Кексы и печенья

Лучи солнца настойчиво проникали в окна, а стук резинового мяча о стенку был настолько навязчивым и громким, что Шерлок зажмурился. Разумеется, он проснулся как только посторонний человек зашел в спальню. Судя по звуку прогибающихся половиц — сто семьдесят фунтов, а если заметить пружинистость походки, становится ясно, что шаг выверен. То есть каждый второй не длиннее первого. — Майкрофт, — недовольно промычал Шерлок, не бросив и взгляда на вошедшего. Даже не открыв глаза. Его старший брат переехал полтора года назад, когда дедукция привела его на порог правительства. Буквально. Холмс-старший раскрыл «Дело под ковриком» и убедил всю Англию, что он должен сидеть в самом большом кабинете и трескать конфеты. Кстати, о них. — Ты не сбросил вес. — Неправда, — спокойно отвечает мужчина, подходя к кровати младшего брата и едва наклоняясь, словно коршун над падалью. — Полкилограмма не в счет. Утреннее опорожнение кишечника… — Умолкни, — тут же прервал его Майкрофт и, подняв зонт-трость, ткнул братца под ребра. Шерлок еще что-то пробубнил по поводу «обычных человеческих процессов», но голову от подушки оторвал и совершил рывок над собой и своей гордостью - сел на кровати, потирая глаза. Кто же знал, что шестнадцатилетний сонный Шерлок - картина достаточно милая. Вот бы еще рот не открывал, цены бы ему не было. — Время близится к полудню, почему ты еще в кровати? Что-то беспокоит, брат мой? «Брат мой». Они так часто произносят это в конце фраз, что не сосчитать. То ли матушка привила им хоть какое-то проявление любви друг к другу, то ли это вошло в привычку из-за череды издевательств Майкрофта. Ох уж эти его сказки. А также пиратская шляпа-треуголка, которую пришлось выкинуть, потому что Холмс-старший провел линию между мертвой кошкой на заднем дворе и шерстяными остатками внутри шляпы. Ирод. Отчего-то Шерлок схватился за вторую подушку и сжал ее уголок, хотя никогда на ней даже не спал, считая, что первая лучше запомнила его форму головы. Майкрофт приметил этот жест и едва вздернул бровь, как делает только он. Считай, это означает, что у него нашелся лучший аргумент в споре. Что-то весомое. — Говори, я же вижу, что ты не просто так пришел, — торопит его подросток и встает под чутким взглядом брата. — Ты не ответил на вопросы. — Решал кроссворд допоздна, — Шерлок никогда не врал, лишь иронизировал и использовал жестикуляцию. Майкрофт считал, что это для заполнения пространства. Чтобы расширить личные границы, психологически занимать больше места в пустой комнате. Переезд брата не прошел для него бесследно, как бы Шерлок ни пытался это отрицать. А раз уж Майкрофт так считал, значит можно вписывать этот факт в медицинскую карту. — Хранить сигареты в подушке неразумно, — переводит тему Холмс-старший, покачиваясь вперед-назад от нервов, что заполняли все тело. У каждого Холмса есть своя причуда, и старший - не исключение. — Пух пропитывается запахом табака, и после того, как матушка захочет постирать подушку, тебя ждут два месяца отдыха у тетушки Сары, Шерли. Оба передернули плечами. Любительница кошек и соленых вафель, тетя Сара трепала обоих по волосам, путала имена и — боже правый! — называла Майкрофта «Большой Мистер Май», считая это смешным. — Я раньше хранил их в кукольном домике на окне гостиной, но в последнее время матушка часто там копается. Наверное, снова приедет ее подруга с дочерью и маленькое нечто будет терроризировать Барби, отрывая ей голову. Дети такие милые. — Когда ты произносишь слово «наверное», у меня случается микроинфаркт. Думай, Шерлок. Зачем маме снова трогать кукольный домик, если она терпеть не может то, что «вылеплено человеком» и не совпадает с золотым сечением? До переезда Майкрофта так было всегда: братья брали какое-то странное явление в доме — будь то