***
Элегантно переложив ноги, мистер Чон еще раз взглянул на часы. Как чудесно, он приехал даже пораньше. У особняка было пусто, видимо суженый решил задержаться, да это, возможно, и к лучшему. Коротко глянув в нутро лимузина, альфа вздохнул, а затем похабно улыбнулся, кивнув своему секретарю, на что тот только глубоко вздохнул и с улыбкой покачал головой. — Ты! — первое, что сделала его тетушка, когда он вошел в парадную, это повисла у него на шее. — Ты все-таки пришел! Статная женщина лет сорока крепко сжала тело альфы в своих объятиях. Её гордость тешил тот факт, что племянник безропотно подчинился, даже не подумав перечить. Потискав его еще немного, она похлопала Чона по плечам. — Я очень рада, что ты сделал правильный выбор, — Широко улыбнулась она и еще раз похлопала альфу. — Семья Ким скоро будет здесь, а пока располагайся в гостиной. — Я пойду туда, — Чонгук взглянул наверх, на второй этаж, куда вела красивая мраморная лестница. — Позовешь, когда будет нужно. — К… конечно мой дорогой, — Тетушка ушла, предоставив альфе возможность выполнить свой ежегодный ритуал. Чон Чонгук стоял возле кровати, низко опустив голову. Он ясно помнил ту ночь, когда на этом месте в последний раз лежали его родители перед тем, как над ними навек закрылась крышка позолоченного гроба. Он помнил, как мама криво «улыбалась» ему разорванной от губ до самого уха щекой, как папино, обычно строгое лицо, внушало абсолютное безразличие, как их изуродованные тела были укрыты толстым одеялом, не смотря на жуткую жару… Альфа наклонился и коснулся кончиками пальцев шелка идеально заправленной кровати. Неизвестно, о чем он думал в этот момент, застыв, словно статуя… — Сегодня я выполню данное вам обещание, — Вдруг прошептал парень, сжав ткань покрывала, но затем аккуратно расправил её. — Я женюсь на самой красивой омеге в мире… папа… мамочка… я буду счастлив, как ты того и желала…***
— Что ж! — Быстро произнесла тетушка, не выдержав напряженного молчания. — Раз наши дети уже познакомились, предлагаю перейти к заключению контракта. — Госпожа Чжэ, вы как всегда внимательны, — Отозвалась мать невесты, вздохнув с облегчением. — Да, пожалуй, можно обсудить детали сделки. — Госпожа Ким, — Женщина мягко оборвала альфу, принимая из рук телохранителя бумаги. — Мы заключаем брачный договор, а не сделку. Не думаю, что это слово неуместно. — Да, — Улыбаясь, отозвалась та, переводя взгляд на сына. — Конечно неуместно. К слову, омега так ни разу и не заговорил, оставаясь в тени своей щебечущей матери, и когда та замолчала, наслаждаясь ароматным черным чаем, почувствовал вроде некоторое облегчение. Чонгук всего раз украдкой взглянул на него. Крашеные в ярко рыжий волосы, торчащие ежиком, черные треугольные сережки в обоих ушах, спокойный, отрешенный взгляд и некоторая аура, создающая плохое впечатление тихого омута с профессиональными чертями. Парень как в рот воды набрал, сидел весь такой безразличный, однако по его виду не скажешь, что сюда притащили силой, наоборот, ему вроде даже нравилось исподтишка поглядывать на альфу взглядом голодного кота, который увидел взбитые сливки. — Ахахах, спасибо! Мой муж всегда гордился своей родословной! — этот звонкий смех ворвался в уши Чонгука, как треск разбитого стекла. Дребезжащие переливы, казалось, сейчас разорвут перепонки… Альфе еще ни разу в жизни не казалось, что обычный смех может его убить. Женщина уже перестала смеяться, а её противный голос до сих пор звенел у него в ушах. Немного успокоив нервы, Чонгук снова уставился в одну точку. Женщины никак не обратили внимания на это внезапное его помутнение, продолжая размениваться любезностями по поводу внешних и внутренних характеристик альфы, как будто заключали не брачный договор, а оговаривали цену на молодого бычка-осеменителя. Внезапно учащенное сердцебиение заставило Чонгука покрыться испариной, в комнате сразу стало тесно и жарко, а непонятно откуда доносящийся запах сирени вовсе сбивал его с толку. Альфа покрутил головой, в надежде отыскать источник терпкого, но вместе с этим такого мягкого и капельку знакомого, запаха, однако кроме заинтересованного взгляда омеги ничего не увидел. — Чон Чонгук! — вдруг донеслось до его ушей и альфа, вздрогнув, развернул голову. — Слава