«Однажды шалафи заболел...»

Даламар стоял на коленях перед постелью шалафи, склонившись к тому в тревоге. Тёмные волосы завешивали лицо, но эльф не обращал внимания, погруженный в свою заботу. Рейстлин тяжело болел уже несколько дней: то метался в бреду и лихорадке, то спал, тревожным, нездоровым сном. Ученик мага давно заметил, что кожа его учителя всегда неестественно горячая, теперь же, казалось, она раскалилась и обжигала. Самым страшным был кашель, от звука которого всё внутри холодело и переворачивалось, настолько он был сильным и хриплым. Даламар уже перепробовал всё: зелья, заклинания, разные отвары из трав, но Маджере лишь ненамного становилось лучше. Сейчас, обессиленный хлопотами, он бездумно, машинально промакивал лоб Рейстлина мокрой тряпицей, где-то в глубине души понимая: если так продолжится, то его шалафи просто-напросто умрёт. Возможно, так было бы только лучше, как для конклава, так и для целого мира. Возможно, так будет лучше для самого Даламара, раздираемого противоречивыми чувствами. Эльф смотрел в изможденное от болезни лицо, и думал-думал-думал... «Я не хочу, чтобы ты умер...» - тёмный эльф встал с колен, осторожно садясь на край широкой постели. Он решил это окончательно, в глубине души понимая, что губит самого себя. Пускай Маджере и не думает о нём так, как ему хотелось бы, пускай ему всё равно, погибнет ли сам Даламар во время одного из их экспериментов или нет... Ученик мага медленно, с толикой опаски, вновь склонился к Рейстлину, а затем и вовсе прилег головой на край подушки, щекой ощущая волну жара, что шла откуда-то изнутри измученного сухого тела, будто тот медленно тлел изнутри... В один из приступов бреда, Маджере метался в постели и всё силился что-то сказать. Даламар хотел было применить сонное заклинание, как тонкие сухие пальцы схватили его за запястье и дернули на себя с неожиданной силой. Губы мага приоткрылись, а эльф вслушивался, стараясь различить что-то помимо хрипов: — Ххххкк... Где... — Я здесь, шалафи, рядом с вами. Чем я могу вам помочь? Что принести? — Даламар сам не заметил, как от волнения голос его стал высоким. Рейстлин замер, казалось, слова наконец смогли привлечь его внимание и на мгновение-другое вытащить из невменяемого состояния: — Карамон... — тяжело выдохнул маг, а затем вновь с трудом набрал в лёгкие воздух. — Где мой брат? В эту секунду что-то кольнуло эльфа, будто крошечный кинжал вошел аккурат меж ребер. В бреду, ничего не соображая, шалафи позвал не его — верного ученика, а своего брата-близнеца, которого до этого не желал видеть и старался даже не упоминать. Тут Даламар и подумал о том, что Маджере не держит рядом с собой тех, кто ему дорог, он отсылает их как можно дальше, затем, чтобы уберечь. Своеобразное проявление любви, в чем-то трогательное... Вот только тёмного эльфа не пытались выгнать из Башни. — Что мне делать? — негромко спросил Даламар. Скорее сам себя, чем спящего Рейстлина. Он осмелился пододвинуться чуть ближе и коснуться лбом горящего лба учителя. Его лицо было так близко, а дыхание жгло кожу. Силы заканчивались, хотелось уснуть рядом с Маджере, а лучше и умереть вместе с ним. Он не спал уже так долго, что казалось, что умереть — проще. Даламар проснулся в полутьме. Он так вымотался, следя за Рейстлином, что когда прилёг к нему, сознание отказало. Разбудило же его странное предчувствие, неуловимое и необъяснимое. Приподняв взгляд, эльф заметил, что глаза мага открыты, и тот смотрит в потолок. — Шалафи? — шепотом позвал ученик, не надеясь, что маг отзовется. К его удивлению, Рейстлин всё слышал. Он повернул голову на голос: — Что ты здесь делаешь? — слабый, шелестящий шепот. — Шалафи, прости, я... — Даламар в панике растерял все оправдательные слова. Рейстлину точно не понравится эта вольность. — Уходи, ты ведь заразишься, глупец... — совсем тихо проговорил маг, прежде чем его глаза снова закрылись, а тело вновь погрузилось в беспокойный сон. Даламар стоял у окна, молча наблюдая за тем, как из под сени Шойкановой рощи вышел силуэт, закутанный в белые одеяния. Человек, шедший к Башне, будто светился, и свет шел изнутри, тёмный эльф это чувствовал, даже с такого расстояния. Сильнейший, избранный, благословлённый... Послание было услышано, и Элистан пришёл на помощь, невзирая на цвета мантий и одежд.