Пудинг

Тейла чувствовала себя… ну, назовем это состояние невыразительным словом «нехорошо». Ей было нехорошо. НЕ, вашу мать, ХОРОШО. Настолько, что заботливые вопросы Шеппарда: «Все в порядке, Тейла?», «Может вернемся, Тейла?», «Ой, а ты завтракала пудингом, а где ты взяла, я не видел в столовой?» вызывали не обычное глухое раздражение, а настоящую ярость… нет, без шуток, она могла убить его сейчас. Тейла разогнулась, вытерла губы рукавом и спокойно посмотрела Шеппарду в глаза, прокручивая в голове все, что хотела бы сделать с ним сейчас. Тот побледнел, заметно подался назад, а на нее снизошло спокойствие. Тошнота прекратилась, голова, как по волшебству перестала изображать попеременно взрывающийся красный гигант и сжимающийся белый карлик, даже нос разложило. Тейла еще раз взглянула на бледное с зеленцой лицо Шеппарда и сочувственно поинтересовалась: «Джон, с тобой все в порядке? Может вернемся?». Время шло, беременность протекала великолепно. Карсон нарадоваться не мог хорошему самочувствию пациентки и плода, но слегка беспокоился за Шеппарда, который худел, бледнел, при виде пудинга молча выбегал из помещения, жаловался на головную боль и не был похож сам на себя. Тейла чувствовала смутную тревогу и вину, но сформулировать ощущения не смогла. Когда время родов подошло настолько, что Тейла с сожалением отложила боевые палки и вышла из спортзала, случилось сразу несколько катаклизмов. Во-первых, нагрянул Тодд. Непривычно возбужденный, безропотно согласившийся на громоздкие наручники и чуть не пританцовывающий во время процедуры закрепления всей этой садо-мазо конструкции. Он сообщил, что еле успел слинять и предупредить лантийцев, что какой-то из Ульев взбунтовался, что у него на хвосте Стрелы в количестве и что: «Шеппард, сделай что-нибудь, а то всем нам крышка». Во-вторых, Шеппард как раз в это время ехал на каталке в медотсек, корчась от внезапных спазмов в животе, обогнав Тейлу, которая направлялась туда же. В-третьих, Кресло опустело. Шеппард корчится на медицинской койке, а Беккет пытается облегчить его страдания и одновременно подготовить Тейлу к родам, что делать — неизвестно. В результате военные и Тодд, почему-то допущенный в святая святых, топтались, охваченные все возрастающей нервозностью, ничего не предпринимая, в Зале Управления совершенно зазря. Карсон задумчиво смотрел на Тейлу — очаровательно раскрасневшуюся и готовую произвести на свет здорового малыша, и на Шеппарда, спазмы которого приобрели регулярный характер и возобновлялись каждые две минуты. Карсон задернул занавеску между койками и строго поинтересовался: «Голубушка, КАК ты это сделала? ты же понимаешь, что ментальная сила не для таких фокусов!». Проблему пустого Кресла решили просто — в Зал Шеппард прибыл прямо на каталке. Общими силами его сгрузили на сидение, где Джон немедленно согнулся пополам, схватившись за руку Тодда… «Кабздец рейфам» — заметил Зеленка, имея в виду то ли Тодда, то ли рейфов в Стрелах, попавших под беспорядочный и судорожный, но очень плотный огонь. Кажется была какая-то связь между приступами Шеппарда и усилением плотности стрельбы, а также между с трудом подавляемыми вскриками Тодда, рука которого служила подполковнику эспандером. В целом, как заявил тот же Зеленка, все было похоже на съемки чешского гей-порно с уклоном в фантастику: полно потных, стонущих и орущих мужиков странной наружности, но картинка не возбуждает. Стрел к этому времени не осталось и в помине, Шеппард последний раз закричал уже в полный голос и выгнулся в Кресле, Тодд, забыв о пострадавшей руке, странно сузил глаза и облизнул губы, а в Зал вбежала Дженнифер (или как там ее) с сообщением, что у Тейлы родился мальчик, и что мама и малыш чувствуют себя прекрасно. «Я уж думаю» — проворчал Шеппард и вдруг забеспокоился, ощупывая и запахивая плотнее форменную рубашку. Тодд повел носом… «Молоко?» — недоверчиво поинтересовался он. Вместо ответа Шеппард покраснел.