Грех

Рейджу наблюдала за тем, как Санджи тяжело дышит, как быстро его пальцы сжимают член, и как он кончает через несколько резких движений. Она смотрела на его распахнутые влажные губы, на дергающийся кадык и на капельку пота, скользящую по шее и скрывающуюся за воротником рубашки. Она слушала, как жадно он глотает воздух, пытаясь восстановить дыхание, как скрипит стул, с которого Санджи поднимается, как вжикает молния его парадных брюк. Она скорее чувствовала, чем видела, как Санджи тянется к карману брюк, достает пачку сигарет, из которой вынимает одну, и щелкает зажигалкой. Глубоко затягиваясь, он на пару секунд задерживает дым в легких, а затем плавно выдыхает. За то короткое время, что они провели вместе спустя столько лет, Рейджу не переставала наблюдать за Санджи. Что-то внутри не хотело упускать ничего, ни малейшей детали, ни малейшего изменения, которые произошли с ним. Хотелось впитать и запомнить, высечь его образ глубоко в сердце, отложить в памяти, чтобы вновь и вновь воспроизводить его всякий раз, когда она снова будет забывать, что такое «человечность». Рейджу помнила ту пелену, которая постепенно поглощала все ее воспоминания о брате. Раз за разом она воскрешала в памяти образ маленького светловолосого мальчика, добрейшего из всех, кого она когда-то либо знала, и с каждым разом он становился все более размытым. То, что она чувствовала сейчас, отличалось от того трепета, который она испытывала в детстве. Щемящая нежность и желание защитить обратились бурлящими волнами, вскипающими глубоко внутри. Это было так неправильно, но желание застилало глаза пеленой, а туман поглощал все мысли.

***

Санджи сидел в глубоком вычурном кресле, прикрыв ладонью глаза. Недокуренная сигарета тлела в свешенной с подлокотника руке. Рейджу не помнила, как вошла в комнату. Она была заворожена тонкими пальцами, сжимающими фильтр, перед глазами стоял образ закусывающего губы Санджи. Ей хотелось обладать им, стереть его боль, заставить его забыть обо всем. Рейджу медленно потянула завязанную бантом ленту со своего платья и присела на подлокотник кресла по левую руку от Санджи. Санджи, казалось, даже не обратил на нее внимания, погруженный глубоко в свои мысли. Она осторожно, почти не касаясь, повела тонкими пальцами по его ладони, предплечью, коснулась плеча, убрала его руку от лица и положила на подлокотник. Санджи вздрогнул, выходя из задумчивости, и Рейджу резко накинула ленту на его глаза, быстро завязывая. — Рейджу?.. Что ты... — будто бы спохватился Санджи, но она прикрыла его рот мягкой ладонью, не давая задать неудобный вопрос. — Не думай об этом, — нежно выдохнула она, наклонившись прямо к уху. Она опустила руки на его плечи, медленно разминая, затем огладила шею и расстегнула верхнюю пуговицу рубашки. Санджи сидел, не двигаясь, словно решил для себя плыть по течению и отдать судьбе свою жизнь, принимая все, что бы с ним ни происходило. Желание внутри продолжало разрастаться, и Рейджу решила отпустить себя. Она соскользнула с подлокотника, устраиваясь на коленях Санджи, наклонилась и поцеловала его — жарко и глубоко, вкладывая в этот поцелуй ту бурю чувств, что кипела внутри нее. Его правая рука дрогнула, давно потухший бычок выпал из разжатых пальцев, и он обнял ее, вжимая в себя, упираясь в бедра стояком. Пальцы Рейджу смяли рубашку на плечах Санджи, щеки горели, воздух в легких заканчивался, но ей не хотелось прерывать этот поцелуй. Она повела бедрами вперед, с губ Санджи сорвался вздох. Рейджу переместила руки на грудь Санджи, прервала поцелуй и начала расстегивать пуговицы на рубашке, одну за одной. Затем она наклонилась к его шее, влажно поцеловала, пальцами цепляя пряжку ремня. Санджи огладил ее бедра, и потянул край платья, оголяя нежную кожу. Вжикнула молния брюк, и Санджи слегка приподнялся, помогая Рейджу стянуть с него штаны. Перед глазами плясали искры, возбуждение волнами раскатывалось по всему телу, собираясь внизу живота в пружину. Рейджу медленно насадилась на его член, помогая себе рукой, прогнулась в спине и откинулась назад, с губ Санджи сорвался полувздох-полустон, лента на его глазах намокла у висков. Губами он нашел ее ключицы, прошелся дорожкой поцелуев до груди, и вобрал сосок в рот. Рейджу вцепилась пальцами в его волосы и начала медленно двигаться. Дыхание было рваным, в ушах стучало, и с каждым новым толчком Рейджу чувствовала, как внутри нее взрываются фейерверки. Перед глазами плыло. Быстрее. Сильнее. Глубже. Ей хотелось чувствовать его полностью, погрузить его в себя, впитать и не отдавать никому и никогда, ни семье, ни Биг Мам, ни тем более лицемерной Шарлотте Пудинг. Санджи ускорил темп, двигая бедрами навстречу; его дыхание участилось, вздохи все больше срывались в стоны, пока их голоса не слились в один долгий протяжный полустон-полухрип, и Санджи не кончил, изливаясь внутрь нее. Рейджу сжала бедра, не давая сперме вытечь — она чувствовала, как тепло разливается внутри. Она поцеловала Санджи, медленно и вдумчиво, запоминая вкус и запах. Она возьмет всю ответственность на себя, как и должна делать старшая сестра. Она не позволит Санджи чувствовать себя виноватым за то, что сейчас между ними произошло, поэтому Рейджу встает, позволяя члену выскользнуть из нее, и опускает платье. Она достает пачку сигарет из пиджака Санджи, висящего на спинке кресла, закуривает ее — Санджи вздрагивает, слыша щелчок зажигалки, его глаза все еще завязаны, — затягивается и вставляет сигарету в губы Санджи, давая ему затянуться. Сигаретный дым окутывает их, когда Рейджу целует его в последний раз. Она уходит так же молча, как пришла, оставляя Санджи одного. И только белая лента, спадающая с глаз Санджи после ухода Рейджу, хранит в себе их секрет.