Богу, ты не лишился слуха. Тетушка мягко улыбнулась, пряча настоящий смысл этой улыбки под тонким слоем благородно-красной помады. Она настойчиво протягивала ручку, второй рукой пододвигая белый лист с контрактом. — Подпиши это, — Еще шире улыбнулась тетя, нависая над альфой своей аурой. — Ты слышал все, что сказала нам уважаемая госпожа Ким? Она предоставила все справки и ты, дорогой мой, можешь сам во всем убедиться. Так что давай скорее покончим с твоим затянувшимся одиночеством и отдадим тебя в очень хорошие руки Ким Тэхёна. Альфа застыл. Снова этот аромат… аромат, бьющий по разуму, словно кузнец по наковальне — со всей силы, от души, прилагая все свое старание, вкладывая в удар всю мощь своих знаний и навыков… А затем… Чонгук поднялся, стараясь сдержать улыбку, расправил галстук, отряхнул идеально чистый смокинг и вежливо поклонился. Обе альфы потрясенно замерли, не веря в то, с какой наглой легкостью Чонгук взялся за края белоснежного листа и потянул. Жалобный треск бумаги словно иголкой вонзился в зад омеги — тот резко подскочил, оскорбленный подобным поведением, но смелости хватило только на то, чтобы хлопнуть рукой по столу. Однако альфа, продолжая начатое, медленно развел половинки порванного листа в стороны и снова поклонился, аккуратно опуская их на лакированный стол. — Прошу меня простить. Я уже подписал свой договор.*** Три часа спустя ***
За окном разрывался внезапно хлынувший дождь, словно насмехаясь над синоптиками громовыми раскатами. Обещали, что к концу недели будет маленький дождь и переменная облачность, но никак не грозовой фронт с необычно теплым, но от этого не менее противным, ливнем. Хмурая женщина, восседавшая в гостиной перед камином, никак не могла взять в голову, как все так вышло. Когда она упустила этот момент? Когда тихий, спокойный и уравновешенный племянник стал таким импульсивным?! Когда он вышел из-под ее контроля? Госпожа Чхве с содроганием вспомнила глаза того омеги, переполненные ужасом и отчаянием, и горящий взгляд мужчины, которого до недавних пор считала своим любимым маленьким мальчиком… Стоило ли надеяться, что Чонгук образумится и перестанет действовать как пятнадцатилетний подросток, неудержимо влекомый собственными гормонами? Сегодня он впервые показал свой настоящий характер, выкинув такое, что даже сидящий с каменным лицом Тэхён был шокирован происходящим. — Вы четыре года навязывали мне свои принципы, тетушка! — наконец, высказался Чонгук, хищно прижимая голову омеги к столу. Тот брыкался, старался высвободиться из лап альфы, но в то же время так отчаянно хотел чувствовать прикосновения стройного, крепкого тела альфы к себе… из его темных глаз текли слезы, однако раскрасневшееся лицо и полуприкрытые глаза говорили о противостоянии двух начал — личности человека и омежьей природы. Пока племянник пламенно разливался в речах, угрожая пометить этого неизвестного человека, тот лишь слабо поскуливал, истекая слезами и как можно сильнее оттопыривая зад. Тетушка была настолько шокирована поведением племянника, что просто оставила все как есть до поры, до времени. Даже не извинившись перед гостями, просто предложила им уехать домой и решить все через некоторое время, однако взбешенный таким отношением Чонгука к своей персоне, Тэхён в гневе опрокинул стул, высказал все, что думал об этом дерьмище, и вылетел за дверь вместе со своей недовольной мамой, хлопнув ею так, что посыпалась штукатурка. Сразу после этого, даже не взглянув в глаза тетушке, Чонгук без слов сгреб изнывающего пацана и был таков так быстро, что госпожа Чхве даже опомниться не успела, как в особняке угрожающе распростерлась тишина, настойчиво вея дурные воспоминания, которые, впрочем, легко развеялись алкоголем и самокопаниями. — Когда мой маленький мальчик стал таким взрослым?..***
