«Твой дом — твоя крепость» — ироничная фраза. Никогда не ожидаешь, что твоя «крепость» станет для тебя эпицентром взрыва.
***
Пасмурно. Сыро. Капли дождя легкой щекоткой стекали по лицу парня, сидевшего на холодных качелях. Двор школы-интерната был достаточно широким, но слабо обустроенным. Та же площадка, которая казалась такой большой и яркой, когда Чон Чонгук пришел сюда ребенком, теперь выцвела и выглядела полуразвалившейся. Куда уходят деньги, которые платят родители учеников — неизвестно. Зато сейчас, глядя со стороны на мужчин в форме, которые ограждали сигнальной лентой место происшествия, сложилось мнение, что в ближайшее время деньги будут уходить именно на услуги полиции и замятие дела. Репутация слишком важна для «Инсан» — закрытого учебного заведения, к главному входу которого ведет высокое крыльцо с колоннами, обвитыми красивыми искусственными цветами, и множеством ступенек. Обстановку внутри никак нельзя было назвать бедной, напротив, все обустроено стильно, со вкусом, однако за годы учебы можно заметить, что в «Инсан» не менялось ничего. Стены и пол потерты, классы перестали оборудовать новой техникой. Школа была относительно новой, когда Чонгук поступал: до него здесь отучилось лишь одно поколение. Возможно, поэтому особняк еще не развалился, и даже имел какую-то популярность среди родителей, готовых по каким-то причинам отослать своих отпрысков подальше. Этот интернат стал для многих вторым домом, тихим местом посреди мрачного, но живописного леса. Поэтому слышать звуки серен и быть свидетелями такой суматохи казалось ученикам максимально странным, неожиданным и пугающим. Его заметил один из полицейских. Он выглядел не на много старше него, но скорее всего ему уже лет двадцать пять-двадцать семь. Стройный, идеальный силуэт становился все ближе, мужчина облизнул розоватые, очень нежные, как показалось Чонгуку, губы, прежде чем обратиться к нему: — Парень, иди в школу. Не стоит тебе находиться здесь сейчас. Его голос был низким и бархатным, и Чон хотел бы переспросить, только бы еще раз услышать, но громкий раскат грома остановил на полуслове. Он посмотрел на небо и почувствовал первые капли дождя. Под пристальным взглядом выразительных глаз ученик спрыгнул с качелей, а Тэхён, убедившись в том, что паренек его послушал, вернулся к работе. Его напарник, Ким Намджун, сосредоточенно заполнял протокол. — С такой высоты обычно без шансов, — заключил парень, как бы меняя тему. — Не может быть, чтобы не было свидетелей. — Их мы найдем. — Намджун занес руку вправо и протокол впритык коснулся груди Тэхёна. — Как и того, кто совершил покушение. После этих слов он поймал на себе вопросительный взгляд младшего. Ведь еще ничего толком неизвестно, впереди допрос и целое расследование. Будучи уже капитаном, Намджун привык делать выводы, основываясь на собственных умозаключениях, даже когда с ним активно спорит начальство. Про себя он говорил, что не поймал «звезду», а просто имел на все личное мнение. Тэхён не так давно работает с ним, и ему еще предстояло узнать эти стороны характера коллеги. — Когда рассуждаешь в таком ключе, сержант Ким, совсем не хочется бросать дело. — Пояснил он, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку. — Потому что интерес не угасает.***
Иногда все начинается с конца: сначала происходит взрыв, потом ты пытаешься понять, кто стоит за этим, а затем узнаешь правду. Или ложь.
