Понятное дело, Кузя было самое распространённое имя для домовых. Во всех мультфильмах и фильмах в основном этим именем их называли. Но Шастуну это почему-то не нравилось. Он не знал, почему его это так бесило, но факт оставался фактом. Антон крутил в руках брелок, который когда-то сам подарил Попову и хотел уже положить его обратно на тумбочку, решив вернуть вещицу его владельцу, как вдруг резко передумал. Он спрыгнул с кровати и куда-то очень быстро зашагал, минуя все.
— Арс, у тебя тут прямо Ташкент! Что так и не сделали тебе кондёр? — Матвиенко вытер со лба выступающие капельки пота и расстегнул верхнюю пуговицу.
— Сегодня мастер должен прийти. — Арс посмотрел на наручные часы и чертыхнулся. Время близилось к обеду, а неисправность так и не устранили.
— Так и свариться в собственном соку недолго. Я вот что тебя позвал… — и Попов протянул своему другу листочки, которыми только что отмахивался от жары.
— Вот, глянь новые эскизы, по-моему, неплохо, но у меня такое ощущение, что что-то не так, чего-то не хватает что ли… — и брюнет пожал плечами, внимательно наблюдая за тем, как армян внимательно изучает новые эскизы.
— Ну, нет, в общем — то, неплохо, конечно. Я не знаю, что с тобой, Арс, в последнее время происходит, ты какой — то несобранный, летаешь вечно в облаках. — Матвиенко подошел ближе и сел за стол, напротив Попова.
— Послушай, сегодня очень ответственные съёмки вечером, Соберись дружище. Что с тобой?
— Не знаю, Серый! Не знаю, всё как-то… — Арсений замолчал, прикрыв глаза и спрятав лицо широкими ладонями.
Внезапно свет в помещении замерцал, а где-то в углу что-то тихо затрещало, потом послышался скрежет… Свет ещё несколько раз мигнул и потух. Скрежет усилился, потом затих.
— Ну вот! Мне кондёра мало, теперь ещё и электричество вырубило… — Арсений поднялся с мягкого кресла и подошел к окну, чтобы поднять жалюзи и впустить в помещении солнечный свет. Внезапно раздался хлопок, и сломанный кондиционер жалобно заскрежетал, потом стал тарахтеть и со всех его отверстий повалил густой дым, заполняя собой небольшое пространство кабинета.
— Ёшкин матрёшкин! — подорвался со своего места Матвиенко, подбегая к розетке, в которую был включён тот самый кондиционер.
— Ёб твою налево, Поповский! Ты что, бля, его не вырубил? Тебя не учили отключать от сети, если техника неисправна? — матерился Сергей, выдергивая вилку из розетки и обильно махая, стараясь разогнать густые клубы дыма. — Арсений, окно открой скорее, мы тут задохнемся к чертям…
Кондиционер подымил с минуту, а потом перестал подавать признаки жизни, чем насторожил присутствующих тут мужчин. Сергей метнулся к двери, открывая её настиж, пуская тем самым немного воздуха с коридора. Но на этом неприятности не закончились. Кондёр снова затарахтел, что-то внутри взвизгнуло, и раздался новый, более сильный хлопок, и языки яркого пламени охватили незамысловатую конструкцию, лизнув уже стены, и потянулись к потолку.
— Бляяя… Я же его вырубил, но как так? Давай тушить! У тебя хоть огнетушитель в кабинете имеется? — Сергей не паниковал и, в отличие от своего друга, пытался сохранить хотя бы минимальное спокойствие и не терять рассудок. Попов же растерялся. В момент хлопка и возгорания он пытался открыть окно и стоял ко всему происходящему спиной. От страха он опустился на пол, расширив глаза, и пялился то на возгорание, то на Сергея, который мужественно боролся с пожаром, отыскав огнетушитель. И всё казалось могло уже вот-вот закончиться, как вдруг мужчины услышали новые хлопки, звон стекла на окнах в соседних кабинетах, визг женщин, которые выскакивали в коридор и, снося всё на своём пути, неслись к выходу. Кто-то нервно нажимал на кнопку вызова лифта, кто-то ломанулся на лестницу, спускаясь бегом вниз, цокая каблуками.