В это время, далеко от шума ночных улиц и городской суеты, отдавшись на волю сокрушительному желанию, двое — альфа и омега — пытались собрать себя по кусочкам, раздираясь от внутренних противоречий. И если альфа довольно неплохо справлялся с удушающей виной, то омега просто потонул в омуте похоти своего первого желания. Близость альфы, такого мощного, желанного аромата, его крепких рук и обжигающего тела, близость его губ и жар от ладоней — все смешалось в одну непреодолимую жажду. Лежа на спине, омега впервые ощутил, насколько может быть страшно ощущать на себе чей-то пожирающий взгляд и в несколько раз страшнее тонуть в черных озерах чьих-то ласковых глаз, понимая, что пути назад уже не будет. Сколько раз уже эти сухие губы прокладывали путь от ложбинки на грудине до самого низа, спускаясь, дразня и заставляя еще шире раскрываться, не умоляя, нет, почти повелевая отбросить все, что могло помешать. Жалобно простонав, омега выгнулся, скользнув пальцами по своему телу, легко, чуть касаясь, будто бы не было сил поднять руку слегка повыше, но достигнув своей цели, пальцы крепко впились в мягкие волосы, затем резко принялись перебирать пряди, и снова сжались, и так раз за разом, еще и еще… Почти потеряв рассудок, он выгибался вслед за дразнящими руками, позволяя себе все сильней и сильней таять под этими прикосновениями. Однако краем ускользающего сознания он успел ухватиться за мысль, которая привела его в чувство — между ног было так влажно, что не потребовалось никаких усилий — одним плавным, крепким движением, навстречу податливо раскрывшемуся телу, альфа погрузился почти полностью, чувствуя, как стремительно набухает основание, однако не успел он среагировать, как крепкая, сильная нога отпихнула, опрокинула назад, а затем раздался отчаянный писк, больше напоминающий мяуканье кошки. — Б-б-б-больно! Чимин, прижав руки к груди, крепко зажмурил глаза, чтобы не видеть наготы господина, и не наброситься на него, как на кусок жареного угря. Задницу пекло, это чувство заполненности крепко приклеилось, и не отпускало, как тот ни старался крепче сжать все внутри. — Ты… — захлебнулся мистер Чон, резко вдыхая воздух. — Не делай так, прошу… Только сейчас Чимин понял, что восседает на поверженном альфе, а его пульсирующее хозяйство так глубоко в его заднице, что почти достает до горла. Внезапно поперхнувшись, парень закашлялся и уткнулся ладонями в сильное тело под ним, такое волнующее и манящее, разогревающее интерес и в тоже время внушающее благоговейный ужас. Да уж, животик у мистера Чона был что надо. Облизнув губы, омега осторожно двинул бедрами вверх, одновременно скользнув рукой по бугристому, точеному торсу, однако сильные крепкие руки вдруг резко надавили на бедра и прижали, не позволяя подняться. Как ни старался омега двинуться, руки держали крепко, и ему оставалось только стонать в отчаянной попытке справиться с инстинктами. Наконец, руки отпустили, но только лишь для того, чтобы крепко сжать талию и опрокинуть. Плюхнувшись на шелковые простыни, омега на секунду ощутил их прохладу, а затем жар разгоряченного тела опалил его кожу, причиняя почти такие же невыразимо-сладкие мучения, как и застывший в заднице член. — Не двигайся, — Мягко прошептал ему на ухо господин, и, словно обнаружив что-то новенькое, принялся искусно изучать и пробовать на вкус теплую мочку. — Если начать сейчас, то можно здорово пораниться, так что потерпи чуток… совсем чуток… Чимин не понял смысла слов, и этот болезненный приказ вкупе с ощущениями внутри были почти невыносимы. Так же невыносимо было это безоговорочное подчинение, и, не вытерпев такого эмоционального давления, омега что есть силы дернулся, и тут же замычал от боли, втянув в рот нижнюю губу. — Дурень! — выругался Чонгук, резко возвращая его обратно, притянув за бедра. — Ты же мне член оторвешь! Если так противно, дождись хотя бы, пока немного ослабнет… — Мне… — сквозь слезы произнес Чимин, нарушая нечеткую тишину шуршащих простыней короткими всхлипами. — Мне не противно… — Значит лежи тихо, — Ладонь альфы нежно прошлась по щеке красного, как помидор омеги, и тот неосознанно стал об нее тереться. — Прости, что так получилось в твой первый раз, но прошу, не сбегай сразу же, как я смогу выйти, дай мне еще немного насладиться тобой… — Я не сбегу… — прошептал Чимин, потянувшись к его лицу. На ощупь губы альфы были такими же сухими, как и тогда, когда он медленно и неумолимо спускался вниз, целуя его живот. — Да и вы все равно уже внутри, а у меня течка. Так что в любом случае я не смогу от вас убежать. — Отлично. Тогда скажи мне, почему ты не принял подавители? — Мистер Чон аккуратно заправил непослушную прядь за ухо омеги