Провокатор

Бонду известно то, чего не знает Джон. Что-то, что Джон решил скрыть от себя. Бонд узнаёт — понимает через пять минут после встречи с обоими, — что бывший капитан Джон Х. Уотсон влюблен в Шерлока Холмса. Влечение очевидно. Джон никогда не мог устоять перед чувственным ртом, роскошным задом, красивыми глазами и высокими скулами... Ни у мужчин, ни у женщин. Так почему же, черт возьми, Джон отрицает в себе чувства к этому высокому, темномноволосому, великолепному образцу мужской породы? Джон «три континента» Уотсон мог затащить любого в свою постель (или палатку, или джип), и большинство из них возвращались снова и снова, желая еще. Что может его останавливать? Высокий, темноволосый и великолепный образец, о котором идет речь, подходит к дивану и неохотно (по мнению Бонда) вручает ему бокал с мартини. — Джон настойчиво желал приготовить это лично. Смешать, но не взбалтывать. Ну и ну... Уж не нотки ли ревности звучат в глубоком, бархатном голосе? Боже, да они без ума друг от друга, несчастные болваны. Бонд лукаво улыбается. — Ну, он знает, что мне нравится... И как мне нравится. К этому у него талант, правда? — Уверен, я не обратил на это внимание, коммандер. Один из плюсов Джона — помогать мне, не отвлекая, — плечи Шерлока выпрямляются, а подбородок поднимается выше. — О. Я впечатлён, мистер Холмс. Не у всех самодисциплина настолько сильна, чтобы избежать особого типа отвлечения Джона, — он делает длинный глоток мартини, не отводя от Шерлока взгляда. — Полагаю, ваши братья не преувеличивали, когда назвали вас фригидным. Ноздри Шерлока трепещут, а челюсть напрягается. Невероятного цвета глаза начинают гореть... возмущением? Смущением? Движения Бонда быстры, как у высококвалифицированного полевого агента, которым он и является — он ставит на ближайшую поверхность свой бокал, встает и обхватывает Шерлока одной рукой вокруг талии, другой — за затылок. Притягивает его к себе, затем слегка наклоняет вниз, и, наконец, целует, словно Шерлок — удивленная медсестра, а Бонд — восторженный моряк, который только что услышал, что закончилась война. — Шерлок, если он рассказывает тебе истории об Афганистане, не слу... — голос Джона обрывается. Бонд разрывает поцелуй. И улыбается Джону. — КАКОГО ЧЕРТА ты творишь?! — ревёт Джон. Шерлок реабилитирует себя, пытаясь поймать равновесие, и, похоже, рассчитывая, сколько скорости и силы потребуется, чтобы расколоть бокал мартини и воткнуть его ножку Бонду в левый глаз. — Прости, Уотсон. Я не знал, что ты застолбил его. Он сдерживается и не смеется над тем, как поспешно таращаться эти двое друг на друга. — Застолбил?.. Я... Слушай, Джеймс, просто заткнись, черт бы тебя побрал. Ради всего святого, ты напал на моего друга, в моей квартире. Я должен разбить твою проклятую... — Помолчи, Джон, — пренебрежительно машет рукой Шерлок. — Он просто пытался доказать свою точку зрения. И делал это со всей тонкостью, которую я ожидал от нынешней группы идиотов из МИ-6. — Полегче, мистер Холмс. Вы обидите своего брата, если он услышит подобное. Не хочу, чтобы он заливал слезами технологии на миллиарды фунтов, — Бонд снова улыбается и поправляет галстук. — Точку зрения? Какой вообще в этом долбанный смысл? — Ну, это однозначно мой вопрос. Будь честен, Джон. Почему ты до сих пор не отымел его? Глаза Джона становятся еще шире, а лицо начинает краснеть. — Да, Джон, — отзывается Шерлок, — почему вдруг? Обычно не проходит недели, как ты затаскиваешь в постель одну из множества своих невзрачных подружек. Полагаю, в данном случае ты тянешь так долго в силу какой-то архаичной идеи рыцарства, что в моем случае не является ни уместным, ни ожидаемым. Ты явно испытываешь ко мне влечение, но категорически отрицаешь любые сексуальные чувства к мужчинам в принципе... — Слушай, Джон, я просто... — ...Привычка, которая лишь подчеркивает твой дискомфорт от новообретенной интенсивности этих чувств. Даже за последние десять секунд ты посмотрел на мой рот шесть раз... — Господи, он всегда такой? Джон сокрушенно закрывает глаза. — Да. — ...И облизал губы в два раза чаще, чем обычно. Мне продолжить? — Пожалуйста, не надо. Очень-очень тебя прошу — можешь не делать этого хотя бы перед Джеймсом? Боже... Бонд смеется и хлопает Джона по плечу. — Не переживай, Джон. У меня дома почти такой же тяжелый случай. Хотя я наконец-то нашел способ заткнуть своего гения. — Ладно. Что ж.... Большое спасибо, Джеймс. Я искренне, от всей души ненавижу тебя. Надеюсь, что ты сейчас придешь домой, а там сидят оба шерлоковых братца и перемывают тебе косточки, проклятый ты ублюдок. — Всегда пожалуйста, Джон, мне было очень приятно, — Бонд украдкой бросает взгляд, оценивая чувственные линии высокой фигуры старшего брата своего любовника. — И надеюсь, тебе тоже будет. Довольно скоро.