***
Он не верит в силу правды, потому что она никогда не бывает стопроцентной. Никто не скажет вам чистую правду, то ли дело — ложь. Лги сколько хочешь, ведь человек никогда не узнает, насколько ты заврался. Ты и сам не узнаешь. Ровно как и то, насколько правдивы чьи-то слова. Наивных и честных людей полно, но лицемеров и лжецов больше. Даже если ты из тех, кто «не любит врать и всегда говорит правду», — ты лжец. Потому что однажды соврешь. Никакой правде не стоит доверять, и О Сехун в этом убежден. Возможно, дело в профессии, а может, это из-за личных проблем, ведь даже родители, которые говорили ему: «Я тебя люблю», в итоге оставили его. К сожалению, вполне осознанно. — Этих учеников — да и весь педагогический состав — слушать надо только с детектором лжи. — Предложил сержант Пак, которого О, являющийся следователем, недолюбливал просто за то, что он есть. — Детектор лжи не дает гарантии, — отрезал Сехун. — Вы видели этих школьников? У них мандраж, от которого еще предстоит отойти, чтобы хотя бы не дрожать перед нами. Представляю, сколько «преступников» мы найдем, если заставим их говорить сейчас. На расследование отведен четкий срок, и желательно в него уложиться, но от дерганных учеников, испытавших вчера шок, стресс, а потом и нервы при появлении правоохранительных органов, мало чего можно добиться сейчас. Проще начать с преподавателей — у них психика покрепче, хотя и об этом Сехун вскоре пожалел: почти никто не мог связно отвечать на его вопросы. Лучше всех держался директор школы, господин Мун Джин. Это был статный мужчина в возрасте пятидесяти лет, крепкого телосложения, с аккуратной щетиной на лице и хмурыми ровными бровями. Во время допроса его взгляд был не менее сосредоточенным, чем у самого следователя. Сехуну даже показалось, что Мун Джин тщательно продумывает в голове ответы, но давал он их слишком быстро. С этим человеком еще явно предстоит пообщаться. Остальные были менее интересными: глупенькая учительница Су, замдиректора Ким и заведующий по воспитательной работе были не в состоянии дать нормальные ответы. Ровно как и Кан Сурён, Хан Чеджи, Хо Моён, Ли Доксу и многие другие из педагогического и руководящего состава. — Бесполезные, — на выдохе произнес Сехун и, откинувшись на кожаную спинку кресла, затянулся сигаретой, невзирая на то, что находится сейчас не в своем кабинете. В допросе нет смысла, если он ни к чему не приведет. И что-то подсказывало, что так оно и будет. Пока они возились с кучкой ничего не понимающих в данной ситуации людей, виновник всего этого веселья мог так и остаться непойманным.***
Ответы могут привести не туда, куда нужно, запутать еще больше. И в итоге ты никогда не встретишься лицом к лицу с тем, кого жаждешь увидеть. Он может быть на другом конце твоего пути, ты просто прошел мимо и не заметил.
***
Полет длился уже примерно четыре часа, а Джихун так и не смог заснуть, в отличие от его телохранителя рядом. Обстановка в самолете была как никогда спокойной — даже самые бунтующие пассажиры, которые нервничали из-за задержки вылета, уже были обезоружены легкой дремой. Пак Джихун — сын директора крупной IT-компании, которая имеет филиалы не только Южной Корее, но и в Китае, где временно обосновался отец. Родители в разводе, и сын поддерживал с матерью хорошие отношения, каждые каникулы проводил у нее. Мама Джихуна считалась достаточно востребованной моделью, однако последние два года отдала работе в частной закрытой школе. Это стало неожиданностью для близких. Джихун знал, как мать «горела» своим делом, и то, что она променяла профессию мечты на должность секретаря директора, до сих пор вызывает вопросы, на которые ответа никто давать не собирался. Теперь отец позаботился о зачислении сына в «Инсан», что не стало для Джихуна удивительной новостью. Их отношения с папой оставляли желать лучшего, мужчина считал его обузой и с радостью отправлял к матери на каникулы. Парень бы выбрал жизнь с ней, но для нее карьера была слишком важна, и заботе о любимом сыне, по ее же словам, нельзя было уделить столько времени, сколько хотелось бы, а с отцом ему хотя бы не будет одиноко. Она не хотела замечать, что ее сын с радостью променял бы вечные скандалы с отцом на одиночество рядом с ней. Но уже поздно думать о чем-то подобном. Его мамы нет в живых, поэтому папа, понимая, что ответственность за этого парня ложится на него полным грузом, решил избавиться уж на совсем: отправить в