и, не удержавшись, провел большим пальцем по его губам, на что тот неосознанно лизнул его. — Ты же знал, что начинается течка, почему не предпринял меры? Ты принял условия контракта, получил разъяснения. Начинаю подозревать, что ты специально меня соблазнил. — Чего?! — возмутился Чимин, попытавшись подняться на локти, но тут же плюхнулся обратно на подушки — тяжело двигаться, когда в заднице раздутый узел. — Я вообще не понял, что начинается течка! — Так это твоя первая?! — внезапно осенило Чона, и от подобного открытия он даже немного приподнялся, чтобы лучше видеть лицо омеги. Тот лежал, тихо сгорая от стыда, с непривычки обкусывая губы, что показалось Чонгуку особо сексуальным, и он, наклонив голову, внезапно поцеловал Чимина, раскрыв его губы горячим языком. Омежка, не привыкший к подобным нежностям, от растерянности прикусил скользнувший в его рот инородный предмет, заставив обладателя нервно дернуться. — Ах ты поганец… Не успел Чимин и слова вставить, как оказался прижатым к кровати телом господина Чона, таким жарким и сильным, обхвачен его мускулистыми руками, но самое ужасное — омега едва успел вскрикнуть: о Боже, — зубы альфы, еще чуть-чуть, и вонзятся в его загривок! — Г-господин Чон! — взмолился Чимин, вполне реально понимающий, что сейчас произойдет. — Господин Чон!.. — Шшшшш… — донеслось в ответ на участившееся сердцебиение и широко распахнутые глаза. — Тихо. Омега весь напрягся, подтянулся и замер в ожидании. Он был зажат в ловушку между ароматным альфой и постелью, к тому же, бежать было некуда — его тело было прочно слито с телом господина, и Чимину оставалось только мелко дрожать, вцепившись в твердые плечи мертвой хваткой скрюченных пальцев. Его волновал только один вопрос: сожмет ли альфа зубы, или все-таки отпустит, вырвав из омеги стон разочарования?.. — Если я укушу… — простонал мужчина, не в силах справиться с запахом, сводящим с ума. Хотелось завернуться в него, почувствовать, как нежно он обволакивает кожу, сделать этот запах своим, сделать своим его обладателя, защитить и спрятать его ото всех любопытных глаз, наслаждаясь его развратом в одиночку. — Наш контракт будет разорван. Ты же помнишь условия? — П… помню. — Чимин старался изо всех сил удержать самообладание, которое так отчаянно желало его покинуть. — Помню я. — Тогда что ты выбираешь? — Чонгук вдруг с силой втянул кожу на его загривке в рот, заглушая отчаянный писк омеги рукой, мягко скользнув по его губам ладонью. — Хотя выбор у тебя не особый: либо стать моей собственностью, либо ею же и остаться. Альфа хмыкнул. Ну и глупость же он сморозил, хотя так все и есть на самом деле. Этому сладенькому, пухлозадому комку неудержимого желания некуда было бежать. Обстоятельства и сама природа сыграла на руку мистеру Чону, оставив и так беззащитного омегу на растерзание судьбе и жарко дышащему в затылок альфе, не желающего отпускать свою желанную добычу. Ах, если признаться, то этот план он вынашивал довольно долгое для микроскопического терпения Чонгука время. С первых дней своего проживания в поместье, этот обесцвеченный засранец так прочно засел у него в голове, что как бы ни старался трясти головой озабоченный появлением такого интересного экземпляра уже во всем искушенный альфа, вытрясти из густых зарослей беспокойных мыслишек одного маленького противного омегу никак не мог. Наверное это и к лучшему — ведь Чонгук совершенно точно знал, что выберет этот патлатый соблазнитель. — Уже… всё? — Немного вперебой его мыслям вдруг прозвучало внизу. — Мне можно?.. Можно двигаться? — Мм? — Чонгук, увлекшийся своими мыслями, не сразу понял, что имеет в виду омега. — Я х-хочу двигаться, отпустите, пожалуйста… — нервно подрагивая бедрами, тот пробовал ощущения, нанизывая их на напряженны до предела нервы, готовые оборваться под тяжестью сильных эмоций. Альфа понял, что Чимину, наконец, сорвало крышу. Бесконтрольные стоны и неловкие движения были настолько беспорядочными и неопытными, что Чонгук невольно улыбнулся, облизывая его загривок в месте, где образовался огромный красный засос. Омега вздрогнул, вскинул голову, зарываясь пальцами в волосы хозяина, каждой клеточкой стремясь как можно теснее прижаться к его телу, впитывать чарующий аромат и наслаждаться