покупка нового печенья неизвестной марки или выбрасывание отцом мусора не в субботу, а в среду — и расследовали его. Распутывали клубок под названием «стечение обстоятельств», потому что во Вселенной не бывает совпадений. А потом все изменилось, и Шерлок остался один. Без сказок и веры в пиратов, без прямого доступа к сигаретам и алкоголю. Пришлось связаться с бездомным на Грин-стрит и одной наркоманкой на Третьей авеню, чтобы хоть как-то развлекаться. — Она никогда не протирала кукольный домик внутри, потому что боялась поломать фасад, да и щеколда давно заржавела, но матушка продолжает держать его на таком видном месте… — Шерлок закрыл глаза и вытянул руки. Со стороны казалось, будто он дирижирует, а его веки содрогались, когда он хмурился и что-то бормотал под нос. Майкрофт научился думать без визуального представления, но все же наблюдать за мыслительным процессом брата для него было удовольствием. Хоть кто-то разумный в его окружении. — Она там что-то прячет! — Двадцать три секунды, — Холмс-старший отдернул рукав рубашки, закрывая часы. — И что она там прячет? — Зная нашу матушку, в этой разгадке слишком много переменных. Скучно, — запал ушел так же быстро, как и появился. Подросток подошел к шкафу и, открыв его, выудил футболку не глядя, совершенно не беспокоясь о своем внешнем виде. Майкрофта передернуло еще раз. Чистоплюй и брюзга с рождения, он всегда пытался привить это своему брату, но какие-то черты в человеке изменить нельзя. Черты безгранично глупые и слишком глубоко засевшие. — Зачем ты пришел? — колесо Сансары дало оборот, и братья вернулись к тому, с чего начали. Шерлок ненавидел циклы. Если чему-то суждено повториться, то это надо уничтожить, испепелить, удалить. К сожалению, пропажу Холмса-старшего быстро заметят, а, зная их отношения с Шерлоком, убийцу быстро найдут. «Быстро найдут убийцу? Ха». Потому что Лестрейд даже не может догадаться, кто съедает его сэндвич, но овощи оставляет нетронутыми, что уж говорить про что-то серьезное. Неужели по толстому Питту — младшему в иерархии полицейских обезьянок — не видно, что овощи он употреблял только в школе? И то только когда хулиганы заталкивали огурец ему в глотку, громко гогоча. — А ты не знаешь? — Судя по тому, что ты пришел во время отсутствия родителей, а с собой у тебя нет кейса, это не семейный визит и не вытаскивание меня на очередное дело для правительства, — Шерлок обошел брата вокруг и встал прямо перед его лицом, выпрямляясь. Майкрофт все еще был выше него, но по подсчетам и наследственности Шерлок знал, что они сравняются. — Скорее всего твоя привязанность ко мне пересилила стремление быть крутым одиночкой, брат мой. — «Крутым одиночкой»? — скептически переспросил Холмс-старший, поднимая бровь и смотря на брата сверху-вниз. — Ты прав. Может, еще имбирного печенья хотел с полки достать. — Там есть имбирное печенье? — тут же переключился он, неуважительно отвернувшись и сделав шаг к двери. — На третьей слева. Когда ее дверца неожиданно захлопнулась и прищемила тебе пальцы, ты поклялся, что больше никогда к шкафчику не подойдешь. — Кому нужны клятвы и обещания в наше время? — бросает Шерлок через плечо. — Плюс я знаю, что это была твоя дьявольская установка, чтобы я не трогал твои кексы! Ни для кого не секрет, что при окончании фразы Шерлок помчался вниз, а Майкрофт с криками «Значит не отец их лопал!» побежал за ним, перепрыгивая по две ступеньки разом. Была бы тут матушка, оба сидели бы в чулане, каждый смотря в свою стенку, но здесь никого нет. Лишь азарт и горящие глаза, всплывшая обида за сладости и прищемленные пальцы. Работник правительства со всей присущей ему грацией прыгнул на брата с высоты четвертой ступеньки тогда, когда Шерлок уже сошел с лестницы. Кухня была в одном повороте, но Майкрофт верно высчитал