Не взывай к милосердию, Предстоит ещё много боли. Не проси о милосердии... Милосердие...
Лэнс жмурит глаза. Перед зрачками рябит, а в ушах сливаются гулом голоса вокруг него. Ему хочется зажать их, чтобы перестать слышать. Перестать чувствовать... Ему хочется кричать. Но он понимает, что если откроет рот, то не сможет произнести ни звука. Иногда ему кажется, что в один момент он навсегда утратит способность разговаривать. Но вот Аллура слегка дотрагивается до него, давая понять, что хочет, чтобы он ответил на... на что? — Лэнс, — принцесса чуть хмурит брови, она явно недовольна МакКлейном, но не говорит ничего против, а только лишь повторяет вопрос, — ты согласен с тем, чтобы мы пробрались на вражескую базу? — Она не говорит "на вражескую базу, на которую указал Лотор", она не говорит, но Лэнс, кажется, слышит только это. Лотор, Лотор, Лотор. Парень снова прикрывает глаза и глубоко вздыхает. В голове происходит штурм, который он не в силах контролировать, но до которого ему уже перестало быть хоть какое-то дело. Ему в целом перестало быть хоть до чего-то дело. — Не думаю, что мое мнение что-то изменит, - произносит он и встает со своего места, удаляется из комнаты. Аллура еще больше хмурится и поджимает губы, но молчит. Молчит так же, как молчат все. Лэнс не думает о том, что его ответ мог показаться грубым. почему он должен быть милым с ними? Лэнс не думает о том, что это на него не похоже. Потому что Лэнс больше не знает, кто или что он. Лэнс вообще больше не может ничего знать. Автоматические двери открываются перед его носом, и он заходит в комнату, где стоят криокапсулы. В голове пробегает мысль, что эти кабинки спасли не одну жизнь, но Лэнс отгоняет ее прочь. Ему плевать. Теперь ему плевать на то, кого спасли эти криокапсулы. Это место являлось для всех "успокоением". Но не для Лэнса. Для него оно являлось местом, где оживали монстры и с улыбкой на губах повторяли только одно: это наяву Боль в голове усиливается, но Лэнс просто забивает на нее, двигается к своей цели. Ему плевать на свое тело. Плевать, что в последнее время боли не просто стали чаще и заметнее, они распространялись по всему его организму. Он стал одной большой язвой с надрывом. Той самой, которая мучает людей годами, той, которую просто перестают замечать. Лэнсу плевать на крики друзей о том, что он гробит свое здоровье недосыпами и редкими приемами пищи, которые "приемами" назвать можно с большой натяжкой. Одна или две ложки космической жижи и то, если кто-то проследит за этим. "Лэнс словно стал ребенком, — произнесла как-то Аллура, в порыве эмоций, что впоследствии, как она поняла, стало оплошностью. Спустя время она исправила свою ошибку со слезами на глазах. — Он словно... не живой..." А также Лэнсу было плевать на фразу Пидж: "Он точно задаст тебе деру, когда узнает" Хотя нет. Ложь. Лэнсу не было плевать на это. Он ненавидел это до хруста костей и крови на губах. Волосы кажутся длиннее, чем в последнюю "встречу". Но Лэнс понимает, что этого просто не может быть. Потому что он был здесь какой-то час назад, до того, как его позвали на обсуждение "гениального плана Лотора". Но все же волосы отрасли. Теперь они не составляли на голове единый тупой маллет. Прическа исчезла. Также как исчез и сам ее носитель. Лэнс потянул руку к криоподу, но не смог коснуться. Замешкался.***
— Не могу поверить, что ты все еще не отстриг его, — усмехнулся Лэнс, смотря как Кит убирает волосинку с лица. Он знал, что придирки к маллету Когане — это тот переключатель в черном паладине, который стирал с его лица невозмутимость и заставлял прыгать с головой в новую недо-перепалку. Лэнс всегда прикапывался к прическе Когане. "Дурацкий, тупой, старомодный, безвкусный, эмовский маллет". Он мог часы проводить за тем, чтобы придумывать новые эпитеты к этой части тела Кита. И конечно же он никогда не признается, что этот чертов маллет самая сексуальная вещь на свете. — Пойдем на тренировку? — предлагает после окончания перепалки