близостью. Мысли о том, как же все так получилось, вылетели из головы прежде, чем Чимин смог осознать, как сильно тяжелело в паху при одной только мысли о черных ласковых глазах. Сейчас его господин необычно нежный, терпеливый и обходительный, но он здорово испугался, когда мистер Чон завел его в ту комнату, и после внезапно впечатал лицом в стол, под ошарашенные взгляды угрожая вцепиться в загривок, если родственники и дальше посмеют принимать решения за его спиной. Этого не было в договоре, который он подписал несколько часов назад, но и ведь ничего не вышло за рамки его условий, так что омега не в праве жаловаться. А то, что сейчас происходит, в этом никто не виноват. Чимин понял, когда все это началось, но не мог взять в толк, почему он не упал в изнеможении сразу же, как это происходило с его прошлыми друзьями и некоторыми знакомыми омегами. Видимо под воздействием альфа-феромонов мистера Чона этот процесс, наконец, сдвинулся. — Чимин, — Ласковый голос окутал и без того туманное сознание омеги и стал настойчиво сбивать его катушки одну за одной. Такого ощущения он не испытывал, даже когда первый владелец взбесился, и однажды отравил его феромонами. Тогда это было похоже больше на удушение, а сейчас, с каждой новой порцией вдыхаемого запаха, дышать становилось все легче и легче, будто прозрачный гелий наполнял воздушный шарик, и вот-вот омега взлетит… — Похоже, я никогда не смогу отпустить тебя… Слова вонзились в сознание вместе с заострившимися зубами. Слабо хрустнув, кожа сдалась под напором, как ей и положено, впуская под свои покровы символ власти и принадлежности, мгновенно растекшийся по артериям. Обрывающийся хрип сорвался с уст омеги, но то был сладостный стон страсти в тисках неосторожного, вулканического взрыва удовольствия. Чимин покорно наклонил голову, растворяясь во власти неизведанных чувств, отчаянно желая, чтобы это чувство никогда не покидало его, однако альфа вскоре разжал зубы, принявшись тут же зализывать рану. Эффект возымел настолько сильное действие, что за первой волной почти сразу пришла вторая, дурманя разум, заставляя тело сильнее извиваться в обжигающих руках и слушать ответный стон альфы, как самую желанную музыку…*** Некоторое время назад ***
— Я подвезу вас к черному входу, — Машина тихо фыркнув, остановилась прямо у маленькой неприметной двери с восточной стороны дома, там, где находилось крыло для слуг. Водитель-омега, сочувственно взглянул на ластящегося к хозяину Чимина, открывая дверь. — В доме все еще слишком много альф. — Оденьте на него ошейник, — Закрывая нос рукой, Чонгук вылетел из машины и с трудом оторвал взгляд от того, что осталось в салоне. — И дайте подавители! Несколькими минутами позже скрюченного на сидении омегу осмотрел семейный доктор, который по случаю вечеринки был тогда в особняке. Мелко дрожа, тот пытался сохранить остатки здравого смысла, и не накинуться на первого же альфу. Обхватив себя одной рукой, Чимин сунул вторую меж плотно сжатых, трясущихся ног, тихо выскуливая ругательства. Доктор немедленно вколол ему пару успокаивающих и осторожно дотронулся до волос. — Бедный… — с сожалением произнес он, укладывая его голову на сложенное полотенце. — Как же ты так заранее не принял подавители? Омега что-то бессвязно забормотал и принялся шариться внизу руками, на что доктор усмехнулся, и покачал головой, убирая с покрытого испариной лица челку. Почувствовав чье-то нежное прикосновение, тот инстинктивно начал ластиться к руке и пытаться поймать палец губами. — Какой красивый омега… — с восхищением пробормотал доктор, всматриваясь в его лицо, а затем сокрушенно поцокал. — Эх, не подавители тебе надо, а альфу… такую красоту губить! — П… помогите… пожалуйста… мне нужна… помощь!.. — затараторил он, видимо, эффект от препаратов начал проявляться. Протянув руку к доктору, Чимин не смог рассмотреть его лица за пеленой слез. Ах, ну почему рядом сидит не так необходимый ему альфа, а такой же обычный омега?! Почему?! — Б-больно… я хочу… так сильно хочу… — Давай, вставай, — Аккуратно усадив омегу вертикально, доктор похлопал его по щекам. — Пошли, отведем тебя в комнату. Скоро эффект полностью появится, и тебе сильно захочется спать. Так что давай пойдем в кроватку. В небольшой комнате