А ты?

      Наверное, я всегда понимала, что это бесполезно. Бесполезно учится на факультете журналистики и быть лучшей студенткой в своей группе, а в туалете матерится в голос на тупого преподавателя, который в очередной раз решил, что мне будет приятно, если меня уже в который раз похвалят перед моими однокурсниками. Бесполезно сидеть ночами за учебой и изучением совершенно ненужных и непонятных мне предметов, которые вызывают только тошноту и желание надеть петлю на шею. Бесполезно каждый вечер натягивать на лицо приветливую улыбку и сидеть в кругу семьи, в которой всем уже давно плевать друг на друга, и каждого выворачивает на изнанку только от мысли, что в этих людях течет та же кровь, что и в тебе. Бесполезно гулять с молодым человеком, играя с ним во влюбленность, а при каждой возможности вытирать рот от поцелуев и искривлять губы от отвращения.       Наверное, именно поэтому я сейчас сижу в одном и самых лучших тату-салонов в Санкт Петербурге, набивая морду большого волка на бедре у какой-то девушки азиатской внешности. Даже сквозь резиновую перчатку я ощущаю гладкость ее кожи, а в нос пробирается фруктовый аромат ее геля для душа. Она безумно красива: волнистые темные волосы, карие глаза, несколько родинок около глаз и носа, идеальная фигура с плавными изгибами и округлыми бедрами. Незапоминающаяся. И это даже не банальная женская зависть. В моей практике было много разных женщин: от горячих восточных красоток до пышных и обаятельных славянок. И эту темноволосую я завтра даже не вспомню, при том, что помню многих. Я давно это заметила. Если у представительницы прекрасного пола есть какая-то изюминка внутри, она отображается на ее внешности. Однажды набивала у меня татуировку одна девушка с глубокими синими глазами, мне даже казалось, что они отливают на свете каким-то фиолетовым оттенком. Эта особа была по истине скрытной и загадочной, как и ее глаза. Я даже помню, что ее звали Валерия. Также помню златовласую женщину Анну с пышными губами, на которых красовалась темно-вишнёвая помада. О ней я бы сказала два слова: «страсть» и «вожделение». Сверхъестественно сексуальна.       Еще девять лет назад я делала все, что выше назвала бессмысленным. А теперь мне двадцать семь лет, и я делаю то, что хочу. К примеру, на втором курсе я полностью завалила сессию и меня выгнали из университета. И если честно, завалила я экзамены по русскому и логике намеренно. А вот на экзамене по философии я, смотря в глаза преподавателю, резко встала и просто выбежала с аудитории под его удивленный судорожный выдох. Как только мои родители узнали, они сразу же подняли крик и начали читать мне длинные и очень скучные нотации. Но я не жалела. Ни капли. Через несколько часов я сидела в самолете и наблюдала за ночными огнями внизу. Санкт Петербург ждал меня восемнадцать лет, и вот теперь я здесь. Счастлива и свободна. Сначала было очень тяжело, ведь мои скромные накопления позволяли мне только снять маленькую однокомнатную квартирку на первом этаже, где всегда пахло сыростью. Я помню запах пыли и теплого капучино в холодные вечера, ведь в этом доме не было отопления. Наверное, поэтому и цена была такой низкой. Несколько месяцев работы баристой в кафешке через улицу, научили меня понимать людей с первых слов. Я всегда пыталась предвидеть заказ каждого, поэтому со временем начала сравнивать людей с напитками. Мой прошлый босс, холодный и черствый мужик, ассоциировался у меня с фраппе, а моя прошлая сотрудница Ольга — с молочным латте, потому что она очень приятная и мягкая особа. Также кажется, что в это время я и начала курить, но раньше считала, что курят только наркоманы и отбросы общества. И это все мамино воспитание, в котором у тебя не может быть вредных привычек, изъянов во внешности и собственного мнения. Я росла идеальной и примерной дочерью, а потом и вырвался наружу мой бунтарский характер, ведь после года в Санкт Петербурге я начала курить, причем не только сигареты, пить, иногда с утра даже не осознавая, где проснулась и даже принимала легкие наркотики.       После двух лет в этом немного дождливом городе, я вспомнила, что раньше очень даже неплохо рисовала, тогда мне и помог мой друг Митя на прозвище «Зверь». На тот момент ему было двадцать пять, и он работал в «подпольном» тату-салоне, где могли набить татуировку даже пятнадцатилетнему подростку без разрешения родителей. Высокий, статный, мускулистый мужик с несколькими пирсингами и набитыми «рукавами», а также татуировкой на шее. Митя, он же Матвей, помог мне устроится и помогал первое время, а потом я отобрала у него значительную часть клиентуры, как и у многих в этом тату-салоне. В этом мне помогли мои немного улучшившейся навыки рисования, татуировочная машинка и немного обаяния. Я умела общаться и налаживать контакты. Я умела говорить человеку то, чего он ожидал. Я умела выходить сухой из воды. Я просто умела жить. Моя популярность резко возросла в двадцать шесть, и с того времени я очень желаемый гость почти в каждом клубе Питера.       Я считала бесполезной свою жизнь, поэтому поменяла все. И сделала это любой ценой, без поддержки родных и близких, заручаясь только одобрением со стороны нескольких друзей, с которыми дружу до сегодня. Я живу, как хочу и не считаю себя бесполезной. А ты?