Подземелье

Фиксианец лишь слабо дергается, когда Крыс притягивает его ближе к себе. — Мой. — шепчет Крыс на языке мертвой планеты. Обнимает его за талию, нежно поглаживая полосы шрамов на бледной коже. Сейчас пират старается не оставлять новых отметин, но старые, как метки принадлежности, ему нравятся. Верхние руки фиксианца дёргаются, когда пальцы Крыса добираются до веревок, связывающих их. — Побудешь хорошим мальчиком? — пират немного ослабляет узел. — Или сыграем по-плохому? Фиксианец молчит и только нервно моргает. Крыс расценивает это как утвердительный ответ и освобождая верхнюю пару рук, кладет их себе на плечи. Когда-то Третий пытался в такие моменты атаковать своего мучителя, но сейчас он лишь покорно соглашается с такими действиями. Крыс невольно улыбается от осознания подобного прогресса и приподнимает худые ноги фиксианца. Когда он входит в это теплое, податливое тело, обхватывающее его самого за шею, то представляет, что вокруг не осточертевшая мгла подземелий, а летящий в космосе корабль. Его корабль. С его Третьим на борту. И топливом. Когда эта картина встаёт перед глазами, Крыс старается двигаться медленнее, вслушиваясь в каждый звук, издаваемый фиксианцем. Тот периодически всхлипывает и сильнее обхватывает пирата. Иногда Крысу кажется, что ему тоже это нравится. Как что-то, позволяющее словно бы вырываться из этого затхлого, темного места. Что-то, дающее фиксианцу снова почувствовать себя живым. Крыс приникает к шее Третьего, чуть прикусывая кожу там, где под ней бьётся жилка, и в этот момент его накрывает горячей волной эйфории. Сдержаться полностью не выходит, и острые хитиновые клешни все же царапают фиксианца, который отзывается на это тихим вскриком. Движения становятся рваными и быстрыми, и Крыс шипит и всеми силами старается не сбросить личину полностью. Пальцы Третьего вцепляются ему в спину, и если бы он был человеком, это тоже бы оставило отметины. Крыс обхватывает фиксианца клешнями настолько, насколько это возможно, и кончает со сдавленным рыком, в котором слышится скрежетание жвал. Пират с трудом возвращает себе полноценный человеческий облик, и, чуть успокоившись, медленно гладит пленника по спине, размазывая кровь. — Если ты узнаешь состав… — тихий шелест слов капитана заставляет Крыса остановиться.— …Ты дашь мне умереть? В больших миндалевидных глазах, обращённых на него, плещется тоска и боль. Крыс мог бы соврать. Мог. — Нет. — хрипло произносит он.