омеги царила не такая уж богатая обстановка — у окна стояла узкая односпальная кровать, аккуратно заправленная, выглаженное на завтра бельё, несколько постиранных наволочек и фартуков были аккуратно развешены на её спинке и стоящем рядом стуле. Одинокий, такой же маленький, как и комната, письменный стол был кристально чист и пуст, за исключением нескольких тетрадок и пары ручек — то были какие-то хозяйственные журналы, и по всей видимости их часто перелистывали. Шкаф так же был беден: несколько пар сменного белья, комплект постельного, полотенце, ночнушка, пара обтягивающих штанов и четыре просторные футболки — вот и все богатство этой мебелины. Плюхнувшись на кровать, Чимин снова свернулся клубком, безмерно благодаря доктора, что хоть немного облегчил его страдания. Вот теперь, познав всю прелесть течных омег, Чимин начал жаловаться на жизнь. Даже когда родители продали его в первый раз, да и все последующие, он принял их предательство в штыки, однако ни разу не позволил себе проронить хоть единое слово жалости, а сейчас, вступая во взрослую жизнь, заливается слезами и кряхтит от каждого нового спазма, как будто не течку переживает, а рожает! И по ощущениям как минимум слона. Потеряв счет времени, омега даже успел немного беспокойно поспать, прежде чем в его жизнь ворвался настоящий кошмар. Скрипнув дверью, в комнату вошло что-то темное, шурша скомканным дыханием и распространяя вокруг себя сильный феромон. Альфа! Чимин приподнялся, сжался в нелепом предвкушении, путаясь в самом себе, отрицая мысли и проклиная желания, молясь, чтобы это был сон, и в то же время, чтобы этот сон стал реальностью, такой же, как вот эти нежные прикосновения, это сбитое дыхание, влажный горячий язык на чувствительной коже… Приглашающе раздвинув ноги, омега прижался обнаженным телом к одежде незнакомца, притянув того за шею. Однако, как только горячие пальцы проникли в его рот, а затем стали поглаживать чувствительное колечко внизу, он пришел в чувство. Плотный, раздражающий запах вмиг забился в его ноздри, хоть он и не был отвратителен, он был незнакомым — омега начал сопротивляться. Эта борьба была похожа на ломку исправившегося наркомана — одновременно и хочется, и понимаешь, что это неправильно. — Нет… — слабо пробормотал Чимин, уперев руки в грудь нависавшего над ним альфы. Ему вдруг показалось, что время, проведенное в доме господина Чона и его черные глаза были всего лишь приятным сном, и сейчас его мучает прошлый хозяин. — Я не хочу… отпустите!.. Вскоре несговорчивый омега надоел незнакомцу и он, до хруста заломив ему руку, ухватился зубами за плечо. Больно прикусив кожу, он глубоко вдохнул воздух у его шеи и оскалился на крик жертвы хищной улыбкой. — Так ты и правда не помеченный, — с удовольствием протянул тот, наваливаясь сверху всем телом. — Какая удача. Где твой ошейник? Не хочу случайно связать себя с… Незнакомец не успел договорить — по лицу полоснули ногти и, затравленно зыркая на него, омега забился в угол кровати, корчась и краснея. — Не трогай меня!.. — зашипел трясущийся Чимин, намечая пути отступления. На этот раз он не чувствовал никакого азарта, совращая и отпираясь одновременно, наоборот, страх так крепко вцепился в его сознание, что омега забыл даже собственное имя. — Или я пожалуюсь господину Чону! — Ах ты шлюха! — словно не расслышав, взревел оскорбленный альфа. Накинувшись на парня, он опрокинул его на спину и задрал ноги аж к голове, приподняв зад. — Меня привлек твой чудесный запах, и я пришел сюда только потому, что ты сам позвал. Встречай же гостя как следует, с распростертыми объятиями! Давай-ка не упрямься, сам же понимаешь, я в три раза сильнее, все твои попытки меня не остановят. Так что лежи и наслаждайся, пока я добр с такой течной сучкой, как ты. Не бойся, ты не забеременеешь, я вовремя вытащу. Мне не улыбается заделать бастарда какой-нибудь шлюшке, вроде тебя. Не брыкайся, я не люблю непокорность, а если не сможем договориться, я свяжу тебя и выебу так, что мало не покажется, ты понял? Ответить не дали. До крови укусив за ягодицу, альфа слизал проступившие капельки, и провел языком дальше, к самому заветному местечку, заставляя омегу краснеть и выворачиваться. Не прекращая ласк, незнакомец расстегнул