закрытую школу, ту самую, где когда-то работала его жена. Пожалуй, одно из немногих решений отца, в отношении которых не хотелось спорить. Может, Джихун слишком поверил в свои возможности, но что-то подсказывало ему, что трагическая судьба его матери связана с этой усадьбой, поэтому перечить он не собирался. — Человеку плохо! — донесся до ушей крик какой-то женщины. — Помогите! Несколько пассажиров подорвались с мест и столпились чуть дальше прохода, ближе к туалету, вокруг лежащей молодой девушки, над которой склонялась та самая кореянка, бившая тревогу. — Вы слышите меня? — звала она в панике. — Врач, здесь есть врач?! — Я врач, — тут же последовал ответ протиснувшейся через толпу женщины с чемоданчиком. Черты ее лица показались Джихуну очень знакомыми: миловидная, с круглым подбородком и заостренным носом, она излучала энергетику самоуверенного профессионала. Он не мог вспомнить, где видел ее раньше, но это было точно не в аэропорту — давно, не вспомнить, когда. Женщина присела на корточки и склонилась над пострадавшей. — Девочка испытала большой стресс, —Успокоила она всех столпившихся, проверяя пульс и слушая дыхание. — Она здорова, просто перенервничала. Приподнимите ее ноги. Стюардесса, поняв, что обращаются к ней, послушалась, а доктор, тем временем, расстегивала пуговицы белой рубашки девушки, обеспечивая доступ свежего воздуха. Она приказала другим пассажирам разойтись, работники посодействовали тому, чтобы все вернулись на свои места. Джихун тоже вернулся, но повернул голову — это было интереснее всего того, что его сейчас окружало. — Пожалуйста, стакан воды и мокрое полотенце, — попросила женщина одного из стюардов. Тот мигом принес все, что нужно, и она побрызгала холодной водой на лицо девушки, затем обтерла полотенцем. В течение двух минут пассажирка пришла в себя и резко приподнялась на локтях, но врач остановила ее, аргументируя тем, что ей лучше не менять положение еще несколько минут. — Нини, в следующий раз я сопровожу тебя в уборную, не иди одна, если чувствуешь себя не очень хорошо. Любой, кто осознал, что они знакомы и летят вместе, облегчённо выдохнул и больше ни о чем не беспокоился. Кроме самой Нин И Чжуо. Изначально дядя хотел отправить с ними целую бригаду телохранителей, из-за чего они сильно поссорились — он никогда не уважал желания и личное пространство племянницы. Безопасность для него была превыше всего, к тому же, в случае чего — ему отвечать перед ее матерью. Чжуо Юэ — влиятельная женщина, которой принадлежит сеть отелей в Южной Корее и Китае. Недавно она вернулась в Корею по работе, выделив для себя один из своих же отелей и возглавив там руководство. Не сложно догадаться, что с дочерью она виделась редко, может, навещала ее в Китае по особым праздникам, но и задерживалась ненадолго. Несмотря на это, НинНин всегда восхищалась своей матерью и считала ее примером. Она бы хотела производить на людей такое же сильное впечатление, и старалась соответствовать статусу Юэ. И хотя ей казалось, что она недостаточно на нее похожа, ее дядя, с которым она и жила в Китае, видел в ней ту же упертость, что и в Юэ. Возможно, поэтому она победила в их споре, и то — потому что все-таки не одна, а с «доверенным лицом», каким он считал каждого работника «Инсан» — интерната, в котором она обучалась с детства, и для нее это действительно второй дом. Нин И продолжала хмуриться, смотря на свою спасительницу, и нехотя поблагодарила. Лицо напротив озарено ласковой улыбкой, но вместо неё, девушка — готова поклясться — видела хищный оскал. Она посмотрела в сторону и черные глаза встретились с карими. Это был парень с покрашенными в светлый оттенок волосами, худым бледным лицом, выраженной формой бровей и пухлыми губами. После того, как взгляды мимолетно пересеклись, он быстро отвернулся, не подозревая о том, что врезался ей в память. Медсестра Чо помогла НинНин подняться, и провела к их местам. Когда они сели, прошептала что-то на ухо, накрыв ее руку своей ладонью. Джихун не мог знать, что, но потерянное — и даже испуганное — выражение лица чуть смуглой пухлощекой незнакомки — Скорее всего, даже не студентки, — отчетливо запомнилось. Она врезалась ему в память.***
Может, он стоит прямо перед тобой, улыбается тебе, ведет себя как обычно, а ты не замечаешь фальшь в его голосе. Это самый близкий человек, мозг отторгает любую мысль о том, что он — предатель. Тебе дорог он, ему — твое жалкое доверие.