траекторию полета своего тела, и они кубарем покатились дальше по коридору, к входной двери. Инстинктивно или нет, но каждый пытался закрыть другого спиной, смягчить падение и собрать углы за своего брата. — Вот так работают в правительстве? Напрыгивают на гражданских? — Шерлок тяжело дышал и пытался спихнуть с себя брата, толкая его в плечи. — Иногда. Когда гражданские берут то, что им не принадлежит. А это уже кража, брат мой, — Майкрофт не сдвинулся ни на сантиметр и думал о том, какую прекрасную пару брюк он испортил, но вроде ничего не порвал. Судя по раскрасневшемуся лицу Шерлока, он скоро перестанет сопротивляться и полностью обмякнет. «Отдастся судьбе». — Ладно! Я не буду трогать твои кексы, которые лежат в доме, где ты больше не живешь! — Ты можешь быть таким податливым, просто душка. — Когда ты говоришь милые слова, то даже мне становится некомфортно. Так можно мировых преступников запугивать. «Нежный Майкрофт» - новая программа запугивания! — Холмс-младший поднял руки вверх и выкатил глаза, изображая испуг. Получилось натурально и Майкрофт присудил ему пару премий у себя в голове. Наконец лежание на полу в полуобъятьях друг друга стало совсем неловким и по взаимному кивку оба решили встать. Старший сразу отряхнулся, хотя полы были вычищены до блеска, а Шерлок просто оттянул задравшуюся футболку и зачесал непослушные волосы назад. — Ты наконец сделаешь то, за чем пришел? Тогда мы заварим чай и поедим имбирное печенье. Чур в полку лезешь ты, — Шерлок улыбается краями губ, глаза его странно заискрились. Он всегда знал, куда давить, но до сих пор не научился мыслить рационально. Настолько эмоциональный, недосягаемый, что Холмс-старший решил не мучить их обоих и склонился над братом, положив ладонь на чужую щеку. Майкрофт никогда не закрывает глаза во время поцелуя, потому что это показывает привязанность и то, что человек любит отдаваться иллюзиям в таких интимных вещах. А может, он просто хотел наблюдать, как подрагивают ресницы брата, как Шерлок незамедлительно отвечает и вытягивается, старается быть выше. Ближе. Прохладные руки следуют от кисти к предплечью и выше, сжимают плечо длинными пальцами. Холмс-младший не просто закрывает глаза, а зажмуривается. Майкрофт изучил в нем все. Привкус никотина на языке говорит о том, что Шерлок курил одну за одной полночи, а сладкие губы подсказывают, что заедал он их кексами старшего брата. Почему природа подарила ускоренный метаболизм Шерлоку, а любовь к сладкому - Майкрофту? Судьба та еще сука. Шерлок не думает. Кажется, впервые в жизни. Нет. Первый раз был десять лет назад, когда маленький Шерлок сидел на полу, облокотившись спиной на кровать и плакал. Тихо, но навзрыд. Его тело потряхивало, а сжавшиеся в кулак ладошки не хотели разжиматься и слушаться хозяина. Холмс-старший присел рядом и… обнял. Перекинул руку через плечо мальчика и притянул к себе, уткнувшись носом в макушку. Тогда мыслей не было тоже. Ни о лучшем друге, которого нет, ни о сестре, которой тоже в доме нет. Так же, как и в голове, но этот секрет Майкрофт унесет в могилу. Они горячо вздыхают, не в силах оторваться друг от друга. Шерлок нетерпеливо прикусывает губу, Майкрофт влажно проводит языком по рту брата, хоть и не любит такие поцелуи вовсе. — Чай, брат мой, — прерывает Шерлок, обдавая губы горячим дыханием. Холмс-старший утыкается лбом в лоб и теснее прижимает брата за затылок. Неправильно? О, да, но Холмсы никогда не смогут стать образцовыми. Слишком много скелетов, слишком мало понимания со стороны остальных и еще очень много других «слишком». Работнику правительства скучно даже на своей работе, где манипулирование людьми склоняется к кукольному театру. Будущему детективу скучно даже при распутывании дел из книг или телепередач. — Да, чай. И печенье с третьей полки.