По ту сторону

Сэм не знает, что должен чувствовать. Он вновь ступает на эту землю спустя — сколько? — две тысячи, (чуть меньше или чуть больше) лет. В голове не укладывается. Фантастические цифры для любого существа во вселенной, но не для него. Выходит, так? Черт, он же обычный игрок в пирамиду! Про таких обычно говорят: повеса и бабник, а он на самом деле ископаемая древность, место которой в музее. У кармы своеобразное чувство юмора. Или чьи это еще происки? Эллен бы нашла объяснение — как всегда странное, жуткое, иррациональное, но удивительным образом расставляющее все по своим местам. Эллен... Она была их лидером, мозгом, который собирал мозаику в цельную картину. Она была. Пожалуй, логично вспомнить ее здесь — на пляже рядом с водой. Она любила смотреть, как волны плещутся о берег, могла часами не сводить глаз с горизонта, выискивая что-то понятное только ей, а потом подскакивать, нестись в лабораторию и придумывать что-то выдающееся. Снова. В какой-то момент они даже перестали удивляться. Это просто Эллен. Сэм оборачивается и натыкается взглядом на Гэлена, идущего к стене. Рыночной, внезапно вспыхивает в мозгу. Шагах в двадцати от него Тори, зачерпывающая пригоршню песка — когда-то без примеси радиации. Сол вдалеке разговаривает с Адамой. Они вроде как и близкие, но такие далекие. Если бы не странная песня, они бы и не узнали. Если бы они не оказались сайлонами, вряд ли вообще разговаривали бы друг с другом. Они слишком разные, чтобы быть когда-то... Кем, собственно? Никто из них толком не знает. Воспоминаний почти нет, только обрывочные факты, которые без контекста не говорят ни о чем. Когда-то его дом теперь чужой. Сырость забирается за шиворот, гнили ударяет в нос, в горле пересыхает. Все повторится вновь. Он так и сказал после первой атаки сайлонов — своих созданий? — на Каприку. Упал на поле и ударился головой о землю. Может, здесь он умер именно так? Он не помнит и, если уж на то пошло, не уверен, что хочет знать. История циклична, и никакими предостережениями ее не изменить. Глупо было надеяться. Они ведь и правда играли в богов, ожидаемо потерпели фиаско. За все приходится платить. Возможно, его цена — терять свою любовь, едва ее обретая. Так было две тысячи лет назад, так происходит сейчас. Сэм горько усмехается и запрокидывает голову, надеясь увидеть солнце. Глупо и нелогично, здесь только темные песок и камни, о которые бьется море. От Земли веет кровью и смертью, и это все, что есть в его прошлом. Возможно, где-то совсем рядом его сгнившие кости, зарытые поступью взбунтовавшихся центурионов, возможно, от него и костей не осталось. Руины древней войны, склеп для потерянных душ. Их всего пятеро — свидетелей апокалипсиса, который они не помнят. Сэм раскидывает руки в стороны и закрывает глаза. Он отчаянно хочет представить себя частью этого мира, почувствовать хоть что-то. Ему же наверняка было здесь хорошо. Было, уверенно стучит в висках, нужно просто перестать думать, проникнуться атмосферой, и эмоции придут. Он вернется сюда в день взрыва, за неделю, за год — неважно. Сэм поверит, что это и впрямь правда, а не игра воображения или галлюцинации. Хотя это куда более логичное объяснение, пожалуй. — Сэм, — зовет его Кара. Она чуть задыхается от бега и счастливо улыбается. Он явственно слышит это только по голосу. Его Кара. Он открывает глаза и видит, как она уже подбегает к нему и бросается на шею. — Я соскучилась, — шепчет на ухо, прижимаясь всем телом. — Тебя так долго не было. — Спешил, как мог, — он подхватывает ее, отрывает от земли и кружит. — Знал, что ты ждешь и волнуешься. — Но раз уж все-таки опоздал, — она легко целует его в нос, — догоняй, — выворачивается из объятий и убегает, заливисто смеясь. Сэм несколько секунд смотрит ей вслед, гадая, чем заслужил такое счастье, бежит за ней, почти догоняет и... — Андерс? — требовательный голос выдергивает из видения. Он распахивает глаза и натыкается на удивленного Хило. — Ты что-то вспомнил? — Нет, — Сэм запинается. — Ничего, — добавляет после заминки. — У тебя было такое умиротворенное лицо. — Ерунда, — отмахивается он. — Показалось. — Жаль, — как-то даже огорченно откликается Хило. Сэм горько качает головой. Ему бы хотелось, чтобы это было воспоминание, но ведь не может. Кара человек, ее не могло быть на Земле две тысячи лет назад. Ведь не могло же? Она его настоящее, откуда ей взяться в далеком прошлом? Разве что?.. Невозможно. В висках стучит песня, которая его пробудила. Песня из ионической туманности, которую — он уверен — услышал от Кары. Поэтому так остро отреагировал на нее, поэтому очнулся, поэтому так слепо шел за ней. Песня его Кары, звуками которой наполнена эта Земля. Возможно, она и помогла... Вспомнить? Ожить? Поверить? Немыслимо, невообразимо, неописуемо. Пугающе. Его любимая... Он ощущает каждой клеткой своего тела, как любил ее, холил и лелеял. Как возвращался раз за разом, насколько бы тяжело и безнадежно не было. Какими бы утопическими не казались их исследования. Эллен верила, а Сэм шел за ней: должен же быть запасной план, если вдруг их мир развалится на части. Это уже было и повторится вновь. Он жил здесь и любил Кару, а она? А она была? Или это еще одна иллюзия воспаленного мозга? Очередной самообман, так похожий на правду? Где сейчас Кара? — Я должен найти жену, — хриплым, будто и не своим голосом выдыхает он. — Я должен найти Кару. Снова, добавляет настойчивый шепот. Ничто не берется из ниоткуда, ничего не проходит бесследно. Ничего не забывается, даже по ту сторону жизни. Любовь переживет смерть.