***
Школьный буфет еще никогда не был так пуст. В связи с произошедшим, занятия отменили на какое-то время, но буфет работал. Однако ученики даже по коридорам ходили с опаской. Многие, в основном, оставались в своих комнатах, хотя у некоторых и в четырех стенах начиналась паранойя. Чон Юнхо был явно не из них. Этого парня взаперти не удержит даже самая смертельная опасность, особенно, если он голоден, а в комнате закончилась еда. Поэтому он был тем самым безумцем, который пришел, чтобы поесть. Выглядел он так, конечно, в глазах буфетчиц, а не популярного одноклассника и соседа Пак Сонхва, который оказался там же по обычной случайности, просто от скуки. Кроме того, что оба довольно бесстрашные, они совсем не похожи. Сонхва высок, обаятелен, всегда следит за своей внешностью и его заботит мнение окружающих. Юнхо среднего роста, не парится о привлекательности в глазах других и всегда делает, что хочет. Он все равно был популярен среди девушек, но цеплял внимание не внешностью, а харизмой, которую источал всякий раз, когда произносил что-то своим чарующим голосом или смеялся над собственными шутками, и его улыбка не оставляла равнодушным никого. Ему не раз советовали пользоваться своим очарованием, на что он только отмахивался или пускал очередную шутку, потому что его не интересуют такие вещи. Его не интересуют девушки, свидания, не интересует охотная помощь влюбленной старшеклассницы. Юнхо, кажется, вообще ничего, кроме каких-то личных хобби, не интересует. Иногда Сонхва, который, в отличие от него, охотно пользуется вниманием противоположного пола, кажется, что этот парень застрял где-то в четырнадцатилетнем возрасте. По сравнению с ним Чон будто был ребенком, который сам себе на уме. — У тебя правда есть аппетит, когда вся школа «на ушах стоит»? — выгнул бровь парень, держа руки в карманах брюк и смотря на разные блюда, среди которых Юнхо так увлеченно пытался выбрать одно. — Почему я должен голодать из-за этого? Может, это мой последний шанс хорошо покушать. — Ответил тот, после чего закатил рукава черной спортивной кофты и обхватил пальцами свой точенный подбородок, принимая задумчивый вид. — Кимбап, ттокпокки или чачжанмён? Еще одно отличие между ними: Юнхо зачастую совершенно не волнует то, что происходит вокруг. Не то чтобы он относится ко всему пофигистично, вовсе нет. Просто не придает слишком большого значения, в то время как Сонхва переживает о различных последствиях, хотя это может не иметь к нему никакого отношения. Хоть иногда сам не думает головой. Сонхва обернулся и заметил девушку, сидящую за столом у окна. Круглое личико, большие глаза, родинка под нижней губой; нога на ногу закинута, а поверх школьной рубашки джинсовка. Она постукивала пальцами по твердой поверхности, что больше напоминало какую-то комбинацию, будто бы это была игра на одного человека. Никто иная, как Сон Чеён — их одноклассница. — Я нашел тебе очень приятного и интересного собеседника. Теперь их здесь всего трое. — А ты забавный, — по интонации можно было понять, что шутку Чон не оценил. — Она мне не интересна. — Тебе никто не интересен, — Пак слабо ударил его по спине. — Займу место. Ни для кого не секрет, что подразумевалось под этой фразой, учитывая то, насколько пуст буфет. Не нужно быть закадычным другом этого парня, чтобы понимать его мотивы. Если бы поблизости был бордель, Сонхва бы со скуки пошёл туда, а не в буфет. Он направился прямиком к Чеён, сел напротив и сложил руки перед собой в замок. Она подняла взгляд, полный скептицизма, сначала на него, а потом перевела на другого одноклассника, который все еще увлеченно выбирал блюдо. Чеён только заметила этих двоих, все это время девушка была занята собственными мыслями, не замечая вокруг ни силуэтов, ни голосов. — Почему ты здесь одна? — начал разговор Сонхва. — Ты уже поела? Дружелюбный тон и улыбка не действовали — Чеён и бровью не повела. А