Кит. И Лэнс улыбается. Широко и открыто. Они входят в тренировочный зал вместе, и Лэнс не может не улыбнуться мысли о том, что Кит признал его как равного. И былое соперничество вновь зажигается в нем. Он берет свой баярд и резко поворачивается к тому месту, где по его предположениям должен находиться Кит. Его стойка буквально источает задорство с детским весельем в глазах. У Лэнса в голове куча вариантов: на что они могут начать сегодняшнее соревнование (а это оно, не иначе). Но взгляд МакКлейна слегка потухает. Когане нет на месте, его в принципе нет в зале. Лэнс думает, что это может быть месть Кита. И он прав. Только вот месть немного иного типа. Кит находится в дверях в склад-комнату. Но замечая взгляд Лэнса, быстро заканчивает со своим делом и, на пути прихватывая свой баярд, подходит к парню. Лэнс на несколько тиков забывает, как дышать. И он вовсе не осуждает себя за это. Потому что, по его мнению, дышать — это последнее о чем можно думать, смотря на такого Когане. Кит начинает говорить суть тренировки, но Лэнс абсолютно не слышит его. Все его мысли заняты одним. Чертовым хвостиком, в который собран чертов маллет. И кажется снова перестает дышать. МакКлейн тренируется из рук вон плохо. Он пропускает все выпады и ни разу не ловит шанса задеть Кита, и видимо это надоедает черному паладину, потому что в очередной раз, когда Лэнс оказывается под ним, он не спешит слезать или вообще как-то двигаться. Он смотрит в расширенные глаза Лэнса и слегка приподнимает уголки губ. Лэнс, думает он, просто очарователен в своей детской растерянности. И Кит внутренне надеется, что именно он является причиной такой реакции. — Лэнс, это просто кошмар, — усмешка трогает губы Когане, но в этом жесте нет ни капли агрессии или злобы. Это простая констатация факта, возможно, сказанная чуть более флиртующим голосом, чем это должно было звучать (вернее вообще не должно). — Согласен, Кит, твои волосы — это просто кошмар, — выдает Лэнс, и чтобы дальше не нести чушь, затыкает себя, притягивая паладина для поцелуя, сразу же запуская свою ладонь в чужие волосы. Когда воздух заканчивается, и Кит отстраняется от него, Лэнс ощущает, что у него подрагивают пальцы. Хвостик Когане растрепан, но все еще выполняет свою главную миссию. соблазняет меня. Лэнс отчетливо понимает, что ни в коем случае он не может сказать Киту, что его чертовы волосы — это его личный фетиш. Кит и так имеет сильное влияние над МакКлейном, о котором он, если не знает, то догадывается. И красный паладин точно не собирается признаваться, что какая-то растительность на голове буквально сводит его с ума.***
Лэнс так и не сказал, что чертов маллет — это самая замечательная вещь в мире. Рука дергается и соприкасается со стеклом, за которым поддерживается жизнь в теле, в котором этой жизни уже и нет. Лэнс отмечает, что, даже сейчас, когда из-за своего режима и стиля жизни его некогда загорелая кожа приобрела бледноватый оттенок, контраст между ними все такой же заметный. Возможно, скорее всего так и есть, это из-за того, что человек, который и так не отличался загорелой кожей принял на себя еще большую белизну. словно труп Не смотря на то, что благодаря криоподу в этом теле все еще поддерживается энергия, Лэнс все равно замечает, как впали щеки, и ссутулилось тело. Лэнс поджимает губы и смотрит за стекло, на человека, имя которого ему с каждым днем все труднее произносить. Потому что он не понимает, не хочет понимать, что это все взаправду. Он не хочет, но в голове только и отдаются голоса друзей: "Лэнс, пойми" "Лэнс, ты должен понять" "Лэнс, тебе стоит стать более понимающим..." Лэнс бьет со всей силы по криоподу и шипит. Почему он должен быть понимающим, когда никто из его друзей не понимает его. И, кажется, никогда не понимал. На задворках Лэнс ловит мысль о том, что сейчас и правда не лучшее время для всего этого. Но почему. Почему он должен быть понимающим, когда даже Он...***
