double btooom!

– Папочка, а если у меня не получится? Маленькая девочка прижимала к себе игрушку, хватая за руку отца, словно он единственный спаситель среди всех незнакомых лиц, которые хотят причинить ей вред. Её большие глаза смотрели на раскинувшиеся перед ней здание, на странных людей в форме, которые ходили мимо неё. Мужчина присел перед дочерью на колено и ободряюще положил свои руки на хрупкие плечики ребенка. Его голубые глаза, так похожие на её, заботливо оглядывали малышку. – У тебя всё получится, Алистер, – и с любовью потрепал по голове. – Ты же сильная девочка. – Но, папочка, я боюсь, – тонкие губы сжались в полоску и задрожали. – Алистер, победы начинаются с победы над самим собой, запомни, что нет никаких пределов. Алистер ненавидела отца, но она соврет, если скажет, что не было хороших моментов связанных с ним. Отец научил своего ребенка многим вещам, передал знания, которыми сам обладал, всегда защищал дитя и любил. По своему, но любил. Для девочки отец был героем до какого-то периода времени. Эрнст был строгим, но одновременно любящим родителем – он баловал её за послушание и жестоко наказывал за провинность. Именно он воспитал в Алистер твердый характер, но позже своими же руками подавил его; именно он заставил полюбить науки; именно он научил её выживать во взрослом мире. Алистер ненавидела своего отца, но почему-то она вспомнила именно эту фразу. – Начали! Только Мик договорил это как Бакуго кинулся к девушке, создавая ускорение с помощью взрывов из ладоней, Алистер не ожидав такого, успела только выставить руки в защите. Тут же их обдало жаром и мощным ударом, заставив онеметь. Девушка увернулась от следующей атаки и ушла назад. Сила, с которой парень ударил девушку по костям, казалось, сломала их вовсе. Брюнетка какое-то время не могла пошевелить ими и с трудом или чудом избегала опасных взрывов, стараясь держаться от него на расстоянии. Очевидно, он специально рассчитывал повредить руки, чтобы Алистер не могла созидать бомбы. – Натиск Бакуго заставляет Шейн отступать! Но эту сторону причуды девушка не показывала никому, – только Бакуго ринулся к ней и тут же словил ответный взрыв от взрывчатки. Алистер могла создавать их в разных частях тела. – Чёрт, как же ты бесишь меня! – Бакуго, зарычав, вновь попытался поймать её. – Я ненавижу таких лицемеров, как ты! Создав дымовую шашку, Алистер пыталась понять слова Бакуго. Что она опять сделала не так? Неужели в его сторону и дышать нельзя? Дым закрыл обзор и она попыталась использовать это как преимущество, и напала в лоб. Однако тут же тело столкнулось с мощным ударом. Она отлетела назад, сдирая кожу с локтей, и пыталась терпеть боль сквозь сжатые зубы. – Меня бесит, что ты пытаешься всем понравиться и строишь паиньку! – и вновь встретил её атаку ответным взрывом. – Не имеешь собственного мнения и послушно следуешь за толпой. Какого хера ты вообще поступила в академию, если не стремишься ничего достигнуть?! Катсуки сложил руки и создал мощный взрыв по направлению к девушке, та тоже не осталась в стороне и создала бомбу. Два цвета пламени столкнулись и будто бы боролись в воздухе. Его атака не достигла её. Зато слова. Эти слова произвели на Геккель впечатление, она не отвечала потому, что это правда. Язык от горькой правды, которую она упорно не хотела принимать, присох к нёбу. Она, действительно, не имеет собственного мнения и послушно идёт за массой. Она знала это, но так не хотела признавать. – Если ты не готова побеждать свали с моего пути! Противна только мысль, что такая размазня обладает схожей причудой! «Так вот в чём дело... Прости меня, Бакуго». Никто не нападал. Катсуки взбешённый стоял напротив девушки, его ладони покрывали маленькие яркие искры, Алистер же с раскрытыми глазами слушала его речь, не в силах пошевелиться. – Вылезь из своей раковины! «Алистер Геккель. Немедленно вылези оттуда», – в памяти всплыл отец, который таким же тоном приказывал покинуть место, где она пряталась от