Всегда хотелось задать вопрос, какая же это умная «блядь» придумала в офисах эти грёбаные коридоры — лабиринты, и эти долбанные металлические двери с автоматическим блокирующим устройством… Те, кто успел покинуть коридор и спустился по ступенькам, наверное, счастливчики. В офисе на четырнадцатом этаже возникла паника и хаус. Девушки и парни выбирались из задымленных помещений. Кабинеты один за другим охватывало пламя, которое слизывало своими оранжево-красными языками всё на своём пути, перекрывая выход. Те несчастные, перепуганные людишки, которые всё — таки дождались, когда приедет лифт, с дикими воплями, заскакивали в него, толкая друг друга, плотно заполняли небольшое квадратное помещение, в котором были до блеска начищенны зеркала. Двери лифта закрылись, кто — то нажал кнопку пуска, кабинка покачнулась, медленно поползла вниз. Все уже вроде бы с облегчением вздохнули, надеясь на спасение, как внезапно лифт дернулся, потом остановился и пополз обратно вверх. Добравшись до самого верха, он завис на несколько секунд и с диким скрежетом рухнул вниз. Сравнявшись с их родным четырнадцатым этажом, он снова завис, немного пошатнулся, тихо проскрипел и затих. После чего раздался взрыв, и остатки кабинки, вперемешку со стёклами разбитых зеркал, и останками людей, находившихся там, рухнули вниз, царапая стенки шахты и цепляясь за провода и трос.
Как на зло, кабинет Попова находился в самом конце лабиринта коридора. Они с Матвиенко до последнего пытались бороться с пожаром. Вызванная ранее пожарная служба, по всей вероятности, не очень — то и торопится. А может, как это бывало обычно, стояли внизу, окружив здание, и думали, как им лучше добраться до четырнадцатого этажа… Когда уже Арсений осознал, что им самим не справиться, то было очень поздно. Пути к их отступлению были все перекрыты безжалостным пламенем. Они задыхались от едкого дыма, глаза слезились. Куда делся Матвиенко, Попов не знал. Он кричал, срывая горло, бегая по коридору, заполненному дымом и огнем, заглядывал ещё в уцелевшие кабинеты, но Сергея нигде не было. Последнее, что помнил Арсений, это хлопок взрыва. Пелена застелила его глаза, и чья — то холодная рука, потянула его вниз к полу. Чьё — то худое тело прикрыло его с собой. Перед тем, как отключиться, Арс почувствовал прикосновение холодного металла к оголенному участку тела.
***
Пришёл в себя брюнет от лёгких шлепков по щекам. Он лежал на носилках в машине скорой помощи, которая покачиваясь, подпрыгивала на кочках и ямах наших российских дорог. Ему сразу оказали первую медицинскую помощь, установив диагноз: обширное отравление ядовитыми газами. Ни ожогов, никаких других серьезных травм у него не было, ну, не считая небольших ушибов.
***
Антон спешил. Он торопился, как только мог. Конечно, скорость его передвижения была намного выше, чем у обычного человека, но он очень боялся не успеть. Внутри все сжималось и сердце гухкало от напряжения. Он хорошо знал дорогу до офиса Попова. Какое — то нехорошее предчувствие преследовало его до самого конца пути. Он подошел к высокому зеркальному зданию и огляделся. Попасть вовнутрь незамеченным не доставляло ему особого труда. Вокруг вроде как было всё спокойно, ничего не происходило, что могло бы напугать или навредить кому — либо из находящихся в здании. Парень прошел по коридору, прислушиваясь и внимательно оглядывая всё, что его окружало. Уже почти добравшись до тринадцатого этажа, он услышал хлопок, звон стекла и женские визги, потом ещё хлопок, и люди бурным потоком бежали вниз, снося всё на своём пути, преграждая тем самым путь Антону к нужному ему этажу. Он неоднократно провожал Арсения на работу до самого офиса. Не раз от скуки и нежелания находиться дома одному следовал за своим хозяином и даже оставался с ним до конца рабочего дня в его кабинете, наблюдая за брюнетом. Благодаря этому, домовёнок очень хорошо знал расположение всех кабинетов и без особого труда мог найти любой, нужный ему объект, не заблудившись в лабиринте коридоров.