когда он запустил руку в волосы, поправляя свою прическу, ему показалось даже, что у нее глаз задергался. Нетрудно догадаться, почему он так себя вел, ведь Сон Чеён известна как та, кто сама по себе. Может, у нее и есть друг, но об этом знал явно очень малый круг людей, потому что она сама ни с кем не общалась, всегда держалась в стороне, и при этом не создавала впечатление белой вороны. Ее аура излучала независимость и уверенность в себе. Она была свободной одиночкой, так что как бы Сонхва не старался найти путь к ее сердцу, вряд ли он получит хотя бы улыбку в ответ. Чеён проницательна и дешевых позеров распознает легко. По крайней мере, так она всегда думала. Несмотря на то, что Сон вела себя отстраненно по отношению к другим ученикам, это не уменьшало, а только подогревало интерес других. С ней хотели дружить, потому что она привлекала; ее боялись громко обсуждать, потому что она подавляла. Чеён не из тех, кто входит в число популярных и смотрит свысока. Она из тех, кто боится ошибиться в выборе. — Могу угостить тебя, — не унимался нежеланный собеседник. — Выбирай, что хочешь. В ответ молчание. Он облизнул пересохшие губы и прокашлялся. — Ну, смотри, там сейчас есть ттокпокки, кимбап, чимэк, бинсу, чачжанмён… — Хочу, — прервала его девушка. Услышав ее голос впервые, наверное, за несколько месяцев, он даже не поверил, что ему не послышалось. Но удивление было недолгим, это все же проще, чем он думал. Подсознательно успел подумать на несколько дней вперед, перевел их отношения на другой уровень и уже славится в школе тем, что перед ним не устояла даже «отшельница» Чеён. Чтобы найти путь к сердцу любой девушки, надо лишь знать, о чем, где и когда говорить. — Чего? Говори. — загорелся Пак. — Хочешь чачжанмён, да? Сейчас принесу. Он подорвался, но не успел уйти, потому что Чеён закончила фразу. — Хочу, — она выдержала паузу. — Уйти отсюда. Ты мне немного противен. Эмоции на лице ликовавшего мысленно недавно парня заиграли новыми красками, чего не скажешь о Юнхо, который уже пару минут стоял с подносом в метре от них. Выражение его лица оставалось безразличным, ведь это было вполне ожидаемо. — Прости? — только и смог вымолвить парень. — Ладно, — она встала и, задвинув за собой стул, взяла с подоконника рюкзак. — Но сделай одолжение: избавь меня от второго раза. Закинув рюкзак на плечо, Чеён направилась к выходу из буфета, оставив смотреть ей вслед, пребывая в легком шоке. Стоял он неподвижно до тех пор, пока до уха не донесся шепот Чона: — Ну как, занял хорошее место? Сонхва медленно повернул голову в его сторону и, встретившись с усмешкой, только приказал заткнуться. Того это раззадорило. Ребята сели за стол, и Юнхо с аппетитом принялся за ттокпокки. Однако удовольствие от пищи и шума дождя за окном он получил не много, так как почти сразу трапезу прервал их знакомый из параллели, Чхве Сан. Он встретился в коридоре с Чеён и узнал от нее, что парни здесь. Их ждала не самая приятная новость: следователи вскоре будут проводить допрос, и директор приказал старостам обеспечить нахождение учеников в своих комнатах, пока все не начнется. Дождь утих, за окном громко завыли серены. Приехал кто-то еще.***
В конце концов, все, кого ты встречаешь, — пародии на тех, кого уже встречал. Не потому что люди одинаковые, просто ты привык наступать на одни и те же грабли. А если ты встретишь того, кто не похож на всех предыдущих, значит, тебе либо крупно повезло, либо ты крупно облажался. Потому что хуже быть может.
***
Сегодня моросило особенно сильно. Холод с улицы передавался через окно, хотя оно было закрыто. А может, холод этот от чего-то другого? Например, от ожидания. Ведь он знал, что скоро произойдёт. Длинные пальцы парня потянулись к плотному стеклу. Он отбивал ими незамысловатый ритм. Может показаться, что незамысловатый. На самом деле, он отсчитывал. Раз. Два. Три.Не бывает конца без начала