Lamprophony

      Ее сердце билось настолько быстро, что она думала, что оно вот-вот выскочит из ее груди. Под ногами зеленая трава, а прозладный ветер успокаивает ее кожу, но эти факты едва ли фиксируются в ее разуме. Неважно, как кровоточат ее раны, как образы трупов всплывают в ее сознании, и как только вчера этот парень,стоящий перед ней, заставлял трепетать бабочек в ее животе. Он по-прежнему это делает, но сейчас она не может позволить себе думать об этом.       Сейчас речь идет о победе, и нет смысла притворяться, что этого не случится. Когда-то они оба были убеждены в единстве, в том, что правила игры изменены в их пользу, ведь они - звезды, пересекающие всех любовников. Они хотели благополучно покинуть арену, иллюзия общей победы была сладкой.       О, как она ненавидит Капитолий, как она ненавидит Лютора - (она превратит свою жизнь в ад, если переживет это), и как она ненавидит то, что должна победить.       Он держит нож, но не направляет его на нее или что-то в этом роде, но он самый быстрый человек, которого она когда-либо встречала, и хотя его нога настолько ранена, что он едва может стоять, она знает, что это не препятствие для движения его рук и и для броска серебряного лезвия прямо в ее сердце, прежде чем она сможет моргнуть.       Итак, ее руки подняты, и ее стрела направлена прямо в его сердце.       Все ее тело болит, но она знает, что ее голова и сердце болят больше всего, потому что она знает его, и, должно быть, было бы проще, если бы она не знала его или его имени, но теперь она знает его, смеется вместе с ним, и это чертовски сложно.       Он смотрит на нее, зеленые глаза, которые вспыхивают под солнцем и на самом деле смотрят на нее, и она понимает, как легко для Уолли Уэста видеть ее. Она чувствует себя на виду. Чувствует себя уезвимой. Она не привыкла к тому, что кто-то находится непосредственно так близко к ней, хотя бы на расстоянии стрелы.       Но затем он улыбается, медленно и блаженно, и говорит: "Скажи мне, Артемида Крок," - он останавливается и делает шаг вперед так, чтобы наконечник ее стрелы прижимался к его телу, к его сердцу. Слышен глухой стук, когда его нож врезался в мягкую землю. Теперь он полностью в ее милости, и она не знает, что она должна с этим делать. Он смотрит ей в глаза, и она сжимает зубы, чтобы не отвлечься, - "ты меня убьешь?"       Она ненавидит то, насколько весел его тон, такой легкий, как будто он спрашивает о погоде, и она смотрит на него, а он усмехается.       "Ты же знаешь, что нет другого способа закончить это," - шепчет она, и он понимающе кивает. Она не понимает, как он может быть таким спокойным.       "Слишком много просить тебя назвать своего первого после меня?" - он ухмыляется. Это веселье, этот смех в его глазах и голосе. Она начинает ненавидеть то, как он смотрит на нее, без ненависти и предательства, понимая. Не так ты должен смотреть на того, кто собирается тебя убить. "На секунду подумал", - он задумчиво наклоняет голову, - "Слишком много, учитывая, как звучит имя Уолли Уэст. Забудь, что я сказал".       Его действия начинают путать ее голову, ее сердце. Как она может убить его с таким взглядом в глазах? Как она может убить того, кто торжественно принимает смерть? Как она может убить того, кто даже не сопротивляется?       Поэтому она просто бьет его по лицу.       Он пошатнулся от удара, правой рукой сжимая окровавленный нос и съеживаясь. Она не понимает, почему она так зла.       "Как ты можешь так легко принять это?" - она спрашивает, ее голос дрожит.       Ответ последовал автоматически: "Потому что ты этого не сделаешь."       Она моргает.       Он поправляется и наклоняет голову. "Один из нас должен мыслить рационально, ты всегда была той, кто позволяет эмоциям управлять тобой, поэтому им должен быть я." - он пожимает плечами, - "Кроме того, я пришел сюда, зная, что умру, и был готов."       Какой человек говорит, ожидая, что его убьют? Только хороший. И она знала с самого начала, когда встретила его. У Уолли Уэста золотое сердце. Поэтому она не может убить его. Не сейчас, когда миру не хватает людей с чистыми сердцами.        Она опускает свой лук.       