ширинку. Глаза омеги наполнились ужасом, он извернулся и опрокинулся на живот, стараясь превозмочь боль и, крепко ухватившись за спинку, попробовать лягнуть извращенца. Однако его удар не достиг цели. — Куда собрался? — поинтересовались сзади, а потом боль поглотила его сознание. Стукнув омегу лбом о спинку кровати, альфа подтащил его за ноги и снова уложил на спину, задрав ноги. Пока Чимин собирал в кучу свои глаза, мысли и сознание, упорядочивая реальность в одну цельную цепочку, незнакомец успел надеть презерватив, и теперь хищно зыркал на свой лакомый кусочек. — Вот так обращаются со шлюхами, запомни, — Ласково произнес он и погладил промежность омеги. Тот весь сжался, испустив сдавленный страстный стон, и, опьяненный феромонами этого ублюдка вкупе с болью от здоровенного шишака, принялся нетерпеливо ёрзать, упуская контроль над своей омежьей сущностью. Пока альфа терся членом о его ягодицы, омега успел подумать, как было бы хорошо, если бы господин Чон был на его месте… — Отпусти!!! — вдруг закричал Чимин, брыкаясь всеми четырьмя конечностями, не задумываясь, куда попадет и что за это может прилететь ему в ответ. — Пусти, сказал!!! Нет! Господин Чооон, спасите!!! Кто-нибудь, помогите!.. Однако альфе все-таки удалось скрутить Чимина в бараний рог и, самодовольно похихикивая, он принялся снова распалять его жажду. — Да прекрати ты орать! — Внезапная оплеуха застала омегу врасплох, и он даже перестал брыкаться. Звон в ушах был громче слов альфы и громче звуков вокруг. — Сейчас вот я вставлю, и ори, сколько влезет, только по делу, а не просто так! — Отпустите мальчишку, — Альфа вздрогнул. Занятый усмирением омеги он вовсе не услышал, как открылась дверь. — Он принадлежит господину. — А ты еще кто такой?! — взбешенный мужчина оторвался от своего дела, и недовольно уставился на наглеца, посмевшего отвлечь его важного занятия. — Еще одна жалкая омега? — Я личный врач семьи Чон. — Невозмутимо ответил тот, что-то вытаскивая из халата. — Поэтому по-хорошему, отпустите его. У него началась течка, как вы сами могли догадаться. Человеку такого масштаба, как вы, мистер Хан, должно быть стыдно пользоваться слабостью течных омег — всем прекрасно известно, что мы не в состоянии контролировать свое либидо. Но не только по этой причине вы должны немедленно покинуть комнату, оставив мальчика в покое. Он принадлежит господину Чону, в чьем доме вы сейчас находитесь. Прошу вас проявить больше уважения к собственности хозяина. Сейчас я намерен надеть на него ошейник, а вам предлагаю принять успокоительное, если вы успели надышаться его феромонами слишком сильно. — Заткнись, — Протянул альфа, и вернулся к тихо поскуливающему телу под собой. Глаза мальчишки искрили ужасом, когда он поправлял сползший презерватив, но это еще больше забавляло искушенного мужчину. — Плевать я хотел на… Вонзившаяся в шею игла через мгновение впрыснула в тело своей жертвы дозу подавителя. Мужчина закряхтел, что-то грязно выплюнув в адрес блядских омег, и завалился набок, к стенке, упав головой в самый угол кровати. — Вам лучше перебраться в вашу спальню, господин, — Тихо вздохнул доктор, убирая использованный шприц в карман. — Оставь нас, — прорычали у двери, тяжело дыша. — Его запах будет привлекать много внимания, — Настойчиво продолжал он, убирая и второй шприц обратно. — Будет много желающих присоединиться к вам. — Тогда проследи, чтобы нам никто не помешал, — оторвавшись от косяка, альфа подошел к кровати и легко подхватил изнывающего на простынях омегу на руки. — Никто! — Господин!.. — прошептал Чимин со слезами на глазах и уткнулся лицом в его грудь. Однако запах, исходивший от мистера Чона, был в разы глубже и волнительнее, чем предыдущий, в него хотелось зарыться как можно больше, пропитаться насквозь, почувствовать его на себе. — Вы пришли… — Замолчи, — Беззлобно шикнул на него Чонгук и крепче прижал к себе. — Есть еще пара неразрешенных вопросов перед тем, как я займусь с тобой сексом. — Значит… — Чимин надул губы, но уже от чувства, неподвластного его пониманию. Омега не мог понять, что с ним творится, почему он расстроился, еще даже не услышав ответ. — Значит я вам нужен только для этого?.. — В конце-концов я заплатил за тебя деньги, — Произнес Чонгук, а