— Лэнс, ты должен понять, это очень важно. — Это ты должен понять, что важно то, что ты чуть не умер на этой миссии, Кит, — Лэнс не желает слушать этого болвана. Больше того, он хочет не дать ему даже думать о том, о чем он сейчас думает. — Лэнс. Это не шутки. То, что делает Мармора, важно для всей Вселенной. — Нет, Кит, — загорелый палец утыкается в грудь в таких чужих доспехах, но МакКлейн проглатывает этот ком в горле. — Я скажу тебе, что важно. Важно для меня, — парень нарочито отрезает своими словами запасные выходы для Кита, он видит, как тот глазами просит его остановиться, но Лэнс не собирается. — То, что ты чуть не умер, Кит, — "Кит, Кит, Кит. Какого хрена, Кит?" Когане морщится и потирает лоб. Он понимает, что говорит Лэнс, он понимает его чувства. Но... но он не... — Я не понимаю. Ты сам хотел этого. Хотел победы над Зарконом, освобождение Вселенной от гнета. А сейчас не можешь понять того, что Клинок Марморы — это то, что может ускорить все это. — Нет, — паладин поджимает губы, — не такой ценой, - уверенность пропадает из голоса парня и он тупит свой взгляд чуть ниже головы Кита. На его, такую чужую, но казалось бы, такую подходящую ему форму. —Ты можешь делать все это, находясь в Вольтроне, где тебе не придется выступать в качестве пушечного мяса, — бормочет он, но Когане отлично слышит его. — Пойми... — Нет, — Лэнс качает головой, — этого я не пойму. И не позволю тебе... — Прости, Лэнс, —и Кит действительно чувствует огромную вину за это. —Но это не тебе решать. Я уже... уже полноправно вхожу в Мармору. А Вольтрон справится без меня. Лэнс округляет глаза. Он не может понять, что с ним происходит несколько тиков, пока сильная ладонь Когане не ложится к нему на плечо. —Не бойся, все будет хорошо. Это скоро закончится. Страх. Лэнс боится. И не понимает. — Пожалуйста, Кит, — он поджимает трясущиеся губы и перехватывает ладонь парня. Но в ответ он получает поцелуй. Он любил поцелуи с Китом, но... Именно в этот момент он осознает, что все начинает ускользать сквозь пальцы.***
Какого черта он должен быть понимающим?! Он ничего не должен. Губы Лэнса дрожат, и он опускает глаза от лица, такого любимого, такого родного, такого... неживого. Все плывет, и парень ощущает подходящую тошноту. Ему хочется выблевать все свои чувства, эмоции. Он страстно желает избавиться от воспоминаний, которые с каждым разом переносить все сложней и сложней. Но в тоже время вздрагивает, стоит ему представить то, что он и в правду может их лишиться. Лишиться последнего, что останется от Кита. — Кит, — шепчет он и на тик задерживает дыхание. Лэнсу хочется вернуться на пару недель назад, когда он еще мог представить, что все это страшный сон, побочный эффект взрыва Накзелы или проделки Лотора... Тогда он еще мог и хотел верить во все это. Но не сейчас. Он утратил веру. Утратил веру, что все будет хорошо. Потому что это ложь. Обман, в который он уже поверил один раз.***
— Все будет хорошо, — шепот в губы и нежные объятия. Через какое-то время они начнут серьезную операцию против Лотора, исход которой невозможно предугадать. Но по уверениям космического гения Слава, этот план может сработать. И всем хочется верить в это, что они и делают. Парни сидят на кровати в комнате Лэнса, они смогли выкроить себе время, чтобы побыть вдвоем перед новой разлукой. Они оба уверенны, что у них все получится. — Я надеюсь на это, - Лэнс смотрит прямо в глаза Кита и чувствует, как его сводит от страха. Когане должен будет пойти один против вражеских галра буквально через несколько квинтантов. И Лэнс боится. Боится за него, но не хочет, чтобы сейчас он узнал об этом. Не сейчас, не в этот момент уединения и спокойствия, которого у них не было очень давно. —Твои плечи стали шире, — констатирует паладин, проводя рукой по спине парня и забираясь под одежду. Кит тянется к рукам и целует Лэнса. Он скучал, до безумия, до дрожи. Никакие разговоры по коммуникатору, которых в последнее время было так мало, что их можно посчитать на пальцах одной руки, не заменят