто раз подумал, прежде чем говорить, зная, к чему это приведет. — И к чему это привело? — К тому, что я на расстояние выстрела не подпущу никого к твоей заднице. — С этим я бы и сам успешно справлялся и дальше, — улыбнулся Стив, понемногу приходя в себя от шока. — Ну, и к тому, что мы связаны прочнее, чем узами брака. Без тебя я просто сдохну. Без тебя меня нет. Не очень удобно, конечно, особенно учитывая то, как ты кидаешься на каждую амбразуру, а я не могу постоянно пасти тебя, как золотого барана. Но, поднапрягшись, я нашел выход. — Какой? Забрать меня туда? — Стив показал куда-то в район пола, но Брок даже не улыбнулся. — Туда тебе, пожалуй, рановато. Да и вряд ли. Такие, как ты, там не оказываются. Только такие, как я и мои ребята. Нет, Роджерс. Я просто нашел тебе нового снайпера. Такого, которого знаю лично и в чьих верности и профессионализме уверен на все сто. — Я не… — начал Стив, собираясь возмутиться тем, что к нему пытаются приставить то ли няньку, то ли телохранителя. — Не благодари, — Брок достал из-под подушки тонкую папку и отдал ее Стиву. — Он сменит дислокацию через двенадцать часов, так что поднимай мою прекрасную задницу, натягивай на нее штаны и вперед. А мне пора. Мой мир, знаешь ли, постоянно заставляет бороться за место в нем. Но я вернусь, — Брок поцеловал его и растворился в тенях, а Стив открыл папку. «Джеймс Коул Бенсон, — гласила подпись под фото того, кого он знал когда-то под именем Баки Барнс. — Навахо-нэйшн, штат Аризона». Стив в шоке посмотрел на фото Баки, волосы которого были заплетены в индейские косы, и, не давая себе долго раздумывать над тем, что он скажет ему и вождю крупнейшей в Штатах резервации индейцев, поднялся, хватая с тумбочки телефон. — Тони, мне нужна твоя помощь, — сказал он, не дождавшись даже «алло», и ничуть не удивился, услышав сдавленное «А мне — твоя. Баш на баш?». Что ж, стоило признать, что Тони никогда не отказывался от своих планов и не откладывал их в долгий ящик. Решив, что вызванный им демон — достаточный для Тони повод помочь с поисками и реабилитацией Баки, Стив быстро оделся и, подхватив ключи от мотоцикла, сбежал вниз. Настроение, несмотря ни на что, было отличным. Ему почти сотня, он молод, у него есть любовник и скоро будет лучший снайпер, против которого не возражал даже Брок. Скоро у него наконец-то будет Баки. А с демоном Тони они как-нибудь справятся. Справляться с демонами Тони им не впервой. Через год Стив под общий смех пытался поднять молот Тора, заранее зная, что ничего не выйдет. На долю секунды ему даже показалось, что знаменитый Мьёльнир чуть сдвинулся, но это, конечно, показалось. — Тебе идет рубашка, — произнес знакомый голос в голове, и Стив, отпустив рукоять так и не поддавшегося ему оружия, улыбнулся. — Покажешься? — Терпеть не могу официальную одежду, ты же знаешь. Скажи лучше, где эта личинка демона? Старк опять его запер в противохалковой капсуле в надежде, что тот не выберется? — Не знаю. Эй, Тони, — позвал Стив, — а где… В это время на остекленной террасе, где они сидели, появился один из роботов Старка и начал вещать что-то об убийствах и несовершенстве мира. — Старк? — потребовал Стив. — Что… — Джарвис, перезагрузи, — было видно, что Тони напрягся, но старается этого не показать. — Чует мой многострадальный жизненный опыт, — сказал откуда-то сбоку Брок, выступая из тени, — что дело дрянь. Тут откуда-то сверху на голову роботу прыгнуло что-то лохматое и заверещало. — Ага, — прокомментировал Брок. — Вопрос снят и больше не поднимается. — Ррагх! — рявкнул Тони. — Какого хрена! Я же… ну что это такое?! — Ррагх сломать! Хозяин! Ррагх сломать игрушки. Брок одним плавным движением оказался рядом, раздавил ладонями голову чертовой болванке и за шкирку снял с груды железа какую-то странную помесь обезьяны и еще кого-то. — Ой-ой, — заголосило это существо. — Старший, старший злиться! Хозяин! Спасай! Как следует встряхнув пушистый ком, Брок швырнул его к Тони и склонился над грудой железа. — Эй, мелочь, сколько такого ты сломал? Ррагх показал оттопыренные пальцы. — Столько, Старший. Ррагх не хотеть, но куклы хозяина ожить. — Тони, что происходит? — потребовал Стив, пока Тони лихорадочно нажимал что-то на прозрачной пластине своего компьютера. — У нас восстание машин, — сообщил появившийся на площадке Баки. — Как в том фильме, что мы смотрели на прошлой неделе. Эй, командир, — окликнул он Брока. — Как там твои головорезы? Тут, похоже, миру пиздец. Я видел над городом летающих роботов. — Джарвис не отвечает, — сообщил Тони. — Наши базы данных разорены, — Наташа подняла глаза от своего компьютера и осмотрела присутствующих. — Альтрон ушел через интернет. — Альтрон? — спросил Стив. — Это еще кто? Брок мельком взглянул на Тони и оскалился. — И отчего мне кажется, что в этот раз Старк доигрался и вызвал кого-то посерьезнее этой личинки, — он кивнул на свернувшегося у ног Тони Ррагха. — Барнс, глаз с Роджерса не спускай, я пойду с парнями потолкую. Чую, вся эта поебень не только вам аукнется. Он исчез, легко коснувшись бедра Стива ладонью, а Баки тут же вырос за спиной, положив подбородок ему на плечо. — Зеленая Ветвь предсказывала Последние Дни, — тихо произнес он. — Но говорила, что люди и нелюди, объединившись, спасут пошатнувшийся мир. Стиву хотелось в это верить. Слишком многое в этом мире стало ему дорого. Поэтому он тронул волосы Баки, в которые тот так и вплетал нитку с цветными бусинами, «защищающую разум от злой воли» и, подобрав с пола радостно взвизгнувшего Ррагха, устроился на диване. Все, кто важен, были рядом. И Брок тоже скоро вернется. Они справятся.