омега вдруг сжался, скривился, как будто ему сделали больно. Пытаясь понять природу этого выжигающего огня, он в конец запутался в себе. — Но ты еще помогаешь прислуге, они ценят твои усилия, так что забирать у тебя подработку я не намерен. К тому же, сейчас ты готов повеситься на любого доступного альфу, так что я решил, лучше пусть сгорит сарай, но хата останется цела. Чем я тебе не подходящий кандидат, к тому же отваливший круглую сумму за твой омежий зад? В общем, ты сам виноват в том, что сейчас произойдет, так что просто смирись. — Отпустите меня пожалуйста… — тихо всхлипывал тот, проклиная свои слезы и то, что не мог расцепить руки, оттолкнуть или отстраниться. Вместо этого хотелось сорвать с него рубашку и тереться голым телом о его голое тело как можно дольше, пока стыд не пробудит здравый смысл и этот мерзкий туман в голове не исчезнет… — Шшшш. Потерпи еще немного, — Улыбнулся мистер Чон, открывая дверь ногой, а после, сгрузив еле стоящего на ногах Чимина, запер её на три поворота. — Только в окно не прыгай, третий этаж, ты понял? Омега судорожно кивнул и подтянул ноги к животу, комкаясь в клубок. Ему очень хотелось отдаться этому черному ласковому омуту, а желание подогревалось медленными и плавными движениями обнажающегося альфы. Чимин нервно сглотнул, когда Чонгук покончил с последней одеждой и аккуратно развесил ее на спинке стоящего у книжного шкафа стула. — Пока еще трусы на мне держатся, растолкуем некоторые вещи,— Поудобнее рассевшись в кресле прямо напротив омеги, господин Чон сложил руки в замок. — Ты подписал предложенный мною контракт. Он действует, пока вся сумма не будет уплачена. Однако, девятым пунктом ты дописал «никаких действий сексуального характера». Согласно этого пункта, я не могу заняться с тобой сексом, но так же имею право не позволить сделать это кому-либо другому, поскольку до уплаты всего долга ты — моя собственность. Однако есть маленькая лазейка. Если ты подправишь этот пункт на «вне состояния течки», то я помогу тебе избавиться от этого истощающего возбуждения. Ты должен сам все обдумать и вынести решение, ручка и контракт всегда лежат в моем письменном столе. Однако ты должен понимать, что я не позволю тебе трахнуться с кем-то, кроме меня, поэтому препараты будут единственным твоим партнером на все семь дней, пока ты не вернешься в человеческий облик. Поверь, то, что ты испытываешь сейчас, эта боль, это невыносимое желание и желе вместо мозгов, с каждым днем будут все больше и больше усиливаться, пока ты не измотаешь настолько, что просто отключишься, а потом это снова и снова повторится… — Г-где подписать?! — Не выдержал омега, сжав маленькие кулаки. Конечно, он ему еще припомнит подлый трюк, но это уже потом. Когда-нибудь потом, а сейчас… — Вот тут, — Без промедления протянул ему бумагу Чонгук и тыкнул пальцем. Омега поставил размашистую подпись и, тяжело дыша, уставился хмурым взглядом прямо в глаза господина. — И что теперь? Вы возьмёте меня? — Не в силах остановить бешено стучащее сердце, Чимин внимательно наблюдал за плавными движениями по-кошачьему грациозного Чонгука. С одной стороны, он был невыносимо рад тому, что рядом с ним в такой важный момент именно этот странный, непонятный и опасный человек, а с другой страх перед неизвестным, пугающим, но таким сладостно-желанным сводил его с ума! Но…, а вдруг он его ударит, если омега начнет сопротивляться, или вообще изобьет, как предыдущие владельцы? Черт, хотелось одновременно бежать, с дикими воплями размахивая руками, и в то же время прижаться к нему, ощутить тепло и крепость его тела, и от этого так кружилась голова, что хотелось напросто ее оторвать. Сегодня он позвал Чимина с собой, заключил странный контракт, обдурил, как последнюю омегу, потом угрожал пометить, впечатав мордой в стол, а сейчас так нежно и ласково обходится с ним, будто он какая-нибудь кисейная барышня или хрупкий цветок… — Что теперь? — улыбнулся альфа, закусывая губу. Торжество его внутреннего «я» можно было пощупать рукой, настолько довольным он был. — Теперь я возьму тебя и съем. Как самый лучший праздничный торт на свой день рождения. И пока я не потушу огонь твоей страсти, я буду загадывать много желаний, так много, что ты никогда не сможешь погаснуть.