настоящего тепла, живого дыхания, нежных и страстных прикосновений и проникновенного шепота прямо под ухом. — Пообещай, что все будет хорошо, — просит Лэнс, поцелуями покрывая шею полугалра — нежными, чувственными прикосновениями на грани возбуждения. — Я же уже говорил это, — на выдохе бормочет Кит и продолжает исследование по уже давно изученному телу МакКлейна, но снова вместо полюбившихся стонов слышит просьбу. — Пообещай, что все будет хорошо, Кит, — шелестит Лэнс, не прекращая своего действия, спускаясь поцелуями к груди. Кит останавливается на какой-то тик и уже собирается вновь сказать, что он уже говорил подобное, как Лэнс давит на него и вместо слов из его горла выходит длинный стон. Когане забывается и снова тянется к Лэнсу. — Пообещай, что все будет хорошо, Кит, — тон голоса меняется и бывший паладин Вольтрона слышит в нем больше не просьбу, а мольбу. — Пожалуйста, Кит, — Когане останавливается и пытается спихнуть Лэнса с себя, чтобы сесть, и тот с трудом, но поддается. — Пожалуйста. — Пожалуйста... — Пожалуйста... — Пожалуйста... — Пожалуйста... — Лэнс... — Пожалуйста — Лэнс! — Кит трясет парня, и тот поднимает на него свои красные глаза, снова шепчет. —Пожалуйста. Сердце Кита разрывается от этой картины. Он хватает лицо кубинца и заставляет того посмотреть на себя. — Я обещаю, Лэнс, — твердо говорит он и получает в ответ измученную, но благодарную улыбку. Кит тянется, чтобы вытереть слезы, но вместо этого притягивает парня к себе в объятия. — Я обещаю. — Я обещаю, Лэнс, — они раскачиваются равномерно, спокойно, убаюкивая друг друга и даря всю нежность, на которую способны в данный момент. — Обещаю, — Кит целует Лэнса в макушку и замечает, что тот забылся во сне. Он поджимает губы и осторожно кладет парня на кровать. Ему уже пора. Кит кидает последний взгляд на МакКлейна и тихо шепчет: — Обещаю, — голос растворяется в тишине, и парень уходит, оставляя в каюте свои чувства, свои воспоминания и страхи. Все стирается, остается только сосредоточение на одном — на миссии. Они оба уверенны, что у них все получится. Вернее, Кит хочет все своим видом и словами показать это, а Лэнс просто хочет верить Киту.***
Лэнс тогда не смог сказать "Пообещай, что вернешься живым". Он просто не мог произнести вслух такое. Словно боясь, что это станет его предречением. Но вот только, все это не важно. И все это не нужно. Потому что все это было ложью. Потому что ничего не закончилось хорошо.***
— Все будет хорошо, — шептал Лэнс про себя. Он верил в эти слова, хватался как за соломинку, спасение. Только вот он тонул, тонул в жестоком океане, и никакая тростинка не могла спасти их. Но Лэнс продолжал верить в эти слова, ведь это было обещание, последнее, что сказал Кит перед уходом. До взрыва Накзелы оставались считанные тики. Они, защитники Вселенной не успевали. Они не успеют, они проиграли. Но каждый надеялся, потому что надежда — это то, что не оставляет человека до его смерти. Взрыв крейсера ослепил паладинов, это было так неожиданно, что в первое время они даже не могли понять, что произошло. В голове Лэнса все превратилось в какую-то кашу. Накзела, крейсер, Вольтрон, взрыв, Лотор... События калейдоскопом перемешивались с друг другом. Поэтому никто сразу и не заметил, что что-то не так. Первым, кто среагировал, оказался Лэнс, как только он увидел бледное лицо Мэтта на экране. — Что случилось? — и незамедлительно. - Где Кит?! — Кит... он... — Что с ним!? — но Лэнс уже знал что. Он не слышал всхлипы Пидж и Ханка, обеспокоенный голос Широ. Он очнулся только тогда, когда был найден покореженный космолет в обломках крейсера. Он очнулся только в тот момент, когда Аллура сказала, что он жив. Лотор взорвал крейсер и вместе с ним подорвал космолет Кита. Если бы только Лотор прибыл раньше...если бы только Лотор никогда не появлялся на свет
Наполни меня яростью И спусти мне всю кровь. Утоли мной свою ненависть, В отзвуке тишины я вздрагиваю каждый раз, когда ты говоришь: Ми-ло-сер-ди-е...