наказания. Её передернуло. Шаг назад, попытки совладать с эмоциями, которые накатили лавиной. – Я выиграю, потому что стремлюсь к этому! Девушка совершенно не почувствовала, как она оказалась вбитой в бетон, а сверху восседал Бакуго, держа ладонь наготове. Он замахнулся на неё. Раствориться бы. «К победе надо стремиться, Алистер. Слабые не выживают в этом мире», – кажется, эту фразу отец повторял чаще всего. Время для неё замерло. Надо что-то делать? «Надо выходить за пределы своих возможностей», – в душе что-то всколыхнулось, что-то непонятное. Она видела Катсуки, видела его ладонь, что скоро достигнет её, но ничего не предпринимала. «Вылези оттуда сейчас же! – пламя внутри неё начало разгораться. – Вставай и дерись! – будто бы родитель прокричал эту фразу в голове». Послышался звон цепей. Вулкан внутри неё высвободился. С громким гулом раздался взрыв, который взмыл на десятки метров вверх, оставляя порывы мощного ветра, а голубое пламя яростно пыталось покорить пространство. Арена оказалась частично разрушенной. Бакуго прикрывался от мелких крошек бетона, пытаясь разглядеть что-то в дыму. Он успел среагировать и отпрыгнуть ранее, такая мощная сила точно бы заставила потерять координацию. Пыль стала оседать тяжёлой серой плёнкой. И Бакуго увидел полные решимости, светящиеся голубым пламенем глаза девушки. – Огромный взрыв Шейн разворотил арену! Её кожа покрывалась капельками пота, которые тут же испарялись. Дыхание сбито. Но Шейн никогда не чувствовала такой легкости и чувства, будто она все может, будто все двери возможностей вмиг раскрылись. Мэгуми не знала, пытался ли блондин достучаться до её настоящей личности или просто злил. Но, тем не менее, словами он открыл новый, доселе неизведанный мир, полный новыми чувствами. Она встретилась с глазами противника, горящими такими же эмоциями. Так вот каково чувствовать это... Мурашки проделали путь по всему телу. – Спасибо, Бакуго, – она утёрла влажную сторону лица ладонью и с благодарностью посмотрела на... Друга? – Ха, – парень ухмыльнулся и встал в стойку, – теперь я убью тебя по-настоящему, Шейн. – Это мы ещё посмотрим. Они атаковали одновременно, причуда противника на миг оглушила её, вызывая кровотечение из уха и писк, но Мэгуми удалось тоже задеть его, обжигая жаром синего пламени. Блондин, взлетев, оказался за спиной девушки и использовал недавнюю технику, светошумовую гранату, но атаку перебила другая. Они тренировались вместе и анализировали друг друга, а теперь атаку одного просто поглощала другая. Но Бакуго не мешкал и схватил Мэгуми за воротник формы и с помощью причуды отправил к концу ринга с выкриком: «Умри!» Однако это не сработало, она просто остановила полет за полосу и, только обернувшись, увидела, как по рукам блондина прошлись предупреждающие искры, он пытается направить на неё тот огромный взрыв, как в бою с Ураракой. Мэги также выставила руки вперёд. Два пламени встретились с диким хлопком. Звук заложил уши. Температура поднялась такая, что высушила воздух вокруг. Голубое и оранжевое пламя долго боролись, а потом, соединившись, рванули так, что волна от взрыва снесла судью. Их накрыло куполом огня и жара, сжигающего всё и поднимая клочья цемента ввысь. Постепенно смертоносная стихия рассеялась, оставляя только неприятный запах гари и душного воздуха. На секунды воцарилась тишина, даже среди болельщиков; все с шоком наблюдали за этим зрелищем. – Н-невероятный взрыв от Бакуго и Шейн! Я даже тут чувствую эту бешеную температуру! Красивая, но разрушающая картина! Кто победил?! Я ничего не вижу! Пыль немного рассеялась, явив взору полностью разрушенную арену. В месте, где столкнулись атаки, бетон оказался расплавленным до почвы. Груда обломков поднимается и оттуда практически выползает Бакуго, кашляя от копоти и щебенки. На другом краю, за полосой, в окружение таких же остатков арены, без сознания лежала Шейн. – Безумный бой! Только посмотрите на ринг, он полностью разрушен! Сотриголова, что за монстры у тебя в классе?! – Температура взрыва нитроглицерина свыше 4000 градусов, у Шейн похожие характеристики. Удивительно, что после такого они оказались в порядке. – Отличный комментарий! – Шейн Мэгуми за рингом! – взмах плетью. – В следующий этап проходит Бакуго Катсуки! И под крики и аплодисменты болельщиков, Бакуго ушёл в зал ожидания, борясь с трясущимися от напряжения руками. – Папа, зачем мне тренироваться? Я не хочу никому делать больно, – девочка с мольбой уставилась на отца и тут же схлопотала удар от оппонента по лицу. Маленькое тельце лежало на полу, содрогаясь в плаче. – Вставай и дерись! – отец подошел к дочери и поставил её на ноги. – Никогда не смей сдаваться. Ты должна стать сильной иначе тебя сломают. – Но никто не будет меня обижать! – Ты ошибаешься, Алистер. Общество жестоко, будь уверена, как только ты выйдешь в свет – тебя задавят. Поэтому ты должна тренироваться, я не хочу, чтобы ты стала такой же, как я. – Разве тебя обижают? – Да, меня обижали, Алистер, очень много. – Тогда, – девочка сжала кулачки. – Я стану сильной и буду тебя защищать! – Правильно, стань сильной и защищай тех, кто тебе дорог. Осознание происходящего приходило медленно. Пахло спиртом и медикаментами. Так пахнет в больнице, да? Веки будто налились свинцом и девушка с трудом открыла их, смотря в белоснежный потолок. Прошёл час. Мэгуми оглядывается и чувствует иглу капельницы. – Ох, девочка, ты очнулась? – к ней подошла маленького роста бабушка. – Заставила же ты меня попотеть. Держи-ка, – и протянула витамины. – Мне пришлось лечить тебя без причуды, потому что ты очень ослаблена. Твои руки и ухо я залатала, но советую тебе не перенапрягаться, – действительно, её руки обмотаны бинтами. – Фестиваль ещё идёт? – её голос прозвучал таким слабым и охрипшим, будто он принадлежит кому-то другому. – Ты успеешь на награждение, но лучше бы тебе отлежаться, – бабушка с тревогой смотрела на ученицу, которая встала с кушетки и попыталась пройти вперёд. – Что же вы вечно рвётесь вперёд больными? Лежи, кому говорю! – Н-нет, я пойду. Спасибо, Исцеляющая девочка, – и она закрыла за собой дверь, успев краем глаза уловить волны негодования от бабушки. Тут же на неё налетели одноклассники, обнимая, и наперебой заговорили: – Боже, Шейн-сан, мы так переживали, – Момо со слезами прижала к себе одноклассницу. – Нас не пускали к тебе, – Урарака трясла кулачками. – Вы задали жару! – выкрикнул Киришима и попытался дать пять, но увидев забинтованные руки подруги, просто улыбнулся. – Мэги, ты уверена, что тебе можно ходить? – Каминари приблизился к ней, кладя руки на плечи, и с беспокойством пытался найти ещё повреждения. – Ребята, Шейн нужно пространство, – из толпы послышался голос Кендо. – Д-да, дайте Шейн-сан отдохнуть. Мэгуми оглянулась на каждого, чувствуя внутри приятное тепло, и со слезами на глазах промолвила: – Я в порядке. Спасибо, ребята! – Ты чего плачешь? – красноволосый вновь запаниковал, замечая, что если он рядом, то подруга ревёт. – Это от нервов, Киришима, – и посмеялась сквозь слёзы. – Кто победил? – Прискорбно это говорить, но Бакуго, – Каминари засунул руки в карманы. – Он дрался против Тодороки, такая сцена душераздирающая. Скоро будет награждение. – Эх, – Мэги вздохнула, – я опять всё пропустила. – Главное, что ты в порядке, Шейн-сан. Шейн не заняла никаких призовых мест. Прибыв на арену, они все слушают слова Полночь, раздаются салюты и тут стенды с победителями поднимаются. – Что за?.. – Шейн с шоком уставилась на Бакуго, заточенного в кандалы, в намордник и прибитого к столбу цепями. – Он озверел? – Он бесится с момента пробуждения, но первое место есть первое. Рыча, он дернулся к Тодороки. Он похож на людоеда. Медали вручал Всемогущий с конца и каждому дал наставления. Поведение Катсуки рассмешило Мэгуми, ему вручили медаль, которую он держал ртом. Уже после события все сидели в классе, Аизава поговорил о фестивале, о героях, и, добавив, что их ждет два дня выходных, отпустил. Они шли все к выходу, но Мэги у ворот встретил брат, остальные только кинули взгляд на них и пошли дальше. Екояма Макото, именно так звали брата, накинулся на сестру, плача и обнимая. Девушке стало немного стыдно перед одноклассниками за брата и поэтому она неловко махнула им в знак прощания. Макото выше её на голову, вообще он старший в семье, но ведёт себя как пятилетний. Импульсивность ему передалась от матери. Шейн неловко похлопывала его по спине, пока он мочил её форму в слезах и что-то бормотал. – Сестра, у меня чуть сердце не остановилось! – он глянул на её руки, чуть не заревев снова. – Ты стала такой взрослой и сильной. – Да, Макото, а вот ты совсем не изменился, – она совсем не возражала, что у неё отбирают сумку и легко потопала рядом с братом. – Я так переживал! Макото рассказал, что у матери чуть не случился инфаркт, когда Мэги показали после битвы с Бакуго, отцу реально пришлось успокаивать её валерьянкой. А младший братишка обещал побить Бакуго, так сказать, отомстить за сестру, и Мэгуми вновь умилилась своей семье, подпрыгивая на месте. Они с Ёкоямой зашли в магазин, где он купил всё, на что показывала родственница – тележка оказалась полностью забитой, а кассир улыбалась девушке и спросила про самочувствие после боя. Макото решил остаться на денёк рядом с сестрой пока её раны чуть затянутся. Пускать в свою грязную берлогу героиня не хотела, но пришлось всё-таки открыть ему дверь квартиры, и на них с порога налетает робот. – Что это? – Макото отодвинул от себя железяку ногой. – Это мой робот, по идее он должен был убирать мусор, – она с сомнением посмотрела, как железная уборщица разрезала бумажку на мелкие кусочки со словами: «умри», не убрав, оставила всё так и проделала такое же с другим мусором и укатила в закат, – но как ты видишь, у меня не получилось создать подобное. – Теперь тебе из-за лени придётся убирать еще больше. Почему ты не избавишься от него? – старший брат поставил пакеты с продуктами на стол. – Ну, – девушка почесала затылок, – он обладает хоть и слабым, но интеллектом, и понимает, что от него хотят избавиться и убегает. Я не могу его догнать, он прячется под диваном и тщательно обходит все ловушки. Смотри. А ну иди сюда, гад! Робот обернулся на звук и, загремев шестерёнками, проехал под столом от девушки, маневрируя, и с криком: «Умри!» спрятался под диван. Она попыталась его достать шваброй, но робот выехал с другой стороны, и так же желая смерти хозяйке, залетел в её комнату под шкаф. – Умри? – брат смеялся, утирая с глаз слёзы от смеха. – У меня есть одноклассник это его любимое слово, – и тоже засмеявшись, девушка вдруг удивилась. – Точно, а я всё не могла название придумать! Ты будешь Бакуго v.01. – Умри! Смех вновь залил помещение. До конца дня Макото всячески обхаживал сестру: убрался в доме, буквально вылизал всё до блеска, выкинул мусор, помыл посуду и готовил домашнюю еду. Мэги было неловко и она порывалась помочь, но парень вручил ей телефон с видеозвонком от родителей, попросив женщину не мешать мужчине. Мэгуми опять около получаса убеждала мать, что всё в порядке и она уже здорова, отец похвалил её за работу и наказал в будущем отомстить этому Бакуго. Через некоторое время еда была готова, и Екояма пригласил родственницу за стол. Её глаза среди многочисленных блюд выловило одно. – Окономияки! – у черноволосой пошли слезы счастья, и, схватив специальную лопаточку, она засунула первый ломтик в рот. – Как же вкусно! – Эй, сначала нормально поешь, а то растолстеешь! – он возмутился, но по-доброму, наблюдая, как сестра засветилась от счастья. – Я заглянул в шкафчики, ты питалась одними раменами? – Да, – с блаженством раздалось в ответ. – Ты не представляешь, какое это счастье отведать твоей стряпни. Этого мне не хватало больше всего. Ты всё ещё учишься на повара? – Ага. – Не бросай, у тебя отлично получается. За столом они разговорились. Макото рассказывал об университете, о том, что его хотят пригласить на специальную конференцию, как лучшего ученика. Мэги же делилась своими впечатлениями об обучении в Юуэй. Когда ужин закончился парень помыл посуду и расстелил постель, и, пожелав друг другу спокойной ночи, они улеглись в разных комнатах. Сон все никак не шел и Шейн изворотилась на кровати, как только могла, превращая её в мятое безобразие. До момента на фестивале она старалась не вспоминать отца, но слова Бакуго будто пробудили её от долгого сна. Флешбеки из детства всё накатывали, пока она была без сознания и за это время девушка многое обдумала. Возможно, её детство было не таким уж и плохим просто череда обстоятельств заставила её думать так. Всё это время она цеплялась за прошлое, а теперь она чувствует облегчение, что, наконец, отпустила его. Руки неприятно болели. Девушке очень хочется думать, что Катсуки специально провоцировал её, чтобы разжечь огонь внутри; в конце концов, он назвал её фамилию, а этого удостаиваются не многие. Мэгуми сжала в руках подушку и покраснела. Странное волнение в груди колышет все органы только при одном упоминании его имени. Она никогда не замечала этого, но Катсуки красив, когда спокоен; от него чувствовалась сила и мощь, что невольно привлекало. Мэги всегда восхищалась сильными людьми как физически, так и духовно, а блондин сочетал в себе эти два качества. Она уткнулась в подушку, выпуская писк. Чем больше она думала о нём, тем сильнее сердце отбивало ритм. Она была благодарна Бакуго, однако благодарность затянулась. «Это благодарность же, да?», – ритм сердца никак не соглашался с ней. – «Я обязательно еще раз поблагодарю его». Смекнув, что с такими мыслями она точно не уснет, девушка встала. Хотелось прогуляться. Ещё темно, но скоро начнет светать. Идеальное место для прогулки, если хочешь побыть в одиночестве. Желание встретить рассвет на берегу моря завладел сознанием. Через некоторые время она вышагивала по опустевшей улице, было немного прохладно, но это лишь успокаивало разгоряченные мысли. Ветер приятно дул в лицо, заставляя прикрыть глаза в наслаждении. Чувствуется запах соли совсем близко. На пристани стоял ещё один человек. Приглядевшись, девушка поняла, что это причина её бессонницы. Бакуго с силой замахнулся с медалью в сторону спокойного моря, не замечая приближающуюся девушку. – Бакуго! – прокричала Мэгуми и в последний момент перехватила его руку. – Что ты делаешь?! Зачем ты выбрасываешь её? – Потому что мне не нужна такая победа и такое первое место, – его разгневанный взгляд обернулся на неё. – И вообще, что здесь делаешь ты? – Просто гуляла, – золото красиво сияло в утренних сумерках. – Красивая. – Пф, можешь забрать себе, – блондин спиной облокотился на пристань, вглядываясь в светлый горизонт. – Нет, она же твоя, – её мягкий взгляд встретился с гневным. – Что у вас случилось с Тодороки? Почему ты отказываешься принимать эту медаль? – Этот двумордый ублюдок поддался мне, – кулаки сжались и встретились с пристанью. – В гробу я видал такое первое место. – Хм, – в отражении медали её глаза горели, она никогда не замечала такого. – Может, у него были причины? – аккуратно коснулась пальцами холодной поверхности, будто это был хрупкий фарфор. – Мне плевать, – Катсуки буркнул, наблюдая за девушкой. – В бою надо думать только о победе. Всем похеру, что там происходит у тебя в жизни. Чёрт, чем больше я думаю о нём, тем больше злюсь. Размажу! – Что ж, – Мэгуми подняла на него взгляд. – Я благодарна, что ты «вытянул меня из раковины». Без тебя я бы, наверное, так и оставалась безвольной тряпкой, – парень ничего не говорил, смотря в голубые глаза, в которых отражались первые розоватые лучи солнца. – Ты спас меня, герой. Спасибо, Катсуки, – и со смущением повесила медаль на шею поражённому однокласснику. – Если можешь, то прими эту медаль, как мою благодарность. – Тц, – он нахмурился и отвернулся, но медаль не снял. – Я готов надрать тебе зад столько раз, сколько потребуется, Шейн, – его спокойный голос раздался после нескольких секунд тишины. – Ты так говоришь «пожалуйста»? – девушка, рассмеявшись, прикрыла ладонью рот и так же посмотрела на горизонт, где постепенно проглядывалось солнце. – Заткнись. Но в его голосе была слышна смешинка, невольно он всё же согласился с ней. Небо окрасилось в нежно-розовые и оранжевые оттенки. Вода с радостью отражала золото, бликами играясь на лицах подростков, гладкая поверхность моря была похожа на дорогу из хрусталя и драгоценных камней. Лучи светила были еще слабые, но уже согревали двоих на пристани и ветер, смешанный с запахом соли, успокаивал нервы. – Красиво, – прошептала девушка. Звёзды постепенно покидали небосвод, уступая место новому дню. Птицы оживленно защебетали, наполняя всё вокруг жизнью. И, достав телефон, она запечатлела на камеру прекрасное пробуждение природы, а потом направила объектив на Бакуго, желая сохранить этот момент. – Не против? – Делай, что хочешь, – он прикрыл глаза, наслаждаясь дуновением ветра. Тихо щелкнула камера. На фото красовался профиль одноклассника в лучах рассвета, некоторые попали на объектив, создавая эффект размытости. Кажется, такие фото называют эстетически красивыми. Бакуго, действительно, хорошо получился на фотографии. И следом Мэги сделала селфи с фоном моря, как бы случайно размещая в объектив край одежды и копну волос парня. Руки вновь неприятно заныли и она сквозь сжатые зубы, опустила их. – Эта старуха тебя так и не вылечила? – А? – она повернулась, но Бакуго всё также стоял с закрытыми глазами. – Нет. В смысле «так и не вылечила»? Ты знал об этом? – Заткнись, ничего я не знал! – тут же взорвался Катсуки и отвернулся. Похоже, она вновь испортила момент, а всё её язык, который вовремя не может остановиться. Теперь он опять разозлился. – Почти не болят, – убрав телефон, девушка вернулась к рассвету. Приятная мысль грела сердце – возможно ли что он приходил к ней? И хоть это совсем нереально для блондина, но девушка хотела в это верить. – Да мне плевать. – Бакуго, – девушка повернулась к собеседнику, подняв руку с синяком и сделала жест Всемогущего. – Я собираюсь стать героем! – Ха, я тоже, так что не стой у меня на пути! – азарт плескался в красных глазах. Девушка вышагивала по оживленной улице, разговаривая с братом, который оказался недовольный тем, что проснувшись, в доме был только злобный робот. Сегодня он уезжал и хотел провести этот день с сестрой, ведь неизвестно, когда они увидятся, возможно, Макото уедет в другую страну, чтобы осуществить мечту. Они договорились встретиться в парке и прогуляться по городу, пройтись по магазинам. Удивительно, но девушка абсолютно не чувствовала усталости от бессонной ночи, а душевный разговор вселил в нее уверенность. Мэгуми и не подозревала, что Катсуки может быть таким чутким собеседником, который точно знает, какой фразой вывести человека из депрессии. Она вообще не подозревала, что Катсуки, общаясь с людьми, может быть спокойным, но как оказалось, даже он нуждается в поддержке. Он любит природу и умеет наслаждаться моментом, хоть по его грозному виду такого не скажешь. С ним приятно просто молчать, почему-то Шейн в тот момент чувствовала уют. – Одну порцию такояки, пожалуйста, – она обратилась к дедушке, который стоял у ларька. – Ох, конечно, – старец поднял голову и просиял. – Ты же с фестиваля, верно? Шейн-чан? – Да, – она почесала затылок и приняла коробочку из рук старца. – Сколько с меня? – Что ты? Ничего не надо, больно ты похожа на мою внучку, – и трясясь, помахал рукой, мол, иди. Поклонившись старику, девушка потопала вперед. На пути ей попадались люди, которые здоровались с ней, некоторые даже попросили автограф. Солнце решило греть всех и в майке и рубашке, Мэги стало немного жарковато. Такояки кончились, а Макото так и не видать. Но сзади ей закрыли глаза, заставляя немного вздрогнуть. – Угадай, кто? – незнакомец лукаво протянул на ухо. – Макото? – после того, как ощупала руки, спросила она, и, повернувшись, увидела печального брата. – Серьезно? – Я думал, ты не