Его взгляд темнеет. "Это не очень умный ход."       И потом, прежде чем она понимает это, ее спина лежит на земле, а он нависает над ней с ножом у ее горла. Она задыхается от удивления и смотрит на него. Его губы шепчут у ее уха.       "Послушай меня, Артемида. Ты убьешь<i> меня и ты <i>выберешься<i> отсюда. Это единственный вариант прекратить все это. Ты <i>убьешь меня или я убью тебя." - шепчет он, "И я действительно не хочу делать этого, но, пожалуйста, не сомневайся, что я могу."       Она тщетно борется, отказываясь верить, что это происходит. По ее мнению, она может представить эту ситуацию с кем угодно, кроме него - парня, который смеется над глупыми шутками и с такой легкостью улыбается миру.       Ее голова (и сердце) болит.       Уолли опирается ближе, и в его глазах есть что-то кроме его отвратительных замаскированных эмоций, которые она не может расшифровать. "Итак, что теперь? Это буду я или ты?"       "Мы оба уйдем отсюда." - у нее вдруг хватает смелости заговорить. Она наполовину опасается, что не сказала ничего другого, но ей нужно была сказать именно это. Он делает маленькую паузу и, вместо того, чтобы сделать что-то в стиле Уолли, надавливает ножом на ее горло. Она вздрагивает, когда кровь начинает капать, но отважно смотрит в его ожидающие глаза.       "Ты злишься," - просто говорит он, - "мы не уйдем отсюда, и какая бы иллюзия не была в твоей красивой голове, ее нужно убрать.       "Мы уйдем." - ее голос начинает терять уверенность.       "Мы не уйдем." - шепчет он, - "Это нормально, ведь они просто хотят хорошего шоу, и мы дадим им это. Ты убьешь меня, Артемида, а потом забудешь обо всем этом."       Затем он шепчет ей тихо: "Я убил бы себя, чтобы избавить тебя от неприятностей, но я не могу. Мне очень жаль," - прошептал он на мокрой шее, - "я эгоист."       Она находит ироничным то, что он самоотвержен и эгоистичен одновременно.       "Почему ты не понимаешь, что я не могу?!" - сейчас она кричит и знает, что он в шоке, потому что она не из тек, кто так делает. НО она безумна и злится на мир, на себя и на него за то, что она сейчас в таком положении.       Нет, она не собирается его убивать. Она не будет, она не сможет.       Верните мир, убейте Лютора и убейте Уолли Уэста.       Никто не заставит ее сделать это.       Но потом он стонет. Нож выскальзывает из его хватки и бесполезно втыкается в землю, когда он встает и расстроенно закрывает лицо ладонью.       "Мы ебанутые" - говорит он, перекладывая свой вес на здоровую ногу. Она не может думать ни о чем другом и молча соглашается.       Он протягивает ей руку, и она принимает ее, вставая на ноги. У нее болит спина, но она почти онемела по сравнению с облегчением и страхом, проходящими по ее венам. Страх, потому что как, черт возьми, они убегут?       "Есть идеи?" - спрашивает он, и она понимает, что он смотрит на порез на ее шее, которого она бессознательно касается пальцами. "Извини за это."       "Все в порядке." - отвечает она, потому что слышит искреннее сожаление в его голосе.       Она думает, думает.       "У меня есть идея," - выдыхает она и лезет в карман, где она оставила ядовитые ягоды. Она вытаскивает их из кармана и понимает, что его лицо просветляется. Его лицо избито, окровавлено, ушибленно, но оно никогда так не сияло. Эта мысль вызывает дрожь в ее животе.       "Блестяще." - хвалит он.       "Им нужен победитель," - громко заявляет она глазам и ушам, которые, как она знает, следят за ними, - "давай не дадим его им."       Он ухмыляется и она целует его. Немного отчаянно, она говорит себе, что это только для шоу, как и другие их поцелуи, хотя знает, что это не так. Она знает, что где-то на пути, делая вид, что занята, она потеряла контроль над своим сердцем.       Где-то на пути, когда она была занята игрой с его сердцем, она потеряла свое.       Они отстраняются, и он прижимает свой лоб к ее лицу. Он улыбается, и на этот раз она не чувствует вины.       "Давай." - смеется он.       Никогда не сомневайся, что есть пятидесятипроцентный шанс, что они умрут.       Она с ним, и мир может отправить их в ад и обратно, но она знает и верит всем своим сердцем, что они выживут.