«Почему я должен быть милосердным, если ко мне никто не проявил сострадания? Почему, Кит?» Лэнс больше никогда не будет милосердным. Он больше никогда не станет прежним. Отбросив сострадание, он пойдет дальше. Позабыв о лазурных берегах и нежных лучах солнца, он станет настоящим воином. Он сотрет все свои мечты о счастливом будущем на двоих. Он уничтожит галра. Он уничтожит врагов. Всех до единого. Никакой жалости, никакой пощады. Никто не проявил к нему милосердие. Никто не пожалел его. Никто. Никто не сказал ему, что все будет в порядке. Никто из его друзей не сказали ему «верь». Потому что его друзья были слишком хорошими, чтобы лгать. Тогда, когда Кит впервые не узнал его, не узнал никого. — Мы находимся в чертовом космосе! Неужели нет ничего, что может ему помочь?! — Лэнс с отчаяньем в глазах смотрел на Аллуру и Корана. - Не молчите! Неужели нет ничего в этой чертовой бескрайней Вселенной, что могло бы помочь ему? — Возможно и есть, — робкое и тихое, — но у него нет времени. А космос, увы, не может его ему дать. — Если так, надо искать быстрее! Но Аллура была права. У них не было времени. У него его не было. Вселенная не давала такой роскоши. Время для Лэнса стало бесценным, и он не мог тратить его на мелочи вроде заботы о себе. Будь Кит в "форме", он бы не дал МакКлейну забивать на свое здоровье. Но Кит молчал. Потому что он не понимал. Он не знал, где он. Он не знал, кто эти люди вокруг него. Он не знал, кто он. Он не знал, кто этот смуглый парень, не отходящий от него ни на шаг. У Лэнса не было времени. И поэтому каждую секунду он проводил с Когане, у которого, МакКлейн не знал как к этому относиться, в голове иногда прояснялось. — Лэнс? — растерянно спрашивал Кит, округлив глаза смотря на паладина. Но стоило МакКлейну дотронуться до него. Заговорить с ним. Посмотреть... Кит исчезал. Пока в один момент не исчез полностью. Мозг Кита буквально превратился в жижу. Тело Кита в сосуд. "Овощ" И пускай команда и говорила редко, что у Кита есть шанс. Лэнс знал. Кит уже мертв. А если нет. Мучается там. Страдает. Не может ничего сделать. Он заточен в своем теле, как в клетке. И никогда оттуда не выберется.Пожизненное
Сердце сдавливает с новой силой и ноги Лэнса слегка подкашиваются. Руки опираются на криопод и Лэнс смотрит на него. На его лицо. Его губы. Его тело. Смотрит на Кита. Почему, Кит? Почему я должен проявить милосердие к тебе? Ты не был милосерден. Ты не пожалел меня. Ты оставил меня. Кинул. Бросил. — Ты почти умер, Кит. Ты умер.Оставь меня в оковах Избавь меня от позора. Приласкай меня муками, Ведь я пал на колени и молю тебя, "Пожалуйста!"
По запястьям струится кровь, но боль не отрезвляет. Лэнс никогда не выберется. Он останется здесь. В этих муках. В этих страданиях. Останется навсегда заложником у боли. Лэнс проводит по стеклу подушечками пальцев по контуру скул. Ему хочется взреветь, как раненный зверь. Но он молчит. Глаза цепляются за закрытые веки, и ему на тик кажется, что они дергаются, но тут же осознает, что это мираж. Лэнсу нестерпимо хочется, чтобы Кит открыл их. Он хочет увидеть его глаза, хочет утонуть в его космическом цвете. Хочет забыться. Но Кит не открывает их. И никогда не откроет. И от этого хочется вывернуться наизнанку. Лэнс смотрит на Кита. Лэнс ненавидит Кита. — Почему я должен быть милосердным, а, Кит? —губы Лэнса трогает кривой оскал. — Почему? Лэнс отходит от капсулы и смотрит на него. — Почему, Кит? — Лэнс начинает обходить криопод слева.— Зачем мне быть милосердным? — Лэнс останавливается у панели управления и замолкает на долгое время. А возможно пару тиков. Никто не считает. А Лэнс давно потерял счет времени. Время для Лэнса потеряло значимость. Ему плевать. Кит всегда любил свободу, личное пространство. Он любил риск и хотел жить. житьОн еще много чего любил, например, Лэнса.
Лэнс трясет головой. Лэнс ненавидит себя. Кит не любил просить помощи. Кит не любил просить. Но он сделал это. Пожалуйста Пальцами Лэнс выводит нужную функцию на панель. Он больше никогда не будет милосердным. Он утратит это чувство навсегда. Но сейчас он. В последний раз. Проявит милосердие. Рука Лэнса даже не дергается, когда он подтверждает свой запрос.Отключить
Сердце Кита останавливается. И Лэнс думает, что его тоже больше не бьется. Кита больше не существует. Впрочем...Как и Лэнса