угадаешь, – и театрально вздохнул. – Что за непутевая сестра? – и схлопотал по макушке. – Ладно-ладно, пошли, – и, взяв за руку сестру, потащил по парку. – Ты знаешь, что необязательно держаться за руки? – Боже, когда ты стала такой язвой?! – как-то по-детски воскликнул родственник. – Я помню тебя еще мелкой, когда ты бежала ко мне, а теперь ей за руки держаться не хочется! Дай насладиться последним моментом! – его красное лицо от негодования рассмешило девушку, и, не выдержав, она рассмеялась, наблюдая, как его лицо становится еще злее. Но злость эта была мила. Макото был слишком дружелюбным парнем, гуманистом, чтобы испугать своей злой моськой, которая была похожа на чихающего пуделя. – Хватит смеяться, – но, в конце концов, раскололся сам, заливаясь смехом. – Твой робот подумал, что я мусор и пытался меня нашинковать. – Иногда, когда я делаю домашку, он делает то же самое. Уж слишком он похож на оригинал, – и, вспомнив знаменитое выкрикивание Катсуки, вновь пустила смешок. Неспешное прогуливание по парку и любование архитектурой Японии. Впереди небольшой прудик с карпами. Карпы кои неспешно плавали в воде, но услышав звук шагов, подплыли к бортику. Рядом лежала коробочка с кормом. Шейн с руки протянула одному корм. В свете солнца они красиво переливались. Одного ей даже удалось погладить; пока она кормила рыб, Екояма сидел на бортике, поедая мороженое. Спустя какое-то время им пришлось оторваться от чуда природы и пойти дальше. Брат решил разориться на сестру, и опять же покупал все, на что она укажет и после каждой покупки слезно считал деньги, но не отказывал в удовольствии побаловать родственницу. Так они обзавелись парными цепочками, кепкой для девушки, которая идеально подошла под сегодняшний образ, множеством браслетов, но в основном все деньги ушли на еду. Мэги любила есть и не скрывала этого, если представился шанс бесплатно покушать, то почему нет? Рамены уже сидели поперек горла. Остановились они в небольшой, но уютной кофейне почти в центре города; цены были маленькие для кофейни в таком месте, но об этом Макото не задумывался, радуясь, что ущерб по его кошельку наконец-то прекратился. Он пошел к стойке, заказывая напитки. – Йоу, Шейн, – на стул напротив присел Арчи, а девушка посмотрела на него злыднем и отвернулась, сложив руки под грудью. – Ха, ты ненавидишь меня, да? – Да, – без раздумий ответила она. – Я пришел извиниться, – и продолжил под заинтересованным взглядом одноклассницы. – Я не хотел тебя обижать, правда, просто в тот момент мне показалось, что только ты заслуживаешь пройти в следующий раунд. Да, я испугался, признаюсь, но мне не хотелось драться против своих одноклассников и против тебя, когда мы только начали взаимодействовать. У меня и в мыслях не быть навредить тебе, я сдался не потому, что слаб, а потому что посчитал тебя сильной для того, что драться с таким как я. – Ох, – от такой речи она немного смутилась, прижав ладони к щекам. – И ты прости, Арчи, мне, наверное, не стоило так набрасываться на тебя. – Я виноват сам, – и в улыбке протянул руку, которую тут же пожали. – Мир? – Мир. Арчи ушел, напоследок бросив, что решил извиниться, увидев ее в кофейне, девушка не препятствовала. Остаток полудня она провела с родственником и, сопроводив его до станции, вновь обнимала, а рубашка героически впитывала слезы и сопли. И напоследок еще раз обнявшись, Макото ступил в поезд. Подходя к дому, Мэги думала о дне, сегодня слишком много было хорошего, а закономерности такого быть не может, следует ждать негатива. Но она лишь переживала, что придя в квартиру ее снова будет ждать одиночество, борьба с учёбой и Бакуго v.01. С последним больше всего проблем, как и с настоящим. «Надеюсь, Макото хоть еды оставил. Иначе причина, по которой он так поздно сегодня позвонил, непонятна». Шейн поднималась по лестнице на второй этаж к своей квартире, и уже открывала входную дверь ключом, как заметила на полу цветок. Приглядевшись, она поняла, что это ликорис.*