shelter

      заплатанное радугой одеяло неудобно скомкано под спиной, жжёные травы оставляют осадок в лёгких, затуманивают взгляд, и, в принципе, всё в полном порядке и как должно быть. солнце давно уже в макушку не целует, осень нещадно пробирается холодными пальцами под свитер, заставляет сжиматься внутренности и замирать сердце, и находить спасение в спирте да тёплом теле рядом становится скорее необходимостью, чем приятным октябрьским бонусом.       феликс под боком кутается в замызганную красную олимпийку, а на нос будто кто-то корицу просыпал. хёнджин её не любит, хочет стряхнуть с белой кожи, но под пальцами ничего, кроме чуть сухих от первых морозов щёк, нет. феликс смеётся тихо, низко, невпопад подпевает хрипящей мелодии из дедовского радиоприёмника, что, вероятно, старше их обоих раза в два, а в их убежище стоит чуть ли не с самого начала. и исправно шумит все эти годы по вечерам. так и лежат: вдвоём на цветном одеяле, слушая желтое радио. и больше ничего не нужно.       это было обещанием: никаких третьих-четвёртых друзей, девчонок, одноклассников. как вдвоём это место построили, набив подушками, запасами шоколада на чёрный день (таких дней было слишком много — сладости пропадали с первой космической) и древними комиксами про мутантов, так в нём и останутся без лишних людей. физически. вместе с феликсом приходили и его переживания, а за ними тянулись пускай не девчонки, так парни. с невысоким ростом и хмурым лицом, зато самой искренней улыбкой и оглушающим смехом; с ямочками на щеках, пепельными кудрями и чертовски хорошим английским. хёнджин не обладал ни заразительным смехом, ни знанием иностранных языков и даже совета в любви дать не мог.       но, наверное, все в полном порядке, пока феликс переплетает их пальцы, кладёт голову на плечо и делится самым сокровенным вместе с вишнёвой газировкой, неприятно слипающей губы.       хёнджин лишних надежд себе не позволяет — всё знает прекрасно, но не пользоваться удобным статусом самого близкого не может. никому ведь больше не дозволено разгребать беспорядок в голове, прижиматься к небольшому телу когда и где угодно, делить вселенную на двоих. взаимности хёнджин не ждёт — тепла осеннего солнца в большой олимпийке хватает на сотни лет вперёд, и пара лучиков предназначена именно ему, а большего для счастья и не надо.       пока радио